Армия чиновников в 2,5 раза больше ВС, но Минфин продолжает дело Сердюкова?

На фоне растущего давления на Россию и вновь возникающих очагов боевых действий вокруг нее Минфин РФ решил предложить оптимизировать вооруженные силы страны. Не нужно быть военным аналитиком, чтобы оценить, насколько это предложение не то чтобы даже несвоевременно, но и имеет далеко идущие опасные последствия. Достаточно вспомнить, что творилось после развала СССР. Каких трудов стоило восстановить, причем пока все-таки отчасти, престиж российской армии, и сейчас, по сути, финансовое ведомство предлагает свести на нет все эти усилия под предлогом экономии. В отличие от реформы в сфере госуправления, предполагающей сокращение чиновников, которых, по прошлогодним данным, обнародованным Минфином, на каждые 10 тысяч россиян приходится по 163 человека, предлагаемой ведомством не ради экономии, а ради повышения зарплат оставшимся при должностях, реформа вооруженных сил имеет целью именно экономию бюджета. Задуманное ведомством увеличение сроков носки вещей или замена их выдачей денежной компенсации напоминает монетизацию льгот. Многие наверняка знают, что монетизация лишь отчасти может покрывать реальные расходы и несет в себе спекулятивные риски. Предложение обязать военнослужащих при досрочном расторжении контракта возмещать стоимость формы «пропорционально сроку носки» вызывает настороженность: неужели экономическое положение страны настолько безнадежно, что требует принятия подобных мер? Какую пользу поношенная форма может принести бюджету и насколько помогут уплаченные условные 100 рублей с учетом ее амортизации? Ощутимую пользу эта мера вряд ли принесет бюджету, но отвращение к армии государства, допускающего подобный подход, вызовет. Но, видимо, у Минфина на то и расчет: чем хуже, тем лучше.

Есть идея провести и пенсионную реформу: увеличить срок выслуги, необходимый для начисления пенсии, с 20 лет с учетом обучения в военном вузе до 25 лет, причем без учета времени учебы. Вероятно, в Минфине эту меру могут связывать с демографической ямой. Но о том, что эта мера временна, речи не ведется, как и не оцениваются возможные риски, которые могут быть связаны с понижением интереса молодых россиян к службе. Также предлагается исключить из законодательства норму о ежегодном увеличении военной пенсии на 2% сверх уровня инфляции. А чтобы воспользоваться правом на военную ипотеку, необходимо увеличить срок службы офицерам до пяти лет после окончания вуза, а не сразу после учебы, а солдатам или сержантам-контрактникам — с трех до восьми лет службы. Между тем вопрос доступа к военной ипотеке как практически единственный для военных вариант решения жилищного вопроса напрямую влияет на возможность создания семьи. Семейная жизнь военных, как правило, лишена романтики и сопряжена с трудностями. Если, в принципе, может состояться эта самая семейная жизнь — любовь у девушек «к военным и здоровенным» осталась в прошлом. Рыночная экономика, как того и хотелось реформаторам из 90-х, «поставила мозги» людей на новые рельсы — рыночные. Да и из каждого информационного «окна» кричат, что любовью сыт не будешь. Так что по большому счету Минфин задумал поставить молодых россиян перед выбором: военное дело или семья. Видимо, демографическая ситуация в стране «улучшилась» настолько, что ведомство решило слегка ее подкорректировать.

За предложением сократить число свободных вакансий и перевести на гражданскую службу тех, чья деятельность не связана с выполнением боевых задач: медиков, преподавателей, кадровиков, финансистов, юристов и тыловиков, Минфин и вовсе может скрывать желание впоследствии вывести этих людей на свободный рынок. О сокращениях чиновников говорят с прошлого года, но, несмотря на нехватку средств в бюджете и убыль населения, мы как-то не наблюдаем активного перехода от слов к делу. Как сообщала в сентябре прошлого года первый заместитель министра финансов Татьяна Нестеренко в интервью РИА Новости, в России порядка 2,4 млн чиновников. Статус государственного или муниципального служащего среди них имеют далеко не все, однако к чиновникам в России, отмечала Нестеренко, принято относить всех работников государственных и муниципальных органов — вот их-то как раз всех вместе насчитывается 2,4 млн человек. При этом доля «настоящих» чиновников, то есть государственных гражданских и муниципальных служащих, по словам Нестеренко, примерно вдвое меньше, это, по данным на 1 июля 2019 года, 603 тыс. федеральных государственных гражданских служащих, 252 тыс. региональных гражданских служащих и 395 тыс. муниципальных служащих в органах местного самоуправления. Итого мы получаем, так сказать, «настоящих» чиновников — 1 млн 250 тыс. человек. Практически ровно на такое же число ожидается сокращение численности населения страны к 2024 году. Этот тренд говорит только об одном — чиновники плохо работают и сокращать их нужно аналогичными рождаемости и смертности населения темпами. Да, Россия попала в демографическую яму, но последствия 90-х можно было бы и смягчить. Но это так, к слову. Тем временем обратим внимание на численность вооруженных сил страны — в настоящее время в армии и на флоте, как пишут в СМИ, служат около 1 млн человек. То есть «армия» чиновников на сегодняшний день практически в 2,5 раза превышает численность ВС России. При этом Минфин РФ предлагает сократить численность ВС страны еще на 100 тысяч человек — итого она достигнет 900 тысяч, что на 300 тысяч меньше численности, установленной указом Ельцина в 1997 году, и более чем на 1,5 миллиона человек меньше, чем в 1992 году. При этом, думается, что реформа в сфере госуправления может состояться как раз за счет вновь пополнивших число госслужащих военных. Таким образом, Минфин может сохранить сегодняшних чиновников, при которых происходит сокращение числа населения страны, и им же еще повысить зарплаты за счет сокращения военных. Не такую ли хитромудрую схему придумал Минфин? Стоит подчеркнуть, что, по словам Нестеренко, реформа в сфере госуправления, в результате которой планировалось, как сообщалось в прошлом году, существенно сократить количество госслужащих, позволит не тратить дополнительные 100 млрд руб. в год для повышения зарплат оставшихся чиновников до конкурентного уровня. Экономия не самоцель реформы госуправления, говорила замглавы Минфина, «но высвобождающиеся при этом средства будут направлены на повышение оплаты труда гражданских служащих. Если не провести запланированное сокращение, конкурентного уровня оплаты труда на госслужбе не достичь». Население страны вымирает бешеными темпами, вокруг страны, куда ни глянь, либо уже ведутся боевые действия, либо всё к этому идет, а Минфин озадачен повышением зарплат чиновникам и сокращением военных. Не пора ли представителей этого ведомства протестировать, нет, не на наличие коронавируса, а на вменяемость?!

