Память живая и мертвая: 25 июня погибла 305-я стрелковая дивизия

В ночь с 24 на 25 июня 2-я ударная, 52-я и 59-я армии начали прорыв из котла и выход в район деревни Мясной бор (Новгородская область). Армии погибали в котле, образовавшемся в ходе Любанской операции, в которой войскам была поставлена цель прорвать блокаду Ленинграда.

Если войскам 2-й ударной всё-таки удалось частично выйти из окружения, то ряд частей погибли там практически полностью, до конца выполняя свой долг и обороняя вверенные рубежи. Среди них — 305-я стрелковая дивизия 52-й армии, защищавшая левый, а затем правый фланг 2-й ударной.

24 июня дежурный радист дивизии передал последнее сообщение: «мы окружены, радио уничтожаем». 25 июня, когда немцы окончательно закрыли горловину прорыва у Мясного бора, считается днем гибели 305-й сд.

Если на 19 июня 1942 года списочный состав дивизии насчитывал 4 833 человека, то к июлю их было 82 — это все, кто смог выйти из котла, и не по «Долине смерти», где остались лежать тысячи и тысячи советских солдат, а месяцами блуждая по лесам и болотам.

Почему я говорю о именно 305-й стрелковой дивизии, ведь в котле героически сражались и не менее героически погибали другие части и соединения? Потому, что в истории именно этой дивизии много всего переплелось. И личное — в 305-ю дивизию входил 1004-й стрелковый полк, в котором служил мой прадед. Он пропал без вести в июне 1942 года.

Подробнее об этом и найденной в письмах песне 1004-го сп слушайте здесь: Это наша война: Давид Ландо. Радио REGNUM

И трагическое — мало какие героически сражавшиеся части и соединения были преданы забвению, очерненные предательством командующего (речь идет о генерале Власове). И героическое — на счету 305-й сд много подвигов: оборона Муравьёвских казарм и участие в разгроме испанской «Голубой дивизии». И равнодушие чиновников, превративших подвиг и смерть в бою в бессодержательную и безграмотную «память».

Начнем с чиновников и ситуации, сложившейся почти три года назад вокруг установки мемориальной таблички на руине Муравьёвских казарм. Потомки бойцов 305-й сд просили установить в честь 75-й годовщины формирования дивизии — к 8 июля, там, где дивизия совершила один из своих подвигов.

305-я сд с 16 октября по 18 ноября 1941 года участвовала в Тихвинской оборонительной операции и сдерживала попытки фашистов прорваться по двум направлением — на Тихвин и Свирь, чтобы соединиться с финскими войсками и закрыть кольцо вокруг Ленинграда, и на Малую Вишеру. Они собирались блокировать войска Северо-Западного фронта и получить выход на Москву.

Части 305-й сд, стянутые в район Дубровки, Посада и Змейска, смогли остановить прорыв, два месяца удерживая Муравьевские казармы. В новгородском «Доме Павлова» оборону держали 50 бойцов 1000-го стрелкового полка. Казарменный комплекс безуспешно штурмовали части испанской 250-й пехотной дивизии (известной также как «Голубая»). Но захватить Муравьи и развить наступление дальше, в сторону стратегически важных переправ через реку Мсту, фашисты не смогли.

Мемориальную табличку открыли 17 ноября 2016 года, но ее текст, который потомки до последнего момента не видели, оказался негодным как по содержанию, так и по грамотности. По моему мнению, в нем нет ни содержания подвига, ни грамотности, ни банального человеческого участия и понимания — это формальная и бездушная отписка. Вот что появилось на руине Муравьёвских казарм:

«Здесь, в Муравьевских казармах, в 1941 году в боях за г. Новгород сражались бойцы 305-й стрелковой дивизии первого формирования! Бойцы ровно за год предвосхитили подвиг защитников знаменитого Дома Павлова в Сталинграде. Вечная память погибшим воинам при защите Отечества».

Даже не сравнивая с тем, что предлагали энтузиасты и защитники памяти 305-й сд, можно заметить несуразности и неграмотность. Во-первых, нелепый восклицательный знак. Во-вторых, «в боях», «бойцы» и снова «бойцы». В-третьих, редакция мемориальной надписи, предложенная некоей «комиссией», просто стилистически неграмотна: вместо «вечная память погибшим воинам при защите Отечества» правильнее было бы написать «воинам, погибшим при защите Отечества».

В-четвертых, написано «память погибшим» вместо предложенного «слава героям». И, наконец, самое главное: отсутствие конкретики — какая часть сражалась, когда, против кого, каково было соотношение сил. То есть в чём подвиг-то заключался — на доске по факту нет, и отсюда вопрос, а зачем вообще ее такую вешали?

А вот текст, который был предложен внуком одного из воинов 305-й дивизии, жителем Перми В. Демаковым и отредактирован членом совета ветеранов 305-й стрелковой дивизии первого формирования, заслуженным работником культуры РФ Валерием Демидовым.

«Здесь, в Муравьёвских казармах, в сентябре-ноябре 1941 года 50 воинов 1000-го стрелкового полка 305-й стрелковой дивизии первого формирования в боях с многократно превосходящими силами врага на год опередили подвиг защитников знаменитого Дома Павлова в Сталинграде. Вечная слава героям!».

