Россия не будет нападать на Украину — Foreign Policy
За последние несколько недель в западной прессе участились разговоры о действиях российских военных в ее южных регионах. По некоторой информации, в соседние с Украиной районы были переброшены многочисленные подразделения, в том числе общевойсковые батальоны 1-й гвардейской танковой армии. Запад был настолько встревожен, что госсекретарь СШАЭнтони Блинкен 10 ноября предостерег Россию от возможного возобновления агрессии против Украины.
Но действительно ли Россия собирается атаковать Украину? Ответ, если рассматривать эмпирические данные, кажется решительно отрицательным. Действия Москвы, возможно, и вызывают беспокойство, особенно с учетом того, что Россия «делала» на Украине в прошлом, однако они не предвещают войны, пишет Джефф Хон в статье, вышедшей 17 ноября в Foreign Policy.
Прежде всего, Россия не предприняла никаких попыток скрыть передвижение этих сил ни во время маневров, ни по прибытии войск на место. На снимках, сделанных с коммерческих спутников, видно, что воинские части расположены на автостоянках и в лагерях без какого-либо камуфляжа или маскировки. Настоящее наступление потребовало бы гораздо большей осторожности. На него указывали бы другие знаки, например разворачивание дополнительных систем противовоздушной обороны и использование резервных подразделений.
С апреля Россия сконцентрировала войска в своих южных регионах, но малые темпы развертывания, похоже, указывают на то, что речь идет об общем перемещении сил в ее Западный и Южный военные округа, наиболее близкие к потенциальным зонам конфликта. В таком случае эти действия можно рассматривать скорее как гораздо большее изменение в общем стратегическом развертывании России, чем внезапное наращивание военного потенциала перед новой наступательной кампанией.
Безусловно, Россия, возможно, отчасти рассматривала весьма неприкрытую ротацию и тренировку подразделений как способ продемонстрировать мощь Западу в период повышенной напряженности. Тем не менее новое вторжение на Украину или даже резкая эскалация боевых действий со стороны сил, поддерживаемых Россией, — это маловероятное событие по нескольким причинам.
Сейчас, отмечает автор, армия Украины более «опытная», «модернизированная» и «высоко мотивированная». Просто так ее уже не победить. Кроме того, любая война, помимо чрезвычайно высоких человеческих и материальных издержек, чревата тем, что к ней могут подключиться другие страны, а также может перерасти в конфликт с применением ядерного оружия.
Нынешняя «оккупация» Россией Южной Осетии, Абхазии и Крыма обходится дорого, однако ее издержки не катастрофичны, поскольку на этих территориях есть «элемент» местного населения, который рад присутствию России. Такое положение дел — побочный продукт сложного культурного наследия постсоветских государств. На Западной Украине, которая совершенно ясно отдала предпочтение Западу, такой динамики не существует.
«Возобновление войны» против Украины тогда пошло бы России лишь в ущерб, оно потребовало бы огромных ресурсов, потратить которые Москва не может себе позволить. Такое развитие событий навсегда оттолкнуло бы Россию от ЕС, сделав любые шаги по снятию санкций — перспективу, которая может постепенно становиться все более осуществимой, — политически невозможными. Кремлю абсолютно нечего выиграть от вторжения на Украину, но потерять он может очень многое.
Конечно, в недавнем прошлом Россия уже осуществляла «вторжения» на территорию своих соседей, «от Грузии в 2008 году до боевых действий на Украине в 2014 году». Но хотя эти вторжения произошли, они не были внезапными и не были простым актом реваншизма или экспансионизма.
В 2008 году тогдашний президент Грузии Михаил Саакашвили, сильно переоценив готовность Запада поддержать его, пошел на обострение затяжного конфликта с «сепаратистскими регионами» Грузии — Южной Осетией и Абхазией. Россия, у которой там уже были размещены миротворцы, столкнулась с грузинскими войсками и выдавила их из спорных регионов, а также захватила несколько стратегических городов за их пределами. Тем не менее российские войска не продвигались к Тбилиси и не пытались оккупировать всю Грузию, страну, намного меньшую по площади и населению, чем Украина.
