Российско-китайские отношения как стержень глобальной стабильности

Ежегодная большая пресс-конференция президента России Владимира Путина не обошла стороной тему российско-китайских отношений, выдав итоговую за уходящий год оценку их развитию, состоянию и перспективам. Отвечая на вопрос о партнерах нашей страны и взаимоотношения с ними, глава государства очень сдержанно оценил связи с Западом, подчеркнув, что «удобных» или «неудобных» партнеров не бывает, ибо каждый лидер крупной державы всегда руководствуется прежде всего национальными интересами, не давая выхода симпатиям или антипатиям. Тем не менее в том, что касается Китая, российский лидер выделил не только совпадение интересов Москвы и Пекина по большинству фундаментальных вопросов современной мировой повестки, но и позитивно сложившиеся у него отношения с председателем КНР Си Цзиньпином. Ранее лидеры ежегодно по несколько раз встречались лично. Начало этим встречам было положено в 2010 году, когда будущий китайский лидер, тогда — заместитель председателя КНР, посещал Москву по программе межпартийного обмена, в рамках связей КПК с «Единой Россией». Однако главными тогда оказались продолжительные переговоры Путина и Си, которые в течение нескольких дней проходили в одной из загородных резиденций тогдашнего главы российского правительства. Через два года они возглавили свои страны, обеспечив с тех пор углубленную координацию во внешнеполитических вопросах. Наиболее яркий пример: неизменная солидарная позиция, которую Россия и Китай занимают в Совете Безопасности ООН, голосуя практически одинаково по всем важнейшим международным вопросам.

В нынешнем году в условиях эпидемии непосредственные личные контакты по понятным причинам были приостановлены, но развитие двусторонних связей продолжилось. Только непосредственных телефонных переговоров Путина и Си Цзиньпина состоялось четыре; кроме того, лидеры двух наших стран неоднократно встречались в многостороннем формате — на видеоконференциях глобальных саммитов Группы двадцати, АТЭС и др., а также в формате международных организаций и объединений, в которых российско-китайская «ось» является системообразующей — ШОС и БРИКС. В феврале текущего года, на пике заболеваемости коронавирусом в Китае, автор этих строк дважды присутствовал на пресс-конференциях посла КНР в Российской Федерации Чжан Ханьхуэя, посвященных борьбе с эпидемией в Поднебесной. Обратило на себя внимание, что приоритетность российского направления внешней политики КНР, о котором говорил в ходе этих мероприятий глава китайского дипломатического представительства, сегодня выступает для Пекина своеобразным «категорическим императивом». Очень много внимания уделялось взаимодействию двух стран, их взаимной помощи в противостоянии распространению болезни; произвело впечатление, что посол тогда, обращаясь к представителям российских СМИ, прямо попросил журналистов немедленно информировать его о любых сложных ситуациях, с которыми сталкиваются российские граждане в Китае, чтобы он лично смог принимать немедленные меры. И оказать им помощь.

Поскольку во время большой пресс-конференции Путина был затронут вопрос и о состоявшемся в этом году праздновании 75-летия Великой Победы во Второй мировой войне, в качестве очень важного итога текущего года следует отметить полное взаимопонимание Москвы и Пекина в таком важнейшем и очень болезненном вопросе современной международной повестки, как совместное отстаивание исторической правды перед лицом фальсификаций. Мы помним, какую страшную цену заплатил советский народ за разгром нацизма и избавление мира от коричневой фашистской чумы. Мы понимаем, что постоянные упреки в адрес СССР со стороны европейских стран объясняются тем, что многие из этих стран в годы войны морально поддерживали Гитлера. А некоторые, и их немало, выступали сателлитами гитлеровской Германии, и их военнослужащие вместе с вермахтом участвовали в агрессии против нашей страны, которая обошлась советским народам в 27 млн человеческих жертв и одну треть утраченного в ходе военных действий национального богатства страны. Однако попытки пересмотра итогов войны и решающего вклада в Победу, который внесли народы России и Китая, предпринимаются не только в Европе и в США, но и в Японии, где давно уже укоренились откровенно реваншистские настроения. Мы в России это наблюдаем на примере темы Курильских островов, которые японской стороной рассматриваются не иначе, как так называемые северные территории. И наступление на нашу страну здесь ведется совместными усилиями как бывших военных противников СССР в лице японских властей, так и бывших союзников СССР из США, которые поддерживают японские «островные» притязания, по сути отказываясь признавать незыблемость итогов Второй мировой войны. Если же говорить о китайско-японском диалоге, то представители официального Пекина всякий раз напоминают Токио о необходимости помнить исторические уроки, не допуская повторения тех трагических событий. Китайскую сторону не может не беспокоить реваншизм Японии, ибо в военные годы, а точнее, еще до начала войны, как оно трактуется официально принятой историографией, имперские и колониальные амбиции японского милитаризма привели к десяткам миллионов жертв среди китайских граждан. Если же суммировать все потери Китая за период с 1931 года, когда японцы вторглись в Манчжурию, до 1945 года, когда Красная Армия, верная своим союзническим обязательствам в рамках Антигитлеровской коалиции, за считаные недели разгромила континентальный оплот военной силы Японии — Квантунскую армию, общие потери Китая составили 35 млн человек. Официально японская сторона признает свою ответственность за эту трагедию; неофициально договаривается до того, что объясняет эти потери… (?!) сильным китайским сопротивлением. И понятно, что реваншизм — не только в лозунгах, но и в этом вот отпетом цинизме, который культивируется Токио всякий раз, когда разговор заходит об итогах войны. Понятно, что без американской помощи и поддержки столь бесцеремонно переписывать историю проигравшей стороне, каковой является Япония, было бы невозможно.

