Почему официальный Берлин так скорбит по «европейскому дому»?

Заявление президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайера о крахе идеи «единого европейского дома», подаренной Горбачевым, и о превращении 8 мая, дня окончания Второй мировой войны в Европе, как он отмечается на Западе, в «день войны», наглядно характеризует российско-западные разногласия, которые и привели к нынешней ситуации. Говорят, «что русскому хорошо, то немцу — смерть». И наоборот. Весьма показательно, что в оправдание Штайнмайер привел усилия последнего советского лидера, по совместительству «лучшего немца всех времен и народов», сдавшего в угоду «европейской идее» сначала ГДР, потом весь соцлагерь с Варшавским договором в придачу, а затем и Советский Союз.

Для немцев, как и для всей Европы, российский крах, обозначенный 1991 годом, — действительно повод праздновать. С учетом поглощения восточных земель — еще и реванш. А вот российское возрождение, связанное с операцией на Украине, — основание предаваться унынию, ибо, как точно ухватил ситуацию американский президент Джо Байден, оно обозначает Рубикон, отделяющий прежний мир от другого, нового, и совсем не такого, как ожидали на Западе.

Откуда взялась идея «общеевропейского дома», которую «горби» использовал для подрыва дома собственного? Первым об этом в послевоенной Европе заговорил генерал Шарль де Голль, основатель и первый президент французской Пятой республики, выдвинувший формулировку «Европы от Атлантики до Урала». Затем, уже в 70-е годы, в обороте появилась «Европа от Атлантики (или от Лиссабона) до Владивостока». Просто поразительно, насколько безграничной являлась наивность многих советских функционеров от внешней политики, включая генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, который и поднял Владивосток на щит, встретившись в 1974 году с новоиспеченным президентом США Джеральдом Фордом; именно после той встречи тихоокеанский рубеж России, являющийся нашими воротами в АТР, и стали причислять к далекой Европе в контексте геополитического эквивалента хитроумной формулы «конвергенции», автором которой явился записной русофоб Збигнев Бжезинский.

В чем, как сейчас говорят, «фишка»? В том, что ни идеологический аппарат КПСС, ни его последователи, так и не сдвинувшиеся никуда со Старой площади, как мантру повторяя формулу Европы «от и до», не удосужились вникнуть в суть ни одного, ни второго варианта, на фундаменте которых потом и сляпали концепцию «общеевропейского дома». Даже не попытались задаться простыми до элементарности вопросами:

Отсутствие ответов на эти вопросы — тоже ответ. В данном случае оба проекта «Европы от и до» — изобретение глобализма, это два варианта одного и того же проекта. Но обо всем по порядку. У знаменитого поэта, дипломата, политического мыслителя Федора Тютчева есть серия трудов, объединенных общим названием «Россия и…» — «и Запад», «и Германия», «и революция». В них он убедительно доказывает, что Россия не может быть соотнесена ни с одной европейской страной, а только с Европой в целом.

Что это означает? Что ни Европа — не часть России, а самостоятельная (во времена Тютчева) единица. Ни Россия никак не может быть частью Европы — ни по размерам, ни по интересам, ни по культурному коду, ни по каким иным параметрам. Как ни парадоксально, эту истину лучше других доказали незадачливые «завоеватели» России, в особенности Наполеон и Гитлер. Чтобы пойти на нашу страну войной, они прежде всю Европу объединяли — уговорами и оружием — под своим началом, и в обоих случаях как раз и получалось, что противостоять России, и то в итоге неудачно, может только Европа целиком.

А уж если строго следовать канонам западной геополитики, Европа России даже не ровня. Ибо Россия — Хартленд, центр мира, хозяин которого — главный на планете, а Европа — Римленд, лимитроф между Россией и англосаксонским Западом, за который они с нами ведут борьбу.

После второго эпохального поражения от России, когда контроль над «старой» Европой, которая не вошла в российское оборонительное предполье (соцлагерь), перешел к неевропейским, заокеанским США, и было принято решение: раз не удается победить, надо возглавить. Объединить Европу с Россией искусственно, на основе выдуманной повестки, не имеющей ничего общего с реальностью. В жизни у России и Запада во второй половине XX века была только одна общая проблема: избежать всеобщей ядерной войны.

