«Мудрец» Лужков безграмотен в «курильском вопросе»

Итак, к открытым поборникам интересов Японии в обретении русских Курил, кроме «либерального» журналиста А. Минкина, присоединился и бывший градоначальник Москвы и «мудрец-японовед» Ю. Лужков. Читаем в одном из интернет-изданий:

«Мудрецом экс-мэра Лужкова можно назвать только в качестве сарказма нынче… И теперь его выбирают в качестве спикера, чтобы подготовить общественное мнение к передаче островов. Бывший мэр Москвы рассказал EADaily, что, когда он входил в так называемый «Совет мудрецов», Хабомаи и Шикотан должны были отойти Японии. А его туда, между прочим, сам Путин назначил».

Сообщается о заявлении Лужкова о том, что Советский Союз и Япония договорились подписать мирное соглашение, если Москва согласится передать два острова. Речь идёт о Советско-японской декларации 1956 года, согласно которой Хабомаи и Шикотан должны были отойти Стране восходящего солнца. «На этом стороны хотели завершить эпопею с мирным договором», — заявил экс-мэр, отметив, что до последнего времени эта позиция и была базисной. Лужков считает, что этих же принципов Россия должна придерживаться в ходе дальнейших переговоров.

«Итуруп и Кунашир остаются за Россией, а Хабомаи и Шикотан — за Японией. Это основание, на котором должны двигаться японцы и наши, если мы подтверждаем договоренности на межгосударственном уровне, достигнутые в те времена».

Из высказываний Лужкова ценно только то, что он лишний раз подтвердил, что президент РФ В. Путин давно, и, похоже, до сих пор стремится «разрешить территориальный спор с Японией», сдав ей всю Малую Курильскую гряду с богатейшими 200-мильными экономическими зонами. Основанием для этого президент и Лужков называют волюнтаристски навязанную Н. Хрущевым 9-ю статью Советско-японской совместной декларации 1956 года.

При этом российскими руководителями не разъясняется японцам и нашему народу, что «хрущевский компромисс» был в 1960 году аннулирован самим Хрущевым. В выступлениях ни Путина, ни Лаврова не встретишь упоминания Памятной записки советского правительства правительству Японии от 22 апреля 1960 года, в которой объявлялось: «Территориальный вопрос между СССР и Японией решен и закреплен соответствующими международными соглашениями, которые должны соблюдаться». Вполне допускаю, что не имеющий отношения к истории советско-японских отношений Лужков может этого просто не знать. Но в МИД РФ и администрации президента-то знать обязаны.

В связи с обострением полемики у нас в стране вокруг обещания Хрущева передать Японии Малую Курильскую гряду, полагаю, следует дать дополнительные разъяснения по существу данной проблемы.

В 50-е годы прошлого столетия подписанию советско-японского мирного договора открыто противодействовал Госдеп США. В Москве же внимательно анализировали ситуацию и своими действиями стремились подталкивать японское руководство к пониманию насущной необходимости скорейшего урегулирования отношений с Советским Союзом, даже вопреки позиции Вашингтона. Вывести переговоры из тупика помогли переговоры в Москве о рыболовстве в Северо-Западной части Тихого океана. 21 марта 1956 г. было опубликовано постановление Совета министров СССР «Об охране запасов и регулировании промысла лососевых в открытом море в районах, смежных с территориальными водами СССР на Дальнем Востоке». Объявлялось, что в период нереста лососевых ограничивался их вылов как для советских, так и иностранных организаций и граждан. Это постановление вызвало в Японии переполох. В отсутствие дипломатических отношений с СССР было весьма трудно получать установленные советской стороной лицензии на лов лососевых и согласовывать объемы вылова. Влиятельные рыбопромышленные круги страны потребовали от правительства скорейшего разрешения возникшей проблемы, а именно, до окончания путины. Не полагаясь на правительство, владельцы некоторых рыболовецких компаний стремились самостоятельно вступать в контакты с советскими представителями для достижения договоренности по условиям лова. Многие из них активно включились в движение общественности за скорейшее урегулирование отношений с Советским Союзом, в том числе в области рыболовства. Состоявшийся в апреле Всеяпонский съезд рыбаков принял специальную резолюцию с требованием скорейшего восстановления отношений с СССР и заключения конвенции по рыболовству.

