Борьба за власть или раскол армянства?..

В своих публикациях за последние четыре года мне не раз приходилось затрагивать тему власти в Армении, и основной вывод сводился к необходимости системных перемен. Так, в июне 2014 г. в статье «Что ждет политический олимп Армении» автор отмечал, что «республику в обозримой перспективе ждет новая политическая ситуация в смысле смены власти и ее лидера… С завершением президентского срока Сержа Саргсяна время правящей РПА подходит если не к финалу, то к длительным каникулам сроком как минимум в пять и более лет… Наступает пора новой волны армянских политиков, сочетающих преемственность национального курса на модернизацию и на решение армянского вопроса. Слова из известной песни Виктора Цоя «Мы ждем перемен» как никогда актуальны для Армении».

Насколько допустима в официальной публикации (особенно представителю диаспоры) критика армянских властей? Мне приходилось соблюдать пределы приличия и корректность высказываний. Однако мои представления о результатах правления РПА свелись к идее о том, что она сойдет с финишной дистанции в силу неэффективности ее внутренней и внешней политики, достаточно непопулярной кадровой работы.

Предвыборная политика Сержа Саргсяна в сентябре 2016 г. привнесла некую оживленность и подала надежды на возможность позитивных перемен, что было связано с назначением на пост премьер-министра креативного прагматика и эффективного менеджера Карена Карапетяна, который в целом позитивно воспринимался в обществе (включая и круги «непримиримой оппозиции»).

В октябре того же года в своей статье «Карабахцы не уступят власть?..» мне пришлось не просто отметить карабахские корни Карена Карапетяна, но и мотивировать данный выбор прежде всего личностью самого К. В. Карапетяна и объективной ролью карабахского фактора в иерархии верховной власти Армении в связи с проблемой урегулирования карабахского вопроса. Как и ожидалось, данная статья вызвала неоднозначную реакцию у части армянского общества (мол, карабахец Сваранц поддерживает клановый подход и выдвижение «своих» во власть Армении). Если бы все упиралось в данный средневековый стереотип?

Откровенно говоря, А. Сваранц никогда не скрывал своих карабахских корней (более того, скажу, что мое родовое село Дашбулаг в новейший период подарило Армении президента Роберта Кочаряна и премьер-министра Карена Карапетяна) и по-прежнему считает, что карабахский кадровый фактор в верховной власти Армении по объективным (профессиональным и интеллектуальным) и ситуативным (урегулирование карабахской проблемы с защитой завоеваний карабахцев) причинам обязан сохраняться и прогрессировать. Вопрос в том, каких кадров и кого именно!.. При этом, как известно, никто не желает просто так уступать власть.

Переход Армении с полупрезидентской формы правления к парламентской был неоднозначно воспринят в армянском политическом обществе. Известно, что тот же Роберт Кочарян достаточно критично отнесся к данным конституционным преобразованиям и справедливо отметил, что эффективно можно управлять и с президентского кресла, как и бездарно — с поста премьер-министра. Все упирается в личность руководителя при сохранении устойчивых тенденций авторитарной власти, а также в политическую культуру партийной конкуренции. Такую оценку экс-президента Р. Кочаряна часть оппозиции и власть восприняли как попытку сохранить президентское управление для его собственного возвращения в армянскую политику. Но этим ли объясняется ситуация?

Лично мое мнение эксперта также склонилось к позиции несвоевременности конституционной реформы модели власти в Армении с учетом несовершенства политической и партийной культуры в Третьей Республике, минимизации магистральных идейных платформ, фактического балагана с «умным видом» и глухим содержанием лицемерия депутатов. К тому же Армения продолжает оставаться в состоянии фактической войны с Азербайджаном из-за Карабаха и холодной войны с Турцией по теме признания и ликвидации последствий Геноцида армян.

В то время, когда Азербайджан и Турция идут по пути укрепления президентской системы (в реальности же власти одного лидера), Армения решила иначе. Единственным оправданием данного выбора, на мой взгляд, является фактор внешних угроз и возможного давления на руководство Армении отдельных ведущих сил, заинтересованных в карабахском вопросе, якобы по теме компромиссных решений (которые в принципе армянская сторона не исключает), а в реальности односторонних уступок и возврата занятых («оккупированных») районов Баку и вообще де-юре со-хранения Нагорного Карабаха в составе Азербайджана. В этой ситуации власть уязвимого президента РА якобы не может долго сопротивляться внешнему давлению, а премьер-министр станет апеллировать к консолидированному решению парламента и возможности избежать национальной катастрофы. Странно, конечно, что все 27 лет после распада СССР президент Армении способен был сохранить статус-кво Карабаха, а вот дальше появились сомнения.

На мой взгляд, чтобы устоять перед внешним прессингом по теме уступок, а не компромиссов с Азербайджаном, а также исключить сценарий военного реванша Баку, власти Армении должны просто укреплять свою экономику и обороноспособность, развивать науку и военную промышленность, выдвигать профессиональные кадры в силовые ведомства, не арестовывать по надуманным причинам героев карабахской войны, не делить армян по месту рождения, не замыкаться на монополии одного внешнего партнера и слезно не умолять их в прекращении военных поставок противнику. Армия обороны НКР, соблюдая режим перемирия, не обязана терпеть периодические нарушения данного же перемирия со стороны ВС Азербайджана, а переходить к адекватным и чувствительным контрударам по всей линии соприкосновения. Увы, в мире уважают силу, дипломатия подчиняется сильнейшему, а право констатирует соотношение сил.