В Министерстве обороны, как и следовало ожидать, не согласились с предлагаемой Минфином реформой ВС России, в частности, подчеркивая, что «опыт проведенной работы в 2007—2012 годах по сокращению военнослужащих органов обеспечения показал свою неэффективность и привел к многочисленным проблемным вопросам, влияющим на боеспособность Вооруженных сил». Речь идет о реформах, проводимых во времена министра обороны Сердюкова, который, судя по всему, пытался больше централизовать власть над военными в своих руках. Как писал в 2013 году портал «Военное обозрение», начальник Генштаба Валерий Герасимов сообщал, что со своим приходом министр Сергей Шойгу принял решение вернуть высшему генералитету права присваивать подчиненным офицерам (вплоть до полковника включительно) воинские звания, назначать их на должности и увольнять, выписывать командировочные предписания, а также по своему усмотрению определять круг их обязанностей, таким образом, по сути, отменив возникшую во времена Сердюкова «практику», предполагающую с 1 января 2012 года принятие подобных решений лично министром обороны. Шойгу обратил внимание также на необходимость обустройства военных городков. После Сердюкова пришлось корректировать и проведенную им же «реформу» системы военного образования, в ходе которой в армии вместо 64 вузов осталось лишь десять0, а преподавательский состав был сокращен в семь (!) раз.

Эксперты отмечали, что начатая Сердюковым в 2008 году военная реформа в России превосходит по степени сокрушительности все предыдущие, включая ельцинский погром вооруженных сил, выделяя три ключевых фрагмента «реформы» Сердюкова, которые оказали наиболее серьезное влияние на обороноспособность российского государства: полное сокращение соединений и частей кадра, сохранение в составе российских вооруженных сил только частей и соединений постоянной готовности; сокращение почти в 2,5 раза офицерского корпуса, ликвидация института мичманов и прапорщиков; замена большинства воинских должностей в органах управления, соединениях и частях тыла на гражданский персонал и активное внедрение в систему тылового обеспечения коммерческих организаций. По словам тогдашнего начальника Генштаба Николая Макарова, на момент начала преобразований части постоянной готовности составляли только 20% от общего количества боевых единиц. Остальные — соединения и части кадра. По мысли «реформаторов», сокращение этих воинских формирований, представляющих небоеспособные «штабы и склады», было призвано позволить высвободить значительные средства для содержания и перевооружения оставшихся и тем самым якобы повысить боеспособность всей российской армии и, главное, сократить затраты на ее содержание. При этом общая численность вооруженных сил должна была сократиться на 340 000 человек — до одного миллиона. В результате проведенной «реформы» в числе соединений постоянной готовности оставлено 85 бригад, то есть 12−16 расчетных дивизий, на которые приходится по 3000—4000 километров (!) сухопутной государственной границы. Ликвидация же в ходе «реформы» соединений и частей кадра, которые ранее предназначались для развертывания в случае всеобщей мобилизации, отмечал эксперт, означает уничтожение существовавшего порядка наращивания боевого и численного состава вооруженных сил России в период непосредственного приведения государства в готовность к ведению войны. В результате при отсутствии базы мобилизационного развертывания сухопутные войска в лучшем случае, оголив все остальные направления, смогут выделить не более 100 000 человек на один вооруженный конфликт. Таким образом, эксперты резюмировали, создать группировку, достаточную для ведения локальной войны, будет невозможно в принципе, поскольку общая численность вооруженных сил составляет 1 млн человек, и сосредоточить 500 000 человек в подобных условиях просто не из кого.

Напомним, что, помимо разворачивающихся боевых действий вокруг России, существуют риски биологических войн. На передовой в борьбе с сегодняшней пандемией, причем лицом к лицу, оказались вовсе не чиновники, а военные. Они строили госпиталя и отправились в Италию, с которой началось распространение в Европе коронавируса, чтобы предупредить пандемический удар еще на дальних подступах к стране. И вот сейчас Минфин взялся рассуждать об экономии на вооруженных силах страны. С чего бы вдруг?