Атомная Франция – торопливость регулятора приводит к опозданиям

В 2003 году французская компания AREVA в тандеме с немецкой Siemens выиграла международный тендер на строительство энергоблока на АЭС «Олкилуото», проводившийся финской компанией TVO, обойдя всех остальных участников. Это был первый контракт на строительство реактора поколения III+ EPR-1600, и какое-то время победа в этом тендере была предметом гордости атомного проекта Франции. Сейчас, спустя полтора десятилетия после этого события, когда строительство атомного энергоблока подошло к финальным стадиям, можно без спешки проанализировать, какие именно причины привели к 10-летнему опозданию с окончанием возведения энергоблока. Очевидно, что основная часть проблем была вызвана действиями самой AREVA, но только ли в этом дело? Компания пережила глубокую реформу, французское правительство спасло ее от фактического банкротства, но все ли недостатки были устранены за счет новых финансовых влияний, реструктуризации и смены названия на Orano?

О том, как действовала AREVA в Финляндии, аналитический онлайн-журнал «Геоэнергетика.ru"рассказывал достаточно подробно, но анализ, конечно, не был полным, да мы на это и не претендовали.

Хронология по-французски

Проще всего понять дополнительные нюансы, если сравнить действия французских реакторостроительных компаний при заключении зарубежных контрактов с тем, как это делает Росатом. Первое подписание договора с зарубежным заказчиком на строительство реактора поколения III+ ВВЭР-1200 Росатом позволил себе только после того, как в 2008 году Ростехнадзор, после проведения всех регламентированных проверок, анализов и экспертиз, выдал две лицензии на строительство энергоблоков на Нововоронежской и Ленинградской АЭС. Таким образом, Росатом предлагает зарубежным заказчикам проект лицензированный и сертифицированный, а теперь у российской атомной корпорации уже имеются два референтных блока. Во многом это обеспечивает успешное ведение переговоров — это совершенно логично. А что происходило в случае AREVA и тендера по АЭС «Олкилуото»? Autorité de sûreté nucléaire, ASN или Агентство ядерной безопасности Франции, было создано в 2007 году, то есть никаких дополнительных экспертиз проект реактора EPR-1600 проходить просто не мог — их просто некому было проводить. Да, в это время во Франции уже был создан и работал Институт радиационной защиты и безопасности IRSN, но «Закон о транспарентности и безопасности в ядерной сфере» правительство и парламент Франции приняли только в 2006 году. В 2001 году, когда TVO объявила начало тендера, у AREVA не было никаких обязанностей передавать проект на экспертизу в IRSN, и она не стала этого делать. В результате началась попытка построить первый референтный блок с реакторной установкой, которая не была проверена регулятором во Франции, AREVA осталась один на один с финскими заказчиками и регулятором.

Энергетики становятся строителями

О том, что AREVA испытывает серьезные трудности в Финляндии, стало известно достаточно быстро, уже летом 2006 года, когда государственный атомный надзорный орган STUK опубликовал свой первый доклад о ходе строительства энергоблока на «Олкилуото». Как реагировали на это AREVA и TVO, мы уже описывали, но была и еще одна компания, которая присоединилась к критике французских реакторостроителей — государственная энергетическая компания Франции EDF. Да, та самая компания, которая владеет и управляет всеми французскими АЭС и которая всегда находилась в конкурентных отношениях с AREVA, считая, что обладает большим уровнем компетенции, лучше разбирается в атомных технологиях. Уже в 2004 году EDF заявила, что AREVA совершила большую ошибку, сделав попытку построить референтный энергоблок EPR-1600 за пределами Франции. Сумев заручиться поддержкой правительства, EDF заявила, что начнет строительство самостоятельно, доверив AREVA только сооружение ядерного острова, при этом EDF уже в начале 2005 года согласовала, что энергоблок будет строиться на площадке действующей АЭС «Фламанвиль». Еще раз посмотрите на даты — все эти события происходили до создания государственного атомного регулятора ASN, то есть, несмотря на громогласные заявления о своем уровне компетенции, EDF намеревалась строить новый энергоблок без дополнительных экспертиз.