Решили, эксплуатируя эту тему, запустить переговорный процесс, старт которому был дан Карибским кризисом, поставившим человечество на грань уничтожения, а затем незаметно подменить эту тему некоей «общей проблематикой» Запада и Востока, загримировав ее под «глобальные проблемы». Сделать «пас» той части советской элиты, которая очень хотела сблизиться с Европой и тяготилась традиционной российской от нее автаркией. Как раз на фоне крайнего обострения двусторонних отношений в Москву приехал Дэвид Рокфеллер, визит которого положил начало уложенным потом в контекст Римского клуба Дартмутским встречам советской и американской интеллигенции. Именно так и был запущен процесс «конвергенции», который к 1973 году привел к открытию Д. Рокфеллером в Москве своего офиса и выходу на прямые контакты с советским премьером Алексеем Косыгиным, под прикрытием которого его зять Джермен Гвишиани был отряжен на контакты с «римлянами».

Маленькое отступление. Членов Политбюро на той встрече Рокфеллер «сделал». Предложил им задуматься о взаимодействии с «деловыми людьми» Запада для предотвращения ядерной катастрофы, а в ответ на возмущение советских лидеров Холодной войной и демонизацией СССР в СМИ, выдал тираду, которая с полным правом претендует на место в анналах классики мировой политической мысли. «Господа, я очень занятой человек. Мне некогда вести разговоры и споры на глупые темы. Знаю же я, что такое диктатура пролетариата, почему вы не знаете, что такое диктатура буржуазии? Вы меня разочаровали, господа. Что касается газетчиков, это собачки. Они лают, пока им разрешают. Я удивлен тем, как же вы можете управлять такой великой страной, будучи такими малограмотными в политике». И по возвращении в Америку выдал вердикт: «Нажимаем — и они прогнутся. Сапоги Сталина им не по размеру, они в них утонули».

Именно тогда и появился афоризм де Голля «до Урала», у которого, ввиду ряда факторов, среди которых увлечение элиты Западом и созданный генералу ореол лидера французского Сопротивления, в СССР сразу же появилось множество сторонников. Которые не задумывались, что это значит на самом деле. Еще одно отступление, перекидывающее мостик в современность. Буквально на днях папа Римский Франциск, представляющий захватившее власть в Ватикане иезуитское лобби, обмолвился о НАТО, которое «лает у ворот» России, что, возможно, и стало причиной нынешнего кризиса. Мягко стелют, да жестко спать! Собачий «лай» от понтифика отсылает нас отнюдь не к библейским темам, как кое-кто решил (и написал), а к тем самым откровениям Д. Рокфеллера про СМИ.

Именно с того рокфеллеровского визита и началось создание Римского клуба. Во главе его был поставлен Аурелио Печчеи, итальянский бизнесмен, тесно связанный с Алленом Даллесом, на тот момент влиятельнейшим экс-директором ЦРУ, который в годы войны руководил швейцарской резидентурой американских спецслужб, с которой сотрудничал и Печчеи. И еще один штрих — для полного понимания. В 1962 году, когда Д. Рокфеллер протоптал дорожку в СССР, президентом США был Джон Кеннеди, поэтому откровения американского визитера советским партийным руководителям о том, что «не хотите этого президента — будет другой», оказались пророческими. И произвели впечатление. Ведь именно Кеннеди выгнал из ЦРУ А. Даллеса, состоявшего вместе со своим братом Джоном Фостером Даллесом, госсекретарем при президенте Дуайте Эйзенхауэре, в двоюродном родстве с братьями Рокфеллерами, после скандала с проваленной антикубинской вооруженной провокацией в «Заливе свиней».

Так что в Москве младший из братьев Д. Рокфеллер не оговорился: президента США ставят и убирают «деловые люди» или, как сейчас говорят, «глубинное государство». Тогда круг этих людей был оформлен в виде Национальной ассоциации промышленников (НАП). С распадом СССР, в 1993 году «теневые» условности были отброшены, и на ее месте возник уже официальный, публичный орган — Национальный экономический совет (НЭС), возглавляемый по сложившейся уже традиции крупным банкиром.

Важные нюансы. Первый: «ставят» лидеров не только в США. Например, нынешний премьер Италии Марио Драги — влиятельнейший банкир, экс-глава ЕЦБ, участник привилегированной и крайне закрытой «Группы тридцати» (банкиров). А если о Франции, то вторым президентом Пятой республики стал Жорж Помпиду, при де Голле премьер-министр, пришедший на эту должность из парижского Банка Ротшильда. История умалчивает, откуда первый президент взял инициативу «до Урала». Второй нюанс: Форд, прибывший в 1974 году во Владивосток на встречу с Брежневым, единственный не избранный голосованием президент США, который в 1973 году сменил ушедшего в отставку вице-президента Спиро Агню, а затем, год спустя, перебрался в кресло также отставленного под угрозой импичмента президента Ричарда Никсона.

