Диабетики — мы их уже списали? Отношение к больным — лакмусовая бумага гуманности общества. Что происходит с больными диабетом? Как к этому мы должны относиться? «Мало ли у кого диабет, но меня-то это не касается», — типичная позиция обывателя? А если завтра заболеешь ты? Выкарабкаешься? Не отвернутся ли от тебя близкие? Будет ли у них возможность тебе помогать? Что значит человек, равнодушно относящийся к больному? И что значит не сочувствовать, не сопереживать? Такой гражданин может быть полноценным человеком? А общество, в котором закрывают глаза на проблемы другого, какую имеет перспективу развития? При всем этом что делать с системой, которая все циничней относится к таким больным?

Петр Кончаловский. Аптека

Сахарный диабет (лат. diabetes mellītus) — это заболевание эндокринной системы, при котором нарушается правильный обмен веществ (усвоение глюкозы) из-за полного отсутствия секреции инсулина, продуцируемого поджелудочной железой (инсулинозависимый диабет первого типа), или снижения чувствительности клеток к инсулину и уменьшения его выработки (инсулиннезависимый диабет второго типа). В результате чего развивается гипергликемия — стойкое увеличение содержания глюкозы в крови, из-за чего клетки организма, за исключением инсулиннезависимых органов, лишаются основного источника энергии.

Интервью на условиях анонимности согласился дать больной сахарным диабетом Арсений М. (имя изменено — ИА REGNUM ), проживающий на Южном Урале, неподалеку от областного центра.

— Мой день начинается в шесть часов утра с инъекции одного из двух типов инсулина. Это инсулин «продлённого действия», который предназначен нормализовать уровень сахара в крови в течение суток. Это мой режим приёма, хотя у некоторых диабетиков этим же день не только начинается, но и заканчивается. Потом идёт необходимое измерение уровня сахара в крови при помощи специального аппарата — глюкометра. Далее — обычные утренние гигиенические процедуры. Подъём и сборы дочери в детский сад, и сопровождение её туда. Это действие, в общем-то, не обязательно, но совершается мной исключительно, чтобы помочь супруге и выполнить утренний моцион — прогулку на свежем воздухе. После прогулки — завтрак. Непосредственно перед которым всё поданное на стол переводится в углеводы, и на этой основе подсчитывается количество необходимых для инъекций единиц инсулина. Это уже инсулин «короткого действия», и он предназначен для нейтрализации, «сжигания» сахаров и углеводов, попавших в кровь непосредственно после еды. Через три часа — очередное измерение уровня сахара в крови. И тогда же, по нормам советских медицинских учреждений, положено съедать увесистый кусок отварной говядины… (иронично улыбается), сейчас и нормы, и говядина остались в Советском Союзе. Посему просто чай с бутербродом. Обед: первое, второе и компот. Перед этим вновь перевод съеденного на цифры углеводов, а те — на единицы инсулина. Инъекция. Через три часа — очередной замер уровня сахара в крови. И вновь, по нормам и требованиям к режиму питания, необходимо выпивать кефир с натуральным диетическим творогом. По факту же это всё тот же чай с булкой. Вечером вновь променад до детского сада и прогулка с супругой и дочкой до дома. Ужин со всеми вытекающими необходимостями: замер, расчёт, инъекция, трапеза. Через три часа, примерно перед сном, четвёртое, заключительное измерение сахара в крови. И, что называется, отход ко сну.

— Обязательный укол — это утренний, — продлённого действия. Все же прочие инъекции инсулина короткого действия — это компенсация съеденного. Иными словами, сколько раз в сутки ем углеводы, ровно столько же раз и необходимо мне делать уколы. В среднем я четыре или пять раз прокалываю кожу. Обычно либо ноги, либо живот. Ну и четырежды в день прокалываю пальцы на руках для измерения сахара в крови.

Это очень важно! И инсулины, и тест-полоски — всё это неразрывно связано друг с другом. Ведь, делая укол (мы говорим «подкалываемся»), диабетик не только нейтрализует сахар, попадающий ему в кровь через пищу, но и компенсирует тот его избыток, который, возможно остался или накопился с предыдущего раза. А узнать его значение, сколько надо вводить единиц инсулина и надо ли вообще вводить, можно только и исключительно путём замера уровня сахара в крови глюкометром… Потому так необходимы тест-полоски. Иначе приходится либо постоянно накапливать избыточный, разрушающий сосуды сахар, либо вводить инсулин наугад. А «наугад» — это всегда кома.

