Политический кризис в Киргизии: преддверие выборов или гражданской войны

Задержание 30 сентября Госкомитетом Киргизии по нацбезопасности депутата парламента Канатбека Исаева может стать поворотным моментом президентской кампании. Парламентарию предъявлено обвинение в попытке государственного переворота. По версии силовиков, Исаев передавал значительную сумму денег неким представителям криминалитета для организации массовых протестных беспорядков в случае поражения лидирующего оппозиционного кандидата Омурбека Бабанова. Генпрокуратура возбудила уголовное дело в отношении Исаева сразу по трём статьям Уголовного кодекса — «Приготовление к преступлению», «Массовые беспорядки» и «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти».

Очевидно, что за две недели до «дня Х» — 15 октября — действующий президент Киргизии включает стратегический резерв властного ресурса для перевода предвыборного противостояния своего ставленника Сооронбая Жээнбекова и его главного соперника Омурбека Бабанова в форму открытого конфликта. Этот жесткий перехват политической инициативы и фактически прямое вмешательство президента Атамбаева в ход избирательной кампании прежде всего свидетельствует о его крайней неуверенности в шансах своего ставленника экс-премьера Жээнбекова на победу. До момента сложения президентских полномочий Атамбаев несёт полную ответственность за процесс транзита власти. В том числе и за возможные катастрофические последствия политического демарша против оппозиционного кандидата, чреватого неизбежным крайним обострением и без того перегретой внутриполитической обстановки в стране. В этой ситуации ключевой вопрос — является ли арест сторонника Омурбека Бабанова паническим рефлексом Атамбаева на сбой его сценария «операции преемник», либо это — реализация загодя заготовленного страховочного плана.

Белые нитки, которыми с задержанием Исаева киргизский официоз не замедлил привязать оппозиционного фаворита Омурбека Бабанова к угрозе силового захвата власти в случае его поражения, очевидны. Сам кандидат, комментируя это событие, назвал его провокацией и подчеркнул, что в своей победе не сомневается. Фактически это следует расценивать как обвинение Бабановым самого действующего президента в эскалации предвыборного противостояния и распаковке майданной технологии на случай поражения своего ставленника.

Обращает на себя внимание одна специфическая черта киргизской избирательной системы. С трибуны ООН президент Алмазбек Атамбаев убеждал мировую общественность в том, что Киргизия — самое демократичное государство региона, и что нынешние президентские выборы будут прозрачными и честными. Но при этом ни разу за время кампании не были опубликованы официальные данные социологических замеров популярности кандидатов. Хотя это является одним из базовых элементов демократической избирательной практики. Отсутствие прозрачной информации о рейтингах участников избирательной гонки создаёт прекрасную дымовую завесу для манипуляций власти общественным мнением, в том числе и тех, на которых строится нынешнее косвенное обвинение Бабанова в «организации свержения легитимной власти в случае его поражения». Цинизм этой ситуации заключается ещё и в том, что закрытость для общества объективной социометрической информации лишает оппозицию возможности сопоставить с ней результаты голосования, оценить размер возможных фальсификаций, обосновать свои претензии действующей власти и делает заведомо бессмысленными акции мирного гражданского протеста. Таким образом, все остальные формальные атрибуты демократической гражданской процедуры превращаются в бутафорию, одновременно канализируя протест в антиконституционное русло и легитимизируя его силовое подавление.

Но даже такая бутафория демократической гражданской процедуры отнюдь не гарантирует действующему президенту избрание преемника, главная функция которого — обеспечение его личной финансовой и социальной неприкосновенности. Атамбаев не может не понимать очевидного: Жээнбеков воспринимается народом как продолжатель его провального социально-экономического курса с соответствующими перспективами честной победы. Это обосновывает предположение о наличии у фактического обладателя неограниченного властного ресурса системы страхующих административно-технологических заготовок. Не исключено, что, разыгрывая сейчас карту ареста Исаева, Атамбаев достал из рукава один из таких козырей.

Прежде всего, с точки зрения избирательной технологии прагматичного бизнесмена Омурбека Бабанова, появление в рядах его сторонников фигуры Канатбека Исаева крайне нелогично. В 2012 году, в бытность Бабанова премьер-министром, Исаев, будучи депутатом парламента от премьерской партии «Республика», провёл внутрифракционную интригу, которая привела к расколу в партии и обошлась Бабанову потерей премьерского кресла. Свою репутацию возмутителя спокойствия Исаев подтвердил в октябре 2016 года. В кризисный момент формирования коалиции вокруг президентской Социал-демократической партии Канатбек Исаев покидает пост руководителя фракции «Кыргызстан» из-за несогласия с партийным большинством по вопросу поправок к конституции. В этот момент премьерский пост уже занимает Сооронбай Жээнбеков. Спустя год, когда президент Атамбаев очевидно определяет Жээнбекова своим преемником, Исаев заявляет о своих президентских амбициях. И тут против него срабатывает правоохранительный ресурс. Явно недоговороспособного политика убирают с дороги Жээнбекова, повторно открывая и теперь доводя до суда против него коррупционное уголовное дело, заведённое и закрытое ещё в 2010 году. Примечательно, что шесть лет назад мандат народного избранника по закону защитил его от уголовного преследования в силу признанного незначительным инкриминируемого ему ущерба в 3 миллиона 700 тысяч сомов (ок. 54 тыс. долларов США). Сейчас, после передачи Генпрокуратурой повторно заведённого дела против Исаева в ведение нацбезопасности, эта сумма стала достаточной для снятия с него депутатского иммунитета. Под угрозой уголовного преследования в полностью подконтрольной Атамбаеву судебной системе Канатбек Исаев лишается президентской перспективы и по определению становится потенциально сговорчивым.

