Милли Меджлис (парламент) Азербайджанской Республики (АР) на внеочередном заседании 8 июня принял военную доктрину государства. Её обсуждают и в азербайджанских СМИ. Обозреватель ИА REGNUM Рафаэль Мустафаев в материале "Проект военной доктрины противоречит Конституции Азербайджана?" рассказал о сомнениях среди бакинских политологов и военных экспертов в части соответствия основному закону страны положений этой доктрины о возможности размещения иностранных баз на территории АР.

Но не только в этом бросается в глаза разлад между военной доктриной и конституцией АР. Статья 9 конституции гласит, что АР отвергает войну как средство посягательства на независимость других государств и как способ решения международных конфликтов. А новая доктрина настаивает на праве Азербайджана силой отвоевать территории, оставленные армянам в войне 1991-94 годов. Как бы авторы доктрины не крутили формулировки, суть дела именно в этом. Но как же увязать тогда доктрину с конституцией? Может, карабахский конфликт не международный? Или АР ни разу не брала обязательств решить его мирно, переговорными средствами? Вопрос не нов.

До сих пор немало вопросов возникало из-за регулярных угроз силой из самых высоких уст официального Баку, а теперь их множит его стремление подвести под свои угрозы документальную, а главное - директивную основу. Конечно, там упомянуты нормы и принципы международного права. Но, как правило, всуе - лишь в самом общем виде!

1) Начну с того, что руководство АР и персонально глава государства цинично пренебрегают одним из главных принципов современной Европы, который давно воспринят всем цивилизованным миром - принципом неприменения силы и угроз силой. Это второй принцип Хельсинкского заключительного акта и одна из первооснов ОБСЕ. В Баку никто не смеет раскрывать или комментировать этот принцип - это невыгодно, хотя бы потому, что в нём прямо прописана недопустимость любых актов репрессалий с помощью силы (ведь там фактически всё подаётся именно как репрессалии за оккупацию). Вот ещё из официальных расшифровок смысла этого принципа: "Никакое такое применение силы или угрозы силой не будет использоваться как средство урегулирования споров... Никакие соображения не могут использоваться для того, чтобы обосновать обращение к угрозе силой или к её применению в нарушение этого принципа". Это логически подводит к другому принципу ОБСЕ - мирному разрешению споров, подзабытому в карабахском урегулировании даже посредниками.

2) Вполне ожидаем был отказ Баку от предложения президента Армении Сержа Саргсяна заключить соглашение о неприменении силы при разрешении карабахского конфликта. Хотя, казалось бы, очевидно, что без обоюдного отказа от применения силы и без серьёзных международных гарантий армяне не будут торопиться с уходом с территорий АР, а продолжат укреплять нынешнюю линию обороны и настаивать на пакетном урегулировании. Тем более наивно при поэтапном движении рассчитывать на их уход и нанесение потом военного удара с выгодных близких позиций. Лютое взаимное недоверие сторон страхует их от грубых просчётов. Так что идея предложенного Арменией соглашения ещё пригодится. Его не заменят гарантии в искомом всеобъемлющем соглашении, ибо обратной силы иметь не будут и не могут обезопасить немалый период до подписания и вступления этого последнего в силу.

3) Есть и иные политические и моральные помехи новому применению военной силы со стороны Баку в этом конфликте. Есть соглашение о прекращении огня с 12 мая 1994 г., причём с согласия Гейдара Алиева бессрочное (в отличие от всех прежних со Степанакертом, где прямо указывался срок действия). Более того, оно заключалось по настоянию "общенационального лидера", на сей раз даже без попыток выдвинуть предварительные условия. Затем он сам и другие руководящие лица АР публично выступали с заверениями, что оно будет соблюдаться вплоть до заключения соглашения о прекращении вооружённого конфликта. При его прямом участии в подготовке было подписано под эгидой ОБСЕ соглашение об укреплении режима прекращения огня, позволявшее локализовать и улаживать инциденты (но Баку давным-давно не выполняет его). Вступая в СБСЕ и затем в Совет Европы АР обязалась решить конфликт мирными, переговорными средствами. Наконец, известно, что Ильхам Алиев был среди подписавших Московскую декларацию с той же установкой, а потом вновь отличился серией угроз и отказом отвести снайперов с передовых позиций (на чьей совести будет теперь убийство ими военнослужащих и мирных жителей на линии соприкосновения?). Подход официального Баку к этим фактам будет, как броский штрих, определять меру состоятельности ещё молодого государства и его руководства, но, видно, там это ни во что не ставят.

4) А ведь эти штрихи лягут уже не на чистый фон. Он и так замаран ответственностью прежних руководителей АР (больше, чем армянских) за превращение политической напряжённости в Карабахе в кровавый вооружённый конфликт, а потом за упорное нежелание вовремя прекратить военные действия, несмотря на многократные требования Совета Безопасности ООН. Те самые военные действия на протяжении 2,5 лет, которые и помогли армянам оккупировать 7 районов АР. Характерно, что эта очевидная причинно-следственная связь между боевыми действиями и оккупацией всячески замалчивается в Баку. Об оккупации там говорят много, но так, будто у неё лишь армянские корни, а бедные азербайджанские руководители тут не причём.

5) Конечно, нынешнее руководство открыто не может позволить себе критического анализа этого феномена - можно критиковать лишь до А.Эльчибея включительно. Но на фоне бесчисленных памятников "общенациональному лидеру" и его повального обожествления просматривается и молчаливый пересмотр ряда его установок. Ещё в полемике с Народным Фронтом Гейдар Алиев признавал, что Нагорный Карабах потерян. С учётом собственного тяжкого опыта и разочарований в войне он, в конце концов, стал серьёзней подходить к прекращению военных действий и мирному решению конфликта. С разными оговорками и выкрутасами, но шёл на соглашения даже с таким неудобным для него партнёром как НК. Только этим и можно объяснить появление в 1995 г. в статье 9 конституции АР установки, отвергающей войну как способ решения международных конфликтов и создающей ныне немало неудобств для официального Баку. Неудобны ему и оба соглашения, заключённые при Гейдаре Алиеве: одно там уже не выполняется, а другое - дают понять - тоже готовы отбросить. А потом будут удивлённо вопрошать, какие обязательства и соглашения Азербайджан не соблюдает?