Сначала Зорге предупреждал, что война начнется после окончания сева в СССР

22 июня, в годовщину начала Великой Отечественной войны, на кладбище Тама рэйэн в пригороде Токио прошла памятная церемония у могилы выдающегося советского разведчика Рихарда Зорге. В церемонии приняли участие сотрудники посольства Российской Федерации в Японии, торгпредства и военного атташата. В мероприятии также приняли участие представители посольств в Японии из нескольких стран, включая Белоруссию, Киргизию, Туркмению и Узбекистан.

***

Первая серьёзная информация о надвигавшемся гитлеровском вероломном нападении на Советский Союз поступила от Зорге 11 апреля 1941 года. Резидент советской военной разведки Рамзай (Рихард Зорге) сообщал:

«Я узнал относительно щекотливых германо-советских отношений следующее: к человеку Гиммлера, по фамилии Губер, работающему в германском посольстве в Токио, приехал заместитель, который сказал Губеру, чтобы он выехал в Германию немедленно, так как новый человек полагает, что война между СССР и Германией может начаться в любой момент после возвращения Мацуока (министр иностранных дел Японии. — А. К.) в Токио.

Германский морской атташе сообщил мне, что неожиданно получил приказание отправить сырье не через Сибирь, а на пароходах, оперирующих в южной части Тихого океана в качестве рейдеров. Но впоследствии от этого отказались, и он полагает, что напряженность между Германией и Советским Союзом уменьшилась.

Германское посольство получило от Риббентропа телеграмму, в которой заявляется, что Германия не начнет войны против СССР, если она не будет спровоцирована Советским Союзом. Но если она окажется спровоцированной, то война будет короткой и закончится жестоким поражением СССР. Немецкий Генштаб закончил всю подготовку.

В кругах Гиммлера и Генштаба имеется сильное течение за то, чтобы начать войну против СССР, но это течение еще не имеет превосходства.

Рамзай».

Хотя 13 апреля 1941 года в Москве был заключен Советско-японский пакт о нейтралитете, уверенности в Кремле в том, что японское руководство будет его соблюдать в случае нападения её союзника Германии на СССР, не было. 16 апреля начальник разведуправления Генштаба Красной армии ставит перед Зорге задачу:

«В связи с заключением пакта о нейтралитете между СССР и Японией, следите за внешнеполитическим курсом и военными мероприятиями японского правительства и командования. Сообщите конкретные мероприятия по экспансии Японии на Юг и по завершению войны с Китаем. Общественное мнение Японии. Взаимоотношения Японии с США и Англией.

Что Вам известно о погрузке японских частей на корабли в Сибаура. Жду от Вас информации. Д.».

Можно полагать, что в Кремле был определенный расчёт на то, что Токио, имея пакт о нейтралитете с СССР, с большей свободой действий сосредоточит свои военные усилия на завершении войны в Китае и противостоянии англо-саксонским государствам. И хотя бы в первое время не будет допускать чреватых большой войной провокаций на советско-маньчжурской границе.

По поводу реакции в Токио на заключение пакта о нейтралитете Зорге 16 апреля сообщал:

«Отто (Хоцуми Одзаки. — А. К.) посетил Коноэ (премьер-министр Японии. — А. К.) в тот момент, когда последний получил от Мацуока телеграмму относительно заключения пакта о нейтралитете. Все присутствовавшие, в том числе Коноэ, были чрезвычайно рады заключению пакта. Коноэ немедленно позвонил об этом военному министру Тодзио, который не высказал ни удивления, ни радости, ни гнева, но согласился с мнением Коноэ, что ни армия, ни флот, ни Квантунская армия не должны опубликовывать какое-либо заявление в отношении нового пакта.

Во время обсуждения вопроса о последствиях пакта, вопрос о Сингапуре даже не поднимался.

Главное внимание всех присутствовавших было сосредоточено на вопросе о том, как использовать пакт для ликвидации войны в Китае. Если Чан Кайши будет продолжать опираться на Америку, тогда было бы полезно обратиться ещё раз к Америке с предложением достигнуть дружественного взаимопонимания с Японией в отношении Китая.

Отто полагает, что вышеупомянутые пункты лягут в основу будущей внешней политики Японии.

Коноэ заявил Отто, что он полагает, что между Мацуока и Осима (посол Японии в Германии. — А. К.) имела место стычка в Берлине, так как Осима прислал телеграмму, в которой выражает недовольство поведением Мацуока в Берлине.