Тем не менее армянское общество (включая и «непримиримую оппозицию») не особо сопротивлялось политической реформе, инициированной правящей РПА во главе с Сержем Саргсяном, очевидно, в надежде на дополнительные возможности парламентской демократии для той же оппозиции. Фактически же Армения восстановила политическую систему Первой Республики 1918−1920 гг.

Нет смысла в рамках данной статьи обсуждать преимущества и содержание парламентской республики, проводить сравнения между Арменией сегодняшней и Первой Республикой 100-летней давности, между Арменией и зарубежными государствами с соответствующей политической системой. Естественно, эффективность премьерского управления страной связана только отчасти с механизмами парламентской системы, а в сущности во многом зависит непосредственно от личности самого лидера, его человеческих и профессиональных качеств политика, развитости парламентских партий, их культуры и политических программ.

Откровенно говоря, итоги последних парламентских выборов в Армении стали не совсем адекватными объективному соотношению сил в рядах оппозиции. Ни первый, ни второй президенты Армении (Левон Тер-Петросян и Роберт Кочарян) не нашли политического оформления своих политических сил и сторонников в составе нового парламента. И если Роберт Кочарян, будучи не митинговым политиком и не обладая лидерством в политической партии, оказался вне выборов, то Левон Тер-Петросян с многолетним опытом партийной оппозиции не смог с «Армянским национальным конгрессом» (АНК) преодолеть избирательный порог для приобретения мест в Национальном собрании. Мне не думается, что бывшие руководители Армении лишены поддержки 5−7% электората для преодоления барьера выдвижения своих сторонников в высший законодательный орган страны. Но выборы прошли, и итоги всем известны.

Между тем новый парламент Армении не мог сформироваться без присутствия части оппозиции, не воспринимающей власть и ее лидера. Почему? Вопрос даже не в поляризации армянского общества, хотя это является самым определяющим. Зачем парламентская власть, если у действующего премьера и правящей партии не будет возможности по важнейшим вопросам безопасности и внешней политики апеллировать к оппозиции без очередных референдумов? Наконец, Армения, при сохранении членства в ОДКБ и ЕАЭС, подписала широкое соглашение о партнерстве с ЕС. Стало быть, властям Армении при всех поворотах придется вести диалог и сотрудничество с демократической Европой, расширять со странами Запада вектор политических и экономических отношений, продолжать реформаторский курс. И все это предполагало наличие в парламенте новой силы демократической оппозиции. Такой «силы» если бы даже не было, ее следовало создать и привести в парламентское меньшинство. Им оказалась партия «Гражданский договор» с блоком «Елк» («Выход») во главе с амбициозным лидером Николом Пашиняном, набравшим 2 апреля 2017 г. 122 065 (7,7%) голосов избирателей, что позволило получить 9 мандатов в парламенте нового созыва.

На мой взгляд, тандем премьер-министра Карена Карапетяна (имевшего к апрелю с.г. 80% кредита доверия общества) и президента Армена Саркисяна (фактически с аналогичным рейтингом) мог бы стать эффективным решением портрета новой власти, эволюционным путем обеспечил бы процесс обновления правящей элиты и проведения системных реформ, в которых катастрофически нуждается Армения и ее кричащие проблемы.

Получилось же иначе. Серж Саргсян и РПА решили продлить время правления третьего президента РА, оправдывая такое решение мнимыми достижениями лидера и партии, «реальным раскладом» политических сил в обществе (а точнее большинством мест в парламенте), непревзойденным опытом правления самого Сержа Азатовича, «отсутствием» достойных кандидатов на пост премьера, примерами возвращения во власть Черчилля и де Голля и т. д.

«Интрига» повестки заседания Национального собрания РА на 17 апреля 2018 г. была разрешена задолго до этой даты. Однако плавный переход к парламентской республики не мог состояться в силу разных причин и обстоятельств внутреннего и внешнего характера. Никто, включая РПА и лично Сержа Саргсяна, не ожидал, что избрание первого премьер-министра новой парламентской РА в лице бывшего третьего президента будет принято в обществе с ликованием под звуки зурны и бубен. Манифестации и протесты со стороны оппозиции были привычным ожиданием властей с той разницей, что они не примут более острого характера с надеждой на реакцию внешнего мира. Однако получилось несколько иначе. Подобный подход и решение 17 апреля с. г. об избрании Сержа Саргсяна премьер-министром стали поводом для массовых протестов, манифестаций и «бархатной революции» в Армении.

Армянская весна 2018 г. вынудила Сержа Саргсяна исключить силовой вариант подавления протестов и многочисленных жертв, потерять надежду на внешнюю помощь российского стратегического союзника по удержанию власти и пойти на мужественный шаг — подать в отставку с поста премьер-министра РА. Таким образом, Серж Саргсян в ответ на массовое движение «Мой шаг» Никола Пашиняна и главный лозунг «Отвергни Сержа», уйдя в отставку, сделал не менее достойный шаг и заявил: «Я ошибся. Никол был прав». Эта фраза останется в истории Армении.

Что вынудило Сержа Саргсяна принять подобное нелегкое для себя решение? Потеря надежд на силовой вариант сохранения собственной власти и исключение внешней помощи союзника России? Но, возможно, Серж Саргсян решился на данное решение во имя исключения эскалации напряженности и неминуемого массового кровопролития в обмен на исключение Николом Пашиняном геополитического подтекста «бархатной революции», мирных протестов и сохранения преемственности во внешней политике? На эти вопросы когда-нибудь ответят Серж Саргсян и Никол Пашинян.