— Вся жизнь диабетика зависит от медицины. Всё его существование, благополучие и здоровье целиком зависит от министерства (здравоохранения — ИА REGNUM ) в Москве и от той поликлиники, к которой больной прикреплён. Инсулин и контрольно-измерительные приборы — это самое важное, без ежедневного применения чего диабетик умирает всего через несколько дней. А они стоят дорого. И применять их придётся по нескольку раз в день. На протяжении всей жизни.

— Самое главное в жизни больного диабетом — это та достаточно тонкая грань пребывания между низким уровнем сахара в крови и высоким. Та грань, единственное соблюдение которой делает кровь человека живоносной средой, а не кислотной и ядовитой субстанцией. Та грань, которую у здорового человека контролирует его поджелудочная железа. И на шкале глюкометра эта грань — буквально три деления.

— Если уровень сахара в крови повышается, а это может быть при необеспеченном инъекцией инсулина приёме пищи, то накапливающийся в кровеносных системах сахар начинает разрушать их. Первым делом истончая и уничтожая мельчайшие из них — капилляры. Отсюда такие частые среди диабетиков состояния, как слепота, незаживающие раны, трофические язвы и гангрены конечностей. Такое состояние называется гипергликемией — переизбытком сахара. Это опасно в средней и долгой перспективе жизни. Чтобы понизить критично высокий уровень сахара в крови — срочно производят инъекцию инсулина.

Однако, если инсулина «переставили» (было сделано единиц больше, чем съедено углеводов), если диабетик переволновался, замёрз, физически перетрудился и вовремя не повысил уровень сахара, то его уровень падает. Наступает «гипогликемия». Что в итоге получается гораздо, гораздо хуже, нежели чем при высоком уровне сахара. Так как угроза жизни в таком случае наступает мгновенно. Сахар, если падает, то делает это, как правило, очень быстро, за несколько минут. Распознать это, основываясь лишь на прислушивании к самому себе, — дело крайнего случая. Далеко не каждый диабетик далеко не в каждой ситуации может вовремя уловить приближение гипогликемии. И если падение сахара упустить, то скорым следствием неотвратимо станет кома. Головной мозг человека перестаёт получать необходимый ему сахар и умирает. Даже, если успеть вывести человека из инсулиновой комы, он может стать умственно неполноценным человеком или даже полным «овощем». При первых признаках гипогликемии для восстановления нормального уровня сахара в крови диабетику требуется срочно съесть достаточное количество сахара или выпить сахаросодержащие напитки. Именно для того, чтобы контролировать уровень сахара в крови, дабы не возникало критических колебаний, и необходимы как можно частые измерения сахара глюкометром.

— На сегодняшний день диабет — это одна из самых опасных смертельных болезней, сокращающая жизнь больного в среднем на 30 лет. Однако, самое опасное — это не диабет, а его последствия. Именно тогда, когда сахар не контролируется, когда уровень его не в норме, тогда состав крови меняется, и высокое содержание сахара разъедает, разрушает любые ткани, которые только возможно. Головной мозг, органы зрения, почки и печень, нижние конечности, сердце… — наверное, нет такого органа в теле человека, до которого бы не добрался сахар. Часто диабетиков со стажем или даже совсем молодых, но с запущенным диабетом, можно увидеть без рук или ног, совершенно слепых, разбитых инсультом или инфарктами, с мёртвыми почками. Диабетическая нейропатия легко может вывести из строя любой узел нервной системы. Но и отсутствие сахара, его малое наличие в организме чревато умственными расстройствами разной степени тяжести и комой, переходящей в смерть.

