Николай Радов: Грузинская карта в рукаве белорусской политики

Казалось бы, в отношениях между Россией и Беларусью, отягощенных рядом серьезных противоречий, настало время для конструктивного диалога. Однако, как показывает действительность, официальный Минск не готов к подобному процессу и продолжает всеми возможными способами накалять обстановку. Белорусские власти, по-видимому, решили вновь разбудить интерес Кремля к белорусско-грузинским отношениям, реанимацией которых Минск занимается уже больше года.

Несколько лет назад Михаил Саакашвили и Александр Лукашенко отзывались друг о друге достаточно нелицеприятно. Президент Грузии критиковал белорусского коллегу за диктатуру и попрание демократии. Со своей стороны, накануне выборов-2006 белорусские спецслужбы "разоблачили" участие грузинской стороны в подготовке революции в Беларуси по тбилисскому сценарию. Лукашенко тогда сказал: "Беларусь не ставит знак равенства между грузинским народом и официальными властями Грузии, которые продолжают свою недружелюбную политику по отношению к нашей стране. Народы доброжелательно относятся друг к другу".

В 2008 году разразился военный конфликт на Кавказе, в результате которого на политической карте появились две новые республики - Южная Осетия и Абхазия. Эти события непосредственно затронули и Беларусь, поставив ее политический режим перед тяжелым геополитическим выбором: либо следовать в фарватере России, признав независимость двух республик, либо попытаться проводить самостоятельную игру и получить от этого максимальную для себя выгоду. Все, что требовалось от Беларуси - это одобрить или не одобрить действия России в Грузии. Казалось бы, для многих ответ был очевиден, но не для белорусского президента. Помимо того, что Лукашенко не предпринял никаких серьезных демаршей в сторону Грузии, выразив только сожаление по поводу военных действий и гибели мирных жителей, он так и не смог внятно объяснить свою позицию по вопросу о признании Абхазии и Осетии. Более того, проводя дальше свою политику заигрывания с Западом, в июле 2009 МИД Беларуси рекомендовал белорусским гражданам при посещении Абхазии и Южной Осетии соблюдать грузинские законы, а въезжать на эти территории разрешалось только через Зугдидский и Горийский муниципалитеты Грузии. Проникновение в Абхазию и Южную Осетию со всех других направлений (кроме России, иных путей нет) без специального разрешения грузинских властей было запрещено.

Такая политическая игра Минска в то время была понятна. Признание "непризнанных" республик не только окончательно бы поставило крест на отношениях с Западом, но и привело бы к ужесточению политического и экономического давления со стороны ЕС и США. Беларусь утратила бы возможность иных геополитических перспектив, кроме более тесной интеграции с Россией, а это ставило под угрозу сам политический режим Лукашенко.

Сближение Беларуси и Грузии, в первую очередь, политическое, стало вполне очевидно после многочисленных двухсторонних переговоров в последующие два года. Саакашвили неоднократно, как на официальном, так и неофициальном уровне подчеркивал важность белорусско-грузинских отношений в деле альтернативного процесса интеграции на постсоветском пространстве в противовес российскому сценарию. В данном случае становятся понятными "приветы" грузинского лидера белорусскому и благодарность за непризнание Южной Осетии и Абхазии.

В январе 2010 года в ходе встречи с вице-премьером Беларуси Андреем Кобяковым грузинский президент заявил о намерении интенсифицировать экономические отношения с белорусскими партнерами и готовности "открыть Грузию" для Беларуси. Необходимо отметить, что такой широкий жест доброй воли со стороны Саакашвили, скорее всего, не состоялся бы, если бы не нараставший в тот момент кризис в российско-белорусских отношениях. Время было выбрано правильно, однако, вероятные последствия данного процесса для понимания белорусской политической элиты оказались недоступными. Белорусы в очередной раз попытались действовать в рамках пословицы: и волки сыты, и овцы целы. Надеясь на дальнейший торг с Москвой, белорусская сторона попыталась разыграть грузинскую карту: ничего конкретно не обещая, но и не отказывая Тбилиси.