Фактически российские войска отошли после прекращения огня в отколовшиеся регионы, где они остались в основном с согласия отколовшихся правительств — хотя правительства эти по большей части «получали указания» из самой Москвы, но при значительной степени поддержки на местах. «Захват» Крыма в 2014 году стал примером высокомерного перенапряжения и серьезного просчета, но, с точки зрения России, это была попытка обезопасить жизненно важный стратегический актив от непримиримого прозападного режима, который вскоре придет к власти в Киеве, где, по мнению Москвы, Вашингтон вынашивал собственные заговоры.
Это был значительный просчет, поскольку он вызвал глобальную негативную реакцию и превратил Россию в государство-изгоя. Фактический «захват» велся не с помощью обычной атаки, а в виде молниеносного развертывания подразделений без опознавательных знаков, которые обычно просто появлялись и занимали те или иные объекты с минимальным насилием. Помогло то, что у Крыма было мало культурных связей с Киевом, поскольку остров был передан ему в 1954 году в качестве бюрократического жеста доброй воли.
В сепаратистских регионах Украины в Донбассе произошли столкновения между российскими и украинскими войсками, но снова они были отмечены относительной стратегической сдержанностью. Россия без колебаний использовала такие инструменты, как артиллерийские подразделения, ведущие огонь с ее собственной территории, и якобы добровольческие подразделения, переброшенные через границу, но конфликт в Донбассе в основном был направлен на стабилизацию линии фронта, а не на перерастание в полномасштабное наступление на Киев. Как и в случае с развертыванием своих войск в Грузии, Россия старалась не переусердствовать, а Украина старалась не спровоцировать инцидент, воздерживаясь от нападений на активы на территории России.
Не изменилось ничего, что могло бы сделать открытое вторжение на Украину более заманчивым. У Украины нет других отколовшихся регионов, которые Россия могла бы использовать, а ее военные «гораздо лучше вооружены и более боеспособны», чем они были в 2014 году.
Во время недавней паники киевское правительство также вело себя очень «зрело». Украинские силы, похоже, не изменили своей боевой готовности, несмотря на то, что правительство ведет все большую словесную войну. Украина столкнулась с гораздо более серьезными провокациями, чем последняя перетасовка войск. В 2018 году Россия закрыла Керченский пролив, который ведет от Азовского моря, в рамках строительства переправы, соединяющей Крым с материковой частью России. Украина, у которой есть порты в Азове, включая военно-морскую базу, пыталась протолкнуть корабли через пролив, и Россия захватила три украинских патрульных катера в перестрелке. Обе стороны, несмотря на первоначальное усиление напряженности, работали над решением проблемы, и через год корабли были возвращены.
Россия проводит решительный курс в своем «ближнем зарубежье» — по сути, в бывших советских государствах, однако по-прежнему действует сдержанно, совершая расчетливые шаги для сохранения собственного региона влияния. Ничто из этого не означает, что ее действия морально оправданы или законны в соответствии с международным правом. В частности, «захват» Крыма был вопиющим пренебрежением к нормам международных отношений. Но это были понятные, если и непростительные действия.
Россия действительно может когда-нибудь оказаться в ситуации, при которой вторжение на Украину будет ей выгодно — или же она может случайно оказаться в состоянии конфликта с Киевом из-за стратегических просчетов или внутреннего национализма. Но сегодня, если бы Россия напала на Украину, она бы много чего потеряла, ничего не получив взамен. Новое вторжение крайне маловероятно. Гораздо более вероятна эскалация столкновений вдоль линии прекращения огня в Донбассе с целью побудить к дальнейшим переговорам.
Однако безрассудное поведение западной прессы и некоторых правительств — от панических заголовков в Bloomberg, предупреждающих о полномасштабном вторжении, до различных заявлений, обещающих защищать территориальный суверенитет Украины, — только усилило напряженность в и без того неспокойном регионе. Война никогда не бывает неизбежной, но, если действовать так, как будто она неизбежна, такой конфликт гораздо более вероятен и не менее разрушителен.