— Сахарным диабетом первого типа я заболел в 1991-м году, в 12-летнем возрасте… (улыбается), и воспринимаю свою болезнь как реакцию на разрушение страны. И кстати, причина болезни в моём случае так и не была установлена. Ни одна из причин, которые могли бы вызвать её, не подходили, и в графе «причина» у меня стоял знак вопроса. Про эту болезнь ходили самые забавные и грустные слухи и клише. Тогда ещё в таких городах, например, как Магнитогорск или Копейск, о такой «экзотической» болезни, как детский сахарный диабет, теоретически знали, но встречались с ней крайне редко. И когда, несколько позже, по сумме всех показателей её удалось диагностировать, я был на тот момент единственным ребёнком-диабетиком в больнице. На меня, как на экспонат, приходили посмотреть множество врачей и докторов. Потом, уже где-то на третьем году своей болезни, в больничном стационаре я был уже не один. И каждый год к числу заболевших диабетом присоединялось всё больше и больше детей. Тогда по стране стали говорить, что «диабет внезапно помолодел». Но никто из нас и наших родителей толком не знал, что это за болезнь. Равно и сами врачи. Да и самих-то врачей по детскому диабету было ещё мало. Однако, при ежегодном нахождении по целому месяцу на стационарном лечении никаких проблем ни с лекарствами, ни с расходными материалами, ни с питанием тогда абсолютно не было. Не было таких проблем и при лечении на дому. Даже предоставляли бесплатные путёвки в санатории.

— Через десять лет всё обеспечение стало ухудшаться, а о санаториях пришлось позабыть вовсе. Кроме того, отсутствие врачей-специалистов по сопутствующим заболеваниям и отвратительное снабжение таких кабинетов современными диагностическими приборами привело и приводит к отсутствию диагностирования последствий заболевания. А именно эти последствия и приводят больного диабетом к инвалидности и ранней смерти. Так, на 20-м году заболевания я потерял зрение и стал тотально незрячим.

— К тому времени по совершенно непонятным причинам появились и утвердились частые задержки в снабжении лекарственными средствами и даже полнейшие отказы в выдаче того, что, казалось бы, гарантировано Конституцией, законами и Министерством здравоохранения России. При официальном декларировании прав на льготные лекарства на высшем уровне на низших уровнях — на уровне муниципалитетов и отдельных поликлиник зачастую происходит полнейшее умалчивание и игнорирование всех этих указов и прав. И именно это я хочу сейчас подчеркнуть. С 1991 года и примерно по 2007 год в России никаких проблем с выдачей всех необходимых препаратов больному сахарным диабетом не было.

— У нас в стране (смеётся) диабетик противостоит больше не своей болезни, а всей системе здравоохранения! Если бы исполнялось хотя бы то, что на государственной бумаге подлежит обязательному исполнению, то жизнь диабетиков была бы намного легче, качественнее и продолжительнее.

— Болезни противостоят главным и основным образом регуляции сахара в крови. Чем чаще и дольше уровень его сахара будет находиться в норме, тем безболезненней и дольше будет жить сам диабетик. А для этого ему необходимы: диета, глюкометр, для того чтоб узнать, сколько у него в крови сахара, и инсулины, чтобы его регулировать. Помимо того, требуются иглы, ланцеты, шприц-ручки и поле боя всех диабетиков — тест-полоски… в общем, всё то, что называется «расходниками». Эти факторы плюс строжайший ежедневный самоконтроль больного помогут диабетику прожить подольше. А так как на сто процентов здоровую поджелудочную железу заменить никак нельзя, то кроме вышеперечисленного необходимы компенсирующие негативные последствия санаторное лечение и препараты. Чем дольше болеет диабетик, чем сильнее прогрессирует его болезнь, тем больше необходимо ему лечения и тем длиннее список необходимых препаратов.

— Необходим инсулин и средства контроля над уровнем сахара в крови. Это самое первое и самое главное, что нужно диабетику. Всё прочее — это по большому счёту лишь компенсация того, что наделал высокий сахар в организме. Восстановление того, что он разрушил. Но инсулин — это не только сами ампулы, это ещё и шприц-ручки к ним и микроиглы к ручкам. А глюкометрам необходимы тест-полоски для каждого замера и ланцеты к прокалывателям пальца. Ну, и сами «дыроколы».

— Режим терапии устанавливает лечащий врач-эндокринолог. Инсулинотерапия сахарного диабета может быть традиционная или базис-болюсная (интенсифицированная). Традиционная — это схема, которой пользовались раньше, а сейчас её применяют в исключительных случаях. Смысл этой схемы был в том, что больной каждый день вкушает строго по определённым часам строго выверенную и заранее распланированную пищу на определённую сумму углеводов, на которую строго за 40 минут до еды вводится необходимое, заранее определённое количество единиц инсулина. В этом случае после укола больной не может ни отказаться от еды, ни уменьшить порцию, ни съесть больше. Он обязан вести записи своего меню и впоследствии, через месяц, воспроизводить строго день в день все те блюда, что он съедал месяцем ранее. Такая схема подразумевает узкое разнообразие пищи, жесточайший режим дня, и обуславливается это тем, что раньше время действия инсулинов было долгим, а индивидуальные средства контроля уровня сахара редки и недоступны. И для диабетика это была поистине стальная смирительная рубаха с железным ошейником и короткой цепью!