Это допускает предположение о том, что Исаев в рядах сторонников Омурбека Бабанова, лишившегося из-за него премьерского поста, мог исполнить роль троянского коня. И позволяет наделить иным значением определение «провокация», данное Бабановым факту его ареста по инкриминируемой организации беспорядков в случае его поражения. Входя в избирательный пул Бабанова, он не мог не знать о его очевидном потенциале как минимум выйти с Жээнбековым во второй тур. Скорее, беспорядки в случае провала самого Жээнбекова на выборах могли быть выгодны действующему президенту Алмазбеку Атамбаеву. Об этом, предвосхищая именно в этой логике возможность развития ситуации вне конституционного поля, писал 30 сентября ИА REGNUM в статье «Операция «преемник»: президент Киргизии повышает ставки. В какой игре?».

Нельзя также не учитывать, что репрессивный правоохранительный ресурс в своей операции «преемник» Атамбаев уже применил против того, кто посмел торпедировать и без того небезупречный рейтинг Жээнбекова. Причём в крайне болезненном для общества вопросе — его роли в кровавом межэтническом конфликте 2010 года на Юге Киргизии. В интервью ресурсу gezitter.org бывший глава Ошского областного УВД полковник Абылда Капаров впрямую обвинил Сооронбая Жээнбекова и его брата Асилбека в провоцировании кровавого варианта назревшего межэтнического конфликта.

«В мае 2010 года нынешний спикер Асилбек Жээнбеков вместе с братом, никому не сообщая, просили у меня оружие… с патронами. Есть важное задание», заявил Капаров.

В том же интервью полковник Капаров обвинил тогдашнего губернатора Ошской области Сооронбая Жээнбекова в присвоении трёх миллионов долларов, выделенных на ликвидацию последствий ошской бойни. Итогом этой откровенности для офицера, который не покинул боевой пост и, рискуя жизнью, принял непосредственное участие в погашении кровавого конфликта, стало его осуждение на 4,5 года по обвинению в разжигании национальной розни.

Если доверять показаниям бывшего главы ошского УВД, то последующим назначением тогдашнего безработного Асилбека Жээнбекова спикером парламента, а затем его старшего брата — премьер-министром, Атамбаев обозначил преемничество политическому стилю своего свергнутого предшественника Курманбека Бакиева. У действующего президента Киргизии, несомненно, есть инструменты, позволяющие реализовать такой опыт разрешения острого социально-политического кризиса путём его искусственной эскалации и перевода в кровавое силовое русло. Подконтрольная правоохранительная система, синхронизированная с избирательной, уже продемонстрировала свою действенность за гранью правового фола. Атамбаев протестировал её на единственном откровенно пророссийском политике из всей обоймы претендентов на киргизское президентство — Ахматбеке Келдибекове. Эксперты предполагают, что именно ради вывода Келдибекова из борьбы была на месяц смещена дата президентских выборов. Скандал с незаконным затягиванием срока погашения его судимости и последующим — на этом основании — отказе в регистрации кандидатом под новые сроки президентской кампании быстро утих. Общественность и СМИ восприняли это как должное. Многочисленные прозападные правозащитные группы как нарушение основ демократического права это не расценили. И сейчас Атамбаеву ничто не мешает использовать протестированный на Келдибекове инструмент для вывода из борьбы за президентство теперешней главной помехи — Омурбека Бабанова.

28 сентября Бабанов выступал с речью перед жителями Оша. Выступление, выдержанное, по оценке наблюдателей, в предельно конструктивном духе, было немедленно перемонтировано и запущено в социальные сети. Материал был смонтирован из внеконтекстных обрывков, скомпилированных таким образом, что в них можно усмотреть призывы к разжиганию межнациональной розни и протестным действиям. Генпрокуратура отреагировала моментально и направила материал выступления Бабанова в Госкомитет национальной безопасности для проверки. Теперь Бабанов рискует повторить судьбу бывшего главы ошского УВД полковника Капарова, возможно, с теми же последствиями и по той же статье. При этом Генпрокуратура угодливо не замечает вопиющих признаков в явно не способствующей межэтническому миру многолетней националистической риторике самого Атамбаева. Ещё в 2013 году «недопустимое засилье» русского языка в районах компактного проживания киргизов он обозначил термином «хамство». С тех пор президент Киргизии, как мантру, в том числе и с трибуны ООН, повторяет свою русофобскую теорию в стиле своего украинского коллеги Петра Порошенко о вековых страданиях киргизского народа и его кровавых исторических жертвах. При этом Атамбаев безнаказанно — уже для российского законодательства — называет исконными киргизскими землями огромные территории России, а вину за взрыв в метро Санкт-Петербурга, совершённый выходцем из Киргизии террористом-смертником Акбаржоном Джалиловым, возлагает на «спровоцировавших его российских скинхедов, которые подтолкнули его к экстремизму».

