Москва или Дальний Восток: где будущее России?

«Новые возможности Дальнего Востока в меняющемся мире» — под таким девизом в начале сентября во Владивостоке прошел VI Восточный экономический форум. О его итогах, привлекательности Дальнего Востока для молодых предпринимателей, строительстве нового города Спутник, про мост на Сахалин и свежую дальневосточную рыбу, а также дальневосточный гектар и особенности китайского бизнеса в интервью ИА REGNUM рассказал министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков.

Владимир Станулевич: По объему подписанных сделок 6-й ВЭФ-2021 сравнялся с 24-м Петербургским экономическим форумом — 2021. Обойдет ли ВЭФ в следующем году по этому показателю форум в Петербурге?

Алексей Чекунков: Такой задачи не ставится. Большой объем сделок этого года на ВЭФ связан с тем, что мы пропустили 2020 год — сделки были наработкой двух лет. Мы считаем Восточный экономический форум как минимум равнозначным Санкт-Петербургскому. ПМЭФ, как и ВЭФ, это международный форум. Но он касается всех регионов России, всех инвесторов и затрагивает широкий круг тем. Но, в отличие от Восточного, менее сфокусирован.

Значимость Азии в мировой экономике, в технологиях, в политике очень высокая, отсюда и «вес» ВЭФ. В Восточном экономическом форуме всегда участвовало несколько лидеров крупных азиатских государств. В этом году впервые по видеосвязи участвовал лидер Казахстана. Всегда участвовали Япония, Корея, Китай. Индия внимательно следит за Восточным форумом. Как точка сбора азиатской политики и экономики ВЭФ — главная площадка России. Отсюда и крупные сделки. Например, на этом ВЭФ руководители государств упоминали проект развития Баимского месторождения полиметаллов. Этот эпохальный проект «весит» почти 10 миллиардов долларов, и реализует его казахстанская компания. Такие сделки, при всем уважении к Питеру, там не на каждом форуме появляются.

Владимир Станулевич: В 1990-е годы люди бежали с Дальнего Востока. Сейчас поставлена задача привлекать людей оставаться на Дальнем Востоке и создавать рабочие места. Кто их создаст для сотен тысяч?

Алексей Чекунков: Правильное слово — привлекать людей. Это очень важно, когда мы говорим о демографии Дальнего Востока. Делать Дальний Восток более привлекательным, перспективным, интересным и комфортным для жизни, а не «удержать» или «остановить отток». Никто забором Дальний Восток обносить не собирается. В советское время экономика на Дальнем Востоке была вторичной, стране нужна была застава, ускоренное освоение природных ресурсов, промышленность вне досягаемости бомбардировщиков потенциального противника. И страна расходовала любые ресурсы, чтобы туда народ завезти, а не привлечь.

Сейчас на Дальнем Востоке создается новая экономика, за пять лет существования преференциальных режимов созданы новые предприятия, на которых работают дальневосточники. Всего инвесторы заключили более 2600 соглашений на сумму 6,3 триллиона рублей. Это проекты с господдержкой — причем без учета таких масштабных проектов, как, например, космодром Восточный и город Циолковский и ряда других. Уже проинвестировано 2 триллиона рублей, создано 82 000 новых рабочих мест, с членами семей это 250 000 человек. Все проекты, реализуемые на Дальнем Востоке, дадут 190 000 новых рабочих мест.

Если мы будем продолжать работу в том же темпе, то к 2030 году мы выходим на 4000 предприятий, 11 триллионов рублей инвестиций, 300 000 рабочих мест. Причем я бы этот прогноз назвал консервативным. Он, например, не учитывает таких новых мегапроектов, как мост на Сахалин. А что такое 300 000 рабочих мест? Это уже миллион человек.

Около 80% миграционного оттока из региона, который пока сохраняется на уровне 10−20 тысяч человек в год, составляют абитуриенты, которые хорошо сдали ЕГЭ и уехали учиться в другие регионы. Мы знаем, кто уезжает, и целенаправленно со всеми крупными вузами России проводим работу, чтобы талантливый выпускник школы не ехал учиться в Москву или Петербург, а мог поступать в вуз у себя в Хабаровске, Владивостоке, Якутске и получать два диплома — регионального вуза и московского. Такую программу Высшая школа экономики (ВШЭ) запускает уже со следующего года на базе Тихоокеанского государственного Университета, в ДВФУ есть совместная кафедра с МГИМО, и это только начало.

