Проблемы русского языка на Украине не существует. Об этом вам расскажет любой государственный муж, сопровождая свои умозаключения скептической улыбкой: "Ну, разве вам кто-то запрещает говорить на русском?". Так маскируется государственная политика по полному искоренению русского языка из всех сфер жизни. После "оранжевой" революции и особенно в последние дни на фронте борьбы с "великим и могучим" отмечены новые "боевые действия".

Как известно, русский и украинский язык являются близкородственными восточнославянскими языками, в целом понятными и без перевода. Они восходят к языку древнерусской народности. По крайней мере, так всегда считалось. Но сейчас на Украине господствует другая точка зрения историка Михаила Брайчевского, который утверждал, впрочем, как и крупнейший украинский историк Михаил Грушевский (1866-1934), что русские и украинцы были разделены изначально и никогда не составляли единого целого. Брайчевский дополнил теорию выводом о том, что и общего древнерусского языка не было. Собственно он был, но только письменный, литературный, как латынь в странах Западной Европы, а на территории украинского этноса говорили на своем языке, на основе которого и возник украинский язык. Так как никаких свидетельств существования древнеукраинского языка не сохранилось, этот вывод недоказуем, но официально признан украинской исторической наукой.

В основе современного украинского языка лежит полтавский диалект, признанный классическим. Большую роль в его утверждении сыграл выдающийся украинский поэт Иван Котляревский (1769-1838). На нем писал украинский гений Тарас Шевченко (1814-1861) и писатели и поэты Надднепрянской Украины. Украинцы и в царский, и в советский периоды довольно лояльно относились к русскому языку, прекрасно его понимали. Интересно, что до революции простые украинцы воспринимали русский как свой правильный письменный язык. Характерно, что после Манифеста 17 октября 1905 года, когда бурным цветом расцвела украинская пресса и книгоиздательство, сами украинцы, беря в руки такие книжки "на мові", говорили: "Це щось не по-нашему". До начала XX века официальные царские власти и наука не признавали за "малороссийским наречием" статуса самостоятельного языка.

Любопытно, что из смеси двух языков возник так называемый "суржик", и сегодня широко распространенный в сельской местности юга и востока Украины, а также среди старшего поколения и в небольших городах. Исторически полностью украиноязычной оставалась сельская культура, а русскоязычными были промышленные центры страны, Донбасс. На западноукраинских землях, входивших в состав империи австрийских Габсбургов, украинский язык местного галицкого населения впитал большое количество немецких и польских слов, но в целом был понятен для жителей Надднепрянщины. На нем писал писатель Иван Франко (1856-1916).

После Февральской революции 1917 года в Киеве власть захватила национальная по духу Центральная Рада, которая сначала провозгласила автономию, а затем, когда лишилась реальных полномочий, и независимость Украины. Одним из естественных шагов нового правительства и сменившего его в 1918 году на кайзеровских штыках гетманата Павла Скоропадского стала политика украинизации, иногда принимавшая, как это замечательно показал киевлянин русский писатель Михаил Булгаков, довольно комичные формы.

К 1920 году на всей территории Украины, кроме Западной, которая вошла в состав возрожденной Польши, установилась советская власть. В 20-30-е годы прошлого века в компартийном руководстве Советской Украины весьма сильной было течение так называемой "коренизации", то есть массового и бездумного внедрения украинского языка в органы госуправления, образование и печать. Республиканские коммунисты насаждали украинский, не учитывая региональных особенностей, в том числе, и в русскоязычном Донбассе. Однако во второй половине 30-х "коренизация" была свернута, а ее адепты сошли с политической сцены. Любопытно, что нацисты, оккупировавшие Украину в 1941-1944 годах, всячески пропагандировали украинский язык, в том числе на востоке и юге страны.

50-80-е годы прошлого века в современной историографии считаются годами усиленной русификации Украины. Как противовес этому в 60-е годы появились украинские диссиденты, которые утверждали, что под видом интернационализма Москва проводит деукраинизацию и колониальную политику. Неизменным сторонником и пропагандистом родной речи и культуры всегда была украинская интеллигенция. Очень сильны национальные мотивы были на Западной Украине. Нередко там отказывались разговаривать с человеком, говорившим по-русски. И в высшем партийном руководстве оставалось немало национал-патриотов. Так, первый секретарь Компартии Украины Петр Шелест потребовал однажды, чтобы политсобрание в воинской части Прикарпатского военного округа проходило на украинском языке, несмотря на его интернациональный состав со всего Союза. Именно за национальный уклон Шелест в 1972 году поплатился своим креслом. Сменивший его друг Леонида Ильича, днепропетровец Владимир Щербицкий много и часто говорил по-русски. Вообще, в это время характерна некая двойственность в государственной языковой политике. С одной стороны, власти пошли на такой шаг, как освобождение в школах детей от изучения украинского. При этом русский оставался обязательным и широко вошел в систему среднего и особенно высшего образования. С другой: на украинском издавалось до 50 процентов печатной литературы, его повсеместно использовали на радио, телевидении и в периодике. При поступлении в вузы абитуриенты, сдававшие экзамен на украинском, получали негласную фору. Никаких ограничений на использование одного из двух языков не было. Практически все жители Украины конца существования СССР более-менее хорошо владели русским. Приблизительно половина жителей Украины к концу советского периода признавала, что общается на русском. Справедливости ради следует сказать, что в городе и среди некоторых малокультурных слоев населения носители украинского на бытовом уровне воспринимались как селяне, люди второго сорта. Серьезной научной и особенно научно-технической, специализированной литературы на украинском не издавалось.