Трудно не уловить связь русофобских и экспансионистских идей Атамбаева с учением исламского фундаменталиста Фетхуллаха Гюлена. Для бежавшего из Турции в США проповедника Киргизия явилась полигоном продвижения идей через общенациональную сеть престижнейших учебных заведений. На фоне глубокой деградации государственной системы образования Киргизии за время правления Атамбаева тысячи выпускников гюленовских лицеев, колледжей и университетов успели найти своё место в государственной системе управления страны. Учитывая, что Гюлен является проводником интересов американских спецслужб, есть основания рассматривать эту сеть единомышленников как инструмент их влияния, агентурной работы и террористической деятельности. Принимая во внимание единое миграционное пространство Киргизии и России, опасность этой специфической статьи киргизского экспорта в Российскую Федерацию недооценивать нельзя. Известно, что Атамбаев сколачивал свой первоначальный капитал на теснейших связях с турецким бизнесом. И после занятия главного кресла страны в его «многовекторной независимой» политике турецкое направление было не просто приоритетным. Он называл президента Турции Реджепа Эрдогана старшим братом и создавал многоуровневые преференции турецкому бизнесу, и активно поддержал экспансионистскую доктрину пантюркизма. Но после провала попытки государственного переворота в Турции в июле 2016 года Турция потребовала от Атамбаева, «как от младшего брата», пресечь деятельность альтернативной гюленовской системы образования. У Эрдогана были веские основания к этому требованию. Антигосударственный заговор охватил широкий спектр государственной конструкции Турции, включая широкие армейские круги. Турецкий МИД обосновал это требование тем, что «террористическая организация» Гюлена может совершить такой же переворот в Киргизии. Атамбаев ответил резким категоричным отказом.

Очевидно, что Турция была не единственным спонсором процесса ускоренной исламизации Киргизии по фундаменталистскому и экстремистскому образцу. На территории страны беспрепятственно действуют фундаменталистские группировки и объединения ваххабистского (организация, деятельность которой запрещена в РФ) толка, запрещённые в других государствах региона и Евразийского экономического содружества. За ними стоит открытый спонсор международного исламского терроризма — Саудовская Аравия и её сателлиты из числа нефтяных монархий Персидского залива. Они, очевидно, рассматривают Киргизию с её более чем лояльным отношением к ваххабизму (организация, деятельность которой запрещена в РФ) как резервный полигон на случай окончательного разгрома в Сирии и Ираке запрещённого в России террористического «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И они не без оснований трактуют в свою пользу высказывание Алмазбека Атамбаева о преемственности своего курса, имея в виду своего ставленника Сооронбая Жээнбекова. Известное высказывание киргизского экс-премьера о том, что он «в жизни ни во что не верит, кроме Аллаха», он дополняет реальными делами. Известный своими теснейшими связями с ближневосточными нефтяными шейхами, Жээнбеков продвигал строительство на их деньги многочисленных ваххабистских (организация, деятельность которой запрещена в РФ) мечетей, а затем перевел их в государственную систему образования. При этом в нищую экономику страны эти деньги не поступили.

В текущей избирательной кампании в Киргизии исламский фундаментализм становится всё более ощутимым фактором. В случае прихода к власти экс-премьера Жээнбекова неизбежно сработает принцип: «за ресурсную поддержку до выборов надо отвечать после». Перспектива превращения страны во вторую Сирию должна обеспокоить прежде всего российские власти. Уже сейчас местный имам открыто призывает в проповедях к закрытию российской авиабазы в Канте, потому что «в Сирии русские убивают наших правоверных братьев». Опыт других стран показывает, что за такими безнаказанными воззваниями обычно следуют призывы убивать инородцев и неверных. В этом случае России надо быть готовой противодействовать не отдельным терактам, а рассматривать «дружественную» Киргизию как возможный плацдарм полномасштабной антироссийской террористической агрессии.

История учит, что ни один переворот, ни одна гражданская война не происходили без влияния зарубежного фактора. Такими ресурсными и инструментальными возможностями для организации взлома государственной конструкции с целью отмены неугодных результатов выборов обладает только действующая власть и её ставленник. В сравнении с ними инкриминируемые арестованному Канатбеку Исаеву и косвенно — оппозиционному лидеру Омурбеку Бабанову попытки «зарядить» на беспорядки неких представителей криминалитета выглядят малоубедительно. И, в случае поражения Сооронбая Жээнбекова, «свержения легитимной власти» и силового решения за рамками конституционного поля, в частности введением отменяющего выборы чрезвычайного положения, следует ожидать именно от обладателя верховной власти. Который уже сейчас раскачивает общество, чтобы её не потерять.