В Эстонии отменили преподавание на русском языке в русских школах

В Эстонии русскоязычные составляют до 30% жителей, в Таллине их практически половина — до 47%. Раньше в начальных школах нацменьшинств русские дети имели возможность учиться на родном языке, а на так называемой «гимназической ступени» (10–12-й классы) на «негосударственном» языке могло осуществляться до 40% преподавания. Правящим эстонским партиям такой порядок вещей казался излишне либеральным, постоянно звучали предложения перевести обучение в школах нацменьшинств «только на государственный язык».

До нынешнего года националисты применяли тактику «шаг за шагом»: добивались закрытия отдельных русских школ, «сливая» их с эстоноязычными. Так были, например, ликвидированы учебные заведения нацменьшинств в населенных пунктах Кейла и Пейпсияэре. Но в целом процесс шел не так быстро, как им бы хотелось, а столичные власти вообще выступали за сохранение русских учебных заведений.

По эстонским законам в основной школе язык обучения определяется местным самоуправлением, и все школы Таллина, которые обратились в городское собрание с просьбой обучать на русском, такое разрешение от самоуправления получили. «Естественно, перед нами стоит задача, чтоб в русских школах изучали эстонский язык, но это не должно происходить в ущерб основным знаниям. Неразумно всё время говорить о необходимости изучать какие-то предметы на эстонском языке — нужно говорить о важности качественного образования, а качественное образование, в свою очередь, подразумевает в том числе и изучение эстонского языка», — говорил мэр Таллина Михаил Кылварт.

В течение последних лет, с конца 2016-го по июнь 2022-го, у русских школ Эстонии была мощная защита — в виде леволиберальной Центристской партии, находившейся в составе правящей коалиции. Именно эта партия была в Эстонии практически единственным вариантом для местных русских, решивших сделать политическую карьеру, — и в результате в рядах «центристов» образовалось мощное «русское крыло». Неудивительно, что «центристы», пока они были у власти, старались блокировать поползновения к ликвидации русских школ и воздерживались от совсем уж яростной конфронтации с Россией. В нынешних условиях Центристская партия оказалась слишком «русской» для того, чтобы оставаться у власти.

Особенно острые трения между «центристами» и «реформистами» начались минувшей весной. Партии спорили по двум основным вопросам: о русских школах и об увеличении детских пособий. В итоге премьер-министр Кая Каллас (глава праволиберальной «Партии реформ») блокировала все возможности компромисса, а 3 июня и вовсе изгнала из правительства семерых министров-«центристов». Вместо них Каллас предложила создать новую коалицию Социал-демократической партии Эстонии и правому «Отечеству». Представители трёх партий сразу же заявили, что цель создаваемой коалиции — «повысить безопасность Эстонии, придать людям чувство уверенности в завтрашнем дне на фоне общего роста цен, а также перейти на эстоноязычное образование». Ликвидация русских детских садов и школ была прописана в коалиционном соглашении как один из главных пунктов. Ударными темпами был разработан соответствующий законопроект, который передали на рассмотрение в Рийгикогу (местный парламент).

12 декабря закон о фактическом уничтожении русских школ и детсадов был принят в третьем, окончательном чтении. За принятие законопроекта проголосовали 62 депутата Рийгикогу, против были 16 парламентариев — 14 членов Центристской партии и два внефракционных депутата (Анастасия Коваленко-Кылварт и Михаил Стальнухин). Правда, как прописано в новоиспеченном законе, русский язык изгонят из учебных заведений нацменьшинств не сразу — этот процесс предполагается закончить к 2032/2033 учебному году. Оставлены и небольшие лазейки — закон предусматривает «возможность использования иного языка наряду с эстонским или вместо эстонского языка обучения в отношении определенных целевых групп по рекомендации внешкольной консультационной команды». Это может касаться обучения «детей с особыми потребностями, умеренными недостатками интеллектуального развития или обучения детей с тяжёлой и глубокой недостаточностью интеллекта навыкам самообслуживания».

Одним из тех, кто не побоялся резко высказаться против нового закона, оказался известный в стране журналист Александр Чаплыгин, — недавно отказавшийся от руководства таллинской газетой «Столица» (в связи с тем, что выставил свою кандидатуру в списке Центристской партии на выборах в Рийгикогу, которые должны состояться будущей весной). Чаплыгин подчёркивает, что любые изменения в сфере образования должны приниматься прежде всего с целью повысить уровень знаний детей и молодёжи. «Закон о переводе образования в Эстонии на эстонский язык этой цели явно не соответствует. Вообще-то, этот закон изначально противоречит конституции Эстонской Республики, согласно которой язык обучения выбирает учебное заведение. У русских школ никто не спрашивал, хотят ли они переходить на эстонский язык и согласны ли они с планами Минобра», — подчеркивает журналист, добавляя, что на конституцию эстонские политики «положили с большим прибором».

