2 марта 1992 г. Азербайджан вступил в ООН. В тот же день на Ист-Ривер в Нью-Йорке были подняты флаги и семи других бывших советских республик — Армении, Молдавии, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана, Киргизии, а также Сан-Марино.

Герман Авагян / «Русская планета»
Последствия военных действий в Нагорном Карабахе

Сразу после вступления Азербайджана и четырех центральноазиатских тюркских государств в ООН официальная Анкара приступила к организационным работам по закладыванию традиции проведения официальных саммитов глав тюркоязычных государств.

Параллели между началом и концом XX века

Первый форум прошел осенью 1992 г. в Анкаре, а уже через год — по итогам визитов президента Турции Озала в центральноазиатский регион и Азербайджан — шестью президентами был подписан протокол о создании «Содружества тюркоязычных государств».

Осенью 1992 г. в качестве представителя компании British Petroleum Азербайджан посетила экс-премьер Великобритании Маргарет Тетчер. В условиях продолжающейся карабахской войны «Контракт века» подписан тогда не был. Тем не менее, стартовое соглашение стороны заключили именно в сентябре 1992 г. Традиционная нацеленность Лондона на каспийские топливные ресурсы как раз проявилась в тот период активизацией деятельности британского концерна BP.

В этой связи показательна деятельность бывшего советника Маргарет Тетчер по вопросам внешней политики Нормана Стоуна. Профессор Билькентского университета Анкары, он «освещает жизнь Азербайджана начала XX в. сквозь призму европейца и англичанина». Историю Первой мировой войны и становления азербайджанской государственности излагает в соответствии с традициями турецкой историографии, отрицает геноцид армян, активно выступает с антиармянских и антигреческих позиций (почему и руководит кафедрой в Анкаре, читает курс лекций в двух стамбульских университетах).

Республиканская Турция являлась преемницей Османской империи и в вопросе своего непосредственного участия в формировании властей независимого азербайджанского государства. Если летом 1918 г. младотурки комплектовали состав руководства учрежденной ими же мусаватистской республики, то десятилетиями позже турецкие республиканские власти проводили соответствующую кадровую политику в отношении уже Третьей Азербайджанской Республики.

Уже на четвертый день после вступления Азербайджана в ООН президент Аяз Муталибов подал в отставку под давлением поддерживаемого именно Турцией Народного фронта Азербайджана.

Исполнявший обязанности президента Якуб Мамедов оказался неспособным деятелем: в период его временного правления город Шуши вновь стал армянским. 9 мая 1992 г. Мамедов призывал «туранскую нацию к единению во имя возвращения Шуши». Подобная форма «приглашения кураторов» апробирована достаточно давно.

Несмотря на то, что 14 мая парламент республики восстановил Муталибова на посту президента, однако уже на следующий день тот вновь вынужден был подать в отставку.

15 мая в Баку прибыла специальная делегация во главе с премьер-министром Турции Сулейманом Демирелем, которого сопровождал руководитель террористической организации «Боз гурт» («Серые волки») Алпарслан Тюркеш. В Баку был созван митинг, отметившийся призывом Тюркеша к населению страны поддержать Народный фронт Азербайджана и его лидера Абульфаза Эльчибея. В июне 1992 г. ставленник Турции Эльчибей стал президентом республики.

Летом 1992 г. «азербайджанская армия» предприняла успешное наступление по всей линии фронта, установила контроль над многими территориями Нагорного Карабаха; особенно эффективно она продвигалась в северном (мартакертском) направлении. В атмосфере эйфории Эльчибей заявил, что одной из целей руководимой им республики является ликвидация армянской государственности.

Именно в период президентства Эльчибея 3 сентября 1992 г. Азербайджан и навестила Маргарет Тетчер, принявшая участие в подписании соглашения о проведении оценочных работ месторождений Чираг и Шахдениз. Тогда же обсуждался вопрос прокладки нового нефтепровода, который должен был связывать Азербайджан и Турцию не по территории Грузии (как сегодня), а через «Иранский Азербайджан»; обсуждались два варианта: Баку-Тебриз-Нахиджеван-Джейхан и Баку-Тебриз-Нахиджеван-Трапезунд.

С самого начала Карабахской войны Турция поддерживала Азербайджан в финансовом, военном, материально-техническом, идеологическом аспектах. Еще в феврале 1992 г. на армяно-турецкой границе была развернута III полевая армия турецких ВС, в распоряжении которой находилось свыше 1500 танков, около 2500 орудий и минометов, более 1100 БТР. Это был период, когда перспектива открытия второго (Западного) фронта против армян приобретала реальные контуры. Поддержку сухопутной группировке оказывало и тактическое авиационное командование (до 270 боевых самолетов).

