12 августа жеребьевкой были определены номера, под которыми партии будут расставлены в избирательном бюллетене на выборах 18 сентября. Считается, что удачный номер может повысить результат на выборах. Но так ли это? Какова значимость такого номера в голосах? Может быть, окажется, что как раз колеблющихся избирателей «поймать на красивые цифры» труднее всего?

Марина Захарова ИА REGNUM
В ожидании выбора

Традиционно, самыми «счастливыми» считаются первое и последнее места в бюллетене. В крайнем случае, позиция выше, чем у конкурентов в борьбе за ту же целевую аудиторию. Политические обозреватели, подчас, считают удачными для партии номера, которые легко использовать для составления предвыборных лозунгов. Вера, что «красивые» цифры в бюллетене дают «красивые» результаты и правда широко распространена. Вспомним, как «Единой России» неоднократно выпадал №1 на выборах сразу в несколько региональных заксобраний и как широко это обсуждалось. В 2015 году, например, такой удачей «медведи» смогли похвастаться в 5 из 11 территорий, где выбирали депутатов регионального уровня. Некоторые эксперты даже обратили внимание, что в число областей, где «партия власти» оказалась под номером один, попала, например, Новосибирская, где ожидалась особенно сложная для «единороссов» кампания.

На самом деле, обыграть при составлении агитационных материалов можно любую цифру из бюллетеня. А вот точно измерить «притягательную силу» номера крайне сложно. Простое сравнение результатов одной и той же партии в разные годы или в разных регионах практически ничего не даст. Не исключено, что помогли «волшебные» цифры в бюллетене, но может просто другие условия кампании были более благоприятны. Например, в октябре 2012 года в Карачаево-Черкессии в городе Карачаевск список «Коммунистов России» опередил КПРФ (8,54% против 8,08%). Многие поспешили объяснить этот казус расположением данных о партиях в избирательном бюллетене — «Коммунисты России» оказались выше, чем «старая» компартия. С другой стороны, этот успех «Коммунистов России» можно объяснить тем, что тогда их карачаевский список возглавили представители семьи Маршанкуловых, еще несколько лет назад очень влиятельной в этой местности, хотя и со сложной судьбой некоторых ее членов. Именно этот фактор, видимо, оказался значимее любых номеров.

А вот для тех партий, у которых «счастливый номер» становился главной сильной стороной, урожай голосов был, как правило, не очень большим. Например, на парламентских выборах 2003 года под №1 выступала партия «Единение», набравшая лишь 1,17% голосов. К тому же, какую-то часть ее избирателей могла обмануть путаница с «партией власти» — благо, на предыдущих выборах в такой роли выступало схожее по названию «Единство». Кстати, для КПРФ, занимавшей последнюю строчку в бюллетене на выборах-2003, та кампания и вовсе оказалась одной из самых неудачных в истории.

Еще пример из истории думских выборов дает Агарная партия, в 2007 году получившая при жеребьевке вожделенный для многих первый номер. Её результат по стране в целом оказался ниже, чем в 2003 году — 2,3% против 3,64%. Впрочем, можно объяснить другими обстоятельствами кампании. Зато информацию к размышлению, чтобы замерить «силу номеров», результаты этой партии все-таки могут дать. Для этого попробуем взять данные по региону, где позиции аграриев должны быть откровенно слабыми. Например, Москву. И получим, что в 2003 году, без «счастливого номера», АПР здесь получила 1,6% голосов. А 4 года спустя, когда по стране в целом она потеряла голоса, в столице ее результат вырос — 2,83% против 1,6%. Не исключено, что это как раз «эффект номера». Возможно, хотя бы часть этого результата — осознанное протестное голосование, что-то вроде выбора «против всех». Но, как и в случае с «Единением» в федеральном масштабе четырьмя годами ранее, номер в бюллетене сам по себе принес аграриям в столице лишь около 1% голосов.

Можно подойти к проблеме и с другой стороны. Каким обычно представляют избирателя, которого можно «поймать на номер»? Считается, что это может быть «пофигист» без определенных взглядов, который хочет быстрее проголосовать за первую попавшуюся партию и бежать с избирательного участка без оглядки. Колеблющийся гражданин, который сделает окончательный выбор именно в пользу «удачного номера». Или пенсионер, который может перепутать «свою» партию с какой-то другой, стоящей выше в избирательном бюллетене.

Последний вариант поставим под сомнение сразу. Не стоит недооценивать пенсионеров, тем более политизированных. Пожилые люди, как правило, въедливы и придирчивы. Поэтому, если при нынешней жеребьевке «Коммунисты России» получили №2, а Компартия Геннадия Зюганова №12, это не значит, что так уж много твердых сторонников последней «заблудятся в бюллетене». Ядерный электорат КПРФ весьма политически грамотен, его не так просто запутать. Правда, перепутать две компартии могут лица, решившие проголосовать за коммунистов, «зажав нос», последовав призыву «кто угодно, лишь бы не «Единая Россия».

Говоря же о выборе колеблющихся избирателей, стоит вспомнить результаты всероссийского панельного опроса ВЦИОМ, проводившегося во время федеральных выборов 2011—2012 года. В рамках этого исследования одни и те же респонденты опрашивались 8 раз в течение всех месяцев парламентской и президентской избирательных кампаний. Тогда социологи выяснили, что люди, выбиравшие в ходе кампании из трех и более партий (группа случайного выбора) в ходе установочной волны опроса (15−23 сентября 2011 года) проявляли даже больший интерес к политике, чем твердые сторонники какой-то одной (группа устойчивого голосования). Среди первых 79% отметили, что безусловно или скорее интересуются политикой, а среди вторых — только 74%. Те, кто проявляют к политике большой интерес, достаточно грамотны, чтобы делать выбор «методом научного тыка».

Кстати, наименьший интерес к политике, если верить этому исследованию, проявили как раз респонденты, изначально собиравшиеся не ходить на выборы или испортить бюллетень. То есть, те, кто мог бы проголосовать «как попало», потому что выборами не интересуются, в значительной мере, до избирательных участков просто не дойдут.

Получается, опасения, что партии, не получившие «счастливых номеров» их избиратели просто не найдут, мягко говоря, сильно преувеличены. Николай Левичев, представлявший «Справедливую Россию» на жеребьевке в ЦИК в 2011 году, был не так уж далек от истины, когда сказал, что «первый и последний номер в бюллетене получают дополнительно полпроцента голосов». Даже по самым оптимистичным оценкам, «урожай», который могут подарить «счастливые номера» сами по себе, по осени будет едва заметен.