Карен Карапетян скорее мог бы стать новым лидером Армении и повести корабль по новому курсу. Именно он дал соответствующую команду освобождения задержанного лидера манифестантов Н. Пашиняна. Но Карапетян так и не смог возглавить политическую партию, поскольку РПА все же была изначально не его партией. Он был премьером-технократом, но пока что не стал премьером-политиком. Возможно, роль второго при первом Серже не позволила Карену стать лидером. Да и в условиях массовых протестов такая рокировка не могла гарантировать непременный успех. Сказанное вовсе не означает, что Карен Карапетян ушел из армянской политики. Все будет зависеть от итогов «бархатной революции» и достижений правительства Н. Пашиняна.

Следует отдать должное Сержу Саргсяну, которого эмоционально протестующее общество и СМИ достаточно жестко критикуют, и порою не всегда справедливо, что он обладает уникальным политическим чутьем, останавливается в шаге от критических решений и неоднократно после событий марта 2008 г. исключал варианты использования силы для решения внутриполитических вопросов. Так было в период протестов «Элетрик-Ереван», а также в ходе подавления вооруженного мятежа группы «Сасна Црер». Наконец, Серж Саргсян, несмотря на известные и неизвестные давления внешних сил по теме Карабаха, так и не согласился пойти на односторонние уступки. Он с вниманием и крайне эмоционально воспринимал предупреждения от патриотических сил армянского общества по теме политических и личных последствий подобных уступок, и его совесть карабахца исключала саму возможность мысли о предательстве.

Сказанное не относится к проблемам экономической и политической жизни Армении, где высока ответственность и главы государства. К сожалению, имело место и определенное давление на оппонентов, использование против них ложных обвинений и правоохранительных органов. Зачем понадобилось кому-то в Армении дважды 22 марта (в 2000 и 2016 гг.) арестовывать того же генерала Самвела Бабаяна, например? И где был голос того же Роберта Кочаряна, когда вершилась политическая расправа над первым командующим Армии обороны НКР и его боевым соратником? Однако мы не вправе не учитывать и заслуг Сержа Саргсяна перед Арцахом и Арменией, который с февраля 1988 г. на разныхответственных участках и должностях беспрерывно служил интересам своего народа. Я сожалею, что политическая карьера Сержа Саргсяна завершается таким образом, хотя он по-прежнему является лидером РПА и может остаться в политике (включая и в роли оппозиционной партии). И все же парламентские выборы 2017 г. не завершились согласием в обществе, а привели к массовым протестам и широким потрясениям…

Армянская весна 2018 г. открыла феномен нового лидера в лице руководителя оппозиционной партии «Гражданский договор» и блока «Елк» Никола Пашиняна. Все эти годы независимости политическая оппозиция в Армении не имела консолидированной силы, представляла раздробленность и не получала серьезных импульсов поддержки от ведущих внешних партнеров (то есть от России или США).

Приход к власти Никола Пашиняна под давлением широких масс манифестантов кардинально поменял внутриполитическую ситуацию в стране. Лидер «бархатной революции» с высокой степенью осторожности и ответственности неоднократно публично отмечал, что революция в Армении не имеет геополитического подтекста и он отрицает реверсы во внешней политике. Ереван сохраняет приверженность прежним внешним обязательствам и участие в интеграционных объединениях — ОДКБ и ЕАЭС. Суть армянской революции связана с внутренними вопросами, проблемами коррупции, неэффективного управления, бедности, безработицы и т. д. При этом лидер «бархатной революции» громогласно отмечал, что новые власти не станут заниматься политическим преследованием своих предшественников и проявят толерантность.

Но в политике, как говорил великий вождь мирового пролетариата В. И. Ленин, «кто верит на слово, тот безнадежный идиот». Что же показала политическая реальность в краткосрочный постреволюционный период в Армении? Естественно, Н. Пашинян привел к власти своих соратников по партии и блоку, кто стоял рядом с ним все дни демонстраций и шествий. Практика показала, что многие из выдвиженцев Пашиняна за столь короткое время успели показать себя не только как непрофессиональные руководители (да и откуда у них — молодых ребят — мог появиться опыт профессионала в системе власти), но и как политически безответственные деятели.

Чего стоят популистские заявления министра диаспоры Мхитара Айрапетяна об идее двухпалатного парламента без понимания содержания самой инициативы и последующего забвения своего предложения; или же политически близорукое заявление министра образования и науки Араика Арутюняна о «кириллице-зибилице» и необходимости переноса избирательных участков из школ в коммерческие учреждения якобы с целью искоренения фальсификаций (можно подумать, что коммерсанты бегут от взяток и, в отличие от бедных учителей, являются эталоном справедливости, неподкупности и честности).