В те годы в рыболовной отрасли было занято около 1 млн японцев. К тому же из-за введенных США и Канадой запретных для лова зон в открытом море именно Северо-Западная часть Тихого океана стала основным районом труда японских рыбаков. Опасаясь роста недовольства в стране затягиванием вопроса о восстановлении дипломатических и торгово-экономических отношений с СССР, японское правительство в конце апреля срочно направило в Москву министра сельского хозяйства, лесоводства и рыболовства Итиро Коно (дед нынешнего министра иностранных дел Японии Таро Коно), которому надлежало на переговорах с советским правительством добиться понимания возникших для Японии трудностей. В Москве Коно вел переговоры с первыми лицами государства и занимал конструктивную позицию, что позволило довольно быстро прийти к согласию. 14 мая была подписана двусторонняя Конвенция о рыболовстве и Соглашение по оказанию помощи людям, терпящим бедствие на море. Однако документы вступали в силу лишь в день восстановления дипломатических отношений. Это потребовало от японского правительства решения о скорейшем возобновлении переговоров о заключении мирного договора. Коно по своей инициативе предложил советским руководителям делегаций двух стран вернуться за стол переговоров.

Новый раунд переговоров проходил в Москве. Японскую делегацию возглавил министр иностранных дел Мамору Сигэмицу, который вновь стал убеждать собеседников в «жизненной необходимости для Японии» островов Кунашир и Итуруп. Однако советская сторона твердо отказалась вести переговоры по поводу этих территорий. Так как эскалация напряженности на переговорах могла привести к отказу советского правительства и от ранее сделанного по настоянию Хрущева обещания по поводу возможности передачи Японии Хабомаи и Шикотана, Сигэмицу стал склоняться к прекращению бесплодной дискуссии и подписанию мирного договора на предложенных Хрущевым условиях. 12 августа министр сообщил в Токио, что «переговоры уже пришли к концу. Дискуссии исчерпаны. Все, что можно было сделать, — сделано. Необходимо определить нашу линию поведения. Дальнейшая оттяжка способна лишь больно ударить по нашему престижу и поставить нас в неудобное положение. Не исключено, что вопрос о передаче нам Хабомаи и Сикотана (Шикотана, — А.К.) будет поставлен под сомнение».

И вновь грубо вмешались американцы. В конце августа, не скрывая своего намерения сорвать советско-японские переговоры, госсекретарь США Дж. Даллес пригрозил японскому правительству, что в случае, если по мирному договору с СССР Япония согласиться признать советскими Кунашир и Итуруп, США навечно сохранят за собой остров Окинаву и весь архипелаг Рюкю. Для того чтобы поощрить японское правительство продолжать выдвижение неприемлемых для Советского Союза требований, США пошли на прямое нарушение Ялтинского соглашения. 7 сентября 1956 г. Госдепартамент направил правительству Японии меморандум, в котором заявил, что США не признают никакого решения, подтверждающего суверенитет СССР над территориями, от которых Япония отказалась по Сан-Францисскому мирному договору 1951 года. Играя на националистических чувствах японцев и пытаясь представить себя чуть ли не защитниками государственных интересов Японии, чиновники госдепартамента США изобрели следующую формулировку: «Правительство США пришло к заключению, что острова Итуруп и Кунашир (наряду с островами Хабомаи и Шикотан, которые являются частью Хоккайдо), всегда были частью Японии и должны по справедливости рассматриваться как принадлежащие Японии». Далее в ноте говорилось: «США рассматривали Ялтинское соглашение просто как декларацию об общих целях стран — участниц Ялтинского совещания, а не как имеющее законную силу окончательное решение этих держав по территориальным вопросам». Смысл этой «новой» позиции США состоял и в том, что Сан-Францисский договор якобы оставил открытым территориальный вопрос, «не определив принадлежность территорий, от которых Япония отказалась». Тем самым под сомнение ставились права СССР не только на южные Курилы, но и на Южный Сахалин и все Курильские острова вплоть до Камчатки. Это было прямое нарушение Ялтинского соглашения. Столь беспринципное поведение Госдепартамента США было продиктовано стремлением во что бы то ни стало не допустить нормализации и последующего развития японо-советских отношений, сохранить Японию в качестве «непотопляемого авианосца» США, «бастиона антикоммунизма на Дальнем Востоке».