Политики вмешались в энергетику

В марте 2007 года правительство Франции сформировало ASN, и сразу после этого, 10 апреля 2007 года, после консультаций с ASN, правительство издало указ о разрешении строительства на создание реактора на АЭС «Фламанвиль». Вопрос о том, можно ли было провести качественную экспертизу за 2−3 недели, относится к риторическим — решение о начале строительства было сугубо политическим. Напомним, что декрет правительства Франции «Процедуры», в котором разъясняются процедуры выдачи разрешений, был издан в ноябре 2007 года — получается, что правительство выдало разрешение на «Фламанвиль» раньше, чем появились правила выдачи такого разрешения. Грабли, по которым прошлась в Финляндии AREVA, как эстафетная палочка, были переданы EDF — и эта французская компания приступила к строительству реакторной установки, не прошедшей никаких экспертиз со стороны регулятора. Мало того, ASN действовала буквально под диктовку правительства — не завершив организационные вопросы, не успев выстроить отношения с IRSN, регулятор, тем не менее, согласился выполнять контрольные и надзорные функции на строительной площадке, хотя еще даже регламента выполнения проверок не существовало. Ошибки компании-вендора были не исправлены, а только увеличены регулятором — ничего подобного ни в одной стране не было ни до, ни после. Энергетическая компания EDF пыталась освоить совершенно новые для себя компетенции вендора — училась организовывать строительный процесс, организовывать проверки подрядчиков и параллельно с ним ASN занималась практически тем же самым, пыталась буквально на ходу наработать компетенции контролирующего и надзирающего органа при строительстве нового атомного энергоблока. Можно ли было рассчитывать на то, что EDF вот в таких условиях справится со своими договорными обязательствами, уложится в предусмотренные сроки и сметы? Ответ очевиден, что мы и наблюдаем в настоящее время — строительство энергоблока на АЭС «Фламанвиль», которое должно было быть завершено в 2012 году, продолжается, теперь в качестве ориентировочного срока физического пуска называют январь-февраль 2020 года.

Нехватка «злобного прораба»

Строительство на площадке АЭС началось в декабре 2007 года, и вот характерные заголовки газет того времени. Financial Times, 28.03.2008: «Французские регуляторы намерены сделать из «Фламанвиля-3» образцовый реактор. Регуляторы действуют достаточно жёстко. В частности, они остановили проведение ряд работ на площадке и выдали разрешение на их возобновление только на прошлой неделе. Причиной остановки были проблемы с системой контроля качества и недостатки, обнаруженные в действиях субподрядчиков». С первого взгляда кажется, что английская газета сделала комплимент в адрес ASN, но давайте отвлечемся от атомной отрасли, представив, что идет стройка самого обычного крупного здания. При любом строительстве за действия генерального подрядчика отвечает инспектор строительного надзора, «прикрепленный» к объекту. Если стройинспектор знает, что генеральный подрядчик впервые ведет строительство, как он будет себя вести? Правильно — перед началом каждого этапа работ будет самым тщательным образом проверять, все ли правильно сделал генподрядчик при подготовке, соблюдены ли все чертежи и так далее. Прежде, чем заливать бетон, стройинспектор проверит, как уложена арматура, готово ли основание и так далее. А на площадке «Фламанвиль» происходило нечто совершенно иное: сначала EDF выполнила бетонные работы, и только после этого инспекторы ASN сделали проверку, только после этого обнаружили ошибки и недочеты, только после этого потребовали их устранить. Да, спору нет — генподрядчик неопытен, квалифицированный генподрядчик с ведением общестроительных работ справляется без проблем. Но что можно сказать о стройинспекторе, который точно знал, что никакого опыта у генподрядчика нет, и тем не менее «прошляпил» ошибки в расчетах, в порядке проведения строительных операций на площадке? На ком в таком вот случае большая часть вины за срыв сроков — на EDF или на ASN? Отсутствие компетенций у компании-вендора не было компенсировано регулятором, регулятор только усиливал ошибки, вместе с вендором становился причиной срыва сроков и превышения сметы.