В другой части пресс-конференции Путин подчеркнул, что Китай стал не только крупнейшим политическим — будем называть вещи своими именами — союзником России, но и важнейшим торгово-экономическим партнером нашей страны. Не секрет, что под воздействием пандемии в нынешнем году практически рухнула не только мировая экономика и экономика отдельных стран, но и двусторонние товарообороты. Очень показательный пример: эти негативные тенденции никак не повлияли на состояние российско-китайских связей. Уже отмечалось, и в СМИ сообщались эти данные, что за одиннадцать месяцев текущего года — с января по ноябрь, несмотря на коронавирус, двусторонний торговый обмен России и Китая превысил 97 млрд долларов, вплотную подобравшись к рекордному показателю прошлого года, составившему около 108 млрд долларов. Уже сейчас понятно, что отката назад с этих достигнутых рубежей не произойдет, и это внушает оптимизм по двум причинам. Китай — единственная крупная мировая экономическая держава, которой в кризисном году удалось не только избежать проседания экономических показателей, но и сохранить позитивные тенденции роста, пусть и в меньших масштабах, чем раньше. Сегодня китайская экономика, в отличие от той же американской или европейской с их провалами по ВВП, — фактический оплот мировой экономической стабильности; с состоянием Китая напрямую связаны мировые экономические перспективы. Вторая причина связана с международными институтами, точнее, с системой институтов, которые формирует российско-китайское сближение. Не секрет, что благодаря этому мир получает альтернативные варианты развития, которых он был лишен на протяжении почти трех десятилетий после распада СССР. Упомянутые ШОС, а также БРИКС — примеры межгосударственного взаимодействия, стержнем которого выступают отношения России и КНР. Но имеются и другие примеры, в том числе в глобальном финансовом и экономическом секторе, где формирование системной альтернативы западному доминированию выглядит особенно наглядно. Речь идет и об Азиатском банке инфраструктурных инвестиций, тесно связанном с инициативой «Пояса и пути», который, в свою очередь, расширяет евразийский охват за счет сопряжения с проектом ЕАЭС. И о Новом банке развития БРИКС. Формально эти институты пока не могут составить конкуренцию «столпам» американоцентричной модели — МВФ, Всемирному банку, а также Банку международных расчетов (БМР). Фактически же речь идет о том, что со временем эта ситуация может поменяться. Запад совсем не случайно нервничает, применяя против России и Китая санкционную «дубину»; еще более показательным в этом смысле выглядит пример с поощрением со стороны США и их сателлитов деструктивных сил в Гонконге (Сянгане), которые американские «пастухи» по сути взяли на содержание, рассчитывая подорвать международные позиции КНР путем ослабления автономии, которой отводится важная роль в экономической и финансовой коммуникации Китая с окружающим миром.

Возвращаясь к теме Китая в ходе пресс-конференции российского лидера, нельзя обойти вниманием высокую оценку Путиным эффективности тех мер борьбы с эпидемией, которые были приняты китайским руководством на пике заболеваемости в Поднебесной весной текущего года. Высокая управляемость, умение оперативно и жестко реагировать на возникающие экстремальные задачи — главные, по его мнению, составляющие быстрого купирования эпидемии в КНР. При этом российский президент «мягко осадил» задавшего этот вопрос журналиста, ибо между строк этого вопроса читалась как минимум лояльность распространяемым западным мифам о некоей «вине» КНР в якобы «несвоевременной» информации о распространении эпидемии. Американские инсинуации на эти темы пусть останутся на совести властей США, и посмотрим, как эта конъюнктурная ситуация будет корректироваться в ходе предстоящей смены власти в Белом доме. На российско-китайские отношения американские измышления не оказывают ровным счетом никакого влияния; невысокую цену этим измышлениям в Москве очень хорошо знают.

Отдельно следует выделить такие важнейшие темы двусторонних отношений, которые носят комплексный характер и охватывают широкий спектр обменов между Россией и Китаем. Это и контакты специалистов, и межрегиональное взаимодействие, которое упомянул в своих ответах на вопросы Путин, и связи пограничных регионов. И контакты между органами власти двух стран, развитие которых еще в прошлом году стало важной темой Совместного заявления России и КНР о развитии двусторонних отношений стратегического партнерства, подписанного по итогам государственного визита Си Цзиньпина в нашу страну. Это, как говорится, «задачи на вырост», и отрадно, что они звучат и ставятся, переводятся в практическую плоскость уже сегодня. В этом залог сохранения позитивной динамики отношений России и КНР в обозримой исторической перспективе, и эти отношения чем дальше — тем больше играют все более важную роль в поддержании глобального мира, стабильности и сохранении существующего международного порядка, покушаться на который кое-кто принялся уже сразу после распада СССР.

Конечно, ежегодная итоговая большая пресс-конференция Владимира Путина — это прежде всего внутриполитическое событие, наполненное императивами внутренних проблем; международная тематика в ходе подобных мероприятий по понятным причинам звучит в основном по «остаточному» принципу. И то, что несмотря на это, нашлось немало вопросов, связанных с российско-китайскими отношениями, как нельзя лучше характеризует прочность двустороннего партнерства Москвы и Пекина, предлагающего миру отойти от элитарной «кризисной» практики управления мировыми процессами и перейти к широкой и намного более честной многосторонней модели глобальных отношений, исключающей возрождение блокового мышления и блоковой конфронтации.