Выживут ли Турция и Азербайджан в «большой игре»

Обострение ситуации на линии соприкосновения конфликтующих сторон в Нагорном Карабахе привело не только к появлению многочисленных и противоречивых оценок ситуации со стороны военных экспертов, аналитиков, но к определенным действиям политиков. Этого следовало ожидать, поскольку как апрельская война 2016 года, так и нынешний «масштабный инцидент» имеют свою негласную историю, мотивирующую действия Баку и Еревана. Если говорить о событиях 24−25 февраля этого года, то их можно связывать с прошедшим в Нагорном Карабахе референдумом. Но это только часть айсберга, опустимся вниз.

В апреле 2016 года Турция поддержала Азербайджан. Это отмечалось в опубликованном ежегодном докладе Еврокомиссии по поводу готовности Анкары вступить в Евросоюз, где в целом давалась оценка проводимым этой страной экономическим и политическим реформам. В части, посвященной Южному Кавказу и Центральной Азии, говорилось, что «официальная Анкара открыто оказывала поддержку Азербайджану в ходе столкновений, имевших место в Нагорном Карабахе в апреле 2016 года». Но тогда Турция после инцидента со сбитым в ноябре 2015 года турецкими ВВС российским бомбардировщиком над небом Сирии находилась в фазе кризиса отношений с Россией. Складывалось впечатление, что Анкара с целью отвлечения внимания России от Сирии пыталась создать так называемый второй фронт в Закавказье. На сей раз все иначе. МИД Турции в своем заявлении в связи с событиями 24−25 февраля на линии соприкосновения войск в Нагорном Карабахе, «осуждая атаки, осуществленные Арменией против Азербайджана с применением тяжелого вооружения», заявил, что Анкара как член минской группы ОБСЕ «продолжит поддерживать усилия по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе с учетом территориальной целостности и суверенитета Азербайджана».

Не будем дискутировать по поводу того, кто инициировал нынешние боевые столкновения в зоне Нагорно-карабахского конфликта, хотя некоторые убитые азербайджанские военные оказались почему-то в нейтральной зоне. Важно отметить следующие важные нюансы. 11−14 апреля 2016 года Постоянным представительством Азербайджана при ОБСЕ и Постоянной миссией Азербайджана при ООН были предприняты попытки денонсировать бессрочные трехсторонние Соглашения о прекращении огня и Соглашение об укреплении прекращения огня, подписанные главами оборонных ведомств НКР, Азербайджана и Республики Армения в 1994—1995 годы. Однако венские и санкт-петербургские соглашения не только подтвердили юридическую правомочность документов 1994—1995-х годов, но и обозначили необходимость введения системы мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон и международных наблюдателей. Они не были подписаны Азербайджаном, но Минская группа действовала по тактике наращивания давления на Баку с целью придания соглашениям обязывающей юридической формы. Поэтому, хотя события 24−25 февраля 2017 года окажут негативное влияние на процесс урегулирования Нагорно-карабахского конфликта по обозначенному сценарию и позволят Азербайджану выиграть какое-то время, большего не будет. Позиция мирового сообщества и МГ ОБСЕ не претерпела никаких изменений в правовой базе переговоров.

Теперь появились сообщения о том, что в скором времени должна состояться встреча между президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом и президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Правда, нет уточнений относительно конкретных сроков, поскольку на 9−10 марта намечен визит Эрдогана в Москву. Это может иметь принципиальное значение по части возможности включения в переговорную повестку и бакинских проблем, но тут не все так однозначно. В начале января 2017 года президент Турции неожиданно, а главное внешне ничем не мотивированно в одном из своих выступлений заявил: «Безопасность Турции начинается не только с границ страны, а с Нахичевани, Батуми, Балкан и Алеппо». Комментируя это заявление, депутат азербайджанского Милли Меджлиса Захид Орудж отметил, что раз уж «между Арменией и Россией имеются соглашения различного рода, в том числе о военном сотрудничестве», то «турецким властям в соответствии с соглашением о военном сотрудничестве между Азербайджаном и Турцией следовало бы и упомянуть Карабах». Согласно источникам ИА REGNUM, этот вопрос Баку неоднократно поднимался в диалоге с Анкарой. В этой связи заявление главы МИД России Сергея Лаврова о том, что «Нагорно-карабахский конфликт не является внутренним делом Азербайджана» выглядит логичным, будучи аргументирован и поведением самого Баку.