Весной 1992 г. вероятность турецкого наступления на нахиджеванском участке армяно-азербайджанской границы оценивалась весьма высоко: главнокомандующий сухопутными силами Турции Мухиттин Фисуноглы заявил тогда, что «все необходимые приготовления сделаны, и армия ждет приказа для того, чтобы выступить» (А.Демоян, «Турция и карабахский конфликт», гл. IV, со ссылкой на William Hale, Ер., 2006).

В конце мая в Анкаре рассматривался вопрос о возможной отправке турецких войск в Нахиджеван и Нагорный Карабах, причем в обсуждениях принимали участие премьер-министр Сулейман Демирель и президент Тургут Озал. Именно тогда главнокомандующий ВС СНГ, маршал авиации Евгений Шапошников предупредил турецкую сторону о том, что «если к армяно-азербайджанской войне добавится еще одна сторона, то мы можем оказаться на грани Третьей мировой войны» («Независимая газета», 22.05.1992, «The Financial Times», 22.05.1992).

В период становления независимой азербайджанской государственности в республике активизировали свою деятельность не только собственно пантюркистские, но и панисламистские структуры. В этом отношении ситуация напоминала период советизации Азербайджана, когда на состоявшемся в сентябре 1920 г. в Баку I съезде народов Востока была объявлена «священная война» против Армении.

Провозглашение в начале 1990-х современного азербайджанского государства было предопределено распадом Советского Союза, однако основывалось на традиционной идейно-экономической базе: пантюркистская идеология плюс нефть. Эта незамысловатая формула является фундаментальным уравнением азербайджанской государственности, которая с самого начала своего существования была «полигоном» для проведения политических опытов.

Параллелей много: если, например, в начале двадцатых годов прошлого столетия именно в Баку принимались решения направить гнев мусульманских народов Востока против Армении, то и в девяностых годах религиозный фактор использовался с такой же целью. Можно привести немало сообщений, свидетельствующих о том, что азербайджанское руководство стремилось придать армяно-азербайджанскому противостоянию религиозный окрас и провозгласить джихад «против неверных».

«Аль-Каида» на постсоветском пространстве

«Аль-Каида» начала действовать на территории СССР в конце 1980-х, когда основала свой офис в Баку для оказания поддержки азербайджанским моджахедам в их войне против христианской Армении за контроль над Нагорным Карабахом» («Washington ProFile»).

«Азербайджан пережил волну «исламского возрождения» на рубеже 1980−1990 гг., породившую множество местных исламистских групп, исповедующих идеологию насилия и желающих установления отношений со схожими организациями за рубежом… в 1990 и 1991 гг. некоторые из вновь созданных азербайджанских исламистских групп предложили отправить добровольцев для оказания поддержки Саддаму Хусейну в войне в Персидском заливе. Член организации «Аль-Каида» Джамал Ахмед эль-Фадл, арестованный ФБР за участие в бомбежках посольств США в 1998 г., признал, что его организация стала проявлять активность в Азербайджане еще в 1989 г.» («Транскаспийский проект», 03.10.2000).

В 1991 г. в зоне карабахского противостояния появились воинские подразделения Шамиля Басаева и Салмана Радуева. Азербайджанский полковник Азер Рустамов вспоминал: «В боях летом 1992 г. неоценимую помощь нам оказали около сотни чеченских добровольцев во главе с Басаевым и Радуевым. Но и они из-за больших потерь вынуждены были покинуть поле боя и уйти» («Obozrevatel.Net», 07.01.2005 и 14.01.2005). Позже Басаев отметит: «Мы пришли в Карабах для джихада. (Интервью Ш. Басаева азербайджанской телекомпании ANS, 14.07.2000).

В мае 1992 г. террорист находился в Шуши. «Шушу бросили на произвол судьбы. Около семисот армян перешли в наступление. Ну и что с того? Имея такой крепкий гарнизон и такое количество оружия… учитывая, какое стратегически выгодное положение занимала Шуша, сто человек могли бы по крайней мере год удерживать город. Мы несли большие жертвы из-за глупости командиров, и никто никогда не был наказан (А.Алексеев, «Изувеченный изувер», «Русская народная линия», 28.08.2006).

