Антикоррупционные оковы Украины

18 декабря Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) и Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) выпустили совместное заявление по Украине, где подчеркивается, что «борьба с коррупцией является центральным элементом работы международных организаций в Украине». И тут же, какой-то оговоркой по Фрейду, когда желаемое концептуализируется в обход сознания, добавлено, что эта борьба «сочетает участие в политике на высоком уровне и целевую техническую помощь с продвижением высоких стандартов деловой этики и добросовестности и клиентов государственного и частного сектора».

Ладно, «стандартов этики и добросовестности» коснемся чуть позже, а пока запомним, что европейские «помощники» нацелились на высокую политику и стандартизацию и государственного, и частного сектора. И будем держать в памяти, что «стандартизация» всегда включает в себя «контроль исполнения» и «наказание за нарушения» стандартов.

В заявлении сказано: «Международные организации признают, что искоренение коррупции в государственных предприятиях и агентствах Украины и содействие эффективному и прозрачному управлению в этих организациях являются вопросом огромной важности и неотложности. Эти цели могут быть достигнуты только в тесном партнерстве с властями Украины».

Ради этих целей в октябре 2020 года был подписан Меморандум о взаимопонимании между правительством Украины и ЕБРР, в соответствии с которым правительство Украины обязалось усилить корпоративное управление в государственном секторе и внедрить надежный антикоррупционный контроль и контроль закупок в государственных учреждениях.

И именно ради неукоснительного исполнения целей подобных Меморандумов украинскую власть кормят денежными вливаниями, обеспечивающими самое ее выживание в период мирового коронавирусного кризиса. А чтобы не так, как с Минским протоколом — подписал и быстро требуешь изменений подписанного. Вот и последнее совместное заявление ЕБРР и ЕИБ является фактически предъявленным условием выделения Украине кредита в 450 миллионов евро на осуществление проекта «Развитие трансъевропейской транспортной сети».

Дело, конечно, нужное: средства будут (должны быть) направлены на капитальный ремонт пяти участков автодороги М-05 Киев — Одесса в Черкасской, Кировоградской, Николаевской и Одесской областях, а также на строительство Северного обхода Львова. Но только почему условия выделения коммерческой помощи (а кредит по-иному назвать нельзя) связываются с «целью укрепления корпоративного управления в государственном секторе, внедрения эффективных механизмов предупреждения коррупции и борьбы закупок на государственных предприятиях»?

Что является целью европейского вливания — ухабы и трещины на одесской или львовской дороге или все-таки «корпоративное управление в государственном секторе»? Потому что это давно не секрет — что считается корпоративным управлением в украинских государственных монополиях и на предприятиях. Это наблюдательные советы. В состав которых входят не специалисты, а, чего правду скрывать, обычные «контролеры извне». Вот, к примеру, состав набсовета «Укрзализныци» (а железные дороги — это скелет страны): турко-канадец Шевки Аджунер, швед Андрес Аслунд, немец Кристиан Кун, австриец Андреас Матье, литовец Адомас Аудицкас и два украинца, один из которых (журналист Сергей Лещенко) известен не ударным трудом на железнодорожных колеях, а крупным коррупционным скандалом в 2016 году.

Итоги работы УЗ не радуют. Согласно ее финансовому плану, грузоперевозки в 2020 году сократятся на 6,9% (21,6 миллиона тонн), до 291,4 млн т., а грузооборот снизится на 4,8%, до 173, 2 млн тонно-километров. В том числе:

А ведь в первой версии финплана ожидалось, что грузооборот в 2020 году вырастет на 5,5% — до 192,6 млн т-км. Зато зарплаты членов набсовета являются постоянными точками раздражения украинского социума. И социум можно понять: от 13,8 миллиона гривен (за восемь месяцев) у Шевки Аджунера до «нищенских» 1,4 миллиона (за четыре месяца) у Лещенко.

На конец 2019 года на Украине функционировало 54 особо важных государственных предприятия, и на тринадцати из них были созданы наблюдательные советы. Так что работы по организации внешнего управления остатками украинской экономики еще непочатый край. Работы при полной поддержке нынешнего правительства: в сентябре премьер Шмыгаль заявил, что «мы точно в ближайшее время определим пулы предприятий, которые будем корпоратизировать и в которых будем создавать наблюдательные советы».