Что касается статуса Нахичевани, то он определяется соответствующей статьей заключенного в 1921 году между Турцией и советскими республиками Азербайджаном, Грузией и Арменией Карского договора. Она гласит: «Правительство Турции и правительства советских республик Армении и Азербайджана согласны, что Нахичеванская область в границах, указанных в приложении III настоящего Договора, образует автономную территорию под покровительством Азербайджана». Достаточно полистать любой словарь, чтобы понять, что покровительство Азербайджана над Нахичеванью не означает, что она обязательно входит в его состав. В этой связи многие турецкие эксперты стали задаваться вопросом о причинах упоминания Эрдоганом Нахичевани, ведь публично Армения вроде бы не выступала с денонсацией Карского договора. При этом турецкий политолог и журналист Бюлент Эрентач считает «своевременным замечание Эрдогана о важности для Турции особого положения Нахичевани». Почему?

Продолжим дальше перечень турецких неожиданных инициатив на словах. Советник президента Турции Ялчын Топчу, как сообщает турецкое ИА Anadolu, заявляет, что «армянское правительство имеет территориальные претензии к соседним государствам», обозначает «желание нынешнего главы Армении Сержа Саргсяна захватить некоторые земли, в том числе гору Агры (гора Арарат)». Отсюда Топчу призывает к тому, чтобы «армянско-азербайджанская война стала повесткой дня каждого из почти двух миллиардов мусульман». Посол Турции в Азербайджане Эркан Озорал заявляет, что «политика Армении нацелена на создание «Великой Армении». Однако нет ни одного официального документа Еревана, в котором бы высказывались какие-либо территориальные претензии к соседним государствам. Добавим и то, что президент Азербайджана, традиционно ссылаясь на неназванные источники, заявляет, будто «на него давят с признанием независимости Нагорного Карабаха», однако он «не допустит появления двух армянских государств». Но кто заявляет и с кем заочно полемизирует лидер Азербайджана? Наконец, президент Турции в своих выступлениях уже давно запустил в оборот термин «развал» и заявляет, что «не допустит появления Курдского государства в любой форме».

Однако, как утверждает турецкая газета Cumhuriyet, «с 2012 года Турция рассматривает усиление влияния курдских сил на Ближнем Востоке как угрозу своей безопасности. Драма ситуации в том, что в игре активное участие принимает множество внешних игроков, каждый из которых преследует свои интересы. Анкара, которая нуждается в поддержке своих союзников по НАТО, находясь под натиском со стороны таких групп, как Рабочая партия Курдистана (РПК), Партия «Демократический союз» (PYD), ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), становится свидетелем того, как некоторые члены НАТО прямо или косвенно поддерживают эти движения». Это же издание со ссылкой на ряд турецких авторитетных экспертов, считает, что «регион, который мы называем Ближним Востоком, уже фактически породил независимое курдское государство», и речь нужно вести о Севрском договоре 1920 года, который предусматривал создание Большого армянского государства и «только допускал образование независимого от Турции курдского государства». Более того, Cumhuriyet допускает, что «у Анкары в долгосрочной перспективе нет другой альтернативы, кроме как признать независимый Курдистан», выйти на решение армянского вопроса, а Азербайджану идти на признание независимости Нагорного Карабаха.

Только в таком негласном контексте внятно воспринимаются обозначенные заявления турецких и азербайджанских политиков. Все это свидетельствует о том, что Запад превращает Турцию и Азербайджан в «страны-триггеры», спусковые крючки для запуска в действие сложившейся геополитической интриги, инициирования перекройки сил в регионе. Политологии известно, что государство-триггер активно позиционирует себя и добивается суверенитета и положения в мире путем балансирования на стыке интересов «больших игроков» — крупных держав, способных изменять баланс сил и ситуацию на мировом рынке. В свою очередь, крупные игроки заинтересованы в таких триггерах, с помощью которых они вносят глобальные изменения в мировую геополитику. В 2008 году в Закавказье в этой роли выступала Грузия и ее президент Михаил Саакашвили, теперь место занял Азербайджан и его президент Алиев, а на Ближнем Востоке — Турция и президент Эрдорган. Лидерам Турции и Азербайджана есть что обсуждать, если они стремятся, пока не поздно, стать для кого-то эффективным военно-стратегическим партнером.