Ювенальный случай на Урале: «Такое может случиться с каждой семьёй»

В Свердловской области шесть дней назад у семьи Савченко отняли пятерых детей. Отняли хладнокровно, цинично, не представив никаких документов, на основании которых были произведены столь радикальные действия. С 26 февраля дети находятся в инфекционном отделении Центральной городской клинической больницы, на одном этаже с туберкулёзным отделением, и, несмотря на то, что законность их нахождения там под вопросом, всех ответственных лиц, по всей видимости, устраивает такое положение вещей.

Со стороны это может показаться дикостью, но именно так развиваются события. Приходят чиновники опеки и сотрудники полиции, отбирают детей, не предъявляют никаких постановлений и обвинений, ссылаются на поступивший сигнал и необходимость проведения проверки и… неделю держат детей (14, 8, 6, 4 и 2 лет) в больнице. И такое может случиться с каждой семьёй, потому что всё это называется ювенальная юстиция, которой в нашей стране «как бы нет».

Читайте также: Ювенальный беспредел на Урале: опека отняла у родителей пятерых детей

Ювенальная юстиция — это система законов, в которой права ребёнка ставятся выше прав семьи. При этом права ребёнка определяют чиновники из опеки на своё усмотрение и при необходимости отнимают детей во внесудебном порядке. А ювенальная юстиция — это запрет на воспитание, так как с точки зрения ювенала любое воспитание нарушает права ребёнка. Сделали дочери внушение — «психологическое» насилие, запретили пользоваться компьютером и не дали денег на кино из-за невыученных уроков — совершили «экономическое» насилие» над ребёнком, шлёпнули за то, что сын украл мелочь из кармана, — совершили физическое насилие над заведомо слабым «из личной неприязни». Это нам с вами кажется, что мы воспитываем детей, хотим сделать их лучше, чтобы хорошо учились и выросли добропорядочными честными гражданами, а поборники ювенальной юстиции уверены, что самые большие враги детей — их собственные родители. И в этом смысле инцидент в Карпинске — образцово-показательный шаблон реализации ювенальных технологий в России.

Семья под прицелом

Светлана и Иван Савченко сошлись в 2011 году, после того как она рассталась с предыдущим мужем. Он много пил, распускал руки и в итоге был лишён родительских прав. Иван, который освободился после отбывания наказания за имущественное преступление (кража), поселился в общежитии. Они начали встречаться и вскоре поженились, а когда Светлана забеременела, приобрели дом на материнский капитал. Дело в том, что у Светланы Савченко уже было четверо детей от предыдущего брака.

Гром грянул летом 2013 года. Пока Иван был на работе, в дом пришли сотрудники опеки и полиции. Они забрали детей и Светлану Савченко, которую буквально заставили оговорить мужа и обвинить его в побоях детей, в ином случае ей угрожали, что и она «останется без детей». Сразу после инцидента семья обратилась за помощью в Общероссийскую общественную организацию защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС), и вскоре Светлана с детьми вернулась домой. Несмотря на то, что впоследствии она отказалась от своих показаний, заявив, что они были сделаны под давлением, Иван был осуждён на условный срок и впоследствии попал под амнистию.

В тот год мне довелось побывать в Карпинске и познакомиться с семьёй Савченко. Нуждались ли они в помощи? Да. Выросшие сами в неблагополучных семьях, Светлана и Иван, безусловно, привнесли весь свой багаж прошлых лет и в свою семью, но… Они очевидно искренне пытались построить крепкую «ячейку общества», оба к алкоголю относятся негативно, по мере своих сил исполняют свои родительские обязанности. Всё это не без проблем, но когда вместо помощи от «социальной защиты» вы получаете преследования, грубое вмешательство в семью, личную жизнь и уголовное дело, то приходится постоянно защищаться, а не решать пресловутые проблемы «социализации».

Уже в прошлый визит в Карпинск меня смутили заявления сотрудниц опеки и попечительства, которые рассказали, что «вся проблема в Иване» и, мол, если бы Светлана рассталась с ним, то всё было бы хорошо. Как при этом должна жить многодетная мать с грудничком на руках, этих сотрудниц вовсе не беспокоило. А Иван честно тащит свою лямку отца и отчима. Он все эти годы исправно ходит с детьми (со старшими, которые от другого брака Светланы) в инстанции и учреждения. И, по его словам, всё это могут подтвердить люди, чиновники и врачи, с которыми приходится контактировать.

Сама Светлана говорит про Ивана, что он «строгий папа», но любит всех детей в семье, как родных, так и «чужих». При этом стоит отметить, что на данный момент Светлана Савченко получает 11 тыс. рублей пособий на всех несовершеннолетних детей, и как жить, если семья останется без кормильца, она не представляет.

«Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю!»

История получила продолжение в конце февраля 2018 года. Вечером 26 февраля в 20:50 по местному времени в дверь постучали сотрудники управления социальной политики по городу Карпинску в сопровождении четырёх сотрудников патрульно-постовой службы и двух представителей подразделения по делам несовершеннолетних.

