Что нам нужно на фронте? Перестать врать самим себе

Что необходимо сделать с выявившимися проблемами ВС РФ, чтобы призванные по мобилизации 300 тысяч человек изменили текущую ситуацию, а не повторили её, рассуждает воюющий с 2014 года ополченец Иван Синцов.

Во-первых, не 300 тысяч, во-вторых, переломить её должны не они, в-третьих — надо перестать считать, что ими можно «забросать» противника, довоевать «маленькую победоносную войну» и забыть все события весны, лета и, особенно, осени этого года как страшный сон. Так не получится.

Концепт «завалить противника живой силой» — а, судя по оренбургскому случаю, отдельные наши военкомы считают своих подопечных «мясом», о чём они и говорят им безо всякого стеснения — НЕ РАБОТАЕТ.

Этот концепт не работал даже в Первую мировую войну, когда, с одной стороны, миллионные мобилизационные армии уже были возможны, но при этом военные технологии ещё не достигли нынешней степени совершенства. Пулемёт сбивал темп атаки, а полевой телефон, связывающий передовую траншею с позицией скорострельной казнозарядной гаубицы, довершал дело, обрушивая на атакующих лавину артиллерийского огня. Преодолевалось это, хоть в какой-то степени, или новой тактикой, работой хорошо подготовленных и мотивированных «штурмовых групп», или новой техникой — массовым применением танков и аэропланов.

Самая вредная часть перестроечной и постперестроечной русофобской пропаганды, касавшейся Второй мировой войны, была не в том, что «мы победили, завалив врага живой силой», а в том, что вообще можно победить за счёт этого или даже просто остановить врага. При том, что неоднократно в ходе Великой Отечественной случались мясорубки в стиле Вердена-1916, выиграна война была смелыми и умелыми действиями, оригинальными решениями в удачно сложившихся обстоятельствах в других местах, а «мини-вердены» или даже не «мини-», а полноценные, типа Ржева, приобретали характер сковывающих действий разной степени успешности вплоть до никакой.

Когда в 1941 году под гусеницы нацистского «блицкрига» Красная армия бросала дивизии народного ополчения, курсантов, другие очень «неровно» обученные и укомплектованные подразделения, останавливали в итоге самую совершенную в мире на тот момент военную машину не они. Они лишь задерживали её. Останавливали её продуманные контрудары на флангах «танковых клиньев», наносимые опытными командирами и опытными частями, которые, получив опыт первых месяцев войны, были переоснащены, пополнены и хоть как-то подготовлены к своей активной роли — имели танки, артиллерию, связь и умели со всем этим обращаться. Не трудно обнаружить, что примерно таким же образом действовали и ВСУ. (Запомним этот момент до разговора о преимуществах и недостатках, уязвимых местах противника).

Надо чётко понять, что тех, кого сейчас набрали, бессмысленно бросать в бой, тем более — в наступательный бой, без подготовки, в тот момент, когда они не могут выполнять сковывающих задач, потому что главного удара нет. Бить-так-чтобы-пробить просто нечем. Нет сил и средств на операции по окружению противника, а «сражение на истощение» мы проиграем.

Новобранцев надо системно и постепенно вводить в бой, пропорционально их реальным военным специальностям, способностям, опыту. В первую очередь — пополнять потрёпанные потерями и «латентным дезертирством» кадровые воинские части ВС РФ, потерявшие боеспособность за весну и лето. С «латентными дезертирами», «отказниками» как из числа рядовых «контрактников» ВС РФ, так и из числа офицеров, надо разрывать контракты по НУК (невыполнение условий контракта) и вручать им повестку на мобилизацию рядовыми, размешивая их в приходящем потоке мобилизуемых гражданских.

Сейчас существует очень высокий процент вероятности, что это не только не будет сделано, а будет допущена масса грубых ошибок. Собственно, одна уже допущена.

Многочисленные видео с высаженными в чистом поле в ожидании непонятно чего мобилизованными, греющимися у костров, равно как и недавнее видео с поездом, который неделю кружит по стране без видимой цели, наглядно демонстрируют, что неподготовленная правильно к выполнению своих прямых функций мобсистема благополучно загнала себя сама на полной скорости в перегрузку, и второе мобзвено просто не в силах «обработать» тот личный состав, который «поставило под ружьё» звено первое. На фоне этого и на фоне результатов мобилизации в ЛНР и ДНР, проводившейся хоть и через прокси-структуры, но теми же примерно людьми, приходится оценивать как весьма высокие шансы на то, что и бросание в бой необученных «мобиков» с лёгким вооружением, не укомплектованных СИБЗами и медициной, будет повторено.