Управление действительно «внешнее». И не только потому, что основная масса их членов — иностранцы. Но и потому, что определяет членов набсоветов специально обученный (простите, «созданный) комитет по назначениям руководителей особо важных для экономики предприятий. Украину там представляют лишь министр финансов и министр экономики. Остальные — независимые эксперты. В 2018 году независимыми экспертами были назначены:

Джейсон Пеллмар — гражданин Соединенных Штатов Америки, глава регионального представительства Международной финансовой корпорации (IFC) на Украине и в Белоруссии;

Маттео Патроне — гражданин Италии, управляющий директор Европейского банка реконструкции и развития в странах Восточной Европы;

Йоста Люнгман — подданный Королевства Швеция, постоянный представитель Международного валютного фонда (МВФ) на Украине;

Марчин Свенчицкий — гражданин Республики Польша, польский политик и экономист, бывший министр внешнеэкономических связей и заместитель министра экономики, а также мэр Варшавы.

Отсюда вывод: экономика страны находится под плотным внешним управлением. И за такую качественную узду, наброшенную на формально суверенную Украину, не грех и денег дать. Тем более что «в кредит». Хотя следует признать: часть украинских парламентариев уже понимает, что «что-то пошло не так». Уже упомянутый Андреас Аслунд, подавший в отставку из набсовета УЗ в сентябре этого года (отставка пока не принята), одну из причин своего шага сформулировал так: «Президент и его депутаты не верят в хорошее корпоративное управление. Мы — иностранные члены наблюдательных советов тринадцати больших государственных компаний и банков — усердно работали, чтобы попытаться улучшить государственные компании Украины. От президента (единственного президента Украины, с которым я не встречался) мы получаем только оскорбления и препятствия».

Ну что же, это был бы благородный шаг, если бы предыдущей причиной Аслунд не назвал банальную невыплату зарплаты — «с апреля ничего не платят». И сразу почему-то вспомнился великий Ли Якока, который на время вывода из кризиса концерна «Крайслер» положил себе зарплату в 1 (ОДИН) доллар в ГОД. Но где Якока и где Аслунд и прочие члены наблюдательных советов?

Но как бы ни относились к «экономическим варягом» общество и слуги этого общества, их присутствие в украинской повседневности — это факт, данный нам, к сожалению, в наших ощущениях. Они пришли разгребать, судить коррупционные кучи в Диких Полях vulgo Ukraina — претензии не ко мне, а к Гийому де Боплану. Однако возникает вопрос уже по Грибоедову: а судьи кто? Там, у них, проблема коррупции уже решена или это удел только малоразвитых стран? И вообще, многие ли среди них понимают содержание процессов коррупции и тесно связанной с ней тенизации экономики?

Много лет назад один очень широко известный в узких кругах карточный игрок сказал мне: «Странные мы люди. Нарежем картонных карточек и бултыхаемся в этом г*вне». Вся наша жизнь — игра, и мы тоже бултыхаемся в болоте придуманных нами (или придуманных для нас?) понятий и страшилок. Взяли слово «терроризм», написали его на карточке — и «АЛГА» («вперед» по-татарски) крушить Маумара Каддафи. Принесшего своему народу воду, образование и деньги.

Это, конечно, личная эмоция, но с «коррупцией» происходит то же самое. Несколько лет назад в паре с ныне израильским коллегой мы с азартом углубились в тему коррупции. И убедились, что это многоуровневое понятие не всегда означает социальное зло. Мы тогда сформировали «пирамиду коррупции» — и вынуждены были первый, базовый уровень коррупции назвать «сервисным, позитивным». Он состоит из добровольной сверхоплаты за услуги профессионалов, чье финансовое вознаграждение за труд является естественной функцией государства: врачей, учителей, военных и других. Отказ от сверхоплаты не влечет санкций для отказников, но резко снижает качество услуг.

Если определять коррупцию как «получение незаконной выгоды или злоупотребление властью для личной выгоды», то и первый уровень является преступлением. Но, с другой стороны, это естественное социальное купирование неспособности государства адекватно оценить труд профессионалов. Сейчас с этой неспособностью столкнулась вся планета — миллионные гонорары платили артистам и спортсменам, а когда «клюнул жареный петух», все побежали к медикам и биологам. Так что сервисная позитивная коррупция является инвалидной репликой социальной функции государства (распределение по востребованности труда), но и, особенно в условиях кризиса, формой выживания социально значимых групп профессионалов — от врачей до сантехников.

Но если для нижнего и среднего социального класса коррупция часто является неизбежной необходимостью, помогающей выжить, то для богатых она — источник наживы. Потому остальные уровни «коррупционной пирамиды — от «разрешительного» до «компрадорства» — являются безусловными преступлениями. Беда только, что нынешние «учителя» Украины сами являются участниками «коррупционного оборота», причем на высших ступенях этой пирамиды: мы вам кредит — вы нам закон. Будут ли мухи бороться со своей кучей, э-э-э, меда? Ну разве что будут гонять лекарей да мелко-средних чинуш для создания красивой ТВ-картинки.