Бывший начальник штаба Армии обороны НКР генерал-лейтенант Анатолий Зиневич вспоминал: «У меня были радиоперехваты переговоров… Басаева, в которых он буквально умолял выслать подмогу. Потом Басаев признался, что в Карабахе воевать нецелесообразно: азербайджанцы не умеют воевать, армян не победить. Если бы мы тогда знали, какую трагическую роль он сыграет в истории России, то плюнули бы на все эти коридоры и накрыли бы его группу».

Идеолог чеченского движения Мовлади Удугов отмечал, что после России исламисты возьмутся за Карабах: «Карабах… не только азербайджанская, но и мусульманская территория… армянская политика вызывает возмущение чеченских моджахедов. В программах многих исламских военных группировок после освобождения Дагестана вопросом номер два является Карабах… Исламские военные формирования не станут дожидаться возобновления войны… они намереваются начать поход за возвращение мусульманских территорий Закавказья» (интервью Мовлади Удугова агентству «Медиамакс», 09.07.99).

В начале девяностых из Афганистана в Баку перебрался террорист Хаттаб, вступивший в Карабахе в контакт с боевиками Басаева и отрядами Конфедерации народов Кавказа. Хаттаб находился в Баку 15 мая 1992 г., когда республику посетили премьер-министр Турции Сулейман Демирель и лидер ультранационалистических «Серых волков» Тюркеш. В тот день он встречался с Эльчибеем и обсуждал с ним вопросы прихода последнего к власти в Баку (герб Ичкерии — лежащий под луной волк — идейно-композиционно восходит к эмблеме «Серых волков»).

«Священный джихад» против Армении

Можно привести еще немало фактов, указывающих на присутствие представителей радикальных исламистских структур на территории Азербайджана в самом начале девяностых, т. е. в период, когда СССР формально еще существовал.

В правление Эльчибея исламистский фактор более усилился. Доверительные отношения с чеченским лидером Джохаром Дудаевым Эльчибей установил еще до своего избрания президентом в июне 1992 г. Президент Азербайджана также посещал Грозный, выступал на митинге, в его личной охране были чеченцы.

При нем военным советником состоял турецкий генерал Яшар Демирбулак, принимавший непосредственное участие в строительстве азербайджанской армии. Пост же замминистра внутренних дел Азербайджана занимал Ровшан Джавадов, который еще в 1989 г., скрываясь от ареста, несколько месяцев жил в Пакистане, где встречался с боевиками Исламской партии Афганистана, а после возвращения осенью того же года был назначен на должность командира патрульно-постовой службы Лачина.

В декабре 1992 г. Джавадов уже в должности замминистра МВД Азербайджана вылетел в Афганистан на встречу с лидером Исламской партии Афганистана, новым премьер-министром Гюльбеддином Хекматияром и генералом Рашидом Дустумом, организовавшим в апреле 1992 г. кабульский переворот, приведший моджахедов к власти. Результатом этих встреч стало прибытие на Карабахский фронт весной 1993 г. около 1000 афганских моджахедов.

Весной 1993 г. в Азербайджане уже назревал внутриполитический кризис, обусловленный удачным февральским контрнаступлением армянских сил в северном (мартакертском) направлении. В тот период моджахеды откровенно осуждали нерешительность военного командования и руководства республики, некоторые из них утратили «мотивацию» участия в джихаде.

«Афганцев откровенно боялись и сами азербайджанцы. Моджахеды могли забрать любую понравившуюся им вещь. Если кто-то по этому поводу пытался роптать, душман начинал многозначительно снимать с плеча автомат… ветераны Афгана в присутствии духов вынуждены были скрывать свое боевое прошлое. У нас служил «афганец» по прозвищу Кандагар. Кто-то назвал его так при моджахедах. Услышав знакомое название, духи насторожились. Наступила долгая зловещая пауза… Нам стоило больших усилий успокоить «братьев по оружию». Моджахеды были еще менее управляемы, чем отряды наших «удельных князей». Никто не мог заставить их идти в бой, если им этого почему-то не хотелось» (Журнал «Солдат удачи», 1999, N8 и 1999, N9−10).

В обстановке неудач Народный фронт Азербайджана выступил с заявлением, в котором обвинил Сурета Гусейнова в целенаправленной сдаче северных сел армянам. Еще летом 1992 г. Эльчибей подписал указ о наделении Гусейнова полномочиями заместителя премьер-министра республики и представителя президента по Нагорному Карабаху и окрестным районам. Соответственно, вина за положение на фронте была полностью возложена на полковника. В первых числах июня 1993 г. власти предприняли попытку его задержания, однако операция «Тайфун» потерпела крах: отряды Гусейнова разгромили правительственные войска и начали продвижение на восток. К середине июня 1993 г. они подошли к Баку.