Удивляет тот факт, что министром юстиции в правительстве Н. Пашиняна назначен человек, не имеющий… юридического образования. Тот же Артак Зейналян, как известно, окончил лечфак Ереванского медицинского института. Из биографической справки данного деятеля следует, что он, не имя особой врачебной практики, так и не стал врачом (хирургом), однако, пока обучался в ординатуре, по неизвестным причинам и непонятно за какие заслуги А. Зейналян при том же правлении Роберта Кочаряна в 1999—2001 гг. был назначен заместителем министра здравоохранения Армении, а дальше судьба повела его по политическим сюжетам. В итоге сей «революционный» министр юстиции сегодня поддерживает вброшенную в толпу идею «революционного» премьера Пашиняна о законности введения в Армении переходного правосудия вопреки установленным конституционным нормам. Ему и его шефу представляется, что Армения схожа с Колумбией, Гватемалой, Сальвадором, Сьерра-Леоне, Конго, Либерией, Южным Суданом, Филиппинами и еще черт знает с кем, где длительное время шла гражданская война и проводились массовые репрессии. В реальности же этого в Третьей Республике Армения не было (пожалуй, с одним исключением — политическая расправа и репрессии в середине 1990-х гг. в отношении партии АРФД со стороны Левона Тер-Петросяна). Как ни странно, Левон Акопович также поддержал идею переходного правосудия. Из этого можно сделать вывод, что саму идею Тер-Петросян и подсказал своему ученику Пашиняну против ненавистного ими «клана карабахцев». И таких примеров не раз и не два.

Оппоненты скажут, но ведь всякая революция испытывает дефицит кадров. В той же России большевики назначали матросов и солдат наркомами, кухарки получали политические должности. Но и каков был результат? Жены матросов запасались ведрами французских духов, а порученное ведомство трещало по швам. В итоге Ленин вынужден был призвать лояльных к режиму дворян в систему политического и военного управления.

Никол Пашинян справедливо, на мой взгляд, заговорил о целесообразности внесения поправок в конституцию с целью предоставления патриотичным и профессиональным армянским кадрам из диаспоры права для выдвижения в органы исполнительной власти и управления Армении. Однако его же коллеги из прозападных СМИ не с особым энтузиазмом восприняли эту идею и призвали СНБ РА проявить бдительность при проведении спецпроверок каждого из подобных кандидатов (очевидно, на предмет агентурных связей со спецслужбами стран проживания). Что верно, то не требует доказательств. Правда, СНБ должна была бы подобную работу проводить и в отношении нынешних граждан РА при их выдвижении на высокие должности, но почему-то коррупция взяла верх.

Получается, что у Никола Пашиняна нет грамотных и профессиональных кадров, соответственно, нет адекватных политических и экономических программ. В этой ситуации признаки охлократии (созыва массовых митингов в честь 100 дней правления премьер-министра) продолжают преследовать политическую власть Армении с беспокоящими мотивациями (типа «революция в опасности», «новые формы армянской демократии», «мини-референдумы», «правосудие переходного времени», апелляция к истории демократии Афин без особого представления самой истории Древней Греции и победы той же Спарты и т. д.). В сущности же они напоминают страницы истории «Новгородского вече» с перестановкой на «Ереванское вече». Но в средневековой Руси в Новгороде властвовал по наследству князь, в современной же Армении премьер-министр не может властвовать по наследству, а избирается по конституции не на митингах и манифестациях, а по итогам всеобщих выборов политических сил в парламент. В тех же Афинах утверждался некий порядок, где не только архонт вещал толпе, но и народ мог что-то сказать. А что же на площади Революции в Ереване?

Иными словами, борьба за власть, за итоги предстоящих внеочередных выборов является главной темой повестки внутренней политики Армении. К моменту выборов партия лидера Армении Н. Пашиняна «Гражданский договор» очевидно подвергнется определенной модернизации. Правда, с опорой на кого, с какой программой, с какими итогами правления и политическими партнерами?

Нельзя не сказать, что Н. Пашинян достаточно целеустремленный и харизматичный лидер. Его действия по борьбе с коррупцией весьма оправданны, но из СМИ мы пока что не видим комплексной борьбы с внесением изменений в экономическую систему, изменением отношений производительных сил и производственных отношений, изменением главного закона о собственности, изменением правил ведения бизнеса, изменением законодательства по борьбе с коррупцией.

Армянские сводки новостей изобилуют сведениями об очередных спецоперациях СНБ и МВД, глава же спецслужб Армении А. Ванецян обещает новые громкие дела по коррупции (спрашивается, и где же у Ванецяна в водовороте сотен дел оперучета с окраской «коррупция», не считая других важных направлений деятельности органов национальной безопасности, берется время для работы в должности президента Федерации футбола Армении?). Однако где их подведомственная компетенция, кто все же остается головным органом по борьбе с коррупцией, где раскрываются масштабы ущерба государственной безопасности, сколько незаконно вывезенных из Армении за рубеж финансовых средств и материальных ценностей вернули по итогам агентурно-оперативных и следственных действий в страну, насколько законодательно обеспечены права сотрудников и агентуры спецслужб — об этом нет информации.

В результате в обществе возникают разные оценки происходящих в Армении событий. Одни называют их долгожданной расправой народного лидера и премьера над коррупцией, другие полагают откровенным популизмом, третьи и вовсе опасаются рецидива массовых репрессий 1937 г. и люстрации прежних властей. Но без борьбы с коррупцией Н. Пашиняну трудно будет решать и другие политические проблемы, включая вопрос сохранения власти.

Кто же может стать оппонентом Н. Пашиняна весной 2019 года? Конечно, здоровые и новые силы, ориентированные на интересы Армении и завоевания Арцаха. И тем не менее Н. Пашинян не может отвергнуть возможности известных ему политических сил, которые ранее группировались вокруг трех бывших президентов страны.

Сразу же после своего избрания парламентом на должность премьер-министра РА Никол Пашинян совершил 9 мая с. г. визит в столицу НКР г. Степанакерт и заявил, что Карабах должен вернуться за стол переговоров, Армения же не может от имени карабахцев вести переговоры с Азербайджаном.