— Сейчас, когда рапиды — сверхбыстрые по действию инсулины — и карманные глюкометры — самое обычное дело, популярна иная схема инсулинотерапии. Это базис-болюсная схема. Суть её проста: на каждый съеденный углевод сразу после приёма пищи больной вводит инсулин, и проделывает он это столько раз и такое количество единиц, сколько раз и какую пищу съедает. И для диабетика это стало новой степенью свободы! Сверхбыстрый инсулин практически мгновенно поступает в кровь и приводит в норму уровень сахара, а как можно более частые (ВОЗ рекомендует минимум восемь-десять раз) измерения уровня глюкозы позволят максимально избежать даже минимальных колебаний. Таким образом, диабетик получил возможность питаться тогда, когда он захотел есть, и употреблять при этом в пищу практически всё, что и здоровый человек. Всё, что остаётся теперь больному, — это обеспечить каждый углевод определённым количеством единиц инсулина и четырежды в день проконтролировать уровень сахара. Это позволяет хоть и грубо, но лучше всего имитировать работу здоровой поджелудочной железы.

— Не для всех, но она лучше для абсолютного большинства больных диабетом. Хотя бы тем, что многие витаминосодержащие продукты, например, апельсины и картофель, которые относятся к «красной» или «жёлтой» группе продуктов, при гибкой схеме введения инсулина становятся возможными к употреблению. Помимо «откровенного» сахара, можно есть любую пищу. А это — здоровое, полноценное и вкусное питание. Ну, и кроме того, такая гибкая схема позволяет диабетику вести активный образ жизни. Просто позволяет инвалиду работать, быть полезным обществу и быть вовлечённым в жизнь страны… а не сидеть на шее государства.

— Как видно из применяемых схем, гибкий вариант требует не только нового и дорогого инсулина, но и как минимум четырёх тест-полосок каждый день. Этого-то зачастую и не могут себе, то есть нам, диабетикам, позволить наши поликлиники. Очень многие из них стараются насильно «усадить» диабетиков на жёсткую схему терапии, не говорят своим больным о существовании гибкой схемы, и даже тогда, когда диабетик уже был переведён на второй вариант инсулинотерапии, всячески мешают ему, отказывая в лечении.

Очевидно, что традиционную инсулинотерапию диабета проводить легче, чем базис-болюсную. Но, к сожалению, она всегда приводит к неудовлетворительным результатам. Добиться хорошей компенсации диабета, то есть приблизить уровень сахара в крови к нормальным величинам, при традиционной инсулинотерапии невозможно. Это значит, что осложнения диабета стремительно развиваются и в итоге приводят к инвалидности или ранней смерти.

— Я думаю, что это так. Не все, но медучреждения как бы отстраняются от своей роли в лечении диабета, не предлагают больным наилучшего лечения, экономят на новых и действенных лекарствах и способах. Эндокринологи умалчивают о базис-болюсной схеме и откровенно вредят своим пациентам. Вместо того чтобы прописывать всё для полноценной и здоровой жизни, им предлагают ужесточать диету и есть одну варёную капусту. Не проговаривая это вслух, предлагают диабетику вводить инсулин наугад.

Уверен, практически каждый диабетик «подпишется» под моими словами. Такие проблемы, кстати, есть не только у диабетиков — очень многие заболевания сейчас лечат старыми, плохо помогающими, с чудовищными побочными действиями средствами. Но здесь даже и не мои домыслы. Стоит только посмотреть российскую статистику по больным сахарным диабетом (а она ужасна!) и сравнить её с подобной статистикой «западных» диабетиков. Это при том, что Минздрав вырабатывает и составляет неплохие требования и показания к обеспечению и лечению данного заболевания. Да что статистика, интернет полон возмущений и негодований больных диабетом на то, как им отказывают в получении положенных законом лекарств и препаратов!

Эффект инсулина в захвате и метаболизме глюкозы

— Диета для диабетиков также практически индивидуальна. Это покажется удивительным, но сам по себе диабет не имеет никаких противопоказаний для какого бы то ни было продукта питания. Запрет на конкретные продукты питания может быть введен только по причине сопутствующих заболеваний или индивидуальной непереносимости: язва, аллергия, последствия операций. Тут же всё дело в схеме приёма инсулина и частоте самоконтроля уровня сахара.