В ходе продвижения Гусейнова к Апшерону, 9 июня 1993 г., по приглашению президента Эльчибея из Нахиджевана в Баку прибыл Гейдар Алиев — тогда еще председатель парламента автономной республики. Он провел переговоры с мятежником, а уже 15 июня парламент избирал Алиева своим новым председателем.

В июне 1993 г. Азербайджан трещал по швам: очевиден был перелом в ходе военных действий на Карабахском фронте, страна находилась в одном шаге от гражданского противостояния, резко активизировались движения угнетенных наций; в двадцатых числах июня на крайнем юго-востоке Азербайджана талышским лидером Альакрамом Гумматом (Алиа Акрам Губматов) была провозглашена Талыш-Муганская Республика.

Турция и Азербайджан стремились придать армяно-азербайджанскому противостоянию характер «джихада» и тем самым подчинить панисламизм идее пантюркизма. Подобный курс не был поддержан большинством арабских стран и Ираном. Тем не менее представляющие международную террористическую сеть силы продолжали наращивать свое присутствие в Азербайджане и направлять отряды на «священную войну» против неверных. С ними и работал Гейдар Алиев.

«Присутствие радикальных исламистских группировок в Азербайджане стало особенно заметным в ходе военных действий 1993 г., когда правительство Гейдара Алиева широко пользовалось услугами боевиков-моджахедов из Афганистана и других стран в войне против армян Нагорного Карабаха. Азербайджан, характеризуя карабахский конфликт как религиозную войну, использовал это для установления связей в исламском мире. Эти связи, включая заигрывания с радикальными организациями, проповедующими джихад, были нацелены на дипломатическую изоляцию Армении и поиск военной и финансовой помощи для развязывания новой военной кампании против Карабаха» (из отчета исследовательской службы Конгресса США, сентябрь, 2001 г.).

«Управление национальной безопасности Нагорно-Карабахской Республики продемонстрировало многочисленные подтверждения участия афганских наемников в боевых действиях. Это… списки отдельных подразделений по сто человек каждое, фото афганских боевиков, сделанные в учебном центре бывшей 104-й российской дивизии ВДВ в Гяндже, также словари: азербайджанский-пушту и азербайджанский-дари, религиозная мусульманская литература и газеты из Пешавара и Карачи, посылки, оружие и т.п. Все это было захвачено армянскими силами в ходе боев на южном участке Карабахского фронта в Джебраильском и Физулинском районах (телеканал РТР, программа «Вести», 13.11.1993).

Между Кабулом и Баку функционировала воздушная связь, обеспечивавшая Азербайджан новым пополнением; сама переброска моджахедов координировалась премьер-министром Гюльбеддином Хекматияром и пакистанскими службами, контролировавшими ситуацию в пуштунском лагере Афганистана. «В 1996—1997 гг. под натиском талибов в Афганистане рассыпались пуштунские отряды Гюльбеддина Хекматияра. Часть бойцов устремилась в Азербайджан, продолжать джихад. Люди Хекматияра уже участвовали в войне против Нагорного Карабаха в 1993 г., но потерпели фиаско» (ежемесячник «Солдат удачи», №№ 8, 9,10, 1997).

«Летом 1993 г. Алиев использовал более тысячи исламских наемников в войне против карабахских армян. Они прилетали в Азербайджан из Афганистана… Наемники, среди которых были арабские ветераны афганской войны, принимали активное участие в карабахском конфликте» («Moscow News», 13.09.2000).

«Примерно 1500 афганских ветеранов прибыли в Азербайджан в сентябре 1993 г. Чеченцы также сотрудничали с другими мусульманами из бывшего СССР. В частности, чеченские моджахеды закупали ракеты не только для себя, но и для партнеров в Азербайджане и сыграли ключевую роль в захвате города Горадиз, находящегося к юго-востоку от Степанакерта… Летом 1994 г. их число возросло до 2500. После тяжелых потерь в боях с армянами афганская бригада расформировалась в том же 1994 г., однако многие из них участвовали в других региональных конфликтах» («Washington ProFile»).

«Один из сообщников бин Ладена утверждает, что сам бин Ладен лично руководил моджахедами по меньшей мере в двух сражениях в Карабахе» (АР, 14.11.1999).