Открытое вмешательство США в ход переговоров Японии с Советским Союзом, попытки угроз и шантажа японского правительства вызвали протесты как оппозиционных сил страны, так и ведущих средств массовой информации. При этом критика звучала не только в адрес США, но и собственного политического руководства, которое безропотно следует указаниям Вашингтона. Однако зависимость, в первую очередь экономическая, от США была настолько велика, что японскому правительству было весьма трудно идти наперекор американцам. Тогда всю ответственность взял на себя премьер-министр Итиро Хатояма, который считал, что японо-советские отношения могут быть урегулированы на основе заключения мирного договора с последующим решением территориального вопроса. Несмотря на болезнь, он решил отправиться в Москву и подписать документ о нормализации японо-советских отношений. Для того чтобы успокоить своих политических оппонентов по правящей партии, Хатояма пообещал после выполнения своей миссии в СССР оставить пост премьер-министра. 11 сентября Хатояма направил на имя Председателя Совета министров СССР письмо, в котором заявил о готовности продолжить переговоры о нормализации отношений с условием, что территориальный вопрос будет обсужден позднее. 2 октября 1956 г. кабинет министров санкционировал поездку в Москву японской правительственной делегации во главе с премьер-министром Хатоямой. В делегацию были включены министр Коно и глава японской делегации на советско-японских переговорах Сюнъити Мацумото.

И все же жесткое давление со стороны США и антисоветских кругов в Японии не позволило добиться поставленной цели — заключить полномасштабный советско-японский мирный договор. К удовлетворению Госдепартамента США, правительство Японии ради прекращения состояния войны и восстановления дипломатических отношений с СССР согласилось подписать не договор, а советско-японскую совместную декларацию. Это решение было для обеих сторон вынужденным, ибо японские политики, оглядываясь на США, до последнего настаивали на передаче Японии, кроме Хабомаи и Шикотана, еще и Кунашира и Итурупа, а советское правительство решительно отвергало эти притязания. Об этом свидетельствуют, в частности, интенсивные переговоры Хрущева с министром Коно, которые продолжались буквально до дня подписания декларации.

Предложение о передаче Японии островов Хабомаи и Шикотан было сделано по ни с кем не согласованному личному указанию Хрущева, который, однако, считал это «большой уступкой» Японии со стороны СССР. В ходе состоявшихся 16, 17 и 18 октября 1956 г. бесед Хрущева с прибывшим в составе японской делегации министром Коно выяснилось, что японская сторона желала получить острова Хабомаи и Шикотан «немедленно, не связывая это с другими вопросами». То есть речь шла о том, чтобы СССР передал эти два острова (в действительности — более 20 островов, морских камней и отмелей) безотносительно к вопросу о заключении мирного договора, а затем стороны обсуждали бы проблему принадлежности других Курильских островов. Хрущев же считал, что «передача Хабомаи и Шикотана представляет собой окончательное решение территориального вопроса». При этом он решительно отверг попытки выторговать у СССР другие территории.

Хрущев заявил Коно 16 октября: «Японская сторона хочет получить Хабомаи и Шикотан без заключения мирного договора и решить впоследствии какие-то другие, не известные нам, территориальные вопросы, которых в действительности не существует. Советское правительство хочет как можно скорее договориться с Японией, и оно не использует территориальный вопрос для торга. Но я должен еще раз совершенно определенно и категорически заявить, что никаких претензий Японии по территориальному вопросу, кроме Хабомаи и Шикотана, мы принимать не будем и отказываемся обсуждать какие бы то ни было предложения в этом отношении… Мы не можем и не пойдем ни на какие дальнейшие уступки. Хабомаи и Шикотан можно было бы передать Японии по мирному договору, но с передачей указанных островов территориальный вопрос целиком и полностью следует считать разрешенным».