У нас сильно отстало жилищное строительство. Вы Магадан упомянули, там за 2019 год было введено в строй 9000 кв. м жилья, это один дом. В Магадане зарплаты приличные в горнорудном секторе — «Полюс», «Полиметалл», «Павлик» переманивают друг у друга специалистов, цены на жилье пробивают любые потолки. Нужно массовое жилищное строительство — уже есть указ президента выйти на ежегодный ввод 3,3 миллиона кв. м к 2024 году. Сейчас вводится 2,5 млн кв. м. Дополнительные 800 000 квадратных метров новостроек — это серьезная нагрузка на стройкомплекс Дальнего Востока. Дальний Восток хоть и крупнейший регион нашей страны, но в части стройки более компактный.

Мы разработали программу «Дальневосточный квартал». Инвесторы-застройщики, участвующие в ней, получат статус резидента территории опережающего развития, сопутствующие ему налоговые льготы и меры поддержки Минвостокразвития России в обмен на инвестиции в проекты комплексной, квартальной застройки. Для реализации пилотных проектов совместно с регионами уже определены восемь наиболее перспективных земельных участков, на каждом из которых можно построить от 100−200 тысяч до миллиона квадратных метров. Такой подходит позволит нам давить на цену на жилье — застройщик при массовой, комплексной застройке сможет предложить жилье по ценам ниже среднерыночных. А сегодня во Владивостоке средняя цена 130 тысяч рублей за квадратный метр — дорого!

За последние три года только по линии нашего министерства 100 миллиардов 700 миллионов рублей вложили по программе «Единая субсидия» в объекты социальной инфраструктуры — школы, медучреждения, спортивные, культурные комплексы, набережные, освещение, городские пространства, спортплощадки.

Владимир Владимирович Путин поддержал эту программу, на следующий год объявил дополнительно 20 миллиардов рублей по линии «Единой субсидии» и 6 миллиардов дополнительно для медицинских учреждений в труднодоступных удаленных поселках. На обновление первичного звена медицины на Дальнем Востоке по линии Минздрава идет 57 миллиардов. Жить становится комфортнее, люди приходят уже не в старую аварийную поликлинику, а в новую, с новым оборудованием. На Дальнем Востоке действует программа «Земский доктор» — специалистам, приезжающим работать в сельскую местность, выплачивается 2 миллиона рублей.

Я бы не списывал со счетов тот факт, что экономика на Дальнем Востоке более динамична, в том числе за счет близости к Азии. И по темпам роста, и по темпам промышленного производства быстрее. Такой концентрации экономики, спроса, как в Китае, Японии, Корее, нет нигде в мире. Азия не сбавляет темп — раньше росла на 8%, сейчас на 5%. Китай, крупнейшая экономика мира, будет добавлять 5% каждый год.

Это все у нас ощущается в спросе на товары, в туризме. До пандемии корейские туристы открыли Приморье. Турпоток увеличился с 50 тысяч человек пять лет назад, до 300 тысяч — в шесть раз. А это спрос на небольшие отели, кафе, рестораны, услуги рекреации. Умные люди — а молодые люди у нас очень умные — они понимают, где будущее. Я в Хабаровске разговаривал с интересными ребятами, которые организовали мультипликационную студию «Мечталет». Они для себя решили, что это перспективный бизнес, надо создавать контент, посмотрели, как успешно развиваются у нас «Смешарики». Набрали молодых дизайнеров, программистов и сделали мультики, интересные азиатам. Сейчас права на них купила крупнейшая китайская компания Tencent — у нее миллиард клиентов. Производить товары по мотивам этого мультика хочет Xiaomi — тоже крупнейшая китайская компания. Хабаровские ребята скоро попадут в список Форбс! Никуда они не собираются из Хабаровска, наоборот, всех туда перетаскивают. Из Москвы до Токио далеко, а от Хабаровска — 2 часа, до Сеула — 1,5 часа, 2,5 часа до Пекина. Дальний Восток — это самые перспективные возможности для небольших бизнесов, если они хотят стать большими бизнесами. Огромный спрос порождает предложение. Умные русские бизнесы смогут в рамках наших преференциальных режимов реализоваться в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Владимир Станулевич: Министр обороны Сергей Шойгу сказал, что в Сибири нужно строить новые города, а вице-премьер Юрий Трутнев заявил, что на Дальнем Востоке нужно поддерживать старые. На ВЭФ обнародован проект нового города Спутник. Так строить новые города или развивать старые?

