Колесо киотского лохотрона по-прежнему вертится? Часть 1

Восклицательный знак, стоявший в конце первоначального варианта заголовка статьи, после прозвучавших на Восточном экономическом форуме (ВЭФ) нескольких вполне здравых суждений по поводу климатической повестки и углеродного регулирования, я решил заменить вопросительным в надежде на пересмотр откровенно прозападной колониальной климатической политики, которую настойчиво продолжает отстаивать высокопоставленное «зеленое» лобби в российском правительстве даже после бегства своего лидера — Анатолия Чубайса. А для внутреннего потребления в условиях СВО эти же персонажи всерьез обсуждают введение моратория на отрицательную экологическую экспертизу, чтобы освободить от экологической нагрузки бизнес под предлогом СВО.

В июне 2022 года исполнилось 30 лет с момента подписания в 1992 году на «Саммите Земли» в Рио-де-Жанейро Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК). А с начала сентября, в преддверии 27 конференции РКИК, которая должна пройти в Египте с 8 по 18 ноября 2022 года, началась очередная подготовительная информационная кампания, безуспешно пытающаяся на фоне угрозы мировой войны привлечь внимание человечества к проблеме глобального потепления. А ведь совсем недавно фейковая климатическая катастрофа была Джо Байденом признана угрозой национальной безопасности США №1, более опасной, чем угрозы со стороны России и Китая.

Напомню некоторые ключевые, с моей точки зрения, моменты 30-летней истории международной климатической аферы. Впервые я вынужден был квалифицировать Киотский протокол к РКИК (КП) как международный «лохотрон» ещё в 2004 году, когда по долгу своей работы председателем правления Центра климатических проектов совместного осуществления Росгидромета разрабатывал национальные механизмы углеродного регулирования и регистрации климатических проектов.

Произошло это после досконального анализа решений Конференции Сторон РКИК по реализации КП, принятых в Марракеше в 2001 году. Так что же было такого в этих «Марракешских решениях», что заставило меня оценить КП как откровенное мошенничество?

В отличие от РКИК, в КП развитые страны, перечисленные вместе с Россией в Приложении 1, взяли на себя обязательства по ограничению выбросов в соответствии с признанной в 1992 году этими странами исторической виной за возникновение глобальной климатической проблемы. Казалось бы, в пункте 1 статьи 3 КП были наконец-то зафиксированы конкретные обязательства стран из Приложения 1 по сокращению своих общих выбросов на 5%. Однако анализ других статей КП показал, что, на самом деле, развитые страны хитроумно сняли с себя ограничения в абсолютных количественных показателях с помощью так называемых «механизмов гибкости», позволяющих им увеличить объемы выбросов за счет приобретения квот у других стран. В итоге снижение суммарных выбросов на 5% оказалось всего лишь снижением базы расчета квот для стран Приложения 1, а не сокращением их реальных объемов.

Более того, в КП у развивающихся стран вообще не было никаких ограничений по выбросам. При этом статья 12 КП позволила развивающимся странам продавать сокращения от реализованных в этих странах климатических проектов в виде ССВ (Сертифицированных Сокращений Выбросов — аналога российских «углеродных единиц»). Но так как себестоимость ССВ в развивающихся странах была на порядок ниже себестоимости сокращения выбросов в странах ОЭСР, то свободный вход продавцов дешевых ССВ на углеродные рынки прав на выбросы (квот) западных стран, особенно ЕС, блокировал планы по сокращению выбросов. Действительно, зачем предприятиям ЕС было сокращать выбросы при себестоимости результатов сокращения в размере €100–150 за тонну СО2, когда можно было в соответствие с КП приобрести права на выбросы для своей страны в развивающихся странах по цене €3–5 за тонну. А к концу первого периода КП в 2012 году цена на углеродном рынке квот ЕС опускалась ниже €1 за тонну. Результат был предсказуем: несмотря на взятые на себя обязательства, за время действия КП в развитых странах произошло увеличение реальных выбросов парниковых газов на 60%.

