С первыми частями статьи Вадима Елфимова можно ознакомиться здесь и здесь

В самом конце 80-х, уже на излете "перестройки", Джордж Фрост Кеннан поменял свои взгляды на Советский Союз и даже выступал с "прощенными" лекциями перед специализированными аудиториями международников. Его похлопывали по плечу Рейган и Горбачев, а Буш-старший и вовсе наградил в 1989-м медалью Свободы.

Кеннан словно вновь появился из закулисья, - то ли из Принстона, где читал лекции, то ли с частного ранчо в городишке Восточный Берлин (какие совпадения!), что в штате Пенсильвания, где любил, по слухам, порыбачить прямо с лодки. Он вдруг снова оживился, стал публичен, просвещал молодых ученых. Автор этих строк был в группе таких ученых, удостоившихся чести встретиться в более-менее узком кругу с главным советологом "цивилизованного мира". Надо честно признаться, у меня не возникло тогда ощущения, что мы встречаемся с легендой и что человек, носящий имя Джордж Мороз Кеннан (George Frost Kennan) раз и навсегда заморожен "холодной войной". Я хорошо знал труды Кеннана, но, конечно, не знал, что всех нас ждет, и в самом ближайшем будущем! Зато о многом догадывался... А посему спросил "старика", почему все-таки Штаты, даже будучи союзником СССР в смертельной войне, так и не признали вхождение в его состав Прибалтики? и не было ли это первым проявлением "холодной войны"? Мне казалось, таким вопросом я потрафил Кеннану, ведь он как бы каялся за то, что именно ему приписывают авторские права на "холодную войну". И, вообще, представлял он себя человеком изменившимся, теперь уже либеральных взглядов, отрекшимся от "холодного" багажа, даже разоблачающим американских правых и, конечно, выступающим за дружбу с "новым" Советским Союзом. А раз так, полагал я, он быстренько согласится с моим утверждением... и тем самым признает, что именно Америка стала инициатором "холодной войны" - еще до большой войны, - а вовсе не Советский Союз!

Старый советолог быстро разглядел расставленную ему "ловушку" и в нее не попался. Он просто, как сейчас говорят, "тупо" мне не ответил - одарил лишь загадочной улыбкой... Но весь его "либеральный" флер в моих глазах сразу исчез. Что он мог мне сказать? Правду? О том, что "маленькую, но гордую" Прибалтику американцы еще в 40-х оставили в теле Советского Союза, как детонатор очень замедленного действия? И что буквально через год, в 91-м, детонатор этот "выстрелит"?

Конечно, Джордж Кеннан знал тогда чуть-чуть больше моего. Но я знаю другое: если бы предложение Сталина о включении прибалтийских государств в ООН не встретило сопротивления Рузвельта, а Литва, Эстония и Латвия благодаря "великому кормчему" приобрели бы такой международный статус и вес, о котором и мечтать не могли, то Прибалтика, наверняка, оказалась бы "разминирована". И, уж во всяком случае, дышала бы ровней и по отношению к Сталину, и к Советскому Союзу, и к его "центру". А там, глядишь, и не вышла бы из состава в 91-м, спровоцировав парад суверенитетов!

И Белоруссия, и Украина имели прямое отношение к членству Прибалтики в ООН. Признай Рузвельт белорусское и украинское членство в Организации, и тут же возникал вопрос: а чем, с точки зрения Америки, прибалтийские народы хуже? И тогда вся "благородная" игра в "непризнание" оборачивалась бы против самих Штатов. Ну, а признай Вашингтон границы 1941 года, признай он вхождение Прибалтики и ее место в ООН, это означало бы - американцы собственными руками вытащат из тела СССР им иже заложенный детонатор! Не имея желания делать ни того, ни другого, но и не имея возможности отказать открыто, Белый дом предпринял попытку тупо "подвесить" проблему и Прибалтики, и Белоруссии, и Украины.