В армянских СМИ эта идея получила поддержку, а вывод Степанакерта из переговорного процесса в рамках Минской группы ОБСЕ рассматривался как ошибка прежних властей Армении (прежде всего карабахца Роберта Кочаряна). Сам Р. Кочарян и его офис не принимали подобной критики и публично связывали данное решение с уступками первого президента Левона Тер-Петросяна и его советника по внешним вопросам гражданина США Жирайра Липаритяна.

Случайно ли в Армении поднялась критика в адрес Роберта Кочаряна, который, так и не приняв активного участия в предвыборных компаниях после 2008 г., казалось, «ушел в историю» и предался мемуарным исследованиям. Как известно, Роберт Кочарян в дни «бархатной революции» в интервью российскому телеканалу НТВ отметил, что «власть — не чемодан, который легко можно передать». В свою очередь первый президент Армении Левон Тер-Петросян, чьим политическим учеником является и сам Никол Пашинян, восторженно принял «бархатную революцию», расценив ее как возможность политической реинкарнации. Тер-Петросян — единственный из бывших трех президентов, кто поздравил Никола Пашиняна с избранием на должность премьер-министра и имел с ним личную встречу якобы по теме карабахского урегулирования, а в реальности, скорее всего, по всему курсу внутренней и внешней политики с сохранением власти по итогам внеочередных выборов.

Между тем вывод Карабаха из переговорного процесса стал реальностью после подписания Азербайджаном нефтегазовых «контрактов века» и вводом на каспийский шельф крупных западных компаний (прежде всего, Великобритании и США). Очевидно, что те же США и Европа, заинтересованные в азербайджанской нефти и газе, стали оказывать соответствующее давление на армянскую сторону (что наглядно проявилось на Лиссабонском саммите ОБСЕ в 1996 г.). Но, так или иначе, возможно, ошибки были допущены и прежними властями Армении, начиная с первого президента Левона Тер-Петросяна.

Карабах оказался за столом переговоров как сторона конфликта по итогам военных успехов. Минская группа ОБСЕ заявляет, что Карабах вновь будет подключен к переговорному процессу на заключительном этапе, когда будут определены окончательные условия мирного решения между сторонами. Но когда данный этап наступит и кто определит окончательные условия мира, если Баку и Ереван со Степанакертом придерживаются разных позиций — об этом никто ничего не говорит. Я же полагаю, что Карабах вновь станет главным участником переговоров после очередной военной провокации и сокрушительного поражения Азербайджана, когда Баку вынужденно запросит перемирия и мира. Других условий нет.

Карабахская тема в отношении карабахца Роберта Кочаряна не могла стать причиной его преследования, и новые власти, после встречи и консультаций с первым президентом Армении Левоном Тер-Петросяном решили взять за основу трагические события 1 марта 2008 г., связанные с силовым разгоном мирных демонстраций и гибелью 10 человек (из которых двое полицейские, остальные — манифестанты).

Следственные органы (ССС) во главе с г-ном С. Хачатряном решили 28 июля с. г. арестовать второго президента Армении Роберта Кочаряна по обвинению в покушении на конституционный строй РА, введении чрезвычайного положения и использовании армии для разгона мирных демонстрантов. Между тем, Левон Тер-Петросян по итогам президентских выборов 2008 г. набрал всего лишь 21,6% и не победил своего оппонента Сержа Саргсяна, как, впрочем, проиграл и выборы 1996 г. Вазгену Манукяну.

Массовые митинги с политическими заявлениями, переходом части силовиков на сторону демонстрантов, блокированием и захватом административных зданий (при этом, как известно, руководителем предвыборного штаба Л. Тер-Петросяна в 2008 г. был никто иной, как сам Н. Пашинян) — вынуждали власти и самого президента Армении принять согласно законодательству необходимые меры о недопущении беспорядков и антиконституционных действий. В то время в Армении не был принят закон, регламентирующий порядок введения чрезвычайного положения и использования силовых структур (данный закон будет принят лишь в 2012 г.). Р. Кочарян воспользовался соответствующим положением Конституции Армении, издал указ о вводе чрезвычайного положения 23 февраля 2008 г. и не допустил массовых беспорядков, по итогам которых погибло бы еще больше людей. Кочарян не отрицает, что тем самым он не допустил антиконституционных решений части высокопоставленных офицеров министерства обороны (того же в то время замминистра Манвела Григоряна, чей шлейф сотрудничества с Тер-Петросяном начинается с карабахской войны и его ухода с боевых позиций перед освобождением Кельбаджара) по переходу на сторону оппозиции. Наконец, Кочарян не был столь активным сторонником Сержа Саргсяна на посту президента Армении (есть мнение, что он видел в качестве преемника экс-министра иностранных дел РА Вардана Осканяна). К тому же зачем Роберту Седраковичу, уходящему после двух сроков правления в отставку, марать себя кровью и таким образом передавать власть Сержу Саргсяну? Кочарян в 2008 г. не был новичком в армянской политике и подобные безответственные решений вряд ли допустил бы.

Какой конституционный строй свергал Р. Кочарян? Он что, сменил республику на монархию или султанат, сверг самого себя с поста президента, за руку привел Сержа Саргсяна на Баграмяна, 26, агитировал общество против Левона Тер-Петросяна (посадил последнего за очевидные грехи), запретил старейшую политическую партию и проводил массовые репрессии, убежал из страны? Все обвинительная база ССС против Роберта Кочаряна, как отметил сам бывший президент в интервью «Еркир-медиа», основывается на предположениях и не имеет аргументированной базы и фактов. Кровопролитие началось после того, как был убит капитан полиции. Кто же совершил данную провокацию? Фактически экс-президента РА обвиняют в исполнении им же своих конституционных обязанностей, а не наоборот. И это глава следствия С. Хачатрян называет правосудием?