Июнь 1993 г. ознаменовался стартом нового этапа объявленного против армян джихада. Однако ожидания председателя азербайджанского парламента Гейдара Алиева связывались не только с миссией «армии Ислама». Конкретные надежды он возлагал и на свое президентство, особенно на дату проведения президентских выборов.

В Анкаре и Баку ждали смещения Ельцина

3 октября в Азербайджане прошли президентские выборы, изначальная предсказуемость которых никакой интриги не обещала. Но интрига была в другом, и именно с ней Гейдар Алиев связывал свои ожидания: он очень рассчитывал на открытие второго (Западного) фронта против Армении.

В сентябре 1993 г. Турция сосредоточила на армянской границе солидный воинский контингент. В частности, в приграничном селе Байрактаран дислоцировалась бронетехника и артиллерия 220-ой механизированной и 9-ой артиллерийской группировки Сарикамышской дивизии турецкой армии. Тогда же премьер-министр Тансу Чиллер, не скрывавшая ярости в связи с успехами армян, заявила, что Турция «не собирается сидеть сложа руки».

Решительность Анкары обусловливалась кризисом власти в России, где противостояние между президентом и парламентом постепенно переходило в вооруженное столкновение. Турция рассчитывала на смещение Бориса Ельцина, соответственно, на создание предпосылок для пересмотра российско-армянских договоренностей в военно-стратегической сфере и вывод дислоцированных в республике российских частей. На такую перспективу и рассчитывал Гейдар Алиев.

Турецкие власти работали с Алиевым всегда, в том числе и в бытность последнего главой парламента «Нахчыванской Автономной Республики». Собственно, они и готовили бывшего советского лидера Азербайджана в качестве преемника Эльчибея. По сути, приглашение Алиева в Баку 9 июня 1993 г. представляло собой передачу эстафеты власти.

О своих близких отношениях с турецким руководством говорил и сам Алиев: «Когда я жил в Нахчыване президент Турции Демирель сам предложил мне кредит в 100 миллионов долларов. Прислал свой президентский самолет, и я побывал у него в Анкаре. Я построил дорогу в Турцию, мост через реку и наладил снабжение товарами» («Азербайджан», 17.08.1993).

Показателен и тот факт, что даже спустя два месяца после своего избрания спикером парламента Азербайджана Гейдар Алиев все еще «сокрушался» по поводу нарочито прохладной реакции официальной Москвы на столь важное событие.

Особенно раздражало его отсутствие поздравительного письма от имени российского президента Бориса Ельцина: «Москва пока никак не отреагировала на мое возвращение в Баку. Пока никак. Только Руслан Хасбулатов поздравил меня с избранием на пост председателя ВС. Официальная Москва молчит. Народный фронт вел антирусскую политику, чтобы не происходило сближение России и Азербайджана. Похоже, это устраивало и Москву» («Азербайджан», 17.08.1993).

Персона Хасбулатова отнюдь не случайно фигурирует в интервью Алиева. Именно на спикера разогнанного к тому времени российского парламента и рассчитывали Анкара и Баку, в вопросе смещения Бориса Ельцина. По данным французских спецслужб, существовала устная договоренность между Русланом Хасбулатовым и турецким премьером Тансу Чиллер о том, что в случае успеха антиельцинских сил турецкая армия получит возможность нанесения по Армении авиаударов.

В воспоминаниях тогдашнего посла Греции в Армении Леонидаса Хрисантопулоса также отмечается, что в начале октября турецкая сторона стремилась использовать кризис в России для нанесения ударов по Армении под предлогом борьбы против курдов. Дипломат ссылается на данные, сообщенные ему послом Франции в Армении и подтвержденные послом США Гарри Гилмором: «Спикер российского парламента Хасбулатов достиг секретного соглашения с премьер-министром Турции Тансу Чиллер… в случае победы Хасбулатова русские пограничники были бы выведены из Закавказья… Это позволило бы Турции, использовав в качестве повода курдскую проблему, осуществить ограниченное вторжение в Армению… только Турция может раскрыть намерения во время кризиса в Москве. Если когда-либо Анкара подтвердит разведотчеты Франции и США, это покажет, какую роль желало играть тогдашнее правительство Турции на Кавказе» (Л.Хрисантопулос, «Кавказские хроники. Становление нации и дипломатия в Армении, 1993−94 годы», Лондон, Комитасовский институт, 2002).