Портфель «вице» же при Форде получает… родной брат Д. Рокфеллера — Нельсон Рокфеллер. Использованная в комбинации эта полулегитимная схема раскрывает как безграничные возможности ее авторов, меняющих президентов как перчатки, так и конкретные кланы, которые становятся ее бенефициарами. Мы и сами совсем недавно видели, как это происходит. Меняют избирательное законодательство, разрешая почтовое голосование, и тем самым создают основу для массовых фальсификаций, с которой действующий президент Дональд Трамп, все понимая, борется целый год, но бессилен что-либо поделать.

В 1970 годы, на фоне разрядки, «трогательно» совпавшей с первыми шагами Римского клуба в публичной политике, происходит много чего еще интересного. От дефолта по золотому обеспечению доллара и появления целой серии программных докладов Римскому клубу («Пределы роста», «Человечество на перепутье», «Пересмотр международного порядка», «Цели для человечества» и т.д.) до создания Трехсторонней комиссии — объединения элит Северной Америки, Западной Европы и Японии. Первым президентом этого элитарного клуба становится все тот же Д. Рокфеллер, который берет себе исполнительным директором старого протеже Бжезинского, при Джеймсе Картере пересаженного в кресло президентского советника по национальной безопасности.

А теперь внимание! Что такое Совет по международным отношениям (CFR) в США? Объединение элит Северной Америки — США и Канады, тесно связанное со своей alma mater — лондонским Chatham House, Королевским институтом, который произошел от британского Круглого стола с его проектом «глобальной империи». Что такое Бильдербергский клуб (группа), если без конспирологии, в которой его давно утопили? Объединение все тех же североамериканских элит с элитами Западной Европы (ныне — всей Европы), то есть инструмент контроля британо-американских элит над континентально-европейскими.

А Трехсторонняя комиссия (Trilateral)? Объединение элит Северной Америки, Европы и Японии (ныне — всего АТР). То есть — инструмент (!) прямого контроля (!) англосаксонских элит над всеми остальными (!!!). Это — становая конструкция глобальной элитной сверхорганизации. «Большая семерка» — неформальный рупор Трилатерали, начинает собираться через год после выхода в 1975 году первого ее программного доклада «Кризис демократии», предсказавшего Европе «новый фашизм».

Возвращаясь к «Европам от… и до…», подчеркнем, что де Голль и его сменщик — ротшильдовский выдвиженец Помпиду (де Голль ушел досрочно, недостаточно убедительно выиграв референдум по отделению Алжира) связаны с одним сюжетом этих «Европ», а рокфеллеровский выдвиженец Форд (ради прихода которого «ушли» Никсона) — с другим сюжетом. Пусть кто-нибудь докажет, что это случайность, которых, как учил еще один президент Франклин Рузвельт, в большой политике не бывает.

Что же «наваял» Римский клуб? В докладе Месаровича — Пестеля («Человечество на перепутье», 1974 г.) мир делится на десять регионов, каждый со своей специализацией. На деле формула немножко другая — 9+1, как писал идеолог «борьбы цивилизаций» Сэмюэль Хантингтон, The West against the Rest («Запад против остальных»). Трехсторонняя комиссия — формат объединения этой «десятки», списанной с модели «десяти царств» мифологической Атлантиды, о которой в «Диалогах» поведал Платон, в три «мировых блока» — западный (обе Америки), центральный (Европа и Африка), восточный (АТР).

Как помним, у Трилатерали британо-американский стержень; значит, «десятирегиональная модель», дифференцированная по блокам, — англосаксонская «мулька», инструмент глобального контроля с целью внедрения разработок Римского клуба, которые были запущены в практику сразу с распадом СССР, уже в 1992 году (Конференция в Рио-де-Жанейро). Повторим: доклад этот — 1974 год, Трехсторонняя комиссия создается в 1972–1973 годах, а в 1975 году выходит упомянутый концептуальный доклад «Кризис демократии». И в 1974 году Форд едет к Брежневу во Владивосток. Все совпадает с буквальной точностью! Итак, в сумме обе «Европы от… и до…» как раз и стараются преодолеть казус Тютчева, чтобы либо поделить Россию надвое, как «слишком большую», между центральным и восточным блоками («до Урала»), либо поднапрячься и впихнуть ее в центральный блок целиком, сделав ее частью Европы («до Владивостока»).

Своего места у России в схеме глобальной организации, представленной Римским клубом и триадой CFR — Бильдерберг — Трилатераль, — нет! Из этой же «серии» нынешние проекты реформирования ООН по региональному признаку, да и сама региональная же модель организации ооновских руководящих органов, например Экономического и социального совета (ЭКОСОК) и входящих в него региональных экономических комиссий (РЭК).