Реально Москва столкнулась с такой тактикой уже в самом начале формирования антигитлеровской коалиции. В июле 1941 г. Кремль решил восстановить дипотношения и подписать пакты о военной взаимопомощи в том числе и с правительствами Чехословакии и Польши, бежавшими в Лондон. С Бенешем и Масариком проблем не возникло, а вот с польским премьером в изгнании, генералом Сикорским, неожиданно все застопорилось. Тот, несмотря на свое положение "приживалки", вдруг категорически отказался признавать новые границы Белоруссии и Украины. Чем удивил не только советского посла Майского, но и Черчилля. А на щедрое предложение советской и английской сторон получить обратно территории Польши в ее национальных границах, т. е. заселенных только поляками, министр иностранных дел несуществующего государства пан Залесский заявил: никаких белорусов и украинцев на территории Польши он не знает! Там есть только поляки, а единственным нацменьшинством можно считать разве что полмиллиона евреев. Совершенно очевидно, что без подстрекательства американцев министры без портфеля и представители безземельной шляхты просто не решились на подобные речи. В результате, советско-польский пакт - все же наспех подписанный Майским! - вопрос о польских границах нежданно-негаданно сделал открытым.

Как дорого обошлась сия поспешность Советскому Союзу! В конце концов, не только Рузвельт, но и Черчилль сообразил, что "подвешенность" вопроса о польских территориях открывает большие возможности для лавирования. И давления на главного союзника - СССР!

Сталин это также почувствовал. И когда в декабре 41-го к нему приехал английский министр иностранных дел Иден для заключения полноценного договора о военном союзе и о послевоенном устройстве, Иосиф Виссарионович сам предложил территориальное расширение для будущей Польши. А именно - передать ей Восточную Пруссию. Естественно, в обмен на признание новых границ воссоединенных Белоруссии и Украины! Иден ничуть не возражал... пока дело не дошло до Советской Прибалтики! Тогда глава Форин Офис прямо заявил, что Рузвельт взял с англичан твердое обещание - без предварительного соглашения с ним ни в коем с лучае не признавать Прибалтику советской. И подписание англо-советского договора в тот раз фактически было сорвано, что едва удалось скрыть даже от Гитлера.

Так началась долгая, - трехлетняя, - дипломатическая борьба союзников, вершиной которой явилась - и по данному вопросу! - Ялтинская мирная конференция. 7 февраля 1945г. в переговорном зале Ливадийского дворца В. Молотов все же официально предложил ввести в число членов-основателей ООН Белоруссию, Украину и хотя бы одну прибалтийскую республику, - Литву. Он подчеркнул, что эти республики "понесли наибольшие жертвы в войне и были первыми территориями, на которые вторглись немцы". Рузвельт и Черчилль (теперь уже совместно) попытались тут же привязать вопрос к территориальному - о границах Польши. Главное для них было добиться от Сталина, чтобы тот ради членства в ООН формально отказался хотя бы от части западных территорий Белоруссии и Украины. И тем поставил бы под сомнение западные границы СССР 1941 года, а, значит, и статус Прибалтики. Ради чего Рузвельт начал активно "двигать" по карте польскую границу на восток, все глубже вторгаясь в белорусские и украинские земли. Он даже настаивал на передаче Польше Львова и других крупных районов, в том числе и белорусских, что выходило далеко за пределы знаменитой "линии Керзона".

Жаркая дискуссия затянулась, и тогда Сталин встал, то ли намереваясь просто пройтись вдоль стола, то ли решительно покинуть зал заседаний... Ловя на себе напряженные взгляды Рузвельта и Черчилля, он напомнил последнему цитату из его же выступления в британской прессе. А именно: "Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы это сделать!". "Дядя Джо" как бы вопрошал: "И теперь вы хотите, чтобы русские еще и расплатились за свой героизм и освободительный порыв собственными землями?". Вслух же Сталин произнес: "Линию Керзона придумали не русские. И что же, вы теперь надеетесь, что мы окажемся меньшими русскими, чем Керзон и Клемансо? Тем самым вы доведете нас до позора. Что скажут украинцы и белорусы, если мы примем ваше предложение? Они, наверняка, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надежными защитниками русских, украинцев и белорусов, чем Керзон и Клемансо".

Эта краткая, но внушительная речь резко умерила аппетиты Рузвельта и Черчилля: восточная граница Польши тут же вернулась на линию Керзона. Правда, западные союзники в качестве морального утешения настояли: пусть граница хоть чуть-чуть, да отклонится! И "соскабливание престижа" произошло: где всего на пять, а где на восемь километров в пользу Польши - не больше! Но для Запада это было слабым "утешением". Ибо как только территориальное разграничение стало фактом, тут же решился вопрос и о членстве в ООН: Украина и Белоруссия стали основателями единственной универсальной международной организации в мире. Правда, без Литвы.

Впрочем, уникальность положения БССР и УССР этим не ограничилась. Они были единственными советскими республиками, имевшими самостоятельный международно-правовой статус и свое представительство в ООН. Такого не было даже у РСФСР...