Холодные воды Пандоры

Навстречу морским приключениям

В июле 2018 года мне повезло оказаться в составе съёмочной группы компании AirPano на Камчатке. По приглашению руководства Кроноцкого заповедника наша команда снимала на подведомственных ему территориях панорамные фото и видеотуры с земли и воздуха.

В этом месте стоит сделать небольшое лирическое отступление. Российские заповедники и нацпарки — самые красивые природные точки на карте нашей страны. Но, к сожалению, не всем известные или доступные. Взять, например, Камчатку, куда в сезон билеты просто не купить. Согласитесь, не каждый готов платить по 80−100 тысяч за перелёт в один конец, если за эти же деньги можно 2 недели отдыхать где-то поближе? И даже не всем камчадалам по карману слетать в знаменитую Долину гейзеров или на Курильское озеро к медведям. Именно по этой причине несколько лет назад тогдашний директор Кроноцкого заповедника Тихон Шпиленок первым в заповедной системе России начал работу с командой AirPano. Он хотел бесплатно показывать соотечественникам и всему миру красоту вверенной ему территории. И первый заповедный тур в формате 360' был снят именно на Камчатке. Его можно посмотреть на плазменном экране в конторе заповедника в городе Елизово или на сайте.

Тихон обладал тонким чутьём находить ценное для российской заповедной системы и внедрять это в работу. Благодаря ему молва об уникальном проекте распространилась далеко за пределы Камчатки, и заповедные территории одна за другой стали приглашать аирпановцев к себе на съемки. К сожалению, Тихон Шпиленок умер два года назад, молодым, полным идей по развитию заповедной России. Он сумел сделать невозможное: остановить икорный бизнес на вверенных ему территориях. Начатое им дело продолжил его младший брат, нынешний директор Кроноцкого заповедника Пётр Шпиленок. По его приглашению съемочная группа прилетела на Камчатку снимать медведей, косаток и китов.

Экспедиция готовилась за год. Был продуман маршрут из трех этапов. Первый — работа на Курильском озере на территории Федерального Южно-Камчатского заказника им. Т. И. Шпиленка. Второй, морской, в заповедной акватории заказника и заповедника. Третий — на территории заповедника на Кроноцком озере. Ваша покорная слуга присоединилась к экспедиции в середине второго этапа, когда катер с командой зашел в порт Петропавловска-Камчатского пополнить запасы.

Надо сказать, что человек я вполне сухопутный, и перспектива пять дней идти по морю-океану, сильно или, если повезёт, не очень, раскачиваясь на волнах, меня никогда особо не привлекала. Даже несмотря на опыт двухнедельной экспедиции в Русскую Арктику шесть лет назад. Скорее даже, благодаря ему. Именно там я поняла, что морского волка из меня не получится ввиду особенностей вестибулярного аппарата. Однако времени на раздумья не было, когда с Камчатки позвонили коллеги со словами: «Послезавтра ты прилетаешь! Мы уже купили билет!» Дело в том, что изначально вместо меня экспедицию должен был сопровождать именитый фотограф дикой природы Игорь Шпиленок, но он не смог присоединиться к морскому этапу экспедиции и выставил замену.

Не успев одуматься, я уже стояла на палубе маломерного судна «Анисифор Крупенин», жадно припадая взглядом к линии горизонта. А тем временем наш кораблик, бодро урча двигателем, покидал уютную гавань Авачинской бухты, чтобы отправиться навстречу морским приключениям.

Нам предстояло преодолеть по воде 234 километра, от Петропавловска-Камчатского вдоль побережья на север до мыса Чажма, северной границы Кроноцкого заповедника. Именно в это время в заповедной акватории можно с максимальной вероятностью увидеть крупных морских млекопитающих: косаток и китов, ради съемок которых затевалась морская часть экспедиции, и ради чего я, собственно, рискнула снова выйти в море на чём-то маленьком.