Это и есть концепция «общеевропейского дома» — хоть так, хоть по-другому. Возвращаясь к тому, с чего начали, прежде всего нужно понять, чем так мил Горбачев рыдающему по ней Штайнмайеру. Помнится, в канун прихода к власти будущий могильщик СССР поехал «на смотрины» к Маргарет Тэтчер в Лондон.

Об этом знают все, ибо визит широко освещался советскими СМИ, даже непропорционально широко, учитывая горбачевский статус скромного секретаря ЦК, одного «из». Но после Лондона был и другой визит, почти секретный — в Вену, к наследнику австро-венгерского престола Отто фон Габсбургу, крестному отцу, кстати, нынешней версии бандеровского украинского национализма. Посетив «его высочество», «горби» залился соловьем, сказав следующее:

«До 1917 года разделения мира на Восток и Запад не существовало. Если бы революция Керенского, профинансированная Ротшильдами, увенчалась успехом, страны Западной Европы и Россия вошли бы в XX век плечом к плечу. После уничтожения национальных государств в Западном и Восточном блоках следующим логическим шагом стало бы объединение Европы и России в единое огромное государство. И именно этот процесс стоит за многими событиями последних двадцати лет».

Нужно ли уточнять, что в советских и российских источниках вы эту цитату не найдете? Говорит о «западном и восточном блоках». Значит, был в курсе общего «европейского» проекта для России, присягнув ему в Вене на пути домой из логова кураторов этого проекта? Понимаем, откуда вырос распад СССР?

А Римский клуб, на его площадке разве не создали венский институт системных исследований? Не приглашали в него рекомендованных Косыгиным и Гвишиани «ученых товарищей»? Не согласились там на участие в «глобальной проблематике» под прикрытием экологии, точнее, «экологизма» — агрессивной идеологии «зеленого фашизма», которому сейчас приделали еще и ковидную голову? У этого института не появились филиалы, в том числе в СССР? На этой базе при Юрии Андропове не возникла закрытая Комиссия ЦК КПСС по экономической реформе, о которой публично не сообщалось?

В этой комиссии не всплыл Гайдар? Его лабораторию в перестройку в 1986 году не объединяли в единую команду с «ленинградским кружком» Чубайса, на спецмероприятии в пансионате под Ленинградом с говорящим названием «Змеиная горка»? Когда один достаточно известный либеральный политолог в кулуарах одного круглого стола, выслушав доклад автора этих строк, пристал к нему, доказывая, что Гайдара «случайно выбрал Ельцин в бане», то в ответ на встречный вопрос, знает ли он про «Змеиную горку», покраснел и выдавил из себя: «Я там был…». Помним, что говорил Рузвельт? Случайностей в политике не бывает!

Что в сухом остатке? «Плач Ярославны», изображенный Штайнмайером, — по-настоящему знаковое событие. С далекоидущими последствиями. Германский президент, строго по субординации, не «первая скрипка»; первым положено быть Байдену, который еще полтора месяца назад сделал аналогичное, хотя и более расплывчатое признание, что Россия и Китай оторвались от Запада уже и «концептуально».

То есть имеют свой проект, альтернативный западному. В канун нашего Дня Победы и в день собственный, это подтвердил Штайнмайер, констатировав безвозвратный крах «европейского проекта». Оскорбив при этом нашу Победу и бросив в нашу страну камень «зачинщика войны». Ну что ж, не забудем этого. А вот за «признательные показания» этому выдвиженцу Герхарда Шредера — большое, если можно так выразиться, «человеческое» спасибо. Теперь без иллюзий. В Европе и в целом на Западе поняли, что заманить Россию в европейскую ловушку уже не получится, морок помутнения 1991 года рассеялся. Что тогда? Не забудем, что Шредер — экс-канцлер и большой специалист по газу, еще и идеолог немецкой социал-демократии, с которым связана эпоха ее окончательной «глобализации».

Что же касается внутренних немецких дел, то нацизм политически — либерализм без демократии, а с идеологической точки зрения — синтез национальной и социальной идей, на которые партийный спектр Западной Германии был разделен западными союзниками. Многое указывает на то, что, когда крах под ударами российской армии потерпит «пристрелочная» версия украинского фашизма, для новой его версии, и очень похоже, что уже даже не «зеленой», созреет коренная, «старая» Европа. Все только начинается, и нам об этом только что заявили открытым текстом.

Но это впереди. А пока — с Днём Великой Победы над гитлеровским, европейским нацизмом и фашизмом, дорогие соотечественники! И помним, что, когда мы вместе, а не врозь, все у нас в истории получается.