Если армянские следователи стремятся к объективности и полноте, то они должны допросить по делу «1 марта» того же Левона Тер-Петросян и Никола Пашиняна. Последний, как известно, был осужден на семь лет за организацию массовых беспорядков. Коль он считал себя невиновным, почему же скрывался от правосудия и спустя время, осознав бесперспективность своего положения в политике, решил сдаться по совету того же мистического Ашота Манучаряна. Пашинян как организатор массовых протестов со всей убедительностью показал себя в апреле — мае 2018 г.

Удар по Р. Кочаряну — это прежде всего удар по власти в Армении, удар по Карабаху и карабахцам, удар по России, с кем укреплял стратегический союз второй президент РА.

Никол Пашинян сознательно вывел всех профессиональных и влиятельных карабахских кадров из органов политического и силового управления страной. Он то не знает, о чем говорить с И. Алиевым по теме Карабаха, то готов вести переговоры. В армянских СМИ называли вероятными руководителями переговорного процесса от Армении то г-на Сержа Саргсяна, то г-на Армена Саргсяна. Но в таком случае, кто же тогда премьер-министр Армении, если главный политический вопрос обходит его стороной? Не получится ли так, что власти Армении отказываются от Карабаха и предлагают тому же Азербайджану самому решить вопрос.

На митинге 17 августа в честь 100 дней своего правления Н. Пашинян представил демонстрантам не столько общие контуры своей программы развития, сколько большую часть своей речи вновь посвятил Роберту Кочаряну (мол, Кочарян и Саргсян вели переговоры о сдаче Карабаха Азербайджану). В тот же день соратники премьер-министра из прозападных СМИ (например, та же Эмма Габриэлян) подготовили одиозную статью о переговорных процессах 1997−2000-х гг. в сравнительном сопоставлении Л. Тер-Петросяна и Р. Кочаряна с безответственной критикой второго президента. Но тогда возникает вопрос — а в связи с чем же в 1998 г. Левон Тер-Петросян вынужден был подать в отставку и уступить Роберту Кочаряну? Переговоры без компромиссных вариантов не могут быть априори, отказ же от них — начало войны. И прав тот же Кочарян, когда говорит, что самые худые переговоры лучше всякой войны. А что же в общем итоге? За десять лет своего правления Роберт Кочарян при всей динамике и остроте переговоров (включая с политическим тяжеловесом Гейдаром Алиевым) так ничего и не уступил Азербайджану. К тому же, откуда журналисту из «Лрагир» (в котором ранее работал и сам Н. Пашинян) стали известны подробности секретных переговоров по карабахскому вопросу, кто же решил подбросить дезинформацию, которую резко опроверг экс-министр иностранных дел Эдвард Налбандян, отметив, что заявления Пашиняна «о сдаче земель» на митинге 17 августа с.мг. пустопорожние, не имеющие ничего общего с реальностью.

В части дискредитировавшей себя организации «Еркрапа» после позорного скандала ее бывшего лидера Манвела Григоряна появились некие силы, кто, продолжая тему критики Роберта Кочаряна, отмечают якобы суровую ошибку спарапета Вазгена Саркисяна о переводе карабахцев из Степанакерта в Ереван. Так, бывший председатель Арабкирского территориального отделения Добровольческого союза «Еркрапа», командир отряда «Арабкир» Ованнес Арутюнян, осужденный в прошлом по делу «1 марта», на сайте «Лрагир» отмечает, что «если кто-то из карабахцев приедет в Армению и станет во главе власти, то за ним потянутся многие. И об этом говорил и карабахец Саро Сардарян (который ныне убит)». Мол, это приведет к опустошению Карабаха. Однако время показало — Карабах вовсе не опустел от того, что Серж Саргсян и Роберт Кочарян пришли во власть в Армении.

В свое время русский царь Петр I после неудачного каспийского похода против Персии 1722 г. предлагал тем же карабахским армянам массово переехать в Россию, на что карабахцы ответили: «Армяне не этого просили у России. Кому же мы оставим наш Карабах и памятники наших предков?»

Ованнес Арутюнян утверждает, что Вазген Саркисян аргументировал перевод Роберта Кочаряна на должность премьер-министра Армении следующей угрозой: «Бойтесь того, что в один прекрасный день из Карабаха придут 200 тыс. чел. — голодных и вооруженных». Я не могу подтвердить, что данные слова мог сказать ныне покойный Вазген Саркисян. Если же в самом деле было так, то теряется всякое уважение к памяти этого человека.

Во-первых, прекрасным такой день никак не назовешь.

Во-вторых, карабахцы не голодные и вооруженные звери, которые борются за власть в Армении, а не за свою национальную свободу. Если все было иначе, зачем же айастанцы поднимали миацум в 1988 г., зачем они обездолили около 400 тыс. армянских граждан Азербайджанской ССР?

В-третьих, кто дал право некой части айастанцев принимать решение, какой части армян быть во власти в Армении, какой нет. Карабахцы тысячелетиями связаны со своей малой родиной, никто в Карабахе никого «шуртувацем» не называл, для нас неважно, откуда родом армянин, главное — он армянин. Армения же не личный офис кого бы то ни было, а Родина всех армян.