Встретились два одиночества

Можно долго, шаг за шагом разбирать все недочеты, выявленные при возведение энергоблока с реакторной установкой на АЭС «Фламанвиль», — их было немало. ASN летом 2008 года обнаружила отклонения от стандартов компенсаторов давления, доставленных на площадку их производителем — итальянской компанией Societa delle Fucine, которая действовала на основании контракта с AREVA, обвинив в этом именно французского подрядчика. Да, все верно — ошибка была, ее нужно было в обязательном порядке исправлять, теряя время. Да, проверку качества действительно должна была провести AREVA, но это говорит еще и о том, что регулятор предварительно не проверил готовность AREVA на умение контролировать качество работы субподрядчиков. Если не вдаваться в тонкости, проверять эти компенсаторы AREVA должна была не на строительной площадке, а на итальянском заводе перед отправкой, предусмотрев такую проверку в договоре, тщательно согласовав сроки. Это просто один из примеров, но общая практика всякий раз оказывалась одной и той же: недочеты, брак, выявлялись не на заводах, изготавливавших комплектующие, а только на строительной площадке, и каждый раз ASN формально оказывался прав, формально вся вина была то на EDF, то на AREVA. А неформально это говорит о том, что регулятор не обратил должного внимания на договоры вендоров с подрядчиками, не увидел отсутствия в них дополнительных проверок, всякий раз действуя не «до», а «после», каждый раз это приводило к новым и новым потерям времени. Проблемы с качеством сплава, из которого на заводе Creusot Forge были изготовлены корпус и крышка реактора — и снова не на самом заводе, а на строительной площадке. Проверка на месте со стороны ASN, автоматически — обращение в IRSN, чтобы тот провел экспертизу для того, чтобы выяснить, насколько серьезно отклонение от нормативов повлияет на безопасность, в результате на «Фламанвиле» был потерян почти целый год. Каждый подобного рода случай — да, вина вендора, но и одновременно недочет со стороны регулятора, который снова и снова реагировал после, а не до. Достаточно ведь было уже первого случая, чтобы ASN увидел причины, по которым произошла ошибка, — качество изготовления комплектующих не проверено на заводе-изготовителе, проверка произошла только на строительной площадке, что вызвало потерю времени и перерасход предусмотренной сметы. «Фламанвиль» стал удивительным объектом — при его возведении ошибки вендора и ошибки регулятора сплелись в замысловатую комбинацию, которая с неизбежностью привела к неутешительным результатам.

Китайское эхо французских проблем

При этом, кроме всего прочего, возникали проблемы далеко за пределами Франции. В 2007 году AREVA добилась подписания контракта на строительство двух энергоблоков с реакторной установкой EPR-1600 на площадке АЭС «Тайшань» в Китае. В конце 2009 года было создано совместное предприятие Taishan Nuclear Power, 70% акций которого принадлежали китайской компании, заказчику АЭС CGNPC, 30% — компании EDF, а AREVA, как и в случае с АЭС «Фламанвиль», стала поставщиком реакторной установки. Китайский государственный регулятор с огромным вниманием отнесся к тому, что проект EPR-1600 уже имел лицензию от ASN, но с тем большим вниманием китайские заказчики следили за всем, что происходило на строительной площадке во Франции. Как только ASN выявляла ту или иную ошибку на третьем энергоблоке «Фламанвиля» — атомный регулятор Китая останавливал работы на площадке Тайшань для того, чтобы выяснить, нет ли точно таких же недочетов и на тех блоках, которые строились здесь. «Китайское эхо» событий во Франции — наверное, можно так назвать цепочки событий, которые возникали всякий раз, как ASN выявлял то или иное несоответствие на домашней площадке. Ничего хорошего в этом, разумеется, не было. Хотя CGNPC справилось с общестроительными работами в соответствии с договорными сроками, проблемы с комплектующими реакторной установки, с комплектующими электрической части блока и в Китае привели к срыву календарного графика. В декабре 2018 года французские и китайские специалисты осуществили промышленный пуск первого энергоблока АЭС «Тайшань» — это действительно большой успех, теперь можно говорить о том, что проект EPR-1600 имеет референтную реакторную установку в коммерческой эксплуатации. Но при подписании контракта предусматривалось, что этот пуск должен был произойти еще в 2014 году — четыре года опоздания не назовешь достойным результатом. Опоздание не такое значительное, как во Франции, — в Китае, к примеру, удалось избежать такой проблемы, которая возникла в феврале 2018 года на строительной площадке «Фламанвиля», когда там из-за перегревшегося вентилятора произошел небольшой пожар, который, к счастью, удалось быстро ликвидировать. Да, конечно, и в этом случае вина лежит на EDF, но давайте еще раз повторим: проблемы у неопытного генерального подрядчика возникают только при недостаточной бдительности со стороны инспектора, потому и в этом случае часть вины лежит на ASN. Ведь и в Китае генеральным подрядчиком является EDF, но на площадке АЭС «Тайшань» таких нелепых проблем не возникало — значит, китайские регуляторы работали жестче, бдительнее, предусмотрительнее. Справедливости ради заметим, конечно, что у китайцев были задержки строительства по их собственной вине, связанной с работой других подрядных организаций, но это уже тема отдельного разговора. Участники китайского-французского СП не разглашают сведений о том, насколько превышена сметная стоимость энергоблока, но нет никаких сомнений, что такое превышение было и наверняка исчислялось немалыми суммами.