Алексей Чекунков: Я рад, что у нас заговорили, что нужно строить. Россия, благодаря десятилетиям грамотной макроэкономической политики и благоприятной конъюнктуре, может себе позволить большую стройку. Мы же не пирамиды хотим строить египетские, мы хотим создавать новое качество жизни. С нуля посреди бескрайних просторов всегда создавать сложнее, чем развивать существующее. Поэтому на Дальнем Востоке есть два вектора развития. Один — это реновация или обновление существующих городских пространств, созданных вокруг промышленных предприятий. Эти города надо переосмыслить и повернуть их лицом к людям. Если население живет в новых современных домах, с хорошим общественным пространством, дворами, садами, школами, поликлиниками, людям не нужно покидать свой город. Они покинут его, только чтобы соприкоснуться с потрясающей дальневосточной природой.

Спутник — это прагматичный проект, в первую очередь направлен на создание нового жилья. Он запланирован на территории опережающего развития «Надеждинская», где реализуется 71 инвестиционный проект, рядом территория опережающего развития «Западная». Первый этап — это миллион квадратных метров, расположенных в получасе езды от Владивостока, на берегу залива, в потрясающем месте. Спутник спроектируют с красивой набережной, жители старого Владивостока будут туда ездить гулять.

Мысль строить новые города не эксклюзивно российская. На днях в США один известный интернет-предприниматель объявил о создании в Калифорнии нового города с населением 5 миллионов человек стоимостью 400 миллиардов долларов. Не знаю, что из этого получится — одним частным капиталом новый город создать пока не удавалось. Но это мировой тренд, поскольку человечество обладает новыми технологиями строительства, транспорта, организации общественных пространств, экологии, с возобновляемыми источниками энергии. Под новые технологии проще создать новые города, существующие их тяжело принимают. Поэтому крупнейшие технологические компании, с триллионной капитализацией, создают новые пространства для жизни. Это будет происходить, и нам нельзя отставать.

Владимир Станулевич: А кто на эти миллиарды будет строить? Власть ориентируется на местных строителей или приведет в регионы крупные компании?

Алексей Чекунков: Должен быть симбиоз. Если я Вам скажу что мы возьмем местные строительные компании, построившие один дом, и поручим им построить новый город, я покривлю душой. Есть требования к капиталу, к компетенциям, к технике, к управленческим ресурсам, которые должны быть соразмерны задаче. Но и привести «варягов» из Центральной России и дать им построить сотни тысяч метров без привлечения местных сил невозможно и неэтично. Мы разговариваем с крупнейшими российскими строительными компаниями «ПИК», «Самолет», «Дом.РФ». Они прекрасно понимают, что должны иметь сильный региональный штаб, знающий территорию, и задействовать свои федеральные ресурсы для доступа к дешевому капиталу, лизингу, технике. Большие проекты подтянут местных подрядчиков, которые сначала на субподряде будут строить, а потом уже сами построят новые кварталы. Субподряд ускорит их развитие — жизнь не такая длинная, чтобы строить по одному дому. Если ты четыре года потратил на один дом, то за 12 лет построил три дома. А если ты сначала один дом сделал, потом по субподряду пять, а потом уже сам как девелопер еще 15, то разница в скорости развития четыре раза!

Владимир Станулевич: Корпорация «ДОМ.РФ» взялась за развитие Петропавловска-Камчатского. Какие еще города Дальнего Востока и Арктики получат подобные программы?

Алексей Чекунков: Дальний Восток и Арктика — это наш внешний каркас, 56% территория РФ. В этом и наше счастье, и вызов. Арктика, в отличие от Дальнего Востока, не подразумевает ни в какой перспективе массового заселения. Юг Дальнего Востока по природно-климатическим условиям может и в три раза больше людей вместить. От Байкала до Тихого океана с погодой все в порядке, гораздо лучше, чем в Москве. Приморский край — одна широта с Сочи!

Арктика же —это вечная мерзлота, это полярная ночь, экстремальные температуры, и у нас в Арктической зоне РФ уже живет 2,5 миллиона человек. В этом есть свой колорит, свое достоинство, но это должно быть технологично. Я не встречал финнов, норвежцев, исландцев, которые бы мечтали переехать в Испанию. Им прекрасно живется на севере, и наша задача Русский Север сделать таким же комфортным.