В-четвертых, не стоит разделять армян на «айастанцев» и «карабахцев». Это бессмысленн, о и об этом мечтают Азербайджан с Турцией. Боюсь, что так называемые «айастанцы» и в данном случае окажутся проигравшими, поскольку раскольников и предателей никто не уважает.

В-пятых, ни Роберт Кочарян, ни Серж Саргсян лично не рвались во власть Армении. Сержа Саргсяна по рекомендации генерала Нората Тер-Григоряна Левон Тер-Петросян перевел в министерство обороны Армении, а Роберта Кочаряна по инициативе Вазгена Саркисяна тот же Левон Тер-Петросян попросил возглавить правительство Армении. Тогда Тер-Петросян, проигравший выборы 1996 г. и терявший рейтинг в обществе, не мог стабилизировать внутриполитическую ситуацию. Армен же Саркисян, назначенный на должность премьер-министра и не имея политической опоры, не смог сработаться с тем же харизматичным Вазгеном Саркисяном и подал в отставку с возвратом в Лондон. Р. Кочарян был избран первым президентом НКР и мог продолжить свою работу в родном Арцахе, для свободы которого он отдал все свои силы.

В-шестых, такой печальный исход карабахцев из Карабаха возможен только в одном случае, если власти Армении откажутся от завоеваний свободы Арцаха и согласятся уступить этот древний армянский край (10-й наханг Великой Армении) Азербайджану. Тогда власти Азербайджана действительно создадут немыслимые условия для армян в Карабахе и 150−200 тыс. чел. временно войдут в Армению (так сказать, транзитом на пути в эмиграцию).

Сегодня в Армении говорят, что Роберт Кочарян не побеждал на выборах ни в 1998, ни в 2003 гг., мол, он узурпировал власть незаконно и сверг вместе с Сержем Саргсяном народного президента Левона Тер-Петросяна. Однако Тер-Петросяна свергли силовики Армении во главе с Вазгеном Саркисяном и под давлением Карабаха, поскольку он шел на неоправданные уступки в карабахском вопросе, которые даже не устраивали Францию. Тот же Роберт Кочарян и Серж Саргсян к сегодняшнему дню сохранили статус-кво НКР, который уже не может удовлетворять ни Карабах, ни Азербайджан.

Борьба за власть — весьма сложное и порою грязное дело, нередко люди не останавливаются перед святым, не щадят жизни других. Но нельзя заявлять претензии на власть и при этом предавать все то, ради чего она достигается.

Президентские выборы 1996 г. в Армении также показали неоднозначность обнародованных результатов в пользу Тер-Петросяна, реальным конкурентом которого выступал лидер оппозиции и Национально-демократической партии Вазген Манукян. Тер-Петросян использовал административный ресурс (замышлял и некие провокации против оппонента с использованием спецслужб и вовлечением третьих сил) и не допустил ускользания власти. Но почему-то ССС РА не проводит расследований о чистоте выборов 1996 г. с допросом и арестом Левона Тер-Петросяна. Вазген Манукян изначально был сторонником парламентской власти и в роли премьер-министра в 1992 г. рассчитывал на верховенство власти. Возможно, он стал бы неплохим руководителем государства (при его, а не Вазгена Саркисяна, управлении министерством обороны Армении в Карабахе был достигнут ряд весомых побед), однако его соратник по комитету «Карабах» Л. Тер-Петросян оказался более гибким и удержал власть в начале пути независимости.

В 1999 г. политические противоречия в борьбе за власть привели к трагедии парламентского расстрела, когда вооруженная группа во главе с Наири Унаняном совершила террористический акт в отношении премьер-министра Вазгена Саркисяна, спикера парламента Карена Демирчяна и некоторых депутатов. Последующий процесс следствия и судебный приговор так и не ответили на все вопросы о причинах и истинных организаторах данного террористического акта. Выдвигались разные версии — от заинтересованности якобы карабахского клана Р. Кочаряна и С. Саргсяна до внешней организации иностранных спецслужб из-за позиции В. Саркисяна и К. Демирчяна по теме карабахского урегулирования и маршрута транспортировки азербайджанской нефти и газа в Турцию.

В марте 2008 г. оппозиция вывела на улицы Еревана массы манифестантов, выступающих за Левона Тер-Петросяна и против избрания Сержа Саргсяна на должность президента. В итоге из-за провокации началась стрельба и было убито десять чел. (двое полицейских и восемь протестантов). Так была подавлена возможность широкой политической дестабилизации. Оппозиция не смирилась с результатами расследования событий «1 марта» и в качестве версии организаторов обвиняет второго президента РА Роберта Кочаряна, который якобы в целях передачи власти Сержу Саргсяну взял на себя ответственность по проведению данной провокации. Но зачем уходящему Кочаряну такой «тяжелый груз»?

В 2013 г. Серж Саргсян и правящая РПА смогли сохранить свою власть и не допустить возврата в политику того же Роберта Кочаряна. Спустя два года, в феврале 2015-го Серж Саргсян и его команда решительно подавили попытку лидера «Процветающей Армении» Гагика Царукяна предпринять организацию массовых протестов, а сам Царукян подвергся унизительной критике. Следует отметить, что время «революции Царукяна» было избрано крайне опрометчиво, ибо накануне 100-летия Геноцида армян в Армении не могут быть революции и безвластие по определению, да и особой программы он не представил.