Если же вести речь о диете вообще, то для диабетика все продукты делятся на три группы, обозначающиеся светофорными цветами: красная группа, жёлтая и зелёная. Соответственно, в красную группу входят те продукты, в которых уровень углеводов и сахара высок. В жёлтую — где всего этого немного. И соответственно в зелёной группе таковых нет. Поэтому, чтобы меньше попадало в кровь углеводов и сахара, надо есть больше продуктов из зелёной, поменьше из жёлтой и воздерживаться от красной зоны. Это идеал диеты. Но проблема состоит в том, что как бы ты ни соблюдал диету, как бы ни подсчитывал углеводы, как бы точно не вводил единицы инсулина, всегда, каждый день и даже по нескольку раз найдётся такой форс-мажорный случай, такой незапланированный фактор, который обязательно нарушит идиллию баланса между едой и инъекцией. Сахар в крови либо поползёт наверх, либо упадёт вниз. С этим можно бороться, либо всё более и более ожесточая диету и инсулиновую схему, либо как можно более часто измерять уровень сахара в крови. Я могу говорить лишь об идеалистических, то есть нормальных, представлениях о диете. Главный принцип которых: меньше углеводов и сахара в кровь при потреблении максимального количества необходимых организму веществ и витаминов. Однако на деле это оборачивается лишь благими намерениями. Пожеланиями, которые никому ничего не гарантируют.

— Ну, в этом ни поликлиника, ни врачи не виноваты. В этом повинна нищета многих инвалидов-диабетиков и отсутствие подобающего питания у работающего населения.

Здесь необходимо несколько прояснить, что входит в «диетический светофор» диабетика. Зелёная группа продуктов — это в основном всё мясо и почти все овощи. Жёлтая группа — это каши и молоко. Красная группа — это сахар, картофель и всё, что сделано из муки. Таким образом, мясо и капусту можно есть сколько угодно, а хлеб, картошку и макароны есть нужно совсем мало. Больной сахарным диабетом сразу после заболевания или же немного позже обязательно получает инвалидность. И зачастую, ввиду вышеупомянутых причин, инвалидность эта средней или тяжёлой группы. Всё это — безработные получатели пособий. Очень многие из заболевших — пенсионеры. Таким людям попросту не по карману качественные, питательные и безуглеводные продукты. Они не могут покупать ни мяса, ни рыбы, ни даже яиц. А доступно им только то, что в магазине стоит недорого, — макароны, картошка, каша… то есть всё то, что находится в «красной», запретной диетической зоне. Если же диабетик всё же старается соблюсти диету, то судьба его — это капуста, свекла и крупа.

Даже если диабетик — человек работающий, и он в состоянии покупать себе мясо, рыбу и разнообразить приёмы пищи, то этой возможностью могут воспользоваться лишь те немногие счастливцы, у кого на предприятии остались столовые или рядом имеются кафе. Все многочисленные прочие либо носят пищу из дома, либо едят фастфуд — заварную пищу быстрого приготовления, либо же вовсе питаются всухомятку.

— Это зависит от группы инвалидности. Самая большая у инвалидов первой группы, а это примерно 13—14 тысяч рублей. Правда, государство дало возможность поднять эту сумму… но способы эти, как всегда, лукавы и сложны для применения.

— Если только вы одинокий, не старый ещё человек, проживающий в однокомнатной квартирке, не имеющий ни тяжёлых болезней, ни тяжких кредитов и при том получающий деньги по первой группе инвалидности… Всем прочим приходится сильно экономить. Ну, а уж в моём положении (слепой диабетик с ребёнком в детском саду и женой в декрете) приходится вообще туго.

— В первую очередь мы (семья — ИА REGNUM ) не связываемся с большими кредитами. Экономим на одежде. Из еды я себе вынужден покупать, что подешевле, читай, ту же картошку и макароны, а жене и детям стараюсь и мяса прикупить, и рыбы достать. Молоко, творог, сыр берём понемногу. Летом — на «подножном корму» деревенского огорода, а зимой — летними заготовками радуемся.