По словам Чаплыгина, новый закон об образовании выглядит устрашающе. «Повышенные требования к учителям в области эстонского языка грозят оставить школы без тысяч преподавателей, заменить которых некем. Кроме того, абсолютно не учитывается тот факт, что получать образование на неродном языке изначально сложнее. Никаких особых методик на этот случай для русских школ не предусмотрено. Детей бросают в воду без спасательного круга», — отмечает журналист.

По мнению Чаплыгина, главная цель авторов нового закона — устранить конкуренцию со стороны русской молодежи на рынке труда. Ведь обучаясь на неродном языке, многие из них покинут стены учебных заведений «недоучками», — что, видимо, и является целью правящих политиков. «Если целью закона является отсечь максимальное количество русских детей от высшего образования, то всё это оправдано. Но ведь нас убеждают, что переход на эстонский язык ставит целью повышение конкурентоспособности русских учеников. В нынешнем виде закон о переводе образования на эстонский язык никакой пользы русским детям не принесёт. Школы будут плодить недоучек, вершиной карьеры которых станет работа дворником или кассиром. Но, может быть, это и есть истинная цель?» — заключает журналист.

Аналогичного мнения придерживается и эстонский педагог Валерия Лаврова — одна из немногих, нашедшая в себе мужество высказаться открыто. «Любое изменение повлияет на всю сферу. Это спровоцирует проблемы не только в Ида-Вирумаа (северо-восточный уезд Эстонии, населенный главным образом русскими — авт.), ведь русскоязычные школы есть по всей стране. Если смотреть официальную статистику, в Ида-Вирумаа сильно не хватает учителей эстонского языка — школы всё время их ищут, но не могут найти. Помимо этого, не хватает вспомогательных педагогов, логопедов, спецпедагогов и психологов, а принятый закон только усугубляет эту проблему», — отметила Лаврова. Отвечая на вопрос о том, пытались ли директора и педагоги русских школ донести свою точку зрения до политиков, эксперт сказала, что в основном ее коллеги «старались избежать конфронтации». «Думаю, что многие русскоязычные учителя и директора живут в большом страхе за свои рабочие места. Поэтому они не очень активно и не очень честно высказывали своё мнение публично», — признала Лаврова.

О популистском характере «реформы образования» говорит и депутат Европарламента от Эстонии Яна Тоом (Центристская партия). Она признает, что на настоящий момент в Эстонии не хватает педагогов, способных преподавать по-русски, и считает это результатом злонамеренных действий государства. «Государство тридцать лет медленно душило русскую школу и со стороны наблюдало за агонией. То, что у нас насаждение эстонского в русской школе — потемкинская деревня, стало окончательно ясно во время пандемии. В 2010 году, когда я была вице-мэром Таллина, мы объективно оценили положение и предложили: давайте разработаем программу развития русской школы, заключим соглашения с вузами, будем готовить учителей физики, химии… «Не надо этого! Сами вымрете!». Теперь мы смотрим, как русская школа умирает, — и выхода нет. Государство это сделало. Что по сути ужасно аморально», — подчеркивает Яна Тоом.

Протестует и мэр Таллина Михаил Кылварт. Он жалуется на то, что эстонские правящие партии зачисляют защитников образования на русском языке в ранг врагов государства. По словам Кылварта, так было и раньше, но сейчас ситуация особенно обострилась. «Общий фон нагнетания обстановки, нагнетания эмоций сейчас используется для того, чтобы данными инициативами (перевода образования на эстонский язык — авт.) максимально привлечь внимание и нарастить политический потенциал», — подчеркнул мэр, по мнению которого реализация нового закона обернется «катастрофой» — из-за нехватки уже и эстоноязычных педагогов. «Это ждет не только русские, но и эстонские школы. Учителей не будет, их просто неоткуда взять», — предупреждает градоначальник.

То, что власти воспринимают защитников русских школ в качестве врагов, — не просто фигура речи. Так, член НКО «Русская школа Эстонии» Сергей Середенко получил в этом году 5,6 года тюрьмы — его обвинили в том, что он пишет свои статьи и доклады в международные инстанции о нарушениях прав русскоязычной общины «под диктовку российских спецслужб». Его коллеги-правозащитники Мстислав Русаков и Алиса Блинцова неоднократно оказывались на страницах публичного ежегодника эстонской Полиции безопасности в качестве лиц, ведущих «подрывную деятельность». Активное участие в акциях протеста в защиту русского образования чревато уголовным делом или потерей работы. Русская община Эстонии запугана и маргинализирована, а потому и не способна бороться за свои права.