Хрущев не скрывал своего намерения использовать нормализацию советско-японских отношений для внесения разногласий между Токио и Вашингтоном, в частности по территориальному вопросу, и по возможности — для ослабления американского влияния на политику Японии. С этой целью он настаивал на том, чтобы передача островов Хабомаи и Шикотан «последовала после заключения мирного договора и после того, как США передадут Японии Окинаву (архипелаг Рюкю) и другие исконно японские территории, которые захвачены США».

Советский лидер убеждал собеседника: «Г-н Коно должен понять, что наше предложение дает фактическое и юридическое право Японии вести борьбу за возвращение Окинава и других территорий. Я знаю, что в Японии есть проамериканская группа, которая недовольна нашими переговорами, но с этим можно и не считаться. Главное заключается в том, что в итоге решения вопроса по нашему варианту Япония получит возможность оказать сильное давление на США. Имейте в виду, что без борьбы вам не вернуть ваших территорий, находящихся в руках американцев».

Отвечая на вопрос Коно, «согласно ли Советское правительство вернуть нам Кунашир и Итуруп, если Соединенные Штаты уйдут с Окинавы», Хрущев заявил: «Кунашир и Итуруп здесь совершенно ни при чем, вопрос о них давно решен. Экономически эти территории не имеют никакого значения. Наоборот, они нам приносят сплошной убыток и ложатся тяжелым бременем на бюджет. Но тут играют решающую роль соображения престижа страны, а также стратегическая сторона дела». Разгадав намерение Хрущева разыграть «американскую карту» и опасаясь бурной реакции США, Коно высказал настоятельную просьбу удалить из представленного советской стороной проекта соглашения упоминание о передаче Соединенными Штатами острова Окинава Японии. В конце концов Хрущев был вынужден с этим согласиться.

На беседе с Хрущевым 18 октября Коно предложил следующий вариант соглашения: «Япония и СССР согласились на продолжение после установления нормальных дипломатических отношений между Японией и СССР переговоров о заключении Мирного договора, включающего территориальный вопрос.

При этом СССР, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, согласился передать Японии острова Хабомаи и Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного договора между Японией и СССР».

Хрущев заявил, что советская сторона, в общем, согласна с предложенным вариантом, но просит исключить выражение «включающего территориальный вопрос». Как бы в качестве компенсации он сообщил о согласии снять ту часть советского проекта, где говорилось о передаче Японии Окинавы и других территорий. Просьбу снять упоминание «территориального вопроса» Хрущев объяснил следующим образом: «Если оставить указанное выражение, то можно подумать, что между Японией и Советским Союзом, кроме Хабомаи и Шикотана, есть еще какой-то территориальный вопрос. Это может привести к кривотолкам и неправильному пониманию документов, которые мы намерены подписать». Хотя Хрущев назвал свою просьбу «замечанием чисто редакционного характера», в действительности речь шла о принципиальном вопросе, а именно — о фактическом согласии Японии с тем, что территориальная проблема будет ограничена вопросом о принадлежности только островов Хабомаи и Шикотана. На следующий день 18 октября Коно сообщил Хрущеву: «После консультации с премьер-министром И. Хатояма мы решили принять предложение г-на Хрущева об исключении слов «включающего территориальный вопрос».