Но если о событиях в феврале и марте 2022 года можно сказать, что «мобики» пополняли собой «кадровые» части Народной милиции ЛНР и ДНР и высвобождали их для проведения наступательных операций, связывавших донбасскую группировку ВСУ и предотвращавших возможность переброски её частей под Киев, Чернигов и Харьков, где наступали ВС РФ, то сейчас-то кто будет наступать, пока «мобиков», уже российских, будут где-то кидать в «сковывающие» атаки? Некому.

Но даже если бы у нас были ровно 300 тысяч правильным образом призванных и должным образом обеспеченных солдат, они бы не решили проблемы, накопившиеся в войсках за полгода войны. Их должны решить 30−40 тысяч офицеров, лейтенантов, старлеев и капитанов, призванных из запаса или доученных из сержантов, показавших себя в боях. Победа Советского Союза в войне с немцами была обеспечена не заваливанием немцев живой силой, а тем, что качество нашего количества побороло количество немецкого качества.

Взводники и ротные выбывают в боях настолько же быстро, насколько и рядовые. Не в тех же абсолютных цифрах, но, как правило, в той же процентовке. Максимально быстро обучить современной войне десятки тысяч офицеров — задача куда более сложная, чем призвать 300 тысяч человек из запаса. И крайне невелики шансы на то, что эту задачу наши военные вообще отрефлексируют, тем более — как первоочередную.

И ладно бы только военные. Само наше общество, которое в качестве оправдания наших «перегруппировок» кормят рассказами о «Хаймарсах», об онлайновой трансляции в подразделения ВСУ данных спутниковой разведки из США, об «иностранных наёмниках», не может отрефлексировать самую очевидную вещь. Против нас, разумеется, воюют «Хаймарсы», воюет спутниковая группировка США и даже сколько-то «иностранных наёмников». Но в первую и главную очередь против нас воюет БУСВ. Боевой устав сухопутных войск, который бандеровцы за семь лет войны в Донбассе выучили наизусть, а российские военные с училища не открывали.

Когда атаки проводятся без резервов, без «эшелона развития успеха», кто в этом виноват?

Когда в батальонных тактических группах элитных российских танковых дивизий на батальон танков и дивизион самоходок приходится взвод пехоты, едва способный обеспечить охрану всего этого железа между боями, кто в этом виноват?

Когда по опорникам с бетонированными дотами и блиндажами выкидываются эшелоны «карандашей» из «Градов», которые никак не повредят таким укреплениям, только отапливают атмосферу, кто в этом виноват?

Когда артдивизионы неделями стреляют, не меняя позиции, и даже сильно уступающий в мощи артиллерии и РСЗО враг умудряется их уничтожать, кто в этом виноват?

Когда заход практически любой российской части на донбасскую ЛБС стабильно начинается с попадания огромной, не спрячешь, колонны под артналёт гаубиц и РСЗО противника, кто в этом виноват?

Ситуация с навыками российской армии была плачевной уже тогда, когда, начиная с 2015–2016 годов в Сирии, в штурмовых действиях против игиловцев (организация, деятельность которой запрещена в РФ) вместо регулярной армии начали применять «частников». Да, разумеется, применялись и ССО, силы специальных операций, и это нормально, когда армия отдаёт самые сложные задачи своим элитным спецам, но когда люди, получающие зарплату за ту самую профессию, которая «Родину защищать», начинают нанимать субподрядчиков вместо себя, должны возникать вопросы.

Западные ЧВК не занимаются подменой регулярной армии своей страны в штурмовых действиях и общевойсковых боях. Не занимаются хотя бы потому, что налогоплательщик возмутится: «Простите, но мы уже оплатили этот сервис, почему мы платим одним, а воюют другие, которым мы тоже платим?» У нас этот вопрос предпочли не поднимать шесть лет.

Финал этого был предсказуем ещё в 2020 году, когда в Донбассе провели сборы комбатов, «местных» и «привозных», на которых результаты итоговой контрольной работы переписали в пользу «привозных». И когда последовал вопрос — за что нам снижены оценки, если ошибок нет, ответ был потрясающе прост: «Вы что, хотите, чтобы вам 5 поставили, а штатным — 4?»

Так что первое, что нам надо сделать, чтобы «триста тысяч мобилизованных» изменили ситуацию, а не повторили её, — перестать врать. И в первую очередь перестать врать самим себе.