Для чего России снова нужен сильный технический премьер

В органах МВД и прокуратуры давно известна старая истина: «У всех без исключения преступников цели сугубо благородные, мотивы весьма уважительные, а оправдания безупречны». Когда либеральная часть партийной номенклатуры СССР боролась за власть с Горбачёвым, она говорила, что её цель не власть, а демократия, свобода слова, экономическая реформа и прочие блага для народа. В реальности для захвата власти был нужен заговор, в результате которого власть попадала к тем, у кого она сейчас, через развал страны и уничтожение её государственности.

Это настоящая мотивация реформаторов. Андрей Караулов, точно знающий теневые механизмы власти начала 90-х, писал, что госсекретарь Геннадий Бурбулис, на тот момент ближайший соратник Ельцина и активный участник заговора, «был убежден, что социализм нужно вырвать с корнем, то есть — вместе со страной». Мотив преступления — жажда власти. Преступление до сих пор остаётся нераскрытым и безнаказанным, а в Екатеринбурге стоит Ельцин-центр — памятник главному заговорщику.

Разгром советской государственности привёл к мгновенному обрушению всего: трудовых коллективов, бытовой морали, экономики, культуры. Этот разгром имел свою специфику: он был учинён самими руководителями государства под диктовку западных спецслужб.

Включилась обратная логика: вместо лучших обществом стали править худшие. Вместо нормы узаконилась патология. Сложившаяся либеральная элита утаивает свои планы, искажает картину реальности, выдавая желаемое за действительное, судорожно задним числом подчищает, а то и вовсе переписывает историю.

Повинуясь закону стаи, созданная по либеральной логике власть создала эшелонированную защиту тайны своего правления, и все, кто к ней так или иначе причастен, в силу инстинкта самосохранения участвуют в поддержании этого порядка. Не случайно однажды Греф возмущался, что, если общество узнает настоящую правду, им станет невозможно манипулировать.

После Горбачёва власть превратилась в шабаш и вакханалию всех мыслимых пороков: собрание корыстолюбцев, жуликов, развратников, дураков, алкоголиков и иностранцев. Все они лишены государственного сознания и используют власть для своих гнусных целей. Эта формулировка принадлежит В. Пикулю, описывавшему последние дни монархии времён Распутина в книге «У последней черты» (1979). Ельцинская эпоха полностью перенесла эти формулировки на наше время.

Именно в такой ситуации к власти в России был приведён Владимир Путин. Потребовалось бесконечное терпение, чтобы на этом пути отыскать хоть каких-то относительно надёжных попутчиков. Россию подхватили буквально на самом краю пропасти, в которую она уже смотрела обречённо и отрешённо. В спасение никто уже не верил. «Суицидная элита» — это то, что образовалось в России в эпоху от раннего Горбачёва до позднего Ельцина.

Все годы правления Владимира Путина были посвящены разбору чудовищных завалов, образовавшихся на месте руин рухнувшего Советского Союза. Государственная машина был создана до Путина, и его приведение во власть было обставлено множеством страховочных механизмов. Любая попытка заменить какой-то узел была невозможна и приводила к необходимости менять все узлы и агрегаты.

Нельзя было изменить часть, не начав менять целое, — то есть опять не погрузившись в пучину очередной революции. Страна, не до конца отошедшая от последствий реформ перестройки, не выдержала бы повторения этого смертельного номера на бис.

Государственный механизм постсоветской либеральной России напоминал монолитную стену, где все элементы поддерживают и подпирают друг друга. Любая попытка вынуть из этой стены какие-то кирпичи и заменить их другими приводила к обрушению всей стены. Стена была построена добротно, те, кто её строил, знали своё дело. Ничего заменить в ней, не вызвав обвал всей конструкции, было невозможно.

Вся череда полумер, в которых сейчас оппозиция разных мастей часто обвиняет Владимира Путина, все эти «шаг вперёд — два шага назад» все эти годы и по настоящее время были и остаются манёврами уклонения от раскачиваний этой стены, не способной дать людям убежище от холода, но не подлежащей частичной реконструкции и даже капитальному ремонту.

Только снос и новое строительство могут спасти ситуацию, но переселить народ на время нового строительства некуда. А снова жить в снесённом и заново строящемся доме, точнее на его руинах, народ уже не сможет, он попросту вымрет.

И потому нынешняя политика — это постоянный косметический ремонт непригодного для жизни помещения. Можно ругать строителей и прораба, но если они всё начнут делать как надо, рухнут стены и крыша. Те, кто пережил крах СССР, помнят, как это выглядит. Крах России будет во много раз более страшным.

Всё это, конечно, не означает предложения оставить всё как есть, это лишь объясняет причины затягивания ремонта. Представьте себя на месте прораба, который получил задание ремонтировать и поддерживать здание, в котором живут люди — простые и начальники. Он ходит вокруг и видит, что здание построено с конструктивными дефектами, разрушается и постепенно падает. В нём жить нельзя.

Но выселять людей некуда, а от вас требуют невозможного — никого не трогать, ничего не ломать и не сносить, но всё переделать так, чтобы оно стало новым. Система замерла на грани саморазрушения. В результате первого же управленческого воздействия затрещит и рухнет вся государственная система. Что делать?

Все кадровые решения последнего времени — это стратегия оттягивания времени и поиска решения или выжидания удобного момента времени. Все эти комбинации по установлению баланса системы сдержек и противовесов — это тактика выжидания. На самом деле никакого баланса нет и быть не может. Этот баланс существует только в теории, а в жизни идёт постоянная борьба кланов, и баланс всегда смещается.

Такова программа, по которой функционирует человеческое общество. Борьба за центр распределения жизненных благ и человеческий эгоизм, конфликт между индивидуальным и коллективным интересом — вот та причина, по которой никакого баланса во власти нет и никогда не будет. Для прорыва вверх по социальной лестнице нужны сплочённые кланы, и потому баланс элит — кратковременное состояние, и вся система власти всегда пребывает в состоянии неравновесия, динамической неустойчивости.

Однако это управляемая неустойчивость, подобно той, какая возникает при ходьбе. Баланс — это стояние на месте, а социальные системы динамичны. «Водяное перемирие» в среде рвущихся к власти не может длиться долго в сытные времена, а во время кризисов активность соперников возрастает в разы.

Кризис социальной системы прежде всего характеризуется снижением ниже порогового уровня качества человеческого материала среди властвующих. Это означает, что перекрыты социальные лифты, и основная масса населения лишается доступа к системе перераспределения жизненных благ. Назревание социального взрыва в таком случае неизбежно, и он лишь вопрос времени.

Все эти признаки кризиса системы управления в современной России налицо, и мы наблюдаем усиление чисток во власти, что является подготовкой к принятию более радикальных мер по её обновлению. Активизация либеральной части элиты вызвала ответную активизацию противостоящих ей сил. В этих условиях смена главы правительства становится неизбежной.

Новый премьер станет гарантом устойчивости системы управления в период трансфера. Он сделает то, что нецелесообразно делать президенту, ибо это обострит его конфликт с внутренними и внешними элитами. Несомненно, что это будет техническая фигура, не претендующая на пост главы государства, а помогающая ему прийти к власти и начать переход ко второй части реконструкции. Той, где будут приниматься уже системные и преобразующие решения.

То, что начались разговоры о кандидатуре такого премьера, что называется фамилия Сергея Чемезова, — зондирование мнения общества и элитных групп перед таким решением. Сама по себе личность премьера второстепенна, она сугубо функциональна. Главное — «процесс пошёл», и это говорит о том, что перестройка сверху началась.