Обращало на себя внимание и нахождение в антиельцинском лагере генерала Альберта Макашова. Если не по интеллекту своему, то по крайней мере своей «гражданской позицией» он походил на черносотенцев и воспринимал армянский фактор в регионе в качестве деструктивного. В конце восьмидесятых, будучи первым заместителем командующего войсками Закавказского округа, он «наводил порядок», распространяя легенды о «массовом мародерстве» в зоне Спитакского землетрясения, арестовывал членов комитета «Карабах», а в ранге коменданта Еревана пресекал любое проявление публичной активности.

Еще раньше, в преддверии Сумгаитской резни, генерал посетил Капанский (Кафанский) район Армении и, не обнаружив там ничего «примечательного», тем не менее, запустил легенду, растиражированную позже другим «черносотенцем» Александром Прохановым об армянских насилиях в отношении мусульман. Таким образом, присутствие генерала «в лагере Хасбулатова» лишь насыщало атмосферу армянских опасений и азербайджано-турецких ожиданий.

3 октября в Азербайджане прошли выборы президента. Но в тот день Алиева больше тревожило положение в Москве: если в Баку все было предельно предсказуемо, то в российской столице — как раз наоборот. События развивались в интерактивном режиме: в то самое время, когда послушный азербайджанский избиратель направлялся к участкам, Александр Руцкой с балкона Дома Советов призывал народ начать штурм мэрии, Хасбулатов призывал взять штурмом Кремль и заключить Бориса Ельцина в «Матросскую тишину», Альберт Макашов решился на захват здания мэрии на Новом Арбате. Оппозиция направилась к телецентру; Ельцин подписал указ об освобождении Руцкого с должности вице-президента России и об увольнении его из армии…

Тем временем сотни тысяч азербайджанских избирателей шли на голосование. Они поддерживали Гейдара Алиева и посещали участки с раннего утра и до позднего вечера. По окончании выборов Центральная избирательная комиссия приступила к подсчету голосов.

В ту же ночь на 4 октября Борис Ельцин принял решение о штурме Дома Советов: на заседании в здании Генерального штаба МО он отдал приказ об использовании танков и бронетехники. Министр обороны Павел Грачев потребовал оформить приказ в письменном виде.

4 октября, в день ввода войск в Москву и танковых обстрелов Дома Советов, Вооруженные силы Армении были приведены в состояние повышенной боевой готовности для отражения возможной атаки со стороны Турции. Дислоцированные на турецкой границе почти десять тысяч российских пограничников смотрели на север. Собственно, на север смотрел тогда весь регион. В Карабахе же шли бои. Провал попытки переворота в Москве сорвал планы турецко-азербайджанского тандема…

Тюркский «План Б»

После подавления попытки переворота в Москве начался новый этап джихада против армян. Осенне-зимняя активизация действий моджахедов в «священной войне» прослеживалась на всех фронтах, о чем сохранилось немало свидетельств.

«В конце декабря 1993 г. азербайджанская армия перешла в контрнаступление в Кельбаджарском направлении. Столь широкомасштабной операции армяне не ждали. Еще большей неожиданностью для армян стала тактика ведения боя. До того азербайджанское командование в наступательных и контрнаступательных действиях придерживалось достаточно известной и весьма однообразной тактики — сначала в ход пускалась расчищающая путь бронетехника, затем шли солдаты. В этом же случае такого не наблюдалось. Велись бои, однако ни танков, ни пехоты зафиксировать было невозможно… чувствовался иной почерк, очень напоминающий тот, который некоторые из нас видели в Афганистане. Это апробированная на Среднем Востоке и прекрасно зарекомендовавшая себя в горных районах форма ведения боя — «от сопки к сопке». Схема не очень замысловатая, однако вполне надежная: гранатометчик-профессионал с одной из «своих» сопок беспрерывно палит в сторону другой: прекрасно налаженная наводка и достаточно высокая степень поражения цели. С «расчисткой» очередной высоты и ее последующим занятием та же самая операция производится уже по направлению следующей — еще не занятой сопки. Следует отметить, что в таких случаях КПД от использования тяжелой бронетехники сводится к минимуму. Под Новый год мой танк чуть не подстрелили — снаряд разорвался в непосредственной близости, и мне просто удалось нанести ответный удар раньше, чем противник успел перезарядить гранатомет. Поднявшись на сопку, мы удостоверились в оправданности наших предположений: возле гранатомета лежали трупы настоящих моджахедов в шароварах, пуштунских кафтанах и в чалмах. Позже участие моджахедов в контрнаступательных операциях стало для нас делом обыденным» («Моджахеды против Карабаха: свидетельства офицеров», «Голос Армении», 01.01.2001).