Тихон, Андрей и Анисифор Крупенин

В апреле 1941 года камчатский абориген Анисифор Павлович Крупенин вместе с сотрудницей Кроноцкого заповедника Татьяной Ивановной Устиновой открыл одно из семи чудес света — Долину гейзеров. Катер, который теперь носит имя одного из первооткрывателей главной камчатской достопримечательности, тоже оказался заядлым путешественником. Он был построен на частной верфи в Сан-Франциско. Хозяин строил судно под себя, чтобы свозить маму в кругосветку, но мама неожиданно заболела, потребовались деньги на лечение, и владелец решил его продать.

Покупатель нашелся сразу — Кроноцкий заповедник в лице тогдашнего директора Тихона Шпиленка, который вместе с нашим капитаном Андреем уже два года искали небольшой морской катер для патрулирования акватории заповедника, научно-исследовательских работ, снабжения кордонов, заброски грузов, волонтеров и научных сотрудников. С Аляски до Камчатки катер пришел своим ходом за двадцать один день, подтвердив свои отличные ходовые и эксплуатационные качества для автономного путешествия.

Имя катеру придумывали всем миром. Тихон организовал конкурс, и неожиданно в нём приняла участие вся Камчатка, а сам конкурс растянулся на полгода. Было предложено более ста названий. Капитан Андрей участвовал в качестве члена жюри в первых двух турах, а на третий отказался, мол, я заинтересованное лицо. Но пожелание свое высказал — у катера должен быть мужской характер. Так и получилось.

Команда «Анисифора» тоже оказалась мужской. Капитан Андрей, старпом Игорь и кок Рома. Все они были знакомы еще до работы в заповеднике по рыболовецкому промыслу.

«У меня первое образование педагогическое, — огорошил капитан, пока мы шли к месту первой стоянки. — После окончания института я так и не нашел работу по специальности, пошел на корабль матросом. Вот так с Украины перебрался на Камчатку. Походил немного в рейсы, мне капитан сказал: «Чего дурака валяешь? Тебя не укачивает — иди в мореходку!» Я и пошел. Отучился два года на капитана. Получил без отрыва от производства второе штурманское образование. Пробовал себя в качестве помощника капитана на рыболовецких сейнерах, но оказалось — не моё. Душа не лежит. Друг позвал к нему возить туристов. Там и познакомились с покойным Тихоном. Хороший был человек.

Увлеченный сам и умел увлекать своими идеями других».

Тихон сразу отметил Андрея и долго переманивал на работу в заповедник. «Да у тебя ж катера нет!» — смеялся Андрей. «Вот вместе и найдем!» — парировал Тихон. В итоге к 2013 году он уговорил и переманил Андрея к себе. Для начала заниматься лодками, потом вдвоем выбрали катер, вдвоем перегнали его с таможни. Как только будущий «Анисифор Крупенин» получил порт приписки в России, Андрей сразу набрал команду из тех, с кем ходил в море — и не прогадал:

«В туризме я ходил каждый раз по одним маршрутам. Быстро наскучило. А Тихон сказал, что наше судно будет приносить пользу и для государства, и для души. Не обманул. У нас в управлении заповедника три большие территории: Федеральный Южно-Камчатский заказник, Кроноцкий и Корякский заповедники, повторения маршрутов никогда не бывает. И каждый раз новые люди, не скучно. Правда, иногда накатывало что-то… Катер до сих пор в стадии переделки и усовершенствования, и это тянется не первый год… Я пару раз говорил Тихону, что ухожу, но он как скажет: «Ну, он же у нас красавец, мы же его доделаем!» И вот эта его фраза «красавец» подкупала сразу. Тихон умел затронуть в человеке скрытые струны…»

Жители Пандоры

Шел второй, а может быть уже третий день морского путешествия. Мы пересекали акваторию Кроноцкого залива. Двое моих коллег уже успели прикачаться на первом переходе из Южно-Камчатского заказника, мне же приходилось с нуля проходить все стадии адаптации: и к часовому поясу, и к морской качке. И когда я всё-таки сдалась и оказалась распростертой на шконке в своей каюте в состоянии, близком к выходу в астрал, раздался крик капитана:

«Косатки прямо по курсу!»