Когда Отто впоследствии спросил Коноэ прямо, как в отношении Сингапура, Коноэ ответил, что этим вопросом очень интересуются германский посол и другие люди.

Как бы то ни было, Отто полагает, что в случае, если Англия будет терпеть дальнейшие поражения, как сейчас, то вопрос об атаке Сингапура снова встанет очень остро, и если не сейчас, то через некоторое время.

Рамзай».

В отличие от политиков, негативно относящиеся к каким-либо договоренностям с Советским Союзом японские военные круги не придавали пакту о нейтралитете особого значения. В «Секретном дневнике войны» Генштаба армии 14 апреля 1941 года была сделана следующая запись: «Значение данного договора состоит не в обеспечении вооруженного выступления на юге. Не является договор и средством избежать войны с США. Он лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов».

Понимая стратегическую важность «переключения» японской агрессии с северного на южное направление, имевший возможность через близкого к премьеру Коноэ члена своей разведывательной группы Хоцуми Одзаки влиять на японскую политику и стратегию Зорге предлагал «подталкивать» японцев к экспансии на юге, что объективно затрудняло одновременное выступление на севере, против СССР. 18 апреля 1941 года он пишет в Центр:

«Отто имеет некоторое влияние на Коноэ и других людей, и он может поднимать вопрос о Сингапуре как острую проблему. Поэтому я запрашиваю Вас — заинтересованы ли Вы, чтобы толкать Японию на выступление против Сингапура или нет.

Я имею некоторое влияние на германского посла Отто и могу подталкивать или не побуждать его к оказанию давления на Японию в вопросе ее выступления против Сингапура.

Если вы заинтересованы, то делайте мне указания, как можно быстрее, относительно Ваших желаний.

Рамзай».

Можно лишь недоумевать по поводу того, что Центр отверг это предложение Зорге. Кстати, это лишний раз опровергает распространявшиеся в 1990-е годы в российских СМИ абсурдные выдумки о том, что якобы японо-американскую войну… «организовал» Сталин и его спецслужбы. Шифровка в адрес Зорге из Москвы гласила:

«Вашей основной задачей является своевременно и достоверно сообщать обо всех конкретных мероприятиях японского правительства и командования в связи с заключением пакта с СССР, что конкретно ими делается по передислокации войск, откуда и какие части переводятся и куда сосредотачиваются.

Влиять и подталкивать Коноэ и других влиятельных лиц в Вашу задачу не входит, и заниматься этим не следует».

Следующую важную информацию о приближавшемся нападении Германии на СССР Зорге направляет в Москву 2 мая 1941 года:

«Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.

Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.

Первая дата — время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент, так что Германии останется только собрать урожай.

Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.

Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.

Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.

Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией…

Рамзай».

Как видно из этого донесения, допускалась возможность начала военных действий против СССР «после войны с Англией». Можно ли было на основе такой взаимоисключающей информации делать окончательные выводы? Конечно, нет! Однако была ли в этом какая-то «вина» Зорге? Опять-таки нет. Как и подобает серьёзному разведчику, он передавал всю информацию, которую добывал, в том числе противоречивую. Выводы должны были делать в Москве.

Однако выводы было делать крайне трудно. Ведь в разведдонесениях, в частности от советской разведывательной сети в Европе «Красная капелла», содержался целый ряд дат предстоящего нападения Германии на СССР: 15 апреля, 1 мая, 20 мая и т.д. Существует немало оснований считать, что эти даты запускались в целях дезинформации германскими спецслужбами. Похоже, в Берлине действовали по известной притче о мальчике-пастушонке, который из шалости часто кричал: «Волки, волки!». Ему спешили на помощь, но никаких волков не было. Когда же волки действительно напали, взрослые, подумав, что мальчик опять балуется, на выручку не побежали.

Последовавшие сообщения от Зорге о сроках нападения Германии на СССР также не отличались определенностью. Допускалось, что война может и не начаться. Вот шифровка из Токио от 19 мая 1941 года:

«Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.

Но они также заявили, что и в этом году опасность может и миновать.

Они заявили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау. Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши.

Рамзай».

В этот же день Зорге передает:

»… Отто узнал, что в случае германо-советской войны Япония будет сохранять нейтралитет, по меньшей мере, в течение первых недель. Но в случае поражения СССР Япония начнет военные действия против Владивостока.