«В феврале-марте 1994 г. азербайджанская армия предприняла новую попытку контрнаступления. Мы дислоцировались в районе совхоза Джраберд недалеко от Мартакерта. Наши разведданные содержали информацию относительно появления новой военизированной группировки на линии соприкосновения… но если в Афганистане моджахедов выручали собственные горы и тактика «от сопки к сопке»…, то в Карабахе — горы были уже наши, и не было лучших проводников, чем мы. Накрыли мы их… на одной из сопок нашли пять трупов, зеленые флаги, Коран, повязки — ленты с арабскими письменами» («Моджахеды против Карабаха: свидетельства офицеров», «Голос Армении», 01.01.2001).

«В январе 1994 г. моджахеды наступали на Карабах и с южного направления — на Физулинском фронте. Очевидно, что все их наступательные действия следует рассматривать как единое целое, они являлись звеньями одной цепи. Зимой 1994 г. эта цепь пролегла по всему внешнему периметру фронта, и Нагорный Карабах оказался в кольце моджахедов. 17−18 января крупная группировка, в составе около 150 боевиков, тремя отдельными шеренгами начала наступление в районе Карахан-Бейли, в 15 км от Жданова. В составе группировок насчитывалось порядка 25 гранатометчиков. Оборонительные рвы были вырыты на редкость искусно, отчего и крайне трудно было вычислить место постоянной дислокации моджахедов. Почти весь январь мы оборонялись… и только 5−8 февраля начали контрнаступление. Оно оказалось удачным, мы смогли продвинуться вперед на 7 километров. Моджахеды оставили на поле боя семнадцать человек убитыми, и еще семерых мы взяли в плен. Разумеется, этому предшествовала довольно кропотливая разведывательная работа: нашим разведчикам в ходе многочисленных рейдов удалось-таки обнаружить несколько мест их дислокации и даже вычислить время принятия обязательного для моджахедов героина. По сути, это сыграло решающую роль и предопределило успех атаки. Мы начали наступление как раз в то время, когда они находились в состоянии максимальной расслабленности. На сопках, оставленных моджахедами, мы увидели огромное количество медицинских принадлежностей, использованных шприцев, белого порошка, а также исламистской литературы» («Моджахеды против Карабаха: свидетельства офицеров», «Голос Армении», 01.01.2001).

В этой связи важно отметить следующее: в течение почти четырех лет армянское сопротивление «джихаду» играло важнейшую сдерживающую роль. Оно локализовало деятельность террористических структур по периметру конфликта, не давало терроризму стать международным. Лишь после приостановления активных боевых действий в Нагорном Карабахе преступники этой войны появились в Боснии, на Северном Кавказе, в других регионах. С мая 1994 г. экстремизм «вырвался наружу» и превратился в глобальный.

Прекращение активных боевых действий в мае 1994 г. вовсе не означало, что Азербайджан утратил отведенную ему «историческую миссию» одного из важных центров фундаментализма. «В период установления перемирия в Карабахе большинство моджахедов покинули Азербайджан, чтобы воевать в других горячих точках… Северный Кавказ, Балканы. Однако некоторые из них остались, чтобы возродить интерес к исламистским радикалам посредством создания сети тренировочных лагерей, мечетей, благотворительных организаций и подпольных ячеек. Ибраим Эйдарус, недавно арестованный в Европе ФБР за участие в бомбежках посольств в 1998 г., возглавлял азербайджанское отделение «Аль-Каиды» между 1995 и 1997 гг.» («Strategic Policy», № 10, 1998).

О функционировании на территории Азербайджана военных баз «Аль-Каиды» и других структур свидетельствует множество источников. Приведем лишь некоторые.

В протоколе дела «США против бин Ладена» (папка начала собираться после взрывов 11 сентября 2001 г.) читаем: «В августе 1998 г. азербайджанское отделение организации «Исламский джихад», которое впоследствии слилось с «Аль-Каидой» координировало бомбардировки посольств США в Кении и Танзании, когда были убиты 224 и ранены около 4600 человек. ФБР удалось перехватить почти 60 звонков, сделанных посредством спутникового телефона Усамы бин Ладена из Баку в Восточную Африку и обратно. Посольство США в Азербайджане также опасалось нападения, однако, как заявил один из местных радикалов, они решили не подвергать атаке посольство США в Баку, «чтобы не портить хороших отношений с Азербайджаном» (Протокол дела «США против бин Ладена и др.», апрель, 2001; см. также «Washington Post», 03.05.2001).