Горбачевская перестройка всколыхнула украинские патриотические чувства, особенно среди киевлян, галичан и национальной интеллигенции. Вместе с культурными и историческими традициями резко возрос интерес к родному языку. На нем говорили теперь много и охотно.

Естественно было ожидать, что после провозглашения независимости в 1991 году для украинского языка откроются блестящие перспективы. Также можно было предполагать, что параллельно с этим для русского наступят трудные времена. Однако первый президент Леонид Кравчук повел наступление весьма осторожно и без резких движений. Иногда использовался и материальный стимул. Так, преподаватели, которые читали лекции на украинском, получали 30-процентную прибавку жалованья. Власти новопровозглашенного государства повели наступление на своих русскоязычных на нескольких фронтах. Ими стали образование, СМИ, органы управления, книгоиздание. Гуманитарную сферу и языковую политику Кравчук, а затем и Кучма отдали националам, которые принялись за дело, засучив рукава. Первым под нож пошла история взаимоотношений между двумя народами, что само по себе является темой отдельного исследования. Официальная пропаганда стала утверждать, что русскоязычные украинцы - продукт насильственной многовековой русификации Москвой. Им вторили махровые националисты, которые записывали всех русскоязычных граждан в "пятую колонну". Националистическая пресса тогда, также как и сейчас, проводит оголтелую кампанию по дискредитации русского - "языка блатняка и попсы".

Постепенно все больше учебных заведений с русским языком обучения переводили на украинский вопреки пожеланиям детей и родителей. Крым Киев старался до поры до времени не трогать. Если в столице и центре страны такая политика не вызвала серьезных возражений, то в Донбассе каждая такая школа перепрофилировалась с боем. Реакцией на зажим русского языка стали референдумы о статусе русского языка в Донецкой и Луганской областях в марте 1994 года, которые не имели юридической силы, но по итогам которых почти 90 процентов жителей этого 8-миллионного региона высказались за сохранение русского языка. Затем, к большому неудовольствию центральной власти, горсоветы Донецка, Харькова и других городов принимали решение об использовании в делопроизводстве языка Пушкина и Толстого. Вообще, борьба с русским носила волнообразный характер, то затихая, то снова разгораясь. Новый всплеск возмущения русскоязычного населения вызвало отключение центральных российских каналов в середине 90-х годов.

При Кучме так называемая украинизация только усилилась. 10 лет его правления ознаменовали собой завуалированный процесс маргинализации русского языка. В статье 10 принятой в 1996 году Конституции говорилось, что государственным языком на Украине является украинский, вместе с тем государство всемерно заботится о развитии, использовании русского и других языков нацменьшинств, но все это осталось благими пожеланиями. Забвение ожидало и дважды принятую Верховной радой при диком неистовстве националистов и национал-демократов Европейскую хартию региональных языков. Первый раз документ где-то казуистически сгинул в аппарате Рады, а второй раз о нем просто забыли. Наоборот, президент, Кабмин и его отдельные министерства (образования, информации), Нацсовет по телевидению и радиовещанию, Госкомитет по делам печати и информации, переполненные русофобами кучмовского призыва, денно и нощно занимались тем, что придумывали новые формы зажима "москальского" языка. На телевизионных каналах, в том числе, региональных и коммерческих, были введены квоты на вещание, по которому не менее половины всех программ должно было идти на украинском языке. Ежемесячно власти на местах отчитывались о количестве школ, переведенных на "державну мову". В столичных, западно- и центральноукраинских учебных заведениях русская речь умерла. На весь трехмиллионный Киев осталось только 4 школы с русским языком преподавания. В органах госуправления и в обгосадминистрациях вся документация и переписка была переведена исключительно на украинский. Только экономический блок правительства и отдельные министры позволяли себе официально говорить на русском. В связи с этим характерен пример крупного госчиновника Николая Азарова, который сначала занимал должность главы Налоговой администрации Украины, а потом в 2002-2004 годах - должность первого вице-премьера. Его выступления в парламенте на русском встречали обструкцию со стороны национал-демократов, которым было неинтересно, что он говорил, главное - на каком языке. Еще один пример случился на заседании по экономическим животрепещущим проблемам страны. Нардеп Микола Поровский мешал вести заседание вице-премьеру Олегу Дубине на русском, пока ему не указали на дверь. Тяжелые удары были нанесены в последние годы правления Кучмы. Во-первых, когда неподготовленных медиков обязали заполнять диагнозы на "держмови", что вызвало путаницу в историях болезни. Второе - принятие закона о рекламе, по которой вся публикуемая реклама под угрозой штрафа должна была быть только на украинском. Безусловно, весьма острая по своей сути проблема языка, несмотря на возмущение, не была самой насущной в период перехода к рынку, когда не всем доставался кусок хлеба, но подспудное напряжение в русскоязычных регионах чувствовалось, и этим успешно пользовались политики в период выборов. Но как в опыте с собачкой Павлова, о русском вспоминали только тогда, когда нужно было получить голоса избирателей юго-востока и Крыма. Характерно, что Кучма и многие ярые украинофилы в семейном и интимном кругу отдавали предпочтение именно "клятий (проклятой) мови".