И вот апрель 2018 г. и пробуждение Армении. Никол Пашинян оказался более последовательным, более решительным, более харизматичным, более честным, более простым и сложным одновременно политиком, который избрал верную тактику, время, формы и лозунги мирного массового движения против обанкротившейся власти правящей РПА во главе с Сержем Саргсяном. Пашинян сделал ставку в качестве главной движущей силы протестов на молодежь и студентов, участие которых в подобных манифестациях сковало возможности лидеров многих государств. Пашинян поднял имя Армении, способность древнего народа к сопротивлению и цивилизованным переменам. Пашинян вернул армянскому народу надежду на возможность возрождения и улучшения жизни. Пашинян не ограничивается верхушечным переворотом, то есть сменой одного лидера на другого. Пашинян хочет идти до конца к системным преобразованиям в экономике и политике. И на этому пути мы желаем ему и всей Армении успехов.

Однако те методы политической борьбы, которые сегодня избираются Николом Пашиняном в борьбе за власть, вызывают серьезные опасения в том смысле, что нет конструктивизма, четких программ деятельности, профессиональной команды, активной связи со всем обществом (а не только манифестантами в 100−150 тыс. чел.). Примерно такое же число голосов Пашинян получил на прежних выборах в парламент и преодолел 7%-ный барьер. Есть угроза очевидного гражданского конфликта и раскола нации.

Новому правительству необходимо объявить политическую и экономическую амнистию с целью освобождения всех лиц, ставших заключенными по политическим соображениям, а также предоставить крупному бизнесу новые правила хозяйственной деятельности и условия возврата незаконно нажитого капитала из-за рубежа, инвестирования армянской экономики. Пашинян должен исключить всякие попустительства политических преследований (включая преследование прежней верховной власти) с использованием правоохранительных органов.

Принцип «политической вендетты» против того же Р. Кочаряна есть признак слабости и недальновидности, который скорее приведет к внутриармянскому расколу, нежели к достижению искомых целей. У всех предшественников Никола Пашиняна были допущены политические и иные ошибки. Да и сам Никол за прошедшие три месяца вместе со своими соратниками, как говорится, «наломал немало дров».

Прежде всего, на мой взгляд, системные просчеты имели место в социально-экономической политике, незаслуженно и необоснованно отняты у народа и государства стратегические ресурсы. Если к Роберту Кочаряну есть претензии по судьбе Каджаранского молибденового комбината, который обеспечил ему и его семье доходы в миллиарды долларов, то нужно не слухи распространять, а предъявлять конкретные обвинения и приводить факты незаконного обогащения второго президента (где его доля акций?).

Комбинат должен вернуться в собственность государства, а не передаваться очередному лицу, независимо от его фамилии и статуса. И такая практика обязана стать принципом новой власти, новых системных трансформаций в социально-экономической жизни Армении. Кочарян — государственник и воспримет подобное решение новых властей с достоинством экс-президента.

Однако все прежние лидеры Третьей Республики были причастны к победам армянского народа в Карабахе, и ни один из них не покинул Армению после своей отставки. Именно за это их не стоит арестовывать. Так чего же опасается ССС? Если уж Левона Тер-Петросяна последующие власти не стали преследовать, то и к остальным должен сохраниться подобный подход.

Не стоит Тиграну Авеяну удивляться позиции АРФ «Дашнакцутюн» по вопросу изменения меры пресечения в отношении экс-президента Роберта Кочаряна. Не кто другой, как Р. С. Кочарян, прекратил политическое преследование старейшей национальной партии в Армении, которая и на новом этапе национальной истории внесла достойный вклад в карабахскую победу, позволил им участвовать в выборах и войти в парламент страны.

Нельзя расценивать обращение карабахских парламентариев по теме освобождения из-под ареста Роберта Кочаряна как «удар в спину» от Бако Саакяна. В свою очередь, экс-премьер-министр Арцаха Араик Арутюнян выглядит как-то глупо и комично, когда говорит о поддержке Н. Пашиняна («бархатной революции») и оправдывается, что представители его партии поддержали Роберта Кочаряна, поскольку работали под его началом. Пашинян совершает ошибку, организовывая преследования Кочаряна. И об этом нужно говорить сегодня, чтобы не было проблем завтра. Не стоит новым властям противопоставлять «карабахцев» и «айастанцев», это приведет к угрозе раскола армянской нации и к новым геополитическим просчетам. Н. Пашиняну нужно понять, что очередным арестом Р. Кочаряна новые власти могут спровоцировать серьезный политический кризис с Арцахом.

Армения вновь погрузится в пучину междоусобиц и в своей истории в очередной раз станет легкой добычей для своих известных противников. Мы не должны допустить такого исхода с надеждой на суд истории. Нет, история нас не рассудит, ибо мы, современники, должны принимать ответственные решения и не отказываться от консолидации нации и завоеваний в Арцахе. В Армении не было практики судить царей.

У новой власти, выступающей за демократические преобразования, должна оставаться эффективная оппозиция, которая будет помогать правительству реализовывать реформы и системные преобразования, указывать недостатки, предлагать альтернативные решения, консолидировать общество, совместно решать пути достижения карабахской независимости.

Власть в Армении при всех раскладах будет армянской. Что же касается Роберта Кочаряна, то ему нужно идти не в тюрьму, а возвращаться в политику (о чем он сам и заявил)… Какой будет формат возвращения Р. Кочаряна — покажет недалекое время и во многом зависит от рассудительности нынешней власти в Армении.

«Ноев Ковчег»