В результате переговоров 19 октября 1956 года была подписана Совместная декларация Союза Советских Социалистических Республик и Японии, в 9-м пункте которой СССР соглашался на «передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

Одновременно с Совместной декларацией был подписан протокол, в котором устанавливалось, что до заключения договоров или соглашений, предусмотренных статьей 7 декларации (отношения в области торговли, торгового мореплавания и другие коммерческие взаимоотношения), обе стороны приложат все возможные усилия с целью развития торговли между обоими государствами, для чего предоставят друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации в отношении всех видов таможенных пошлин, сборов, таможенных формальностей, а также в отношении судов каждой из договаривающихся сторон в портах. Тем самым закладывалась основа будущего торгового договора, и значительного расширения торгово-экономического сотрудничества двух соседних народов. 27 ноября Совместная декларация единогласно была ратифицирована палатой представителей японского парламента, а 2 декабря — при 3-х «против» — палатой советников. 8 декабря ратификацию «Совместной декларации» и других документов утвердил император Японии. В тот же день она была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР. Затем 12 декабря 1956 г. в Токио состоялась церемония обмена грамотами, что означало вступление Совместной декларации и прилагаемого к ней протокола в силу.

Однако США в ультимативной форме потребовали от Японии отказаться от заключения советско-японского мирного договора на условиях Совместной декларации. После отставки кабинета Хатоямы новый кабинет министров Японии возглавил Тандзан Исибаси, а спустя три месяца его сменил проамерикански настроенный Нобусукэ Киси (дед нынешнего премьер-министра Японии Синдзо Абэ). Хотя сначала Киси заявлял в парламенте о намерении заключить мирный договор с СССР, затем, уступая давлению США, стал уходить от переговоров по этому вопросу. Для «обоснования» такой позиции вновь были выдвинуты требования «вернуть Японии четыре южнокурильских острова». Это был явный отход от положений Совместной декларации. Советское же правительство действовало в строгом соответствии с достигнутыми договоренностями. СССР отказался от получения репараций с Японии, согласился досрочно освободить отбывавших наказание японских военных преступников, поддержал просьбу Японии о приеме в ООН.

В соответствии с условиями Совместной декларации 6 декабря 1957 г. был подписан советско-японский торговый договор и соглашения о товарообороте и платежах. Следует отметить, что это был первый за всю историю советско-японских отношений документ такого рода. Он представлял каждой из сторон режим наиболее благоприятствуемой нации. Срок договора был определен в пять лет. Результат не замедлил сказаться — в 1958 г. общая сумма товарооборота между двумя странами составила 40 млн долл.: вдвое больше, чем в 1957 году. В следующем 1959 г. товарооборот составил уже 63 млн долл., превысив показатели предыдущего года в полтора раза.

Результаты торгово-экономического и культурного сотрудничества двух соседних народов могли быть еще более впечатляющими, если бы не сознательное противодействие японских и заокеанских противников советско-японского добрососедства. Достаточно сказать об обструкции антисоветских сил заключению между двумя странами культурного соглашения, с предложением подписания которого выступило советское правительство в июне 1958 года. В этом вопросе также проявилось давление Вашингтона, не заинтересованного в знакомстве японцев с подлинным образом Советского Союза и его народа. Вскрывая подоплеку отказа своего правительства подписывать соглашение, японские газеты писали, что «аппарат министерства иностранных дел крайне пассивно относится к вопросу о заключении культурного соглашения, считая, что развитие связей с СССР в области культуры может принести социальный вред», «если бы Япония пошла на заключение культурного соглашения с СССР, то она навлекла бы на себя недоверие со стороны стран свободного мира» (читай — США, — А. К.)».

Весьма негативное воздействие на двусторонние политические отношения оказывал курс кабинета Киси, ориентированный на дальнейшее вовлечение Японии в военную стратегию США на Дальнем Востоке. Заключение в 1960 г. направленного против СССР и Китайской Народной Республики нового японо-американского Договора безопасности еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо в сложившейся военно-политической обстановке «холодной войны» любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. К тому же укрепление военного сотрудничества Японии с США было весьма болезненно воспринято лично Хрущевым. Он был возмущен действиями Токио, расценил их как оскорбление, неуважение его усилий, направленных на нахождение компромисса по территориальному вопросу. Провалился и план Хрущева по «отрыву» Японии от США.

(Продолжение следует)