Киев плавает в синдромах между Стокгольмом и Иерусалимом

Стокгольмский синдром (симпатия, возникающая у жертвы к насильнику) — термин, постоянно участвующий в украинском политическом дискурсе. Чаще всего его диагностируют у персон старшего возраста, которые помнят Украину страной из первого квартиля в списке государств по уровню человеческого развития. Страной с пятой экономикой Европы. С 43-й ракетной армией, «запакованной» «Тополями», «Стилетами», «Саблями» и прочими «игрушками массового поражения». С медициной «по Семашко» и педагогикой «по Макаренко». С колбасой по 3.20, в конце концов.

Так что для значительного числа граждан возраста 50+ Украина в составе СССР (которым почти три десятка лет руководили украинские выходцы Хрущев и Брежнев) — это не стокгольмский синдром, а, скорее, время, когда солнце было ярче, девушки добрее, а их страну если не уважали, то откровенно боялись.

Но это поколение уходит, а вот синдром нарастает. Нынешняя Украина настолько любит своих партнеров из «коллективного цивилизованного Запада», что отдает им всё-всё: от базовых принципов своего существования, зафиксированных в «Декларации о государственном суверенитете Украины» («торжественно провозглашает о своем намерении стать в будущем постоянно нейтральным государством, которое не участвует в военных блоках и придерживается трех неядерных принципов…») и до своей субъектности в целом. В 2014 году «Соглашением об Ассоциации с ЕС» она отдала свою экономику и право на растерзание Евросоюзу, а потом пошло как по накатанной: в правоохранителей вцепились грузины, в медиков — американка Супрун, в финансы — тоже американка Яресько, в железные дороги — поляк Бальчун. На сегодняшний день вся фискальная, монетарная, финансовая, энергетическая и антикоррупционная политика под контролем МВФ. В итоге даже то, какую антикоронавирусную вакцину будут колоть украинцам, решает временный поверенный в делах США на Украине Кристина Квин. Субъектность, говорите?

Еще полтора года назад можно было согласиться с очень интересным определением уникального «украинского варианта» стокгольмского синдрома: «Коллективная жертва многолетнего насилия не может жить без жалкой кучки самодовольных насильников». Но старая «кучка» была отодвинута Владимиром Зеленским, этой персонификацией общеукраинского «антипорошенковского протеста». Однако Зеленский посылал МВФ, мм…, в афедрон только в роли президента Голобородько в сериале «Слуга народа», в реале же страна была полностью уложена под МВФ первые полтора года именно его правления.

А украинский президент пустился в вояжи. Очевидно, в поисках нового синдрома. И он его, похоже, нашел… Результаты октябрьских визитов Зеленского в Англию и Турцию расцениваются украинской властью как «абсолютно успешные» (руководитель офиса президента Украины Андрей Ермак). Потому что увеличивается военное сотрудничество, внедряются инновационные идеи безопасности, расширяются возможности совместной работы в инфраструктуре, в развитии портов, финансового сектора, промышленности и так далее. А сам президент задается вопросом — «разве можно что-то решить без Турции в нашем регионе?». То есть Зеленский занялся поиском партнеров в решении уже не внутренних, а региональных проблем.

Скорее всего, президент считает, что сможет оказать влияние на эти решения и усилия всех цивилизованных стран и общественных сил как на Украине, так и за границей для работы во благо Крыма. То есть после посещения Букингемского дворца и Ак-Сарая Зеленский чувствует себя так, как некоторые паломники после посещения Иерусалима: что он владеет некими силами и как будто является воплощением определённого типа героя, призванного изменить мир. В психологии это называется «иерусалимский синдром». Чаще всего он протекает в безобидной форме, но в 1969 году австралийский «страдалец» Деннис Рохан попытался поджечь мечеть Аль-Акса на Храмовой горе…

К сожалению, роль Украины и Владимира Зеленского в этом проекте не героическая и даже не субъектная. Да, президент привез из Англии кредитный договор на постройку восьми малых ракетных катеров. Не хочу сейчас обсуждать саму идею «москитного флота», но простое сравнение доказывает, что в Черном море это укрепление украинских сил может напрячь разве что Болгарию — у них такого вообще нет. Но не очень — у них есть четыре фрегата и три корвета.

Но и Лондон, и Стамбул, похоже, готовят Украине иную роль. В Закавказье и Малой Азии сейчас идет очень активная углеводородная игра за Южный транспортный коридор. Этот термин используется Европейской комиссией для описания инфраструктурных проектов по доставке газа из каспийских и ближневосточных источников в Европу, направленных на повышение безопасности поставок. «Эти новые газопроводы создадут новый альтернативный коридор поставок газа в Европу в дополнение к аналогичным коридорам, идущим из России, Африки и Северного моря». Их еще называют «южная игла» Евросоюза. Основным партнером проекта является British Petroleum. И уже сейчас перечень трубопроводов, которыми управляет Стамбул и на своей территории, и на территории Азербайджана, просто не может не впечатлить: это Трансадриатический трубопровод, к приему газа из которого Италия будет готова уже к ноябрю 2020 года, а также Южно-Кавказский (ЮКТ) и Трансанатолийский (TANAP) газопроводы. И это не считая терминалов для LNG.

Это «с точки зрения газа». А с точки зрения политики Турция и Англия обречены на сближение. Лондон покинул Евросоюз, а Стамбул ввязался в конфликт с Грецией по поводу углеводородов Восточного Средиземноморья. ЕС полностью встал на сторону Греции, превратив Турцию в своего стратегического противника. Противника очень неприятного. В распоряжении Стамбула есть два мощных оружия: контроль над потоком кавказо-азиатских мигрантов, которые уже режут головы французским учителям. И «Южная игла», проходящая по территории Турции…

При чем здесь Украина? Пряников там много: и «подергать Россию за усы», выдавливая из южноевропейского газового рынка, и компенсация исторических потерь, и сланцевый газ Донбасса и Прикарпатья, и газ черноморского шельфа, и пока еще квалифицированная рабочая сила, и остальные удовольствия от протектората и/или колонии. Экономических профитов для Украины в этой игре нет, поскольку она потеряла субъектность в пароксизме Стокгольмского синдрома.

Но самый неприятный прогноз: «Южная игла» — это «альтернативный коридор», а альтернатива слабо переносит конкуренцию. Конкуренцией «игле» является украинская газотранспортная система, слухи о смерти которой явно преувеличены. Худо-бедно, но в 2019 году она прокачала почти 90 миллиардов кубов газа. Это в полтора раза больше, чем прокачка всех трех трубопроводов «Южной иглы».

А что делают с конкурентом? Либо уничтожают, либо берут под контроль. И ради такого результата можно и корабли в долг оплатить, и пообещать что-нибудь. Пока украинская власть будет плавать в синдромах между Стокгольмом и Иерусалимом.