«Азербайджан остается привлекательным прибежищем для международных террористических сетей, в особенности тех, которые базируются в Афганистане. В 2000 г. глава миссии UNHCR в Азербайджане Дидье Лей отметил, что большинство лиц, ищущих в этой стране политического убежища, прибывают сюда из Афганистана… Недавно в прессе муссировалось то обстоятельство, что, если бы бин Ладен вынужден был покинуть Афганистан, он оказался бы в Азербайджане. В течение лет сторонники бин Ладена покидали Баку с тем, чтобы создавать лагеря в сельских районах, в особенности в отдаленных горных местностях на севере страны» («Strategic Policy», № 10, 1998).

В 1999 г. «Defence and Foreign Affairs» привел факты о расширении радикальными исламистами своей инфраструктуры в Азербайджанской Республике: «Инфраструктура принимала моджахедов на передовые учебные и оперативные базы в Чечне, также проводила диверсионные акции против России, Армении и Нагорного Карабаха в случае, если Москва станет бомбить базы исламистов в Чечне или организует рейды для их уничтожения».

Армения и Грузия — препятствия

Там же отмечается, что среди моджахедов много будущих «шехидов», обучавшихся в лагере бин Ладена в Афганистане. Сразу после подписания в мае 1994 г. протоколов о приостановлении активных боевых действий президент Гейдар Алиев, бывший советский генерал КГБ, совершил малый хадж в Мекку.

Позже, обращаясь к королю Саудовской Аравии Фахду Ибн Абдул Азизу Аль-Сауду, он подчеркнет: «Мы придаем большое значение всестороннему сотрудничеству Азербайджана с исламским миром, в частности, с Саудовской Аравией. Вашему Превосходительству известно об оккупации армянскими вооруженными силами 20% наших земель, об оказавшихся в положении беженцев около миллионе граждан. С этой позиции мы благодарны Организации Исламская конференция и всему исламскому миру за моральную поддержку и за непосредственную помощь Саудовской Аравии. Наряду с этим мы надеемся, что Вы и другие мусульманские государства, имеющие большое влияние, не пожалеете сил в оказании помощи братскому азербайджанскому народу в решении армяно-азербайджанского конфликта» («Бакинский рабочий», 22.02.1997).

В годы Карабахской войны против армян воевало немало выходцев и из Пакистана. В период своего премьерства Беназир Бхутто выступала не только за необходимость создания исламской полосы «от Адриатики до Индийского океана», но и отметилась рядом агрессивных антиармянских заявлений. В начале 1994 г. она вместе с премьер-министром Турции Тансу Чиллер совершила разрекламированный визит в Сараево, призванный в драматическом свете представить положение боснийских мусульман в осажденном городе.

Вне зависимости от внутрипакистанских развитий и отдельных интриг внутри самого клана Бхутто официальный Исламабад всегда придерживался панисламизма и возлагал на себя миссию «окончательной исламизации» огромного региона от Турции до западного Китая. Известно заявление Бхутто: «На всем пространстве исламских стран есть только два препятствия, мешающих миру ислама полностью сомкнуться и сгруппироваться, — Армения и Грузия».

В ходе официального визита Гейдара Алиева в Пакистан в апреле 1996 г. Бхутто подтвердила «полную и безоговорочную» поддержку Баку, осудила «агрессию Армении против Азербайджана» и даже выразила готовность направить воинский контингент в зону конфликта.

Высокий уровень двусторонних связей подтвердил и визит главы Пакистана Первиза Мушаррафа в Баку в июле 2004 г. Президент отметил, что Баку и Исламабад поддерживают друг друга во всех вопросах: «Это проявляется в поддержке Азербайджаном нас в кашмирской проблеме, а Пакистаном Азербайджана — в карабахской. Агрессия против Нагорного Карабаха и прилегающих районов беспокоит каждого пакистанца. Мы не друзья, мы братья. Пакистан всегда был рядом с Азербайджаном» (1news.az, 22.03.2015).

Факты указывают, что именно на Карабахском фронте, в ходе «священной войны» против армян, прошли первичную апробацию некоторые формы террористических действий, равно как и формы координации этих действий, которые ввиду преступного безразличия международного сообщества, приобрели позднее глобальный охват и более изощренные формы. Уже завтра будет ИГИЛ!