Во втором периоде КП страны ЕС закрыли доступ для ССВ на свой углеродный рынок и ввели плату за квоты — иначе экономическое стимулирование альтернативной энергетики и других низкоуглеродных технологий просто не работало, так как права на выбросы можно было приобрести практически бесплатно. В результате с 2013 по 2020 год стоимость квот на выбросы в системе углеродного регулирования стран ЕС выросла и приблизилась к величине штрафа за превышение квот в размере €100 за тонну СО2, что привело к увеличению стоимости энергоресурсов и снижению конкурентоспособности европейской продукции. Отсюда родилась идея введения Евросоюзом трансграничного углеродного регулирования (ТУР) для импортной продукции с более высокой углеродоемкостью, чтобы переложить затраты на снижение собственных выбросов на другие страны. То есть ЕС планирует ввести ТУР не только не сократив выбросы, а увеличив их за время действия КП.

Как ни парадоксально, ожидаемый провал КП в решении задачи сокращения выбросов развитыми странами был успешно использован в качестве главного аргумента в пользу необходимости принятия Парижского климатического соглашения (ПКС), в котором уже все страны без исключений должны были взять на себя обязательства по ограничению выбросов в своих экономиках. Развивающиеся страны в целом согласились с этим условием. Возникает естественный вопрос: а как это могло произойти, как развивающиеся страны могли согласиться с этим предложением, если развитые не выполнили своих обязательств? Ответ прост. Задача КП изначально не состояла в сокращении выбросов развитыми странами, что было ясно любому, внимательно прочитавшему текст протокола. Если сравнить КП с ловлей рыбы, то этот протокол выполнил роль этапа «прикормки рыбы» в рамках международной климатической политики Запада, этапа создания глобальной коррупционной сети из числа политиков, чиновников, бизнесменов и научных экспертов. И в этом смысле Киотский протокол должен быть признан крайне успешным проектом, и в первую очередь в России. Развивающимся странам была обещана помощь в размере $100 млрд в год из созданного для этих целей Зеленого климатического фонда, что, впрочем, тоже не было выполнено.

В любом случае практически все страны подписали и ратифицировали ПКС. Вот она, казалось бы, победа! До полной и безоговорочной «климатической» общемировой капитуляции, подписание которой было запланировано на климатическом саммите в Глазго, оставался один шаг. Все страны должны были согласиться на срок декарбонизации своих экономик к 2050 году и признать нарушение этих сроков актом международного терроризма. Немудрено, что именно вокруг этих сроков на протяжении всего 2021 года велась настоящая дипломатическая война, ведь на кону стояли потенциальные долги в сотни триллионов долларов, которые финансовые корпорации Уолл-Стрит и Сити готовы были предоставить всем желающим через институты «зеленого» финансирования под государственные гарантии и под залог стратегических активов. Надо особо отметить, что с момента возвращения США в Парижское соглашение до саммита в Глазго было сломано огромное количество копий в не афишируемых дипломатических войнах. Главным камнем преткновения для США оказался Китай, от которого зависела позиция более чем 100 стран. Спецпредставитель президента США по климату Джон Керри провел почти 50 раундов секретных двусторонних переговоров с руководством Китая. Но ничего не получилось — Китай и большинство развивающихся стран заявили в качестве срока окончания декарбонизации 2060 год. Индия пояснила свою позицию: пусть развитые страны сначала достигнут своего углеродного нулевого баланса, а потом и мы, глядишь, подтянемся.

Но в любом случае саммит в Глазго провалился. «Миротворческое» предложение США всем странам мира выплачивать «зеленые» контрибуции без войны было отклонено.

А что же Россия?

Россия на протяжении пяти лет подготовки к ратификации ПКС продемонстрировала удивительные метаморфозы, начиная с того, что России и декарбонизироваться незачем — мы, мол, мировой климатический донор, затем правительству было указано декарбонизироваться быстрее США, потом вместе с США, и, наконец, Россия скромно встала в общую шеренгу с Китаем. Но в отличие от Китая и Индии, которые взяли на себя обязательства в удельных показателях относительно роста ВВП, Россия усилиями климатического лобби взяла обязательства в абсолютных показателях сокращения выбросов, так и не создав собственную национальную систему углеродного регулирования. А нужна ли она России?

Продолжение следует…