Как сообщил Иван Савченко, они буквально вломились в квартиру и в ультимативной форме потребовали одеть детей для доставки их в городскую больницу. На протест родителей они попросили «не усугублять ситуацию» и пригрозили Ивану тем, что заберут и его, только не в больницу, а в полицию. Сам Иван, памятуя о том, что имел проблемы с законом, не стал оказывать никакого сопротивления, а позвонил на горячую линию РВС и по инструкции оператора сделал видеозапись отбирания. Увидев это, сотрудница управления социальной защиты Ольга Ивановна Феликс заявила, что запись «незаконна». И это крайне странное заявление, так как каждый гражданин в собственном доме вправе вести аудио или видеозапись. А вот действия сотрудников соцзащиты, действительно, вызывают вопросы.

Никаких документов или постановлений они не представили. После отбирания детей никаких «бумаг» не составили и не предложили написать. Уходя, они велели матери прийти на следующий день в органы опеки и попечительства, чтобы написать «добровольное» заявление на помещение всех детей в социально-реабилитационный центр. Что это значит? Это значит, что если мать подписала бы подобное заявление, то сотрудники соцзащиты ссылались бы на то, что «она сама попросила» поместить детей в центр «для оказания социальной реабилитации».

А вот теперь их действия вызывают вопросы. Как называется отбирание детей без законных оснований? Правильно, похищение. Если сотрудники соцзащиты ссылаются на полицейскую проверку по факту сигнала в органы полиции, то почему забрали детей, а не «виновника торжества»? И, простите, если детей забирали только для того, чтобы провести в рамках проверки экспертизы и опросы (всё это можно сделать за пару дней), то почему их до сих пор держат в больнице? Они что, заложники? Как бы то ни было, соответствующие запросы были отправлены общественниками во все инстанции, но на данный момент официальных ответов не получено.

А что произошло?

Учитывая то, что официальные структуры либо «играют в молчанку», либо представляют дозированную информацию, мы вынуждены самостоятельно разбираться, что всё-таки произошло? На данный момент известно, что в органы полиции позвонил ребёнок и сообщил о том, что в семье якобы били детей. Кто звонил — не уточняется. Более того, в органы опеки ранее поступал сигнал о том, что у одного из детей в конце января был синяк под глазом. Как сообщили родители, всё произошло случайно: дети играли, и один из них ударился. При этом Иван Савченко вообще находился в больнице и узнал об этом после выписки.

Читайте также: На Урале опека отказывается возвращать пятерых детей — подробности

А вот в госпиталь он попал после того, как 23 января, находясь в состоянии алкогольного опьянения, на него напал 20-летний старший сын жены Олег (он же родной брат 14-летней дочери). Он нанёс Ивану ножевые ранения со спины и в область сердца. На данный момент возбуждено уголовное дело по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений.

Как сообщила Светлана Савченко, вероятнее всего, звонок 26 февраля сделала подружка её 14-летней дочери, которая при этом ещё как раз дружит с её старшим 20-летним сыном Олегом. При этом нельзя исключать вариант, что и сама дочь могла инициировать звонок на горячую линию. Дело в том, что у неё и Ивана Савченко действительно был до этого конфликт, когда он запретил ей встречаться с мальчиками, которые у Ивана не вызвали доверия. Поначалу ей разрешили даже пригласить их домой, но они вели себя шумно, устроили потасовку, чем создали для семьи и других детей неудобства. Их попросили на улицу, а 14-летней дочери запретили с ними встречаться.

Связаны все эти случаи или нет, утверждать нельзя. Но совершенно точно ясно, что анонимный звонок (а сейчас чуть ли не в каждой школе размещают объявления с номерами «телефонов доверия») стал причиной вторжения в семью, после чего детей просто забрали, по сути, ничего не поясняя.

Ювеналка как она есть

В итоге мы имеем все проявления пресловутой ювенальной юстиции. Действия сотрудников управления социальной защиты имеют все признаки превышения должностных полномочий и самоуправства. Светлане Савченко чиновницы заявили, что детей вернут только в том случае, если Иван Савченко покинет семью и переселится. А что это как не вторжение в частную жизнь? И как быть Светлане одной с детьми от 2 до 14 лет? И хотя на данный момент, по всей видимости, никакого уголовного дела против Ивана не возбуждено, но причиной инцидента, вероятно, стало именно то, что он воспитывал детей, то есть не проявлял равнодушия к их судьбе, но с точки зрения ювенального сознания «он совершал насилие».

Читайте также: На Урале из семьи отняли пятерых детей, а отцу предлагают уйти из дома

На данный момент родители и общественники пишут во все возможные инстанции, чтобы получить ответы. За что изъяли детей, на каком основании их удерживают в больнице, когда их вернут и кто понесёт ответственность за то, что дети понесли страдания после того, как были разлучены с матерью? И несмотря на то, что дети уже неделю находятся в больнице, с ответами никто не торопится, хотя многие ответственные чиновники любят неустанно повторять, что приоритетом их деятельности является защита прав несовершеннолетних.