Север всю страну кормит — один Ямал дает более 500 миллиардов кубов газа. Север для нас имеет огромное экономическое значение, не говоря про геополитическое и стратегическое. Север будет развиваться в сторону более технологичного обустройства, повышения комфорта именно специальными северными решениями, но без увеличения населения северных городов.

А Дальний Восток становится мощным магнитом для инвестиций. В 2030—2040-х годах мы увидим массовый приток людей, создание новых пригородов и даже городов, потому что жить там будет выгодно и более комфортно чем на западе России.

Что касается вашего вопроса про «ДОМ.РФ». У нас по многим территориям, особенно по крупным городам, есть мастер-планы, концепции развития городской среды. Проекты, которые на ВЭФ озвучены, такие как Спутник, по инвестициям существенные, но абсолютно реализуемые. Президент поручил на следующем форуме уже представить первые мастер-планы. Мы запускаем работу, чтобы все регионы представили планы своих столиц, ведущих центров экономического роста.

Мы работаем с «ДОМ.РФ» по всем крупным городам Дальнего Востока — Хабаровску, Южно-Сахалинску, Петропавловску, и по Владивостоку, и по нашему Спутнику. Город Якутск — самый большой город мира, расположенный на вечной мерзлоте. Новый, молодой мэр Якутска Евгений Григорьев хочет сделать Якутск еще и самым комфортабельным городом на вечной мерзлоте в мире. Якутяне стараются, создают новые пространства, новые городские пространства, IT-кластер. Они вложили серьезный государственный ресурс в планирование, стимулирование программистов и создали компанию мирового значения inDriver, третью в мире после Uber по услугам интернет-такси.

Я привел пример мультипликаторов хабаровских, inDriver, — эти и другие подобные истории мотивируют тысячи молодых людей, предпринимателей оставаться работать, пробовать создавать новые компании. В этом смысле Якутск — хороший пример.

Владимир Станулевич: Норильск разработал продуманный план развития, Мурманск разработал программу «Новый Мурманск», а что с программой развития Архангельска?

Алексей Чекунков: Накануне Восточного экономического форума мы с корпорацией развития Дальнего Востока проводили стратегическую сессию по развитию Архангельской области. В ней принимали участие губернатор Александр Витальевич Цыбульский и его правительство. Она показалась настолько полезной, что такие же сессии мы решили провести по всем городам Арктики и Дальнего Востока. В Архангельске здание морвокзала интересное, САФУ — сильный университет, большой туристический потенциал есть. Архангельску сложно конкурировать в логистике с Мурманском — его порт ушел далеко вперед, судовладельцам проще зайти в магистральный хаб, чем в порт, который отстает. Архангельский порт пока отстает, но я думаю, что свою нишу займет. Потому что порты могут и бутылочными горлышками стать, если их не обновлять. Реализация проекта Северного широтного хода, реконструкции железной дороги на материке создадут новые возможности для Архангельской области.

Мне понравилось намерение сделать упор на туризм, на информационные технологии, на историю Архангельска — потому что это один из самых древних северных городов, и этим он интересен. Мы поддерживаем Архангельск в части реализации его плана развития как туристического центра. В Архангельской области есть серьезный экономический потенциал, Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат, который реализует большую программу реновации. Мы все усилия области по развитию их городской инфраструктуры, транспортной инфраструктуры, безусловно, будем поддерживать.

Владимир Станулевич: На ВЭФ были подписан ряд инвестиционных проектов — например между ВЭБом и корпорацией «Рыба РФ». Вложится ли государство в инфраструктурное сопровождение таких проектов?

Алексей Чекунков: Что касается «Рыба.РФ». Государство заинтересовано в увеличении добавленной стоимости в рыбной отрасли на территории России. Ситуация 1990-х, когда рыбная отрасль была рентной, хищнической, когда морские биоресурсы вылавливались и продавались через офшоры, за последние годы сломлена. Благодаря механизму «квоты в обмен на инвестиции» уже построено более десятка рыбоперерабатывающих заводов, строится большое количество рыболовных судов. Крабовые аукционы в Дальневосточном и Северном бассейне принесли в казну 143 миллиарда рублей — больше, чем налоговые доходы всей отрасли за 30 лет!