Одновременно с этим, шел процесс изменения самого украинского языка в сторону его дальнейшего отдаления от русского в лексике, фонетике и синтаксисе. Так как многие слова в украинском были калькой с русского, а некоторых терминов не существовало вовсе, то их пришлось придумывать. Это происходило за счет щедрого заимствования слов из галицкого диалекта, значение которых непонятно тем, то учил классический украинский в советской школе. В иных случаях слова просто придумывали или заимствовали из других языков, (большей частью с английского), над чем успешно работал целый институт. Так телефонная трубка к радости остряков превратилась в "слухавку" (выходит, по ней можно только слушать, а говорить нельзя), а вертоліт в "гелікоптер", "міліціонер" в "міліціянта". Кроме того, некоторые СМИ часто-густо используют диалектизмы. Дальше всех пошел вице-премьер по гуманитарным вопросам Мыкола Жулинський, который предложил реформу правописания украинского языка. По его проекту "кафедра" превращалась в "катедру", а "парламент" в "парлямент", но ему, не дали развернуться. Любопытно, что проблемой украинского языка озаботились эстонцы. Ее государственные мужи предложили Украине перейти с кириллического алфавита на латиницу, что должно было, по их задумке, вернуть страну в европейское культурно-историческое пространство.

Майдан, прошедший как украинская национальная революция, оставлял русскому языку на Украине еще меньше шансов. Никто не верил заверениям президента Виктора Ющенко, что права русскоязычных не будут ущемлены. Впервые за долгие годы русский полностью исчез из властных столичных кабинетов. Ужесточилась информационная политика. Новые власти попытались сразу отобрать лицензии на вещание у нескольких нелояльных и большей частью русскоязычных каналов. Кроме того, отныне 75 процентов теле- и киноинформпродуктов должно быть не только снабжено субтитрами, но и дублировано на государственном языке. Так как в основном телевизионные каналы ретранслируют программы и телесериалы российского производства, то удар снова наносится по русскому языку. Причем переводить программы телеканалы и продюсерские центры обязаны за собственные средства. Так, ТРК "Украина", вещающая на всю страну, ежемесячно вынуждена тратить 160 тысяч долларов на такие новшества. Русские сказки в переводе - оригинальный местный жанр. Появились и первые попытки насадить украинские школы в Республике Крым. Еще одним серьезным шагом последнего времени стало обязательное ведения судопроизводства только на государственном языке.

Единственной сферой, относительно мало подающейся украинизации, остается книгоиздание. Менее 10 процентов книг в стране издается на украинском, что в несколько раз хуже показателей советского периода, признанного русификаторским. Причина этому весьма банальна. В книгоиздании работают законы рынка, а пока повышенным спросом пользуется, за исключением справочников и учебников, русскоязычные издания. Издавать украинскую книгу за свой счет власть не торопится. Бороться с русскоязычной книгой будут повышением ввозных пошлин и всяких налогов, что по идее должно стимулировать книгу украинскую. В мае-июне 2006 года Кабмин пошел еще дальше и стоит в одном шаге от ввода запрета на ввоз книг из России. Правда, обещают, что ограничения не коснутся произведений классической русской литературы.