Как и почему этот текст редактировался, объясняет глава районной администрации А.Г. Швецов, и объясняет, надо сказать, совершенно беспомощно. Во-первых, чем именно администрацию не устроило упоминание количества бойцов, понять невозможно: «опираясь на исторические факты, характеризующие численность бойцов 305-й стрелковой дивизии первого формирования, временные и территориальные рамки боевых действий, комиссия посчитала необходимым убрать из текста количественный состав защитников и конкретные месяцы 1941 года, так как в период с августа по декабрь 1941 года на всех участках данной территории боевые действия не прекращались. Воины 305-й стрелковой дивизии повсеместно проявляли мужество, стойкость и героизм, погибая в боях с противником под г. Новгородом». Но речь-то шла о конкретном месте и конкретном подвиге.

Во-вторых, также непонятно, чем не устроила «слава героям». «Ветераны посчитали необходимым фразу «Вечная слава героям», заменить на фразу «Вечная память погибшим воинам при защите Отечества», так как в законе от 14 января 1993 года № 4292−1 «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества» под увековечением понимается «сохранение памяти о погибших воинах». То есть погибшие герои недостойны славы в веках, а достойны лишь «памяти»? Про стилистическую ошибку в нелепой фразе в ответе администрации не говорится вообще.

Недоумение потомков бойцов 305-й сд вызывает и то, что никого из них, в том числе и Демидова, не включили в состав «комиссии», которая обсуждала текст. Пригласили учителей, библиотекарей и представителей ветеранских организаций. И, кстати, учителя русского языка уж могли бы обсудить, как правильнее — предвосхитили подвиг «ЗА год» или «НА год», и найти верный ответ.

Но, по большому счету, главное — в другом. В том, что с таким текстом никто не выполнит главную задачу, даже ту, которую заявляет администрация: сохранение памяти, не говоря уже об увековечении славы. Что поймет современный школьник из этой таблички, даже если его заботливо привезут на школьном автобусе к руинам? Пробьется ли ее текст к его разуму и чувствам, вызовет ли какой-то отклик?

По моему мнению, нет. И ни о какой памяти говорить в том случае, если ее не несут и не хранят те, кто подобные мемориалы ставит, нельзя. Потому что на выходе получается звенящая пустота, вакуум. И измученные подобным официозом школяры не почувствуют ничего.

Если Великая Отечественная война действительно затронула душу людей и они берегут память о подвиге советских солдат, то и памятники получаются другие. В качестве примера приведу монумент, который его авторы по-свойски зовут «Алешей», стоящий возле деревни Малое Замошье, в нескольких километрах от Мясного бора и «Долины смерти».

Именно в районе Малого и Большого Замошья стояли части 305-й сд, в частности, 1004-й стрелковый полк, штаб полка которого был в 1,5 километрах от Большого Замошья. Мемориал посвящен летчикам Волховского фронта (рядом с Алешей стоят обломки найденного в лесу Ил-2) и воинам 52-й, 59-й и 2-й ударной армий. Также там увековечена память 305-й сд.

Начальник охотничьего хозяйства Александр Киселев, являющийся инструктором военно-патриотического поискового отряда «Витязь» в городе Луга, рассказал, что как-то они обнаружили выброшенную фигуру солдата, забрали ее себе, отреставрировали, покрасили. Так и появился «Алеша».

Эти же энтузиасты установили памятный знак в шести километрах от Малого Замошья, где погиб поэт Всеволод Багрицкий, и монумент мирному населению, находившемуся в окружении вместе с советскими войсками. Еще один памятник поисковики поставили в 7,5 километрах от Малого Замошья, он посвящен военврачу 2-й ударной армии, который не покинул раненых, остался с ними до конца и был убит фашистами.

В Малом Замошье и в деревне Мясной бор, где похоронены останки более 16 тыс. погибших в окружении и при прорыве, есть официальные мемориалы. В Малом Замошье на официальном мемориале хоронят опознанных бойцов, в Мясном боре — всех. И там, и там люди оставляют фотографии своих пропавших без вести родных, регулярно приносят цветы.

Все перечисленные мемориалы, как мне кажется, объединяет одно — они несут в себе настоящую, а не формальную память. Во-первых, понятно, о каких событиях идет речь. А во-вторых, они «живут» и источают кровь — к ним приходят со слезами на глазах, их ставили неравнодушные люди, как официальные лица, так и нет. Их ставили не по формальным признакам.

Что мешало новгородским чиновникам последовать этим же принципам при установке памятной таблички на руинах Муравьёвских казарм — непонятно. Непонятно, что мешает не отделываться отписками, которых у энтузиастов, например, у Демидова, скопилась уже целая папка? Что мешает услышать потомков павших и сделать так, чтобы уже наши потомки смогли услышать павших?

Еще немного, и «официоз» Великой Отечественной войны совсем заслонит настоящую войну от молодежи. Пробить почти 80-летнюю стену, отделяющую нас от событий войны, ни безграмотными «напоминаниями», ни громкими заявлениями к 9 мая невозможно. И что в таком случае будет с нами и нашими мертвыми?