Япония и германский ВАТ (военные атташе. — А. К.) следят за перебросками советских войск с востока на запад.

Рамзай».

30 мая Зорге передал:

«Берлин информировал Отта, что немецкое наступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется… Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того, чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отт.

Рамзай».

Сообщение Зорге об информировании Берлином своего посла в Японии о времени нападения на СССР вызывает определенные сомнения. Гитлер, запретив строго-настрого сообщать японцам что-либо о плане «Барбаросса», едва ли мог доверить своим дипломатам в Токио в высшей степени важную информацию без опасения её утечки. Дату нападения на СССР Гитлер скрывал даже от своего ближайшего союзника — Муссолини. Последний узнал о вторжении германских войск на территорию СССР лишь утром 22 июня, еще находясь в постели.

Хотя сообщение Зорге о вероятности германского наступления «во второй половине июня» было верным, могли ли в Кремле полностью полагаться на мнение германского посла в Токио? Тем более что незадолго до этого, 19 мая, Зорге передавал, что «в этом году опасность может и миновать».

О том, что посол Отто черпал информацию о войне Германии против СССР не из официальных источников из Берлина, а у посещавших Токио немцев, свидетельствует шифровка Зорге от 1 июня 1941 года. Текст сообщения гласил:

«Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл (ь) привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.

Отто заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу (о начале советско-германской войны. — А. К.) непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.

В беседе с Шоллом я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолла, сделал СССР.

Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Он поможет разбить Красную армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.

Рамзай».

Едва ли нужно разъяснять, что в Москве не могли полагаться на информацию немецкого подполковника, тем более военного дипломата, связанного с разведкой, причем в третьеразрядной стране, а не с разработкой оперативно-стратегических планов. Тем не менее сведения привлекли внимание Центра. У Зорге запросили разъяснений, а именно: ему надлежало сообщить «более понятно сущность большой тактической ошибки, о которой Вы сообщаете, и Ваше собственное мнение о правдивости Шолла насчет левого фланга».

Резидент советской разведки телеграфирует 15 июня 1941 года в Центр:

«Германский курьер … сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет.

Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен).

Рамзай».

Наиболее определенными были сведения, которые Зорге направил в Москву за два дня до нападения, 20 июня. Он сообщал:

«Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна… Германское военное превосходство дает возможность разгрома последней большой европейской армии, так же хорошо, как это было сделано в самом начале… (искажение) потому, что стратегические оборонительные позиции СССР до сих пор еще более небоеспособны, чем это было в обороне Польши.

Инвест (Хоцуми Одзаки. — А. К.) сказал мне, что японский Генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.

Предложения о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока, с одной стороны, и Хиранума — с другой, застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии.

Рамзай».

Недооценивать важность этого сообщения нельзя, но ведь дата нападения, как это ошибочно принято считать, названа не была. Следует иметь в виду, что из Токио поступала и другая информация. Так, например, советской разведкой была перехвачена телеграмма военного атташе посольства Франции (Виши) в Японии, который сообщал:

«Снова ходят настойчивые слухи о скором нападении Германии на Россию. Многие японские дипломаты, известные своей сдержанностью, дают понять, что некие события, последствия которых будут очень важными для будущей войны, произойдут примерно 20 июня 1941 г.».

Здесь срок указывается, но тут же допускается, что речь может идти «либо о нападении на Англию, либо о нападении на Россию».

Хотя точная дата нападения и не была известна, даже на основе имевшейся информации Кремль должен был привести войска в полную боевую готовность все же раньше, чем это было сделано.

Как известно, после германского вторжения для Кремля критически важной становилась информация о том, какую позицию займет союзница Германии — милитаристская Япония.

После подтверждения подлинности сообщений Зорге о приближении германского нападения в Москве доверие к своему резиденту в Японии возросло. Уже 26 июня он посылает радиограмму:

«Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.

Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР.

Рамзай».

Хотя в 60-е годы прошлого столетия усилиями журналистов и публицистов в основную заслугу Зорге записывались именно предупреждения о надвигавшемся вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, в действительности же его главным подвигом было своевременное вскрытие японских стратегических планов и информирование Кремля о переносе японского нападения на СССР с лета-осени 1941 года на весну следующего года. Что, как известно, позволило советскому верховному командованию высвободить часть группировки на Дальнем Востоке и в Сибири для участия в битве под Москвой, а затем в контрнаступлении.