Вы знаете, лучших таблеток от морской болезни еще не придумывали. Камчатка оказалась куда более изобретательной, чем все лекари мира. Прямо перед нами, метрах в ста от судна в волнах резвилась группа косаток. Оператор тут же поднял в воздух дрон и сверху насчитал 14 особей. С борта в телеобъектив можно было различить животных с маленькими, средними и огромными плавниками. Полноценная семья! Однако двигалась она как-то странно. С палубы было невозможно понять логику перемещения животных, пока оператор не крикнул мне в ухо: «У них маневры!»

На мониторе это выглядело как масштабные учения в рамках залива. Животные разделились на три группы, образовав большой треугольник, и изящно, но быстро двигались к центру. «Ты только посмотри, они учатся загонять жертву!» — догадался оператор.

И тут нужно сделать небольшое уточнение. Косатки официально считаются одним видом. Однако их можно разделить на два экотипа: рыбоядные, которые питаются рыбой и кальмарами, и плотоядные, которые охотятся на тюленей, дельфинов и даже китов. Они отличаются не только пищевыми предпочтениями, но и генетически, а также поведением и социальной структурой. Эти два экотипа не общаются и не скрещиваются друг с другом. Как говорится, каждый «играет в своей песочнице». Но у них есть и общее: косатки — высокоорганизованные существа. Они живут семьями, внутри которых очень сильны социальные связи. Они заботятся о раненых, стариках и внуках. У каждой группы есть свой язык или вокальный диалект, который, помимо общепринятых и понятных всеми косатками звуков, включает и свой уникальный набор. И почему-то до сих пор некоторые так называемые специалисты, особенно те, кто выдают разрешения на отлов этих животных, считают их примитивными созданиями, как тех самых жителей планеты «Пандора» из фильма «Аватар», которые оказались куда более развитыми в духовном плане, чем земляне.

Когда писалась эта статья, в Приморье развернулась настоящая драма, связанная с незаконным отловом и попыткой продать за рубеж для дельфинариев одиннадцать плотоядных косаток и около ста белух. Для справки, Россия — единственная страна в мире, которая торгует косатками и белухами, и одна из немногих, наряду с островными Карибскими странами и Японией, торгующая живыми дельфинами. В России отлов этих животных разрешен в научных и культурно-просветительских целях. Вот под этим «соусом» и выдаются разрешения на отлов. А как выдаются — это отдельная история. Для начала специалисты ВНИРО и других институтов, подотчетных Агентству по рыболовству, оценивают численность косаток, и, если, по мнению оценщиков, их много, то можно выдавать разрешения на отлов. И тут есть нюанс. По закону, разные популяции и формы косаток нужно оценивать по отдельности, так как они не скрещиваются друг с другом. Однако сотрудники рыбопромысловых институтов до сих пор не считают рыбоядных и плотоядных косаток разными видами и рисуют общую цифру.

С этого года плотоядные косатки были внесены в Красную книгу Камчатского края, то есть их отлов в принципе запрещен. Тем не менее эксперты проигнорировали этот факт. Позднее стало известно, что они просто были не в курсе, что только добавляет сомнений в квалификации этих «экспертов». Лишь благодаря экологам, поднявшим шумиху в прессе, и неравнодушным людям, подписавшим петицию, прокуратура начала проверку по факту отлова косаток в Охотском море, а Роспрроднадзор отказал в выдаче разрешений на вывоз за рубеж белух. Чем закончится эта история, нам еще только предстоит узнать, но тогда, летом, стоя на палубе «Анисифора Крупенина» и любуясь черными плавниками, виртуозно рассекающими гладь океана, я кожей почувствовала, что значит для косаток свобода и естественная среда обитания. Их стихия — океан, а не тесные вольеры дельфинариев. Их семья — такие же косатки, а не люди-тренеры. Их друзья — не те, кто платит деньги за шоу в дельфинариях, фотографируется с артистами после представления и фактически спонсирует отлов новых животных.

Ловя на лице соленые брызги Тихого океана, чувствуя ногами, как поднимается и опускается палуба в унисон его дыханию, я думала о том, что когда у меня будут дети, я ни за что не поведу их в дельфинарий смотреть на прыгающих морских гигантов. Я привезу их сюда, на Камчатку, в заповедник, который благодаря усилиям достойных людей стал одним из самых известных в мире и где можно в дикой природе совсем близко увидеть представителей загадочной планеты Пандора.