И знают ли они, как бороться с этой бедой? Ведь коррупция и производит, и производится тем, что называют «теневой экономикой». А это явление нигде побороть не смогли, даже в Западной Европе. Они там благополучно существуют, и их там даже регулярно измеряют.

Наиболее авторитетным экспертом в области теневой экономики считается доктор Фридрих Шнайдер из Университета Иоганна Кеплера (Линце, Австрия). Еще в 2013 году он опубликовал брошюру, адресованную правительствам Европы и руководству Евросоюза, которая так и называется «Теневая экономика в Европе, 2013». В том блаженном — без войн, мигрантов и эпидемий — году австрийский профессор пришел к выводу, что размер теневой экономики в Европе «сейчас оценивается в 2,15 триллиона евро». Причем «почти две трети теневой экономики сосредоточено в пяти крупнейших экономических державах Европы — Германии, Франции, Италии, Испании и Великобритании».

Профессор Шнайдер не одинок в своих поисках. В том же 2013 году сайт с названием «Новости черного списка» (Black Listed News) опубликовал статью «Теневая экономика Европы. Большая, как Германия». Ссылаясь на отчет Налоговой инспекции при Еврокомиссии, автор статьи писал, что объем теневой экономики всего Евросоюза равен 3,5 триллиона евро и равен ВВП Германии.

И вообще, следует отдавать себе отчет, что Евросоюз в своих законах и в своей реальности — это два разных и параллельных мира. Законники объявляют войну теневой экономике и коррупции, а прагматики в это время вынуждены признавать, что не могут обойтись без них.

Еще в 2009 году авторитетнейшая «Файнэншел таймс» поместила статью, которая так и называлась «Теневая экономика поддерживает государства, — результат исследований». Проводил их Федеральный банк Германии. Его эксперты сделали вывод, что Австрия, где доля теневой экономики мала — 2−4% от ее ВВП, и Россия с ее 25−30%-ной теневой экономикой легче переносят и перенесут кризис, чем Германия, где теневая экономика на среднем уровне — 14% ВВП. Главный вывод экспертов — теневую экономику надо или свести к нулю, или позволить ей вырасти до размеров трети ВВП, и тогда такая экономическая модель будет достаточно устойчивой.

То есть европейцы прекрасно понимают, что ликвидация теневой экономики невозможна. Как и знают, что значительная ее часть — это коррупция на уровне правительств. Так, например, в том же 2013 году еврокомиссар по вопросам юстиции, фундаментальным правам и гражданству Вивьен Рединг заявила в пресс-релизе, что, по ее данным, национальные правительства разворовывают ежегодно около 500 миллионов евро из общего бюджета ЕС, а их прокуратуры тому не препятствуют. То есть правительственная коррупция составляла почти четверть европейской теневой экономики «по Шнайдеру».

Отсюда напрашивается вывод: победа над коррупцией не является целью европейских кураторов Украины — они прекрасно понимают, что она невозможна. Зато возможно под эти провозглашенные цели автономной системы антикоррупционных органов неизбежное накопление компрометирующего материала на всех значимых лиц украинской экономики и политики. Не для противодействия им, а ради банального политического контроля этих персон. Ведь обещанных кандидатом в украинские президенты «посадок» не произошло, хотя наличествует система полного цикла — от выявления коррупционных преступлений (Национальное антикоррупционное бюро) до вынесения приговора (Высший антикоррупционный суд).

Но, судя по результатам, цель создания этой «антикоррупционной» системы — это не применение силы закона к субъектам коррупции, а угроза применения такой силы. И возможность таких угроз полностью находится в распоряжении евро-американских «учителей и партнеров», которые с ожесточением охраняют независимость антикоррупционных органов от государства. И, время от времени, покупают ее.

Как, например, вышеупомянутые 450 миллионов евро «на дороги». Уж не знаю, какие трассы появятся на Украине ПОТОМ, но что СЕЙЧАС страна добавила к кандалам своих «антикоррупционных» внешнеполитических обязательств несколько новых звеньев — сомнения не вызывает.

А вообще-то вся эта эпопея с «антикоррупционной борьбой» в украинских землях напоминает какой-то лабораторный опыт над страной и заставляет вспомнить старый добрый анекдот:

Пришли евреи к Богу, и состоялся меж ними разговор.

— Боже, ты сделал нас «избранным народом»?

— Да евреи, сделал…

— Боже, мы устали от погромов, инквизиции, гонений и убийств. Сделай кого-нибудь «избранным народом» вместо нас!

— Евреи, кого же я таким народом могу сделать?

— ДА КОГО НЕ ЖАЛКО!!!