Стратегическое направление «Рыба РФ» ценно для России тем, что планируется масштабное обновление инфраструктуры на Дальнем Востоке. Объем инвестиций серьезный — 52 миллиарда рублей. Это реновация трех существующих рыбных портов в Мурманске, Петропавловске-Камчатском и Корсакове на Сахалине, создание нового рыбного порта на мысе Назимова во Владивостоке с грузооборотом более 4,5 миллиона тонн, строительство новых холодильных комплексов мощностью 35 000 тонн, инфраструктуры для передержки морских биоресурсов, площадок для рефрижераторных контейнеров, рыбоперерабатывающих комплексов мощностью более 110 000 тонн.

Конечно, государство будет принимать участие там, где необходимо инфраструктурное обеспечение портов — дноуглубление, укрепление береговых стенок, подведение энергетической инфраструктуры. При необходимости подведение транспортной инфраструктуры и поддержка проекта льготным кредитованием.

Мы в связи с коронавирусом столкнулись с закрытием крупнейшего для дальневосточных рыбаков китайского рынка. Отрасль в падении сумела развернуться и напрямую пошла в Европу, либо через Корею и азиатские страны. Мы почувствовали свой рынок…

На Дальнем Востоке и на Севере важно создание новых рыбных рынков с продукцией по доступной для местных жителей цене. Современные рыбные рынки, такие как легендарный, но уже закрытый рынок Цукидзи в Токио, это еще и туристические достопримечательности. Мы создадим свои форматы рынков, интересные туристам России — чтобы дальневосточная рыба была и брендом, и свежим товаром, и по карману людям. Мы хотим, конкурируя с Азией, построить всю цепочку у себя — от моря, борта рыболовного или краболовного траулера, до прилавка. Главный итог для россиян — рыба будет дешевле и свежее.

Бывает, на Дальнем Востоке продают норвежского лосося. Это ни в какие ворота не лезет, правильно?

Владимир Станулевич: Переработка рыбы ориентирована на внешний рынок или внутренний? Что будет стимулировать потребление рыбы в России?

Алексей Чекунков: Поставьте себя на место рыбодобытчика. Он выловил рыбу, у него товар на борту, и проще его перевалить корейцам в Пусане, а деньги получить на офшорный счет. Речь о десятках миллионов долларов только у одного рыбопромышленника!

Либо надо выйти на матери, и по самой большой стране мира везти скоропортящуюся продукцию железной дорогой. Чтобы довезти рыбу до европейской части России, нужна логистика — хранение, перевалка, переработка, рефрежираторы. Цель «Рыбы. РФ» построить логистику, чтобы рыбу было выгоднее везти, а не продавать «с воды».

Владимир Станулевич: Государственное телевидение подключится к повышению популярности рыбы?

Алексей Чекунков: Дальневосточная и северная рыба настолько вкусная и полезная, что дополнительной рекламы не нужно. Нужна привлекательная цена — люди голосуют кошельком.

По телевизору все что угодно можно рассказывать, но если норвежский лосось будет дешевле дальневосточного, то многие, к сожалению, купят его.

В мире сейчас 50% морского белка — искусственный белок, выращенный с антибиотиками, аквакультура. Не было бы счастья, да несчастье помогло России — у нас не было аквакультуры, всего 0,1%. Вся российская рыбопродукция — естественная, натуральная, и этим она конкурентоспособна.

Владимир Станулевич: Одно из звеньев логистической цепи — Сахалин. Будет ли строиться мост на остров?

Алексей Чекунков: Сейчас завершается строительство двух новых паромов. С финансированием группы ВЭБ. РФ достраиваются два современных, готовых работать в ледовых условиях, парома длиной 131 м и водоизмещением более 7000 тонн. На Амурском судостроительном заводе вышел из доков паром «Василий Ощепков», который через две недели придет во Владивосток. Там же достраивается еще один паром, «Александр Деев». На паромы, которые сейчас ходят на линии Ванино — Холмск, приходится 75% грузовых перевозок между Сахалином и материком и четверть пассажирских. Существующие паромы сильно изношены, их возраст превышает 30 лет, и четверть времени они стоят на ремонте.

Губернатор Сахалина Валерий Игоревич Лимаренко активно продвигает проект моста, соединяющего Сахалин с материком. На форуме на эту тему была дискуссия с участием Владимира Владимировича Путина. Президент демонстрирует, как мне кажется, заинтересованное отношение к проекту. Конечно, мост будет историческим событием — привязать Сахалинак материку твердой дорогой. Потребуется и создание подъездных путей, инфраструктуры, целого кластера, как сейчас модно говорить.