Показательна судьба многострадальной Европейской хартии региональных языков. Дважды отставленный, но все также руководящий министр юстиции Сергий Головатый заявил 12 мая 2006 года, что Министерство юстиции Украины готовит изменения в Закон "О ратификации Европейской хартии региональных языков и языков меньшинств". Необходимость внесения таких изменений министр аргументирует тем, что во время ратификации Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств украинским парламентом в 2003 году был допущен ряд юридических ошибок, а также ошибки в переводе. В частности, по словам господина Головатого, в перечень языков национальных меньшинств был включен русский язык, а также вообще несуществующие, например еврейский, в связи с чем Закон о ратификации Европейской хартии не подлежит выполнению. Сейчас Министерство юстиции совместно с Министерством иностранных дел работают над подготовкой соответствующих изменений в Закон о ратификации Хартии. В ближайшее время он будет внесен на рассмотрение Верховной рады Украины. Таким иезуитским образом язык 40 процентов населения страны лишен статуса даже языка нацменьшинства. Ну действительно, разве может считаться таковым язык почти половины населения государства?

В ответ на новую волну зажима русского языка "оранжевыми" Харьковский, Донецкий, Луганский, Николаевский, Запорожский облсоветы, города Севастополь, Днепропетровск, Кривой Рог в 2006 году приняли решение признать русский язык региональным на основании Европейской хартии языков. Как и при Кучме, Киев обязал прокуратуру "разобраться" с русофилами в органах власти и вынести протесты (подобное уже бывало при Кучме). Но на этот раз прокуратура почему-то замешкалась, и на нее "наехал" сам президент. 19 мая советник президента Маркиян Лубкивский заявил, что президент настолько взволнован процессами придания русскому языку статуса регионального, что намерен обсудить его на заседании Совета национальной безопасности. По поручению Генерального прокурора начались прокурорские проверки относительно законности принятия решений областными и городскими советами о признании русского языка региональным. По результатам проверок прокурорами указанных областей вынесены протесты с требованием отменить принятые решения как противоречащие действующему законодательству Украины. После отказа органов местного самоуправления пойти на попятный прокуроры подали иски в суд. Подобный иск на Днепропетровский горсовет в местном Хозяйственном суде уже проигран. Проигран он и в Ворошиловском суде Донецка - правда, его подавали местные националисты. Не забывает "лягнуть" решение о региональном статусе языка и президент, который не устает разъяснять, что в Конституции-де никакого регионального статуса не прописано, а значит все это незаконно. При этом забывается, что ратификация европейского закона Верховной радой становится частью украинского законодательства.

Возникает резонный вопрос: "Отчего официальные украинские власти при всех президентах так не любят русский язык?" Помимо пресловутой борьбы с колониальным прошлым, есть другой, куда более важный аспект. Дерусификацией надеются создать единую украинскую нацию, уничтожить свою "пятую колонну". Изгнание русского языка означает отказ от сотрудничества с Россией, создание таких условий, при которых возрождения не то, что союза, а какой бы то ни было интеграции будет невозможно. Нет языковой и культурно-исторической общности - нет и опасности единства. Кроме того, чиновники и националисты прекрасно понимают, и об этом открыто говорил экс-спикер Верховной рады Владимир Литвин: при сохранении равного статуса и функционирования двух языков, украинскому уготована незавидная судьба. Это удар по огромной массе тех, кто производит свой местный культурный продукт, которые не желают конкуренции. Именно они постоянно обливают грязью Верку Сердючку как антикультурное явление и хотят запретить российскому шоу-бизнесу, литературе и телевидению доступ на внутренний рынок.

Что же в сухом остатке? Конечно, украинский прочно вошел во все сферы жизни страны. На нем если не говорят, то понимают почти все. Стали ли на русском говорить меньше в повседневной жизни? Да, стали. Количество его носителей сократилось. Русский язык удален на периферию. Выдающиеся достижения культурной и научной мысли на русском остаются недоступны. Ущемлены права миллионов граждан. Растет целое поколение малограмотных и национально ограниченных людей, которые толком не знают ни русского, ни украинского.

И в ближайшее время трудно надеяться на изменение ситуации к лучшему. При нынешней власти и составе Верховной рады нереально ожидать изменений 10-й статьи Конституции и признание русского вторым государственным. За это должны проголосовать 300 депутатов, в том числе "оранжевые". Нет на Украине и сплоченного движения за права русскоязычных. Из политических сил наиболее последовательно их права отстаивает "прогрессивная социалистка" Наталья Витренко. Говорят о проблеме и коммунисты. В Партии регионов, победившей, в том числе, и с лозунгом в защиту русского языка, есть как политики, для которых этот вопрос принципиален, так и те, которые могут сделать его элементом торга с Киевом. Официальная Москва за все 15 лет независимости ни разу серьезно не ставила вопрос о защите прав русского языка и русскоязычных на Украине. Для признания русского должны произойти едва ли не революционные изменения, равные Майдану.

Иван Серник