Гюстав Флобер, который проиграл идиотам

12 декабря 2021 года исполняется 200 лет со дня рождения Гюстава Флобера, считающегося одним из двух главных писателей Франции. Второе имя, как не трудно догадаться — Бальзак. Впрочем, относительно «двух главных писателей» могут быть расхождения. Но, так или иначе, Флобер — это, безусловно, эпоха.

Да, да, банальность, сейчас может заметить кто-то. Человек как эпоха, с его смертью она ушла… и так далее. Но ведь банальность, как заметил Борхес когда-то, самая точная вещь на свете. Звучащая как диагноз.

Бальзак — это славная эпоха книжников, того редкого времени, когда писатель мог уединиться в своей «башне из слоновой кости» и обособиться ото всех, от и до посвятив себя исключительно литературе. Можно ли представить сейчас подобное? Отчасти да, но это скорее — даже при большом таланте, как у Пелевина, к примеру — скорее напоминает литературный конвейер, фабрику. То есть производство (зафиксируем данное слово).

Флобер же занимался совсем иной формой «сложения букв в предложения» — алхимией текста. Когда выводились формулы, когда штудировались древние трактаты, когда искались наилучшие сочетания, чтобы в конечном итоге, отдавшись перфекционизму, получить идеальный результат — литературное золото (алхимическое в своём роде). И при этом Флобер максимально дистанцировался от текста, исключая личность из него, акцентируясь сугубо на объективной реальности текста, выступая в ней как Творец, как Создатель, доминирующий, но не видимый.

Безусловно, сам ход времени тогда был иным. Не столь суетным, торопливым. Однако это не отменяет того, что именно Флобер, проведя немало лет, десятков лет, сделал из писательства, из литераторства профессию. Но при этом, как я уже сказал выше, наделил её алхимическими, магическими свойствами. И это, собственно, то сочетание, за которое мы и любим литературу.

О Флобере принято говорить как о предельно реалистическом писателе. Мол, вот он, французский реалист, чуть ли не бытописатель, максимально внимательный к деталям, с одной стороны, раскладывающий бытие на атомы, а с другой, снимающий слепок с окружающего мира, возможно, даже более точный, чем фотография. Во многом это, действительно, так. Одна из великих заслуг — колоссальных заслуга Флобера — как раз-таки и состоит в том, что по его книгам изучают и будут изучать Францию того времени.

Однако это было бы слишком просто, если бы «отшельника из Руана» отнесли к великим исключительно за это. Флобер использовал реальность вокруг как материал для куда более значительного исследования. Подобно тому, как биолог, анатом, генетик изучает живую клетку для выявления и расшифровки важнейших законов бытия. Когда я впервые услышал фразу «каждая книга — это прожитая жизнь», то сразу же подумал в первую очередь о Флобере. Великий француз возвысился над текстом, точно над жизнью, — над текстом-жизнью — чтобы с высоты, с вершины, изучить её досконально и дать рецепты. Это не просто бытописание. Это исследование самой метафизики бытия. Я бы даже сказал, её трансцендентной основы. Дальше Флобера — подчас куда дальше — в этом искусстве, ещё более полном, ярком, пошёл Достоевский.

Потому, собственно, я бы очень хотел, чтобы Флобер победил. Не в контексте литературной иерархии или творческого величия, но, главное, в контексте самой методологии жизни. Чтобы его подход к миропониманию оказался максимально используемым, общепринятым. Но случай Флобера, к сожалению — это тот самый пример, когда победитель не получает ничего. В контексте вечности, ясное дело.

И дело тут не в том, что современный человек не желает читать ныне больших — эпических — романов. Или не в том, что стиль Флобера старомоден, тяжеловат. Нет, есть куда более важная и сложносочинённая история: современный человек, за редким исключением, не желает вгрызаться в жизнь, стараясь её понять, расшифровать,. Будто она изначально видится ему слишком упрощённой. И сотни, тысячи «консультантов» шепчут ему в уши: «Для чего тебе книги? Для чего знания? Для чего понимание? В тебе уже всё есть. Ты сам мерило всего и вся». То есть современный человек пишет свою историю, и, в отличие от Флобера, он не ищет и не думает даже о том, чтобы искать идеальное сочетание слов в предложении.

Да, у великого француза была масса классных изречений, цитат. Но чаще других я вспоминаю одну, написанную им после Франко-прусской войны: «Что бы ни случилось, люди останутся идиотами». Можно ли оспорить это? Имеет ли смысл? Ведь, на самом деле, войны бывают разные, и люди проигрывают не только в них, но и после; проигрывают, если не делают выводов. Флобер предупреждал об этом, всегда говоря от меньшинства. Со временем это меньшинство стало определяться интеллектуальным критерием.