Новый всплеск белорусско-грузинских отношений наметился в ходе белорусско-российского противостоянии по вопросу Таможенного союза. 8 июля 2010 г. увидело свет постановление Правительства Республики Беларусь № 1022 "О проведении переговоров по проекту Соглашения между Правительством Республики Беларусь и Правительством Грузии о создании Межправительственной Белорусско-Грузинской комиссии по экономическому сотрудничеству и подписании данного Соглашения". Пока не ясно, какие конкретно меры предполагается осуществить для развития данного соглашения, так как все двухсторонние переговоры окутаны покровом тайны, а информация о них достаточно скудная.

Похожая ситуация наблюдается и по вопросу недавней неофициальной встречи Александра Лукашенко с грузинским президентом Михаилом Саакашвили. Как сообщает "Грузия Online", главы государств обсудили двусторонние политические и экономические отношения и с удовлетворением отметили углубление отношений на уровне общественных групп, особенно на уровне молодежи и между бизнес-группами. Кроме того, Лукашенко и Саакашвили выразили надежду, что в текущем году в Грузию прибудет много туристов из Беларуси. Однако, на данный момент нет никаких фото- или видеоследов этого события, а официальный Минск хранит молчание.

Для того, чтобы ответить на сам собой возникающий вопрос, что происходит в белорусско-грузинских отношениях, необходимо учитывать несколько весьма значительных факторов. Во-первых, Грузия по объему товарооборота является третьим партнером Беларуси на постсоветском пространстве после России и Украины. В 2009 году товарооборот между двумя странами составил 45 млн долларов. На грузинском рынке пользуется хорошим спросом белорусская молочная продукция и сельскохозяйственная техника (до 90 % тракторов закупается в РБ). Во-вторых, совместное участие двух стран в программе "Восточное партнерство", в которой позиции Грузии выглядят более убедительно, чем у Беларуси. В поисках постоянных денежных вливаний Минску требуется именно такой партнер, способный "замолвить словечко" в структурах, финансирующих данный проект. В-третьих, перед Лукашенко в преддверии предстоящих выборов остро стоит вопрос легитимации своей власти. Учитывая тот факт, что Россия на данном этапе заняла нейтральную позицию, для белорусского лидера весьма важно найти сторонников своего режима. Саакашвили достаточно неплохо подходит на такую роль: официально он позиционирует себя, как и Лукашенко, защитником национальных интересов и независимости своей страны в противовес "имперским амбициям" Москвы, заявляет о многовекторности внешней политики и выступает за более тесное сотрудничество со странами Запада. В-четвертых, нельзя забывать, что грузинский и белорусский режимы являются авторитарными и, несмотря на различный фундамент, весьма схожи между собой. В обеих странах оформилась жесткая единоличная власть, политическая оппозиция разрозненна и находится под постоянным давлением, идеология всецело направлена на прославление существующего строя, а политические лидеры неспособны улавливать геополитические изменения не только в мире, но и в своем регионе. В-пятых, белорусскому президенту крайне необходимо попытаться "щелкнуть по носу" Кремль своими отношениями с Тбилиси, тем самым, доказав прежде всего себе, что его политическая составляющая на просторах СНГ еще что-то значит.

Вероятно, в настоящий момент не стоит говорить, что у Беларуси и Грузии возникли какие-то важные общие стратегические цели, которые коренным образом повлияют на геополитическую обстановку в регионе. Экономическая составляющая двухсторонних отношений достаточно невелика и, по всей видимости, не будет в ближайшем будущем, как впрочем, и в прошлом, играть сколько-нибудь важную роль. Более вероятным является использование двумя странами друг друга в качестве определенного инструмента давления на Россию. Однако, если для Грузии подобная политика не нова, то для Беларуси она может послужить источником серьезных проблем. Расчет белорусских властей на то, что Грузия станет дополнительным коммуникативным инструментом в диалоге с Западом в противовес российскому вектору внешней политики, может не оправдаться. В этом случае Минск рискует оказаться у разбитого корыта, не достигнув ни одной из поставленных перед собой задач.