Торопиться нужно не спеша

В конце июля 2018 года EDF объявила новый график завершения работ по строительству и пуску блока № 3 АЭС «Фламанвиль». Загрузка топлива в активную зону реактора намечена на четвертый квартал 2019 года. Энергопуск блока по новому графику должен состояться в первом квартале 2020 года, выход на номинал и начало коммерческой эксплуатации — во втором квартале 2020 года. Кроме того, компания сообщила об увеличении сметы строительства блока. Вместо ранее объявленной суммы 10,5 миллиарда евро теперь цена блока составляет 10,9 миллиарда евро. Первоначальный договорной срок окончания строительства — 2012 год, первоначальная смета — 3,3 млрд долларов. Грустно, поскольку это не только проблемы компании EDF, это еще и, прямо скажем, проблема всей атомной энергетики. Если страны, анализирующие необходимость строительства у себя новых АЭС, будут изучать вот такие результаты — большие сомнения, что они в конечном итоге решатся вот на такие инвестиции и вот на такие сроки строительства.

У французского регулятора ASN не было проблем, связанных с перерывом в строительстве новых атомных энергоблоков. Как ни удивительно, проблема была прямо противоположной — лицензия на строительство энергоблока на АЭС «Фламанвиль» была выдана через 2−3 недели после создания государственного регулятора, с опережением окончательного формирования атомного законодательства. Компании-вендоры, EDF и AREVA, прямо во время строительства частично меняли проект, одновременно с этим ASN тоже требовала вносить изменения, предъявляя претензии к уровню безопасности реакторной установки и энергоблока. Оба участника проекта, и вендоры, и регулятор, нарабатывали компетенции на этом дебютном блоке, регулятор не смог качественно, своевременно выполнять свои контрольные и надзорные функции. Вряд ли мы сильно ошибемся, если предположим — взял бы ASN паузу для того, чтобы, используя компетенции IRSN, еще раз перепроверить техническую часть проекта, чтобы внимательнее изучить контракты EDF подрядчиками, результат мог бы быть совершенно другим. ASN попытался изменить алгоритм действий — в США, в России никакие работы на строительной площадке невозможны без тщательнейшей проверки со стороны регуляторов, результат нарушения алгоритма мы наблюдаем и на «Фламанвиль», и на «Тайшань».

Как видим, у регуляторов США и Франции были совершенно разные условия работы, совершенно разные обстоятельства, но результат для компаний-вендоров получился один и тот же — серьезные задержки с реализацией проектов. И выход из подобного рода ситуаций возможен только один — требования к процедуре лицензирования должны быть гармонизированы, унифицированы, чтобы действия национальных регуляторов не приводили к задержкам, чтобы требования регуляторов к компаниям-вендорам не отличались самым кардинальным образом в каждом государстве, принявшем решение о строительстве новых атомных энергоблоков. Инициативы к созданию вот такого унифицированного подхода в международном атомном проекте уже есть, определенная работа уже ведется, но это, конечно, отдельная тема.