АО РЖД проектирует мост, делает изыскания, и когда проект будет готов, а это дорогая работа, мы будем знать его экономику.

Тезис, что мост — «дорога в никуда», ошибочный. Можно и Транссиб считать «дорогой в никуда», и скоростные автодороги в США. Потом оказывается, что ими пользуются многие поколения людей — Транссиб нам уже больее 100 лет служит! Надо быть более смелыми и дальновидными, иметь решительность делать большие инфраструктурные проекты, которые связывают территорию страны.

Для нас, самой большой страны мира, связанность территории по суше, по морю и по воздуху — задача номер один. Мы с удвоенными усилиями должны обновлять эту инфраструктуру и создавать новую. Большие инфраструктурные проекты преображают экономику страны!

Владимир Станулевич: Разрешат ли получателям «дальневосточного гектара» без лицензии пробурить скважину, разработать песчаный, гравийный карьер, дадут ли им для их потребностей делянку леса?

Алексей Чекунков: Я хочу отметить — гектар никогда не был переселенческим проектом. Гектар — предпринимательский проект, чтобы человек мог реализовать свою мечту — дом построить, малый бизнес, ферму. Совершенствование механизма выделения гектара — перманентный процесс. Ни в коем случае нельзя останавливаться. И мы готовим новые решения, что людям можно сделать на гектаре.

На дальневосточном гектаре три пакетных продукта есть — «Мой дом», «Мой бизнес», «Моя ферма». На арктическом гектаре два продукта — «Мой дом» и «Мой бизнес», поскольку ферма в Арктике — экзотика. Мы внимательно слушаем, что еще людям нужно на гектаре. Что касается вашего предложения, то гектар точно не для того, чтобы разработать, например, песчаный карьер и облегчить жизнь строительным компаниям. Здесь возникают риски, что под вывеской льготного гектара бизнес, в обход лицензионных требований, получит природный ресурс. Поощрять такое не нужно. Люди, которые хотят этим заниматься, пусть регистрируют юрлицо и получают лицензию. Гектар нужен, чтобы построить дом, какой-то малый бизнес создать. И у нас сотни ярких красивых примеров, где люди смогли таким образом реализовать свои мечты — от пасек и сыроварен до турбаз и спортивных школ.

Владимир Станулевич: Вы прекрасно знаете менталитет китайских и американских бизнесменов. Какие у них особенности ведения бизнеса, которые полезно знать нашим дальневосточным предпринимателям?

Алексей Чекунков: С американскими инвесторами я давно работал, но вы правы, что это разные школы инвестирования. Американцы — это такие, в книжном варианте, инвесторы финансового капитала. У американцев сильные транснациональные корпорации, которые мы все прекрасно знаем — Coca-Cola, Ford, Boeing, которые создают предприятия по всему миру, нанимают местных сотрудников, идет обмен опытом, технологиями, и это не плохо. Технологические корпорации — Apple, Google, чисто американскими я бы не назвал, они наднациональные корпорации.

Китай как экономическая супердержава сформировался буквально два десятка лет назад. И когда вы говорите с китайцами, вы редко говорите с корпорациями, вы говорите с китайским правительством. Китайцы более заинтересованы в торговых отношениях, им интересно у вас купить или продать. Американский инвестор хочет вложить миллион долларов, чтобы заработать три или пять.

В работе с китайскими, да вообще с азиатскими партнерами важно быть самодостаточным, важно создавать максимум добавленной стоимости у себя и производить такой товар, который им будет интересен. Меня когда-то впечатлил камчатский предприниматель Владимир Рубахин, создатель компании «Агротек», который экспортирует оленьи сосиски в Японию. Японцы очень требовательны по качеству, по технологии и по вкусу, и научиться производить товар, чтобы его покупали японцы, корейцы, китайцы — большой успех.

Главное слово, которое я бы рекомендовал всем нашим бизнесам, — это самодостаточность. Инвестируем, создаем и выходим с конкурентоспособным продуктом, по конкурентной цене на рынок. Азия — самый большой рынок мира по многим категориям товаров. Не гоняемся просто за капиталом. А в части взаимодействия с американскими инвесторами я высказал бы пожелание, чтобы их политические лидеры вернулись к конструктивному диалогу, менее политизированному и более мудрому. Чтобы развитие и экономическое взаимодействие осуществлялись на взаимовыгодных основаниях.