— Раньше, ещё буквально 15 лет назад, эндокринолог сам назначал, выписывал рецепты и выдавал по ним всё необходимое, не выходя из своего кабинета. Для этого в каждом кабинете находился холодильник для инсулина. Затем кому-то приспичило направлять диабетиков с рецептами от эндокринолога в единственную аптеку, которая, как назло, находилась на другом конце города. Ну, а последние лет десять практикуют следующую схему: врач делает в карточке запись о назначенных лекарствах и препаратах, затем больной со всем этим идёт в кабинет с компьютером, где ему выдают рецепты, а уж потом только он направляется в аптеку. То есть реформа здравоохранения по факту наплодила два совершенно лишних для больных органа… вроде третьей ноги и второго хвоста.

— В идеале всё должно обстоять так. Лечащий врач-эндокринолог назначает диабетику максимально подходящее лечение и все необходимые для этого препараты. С соответствующей записью в амбулаторной карточке больной идёт в рецептурный кабинет. Там компьютерная программа сверяет наличие указанного врачом лекарства в аптеках и на складах, делает соответствующие пометки о выписке и выдаёт настоящий бумажный рецепт. Ну, а уже по нему аптека выдаёт положенное.

— О! На самом деле — это три круга лекарственного ада поликлиник. Реформа монетизации льгот всё обратила в хаос административной бесконтрольности, чёрной непрозрачности и лекарственного беспредела. Здесь никто ни за что не отвечает и ответов никому никаких не даёт. Разговор с диабетиком здесь короткий: «Лекарств нет!»

В реальности же эндокринологи (далеко не все, но, по крайней мере, те, с которыми я встречался лично и те многие-многие, на которых жалуются в интернете прочие диабетики) всячески стараются так отказать больному, так минимизировать всё положенное ему, чтобы не навлечь на себя обвинения и проверки Минздрава. Например, диабетику могут не предложить, утаить возможность перехода с выморочной жёсткой схемы приёма инсулина на вторую, гибкую. И это очень важно, потому как назначения врача по закону обязаны быть обеспечены льготными лекарствами. В выписке лекарственных средств самого эндокринолога постоянно ограничивают и тормозят в виде урезания списка необходимых для диабетиков лекарств, подмены по-настоящему необходимых оригинальных препаратов на что подешевле, безалаберности администрации, сбоев в работе поставщиков и т.д. И это ещё без жалоб на время приёма пациентов (больной вылетает из кабинета со скоростью курьерского поезда) и на ту ужасную, преступную замену действительно лечащих лекарств на дешёвые и опасные для здоровья дженерики.

Но и компьютер, вернее человек за ним, также очень часто отказывает больному в выписке рецепта на уже назначенные ему врачом лекарства. И тут в ход идут все медицинские уловки и административные средства. Говорят, что нет лекарств, жалуются, что нет денег. То у них компьютер завис, то программа полетела, а то и попросту гоняют по кабинетам, потому что кто-то неверно оформил что-то. Именно на этом компьютере чаще всего и спотыкаются больные.

Наконец, аптека, куда попадает прошедший первые два круга ада, обязана выдать всё прописанное, а основанием для выдачи льготных лекарств является бланк строгой отчетности — рецепт… Однако аптека может отправить больного по городу галопом по другим льготным аптекам в поиске наличествующих препаратов. А может направить обратно в поликлинику исправлять допущенную кем-то при оформлении рецептов ошибку. Но может и вообще не выдать ничего по причине полного отсутствия вымученного больным лекарства. Тогда несчастного заносят в специальный журнал с длинным списком ожидающих. Порой бывает и так, что аптека всё ещё не выдала назначенного за прошлый месяц, а ей уже предоставляют новый рецепт на текущий. А если срок рецепта к тому моменту истёк — добро пожаловать на новые круги ада!

И сами эти «круги» спорят, ругаются и конфликтуют друг с другом. Чем заполнен рецепт: чернила, карандаш или паста, какой цвет у шариковой ручки, какова форма и цвет печати, название лекарственного средства, дата выдачи и выписки рецепта, и если не продлил договор фармпоставщик… — всё что угодно может стать причиной очередного весёлого «отфутболивания» больного.

— Корни этой проблемы — в скандальном Федеральном законе от 22.08.2004 № 122-ФЗ. Льготы монетизировали, а «невидимая рука рынка» пригласила в отношения между государством и больным его гражданином крупные фармакологические корпорации. Ну, и дальше, как со всеми другими реформами…

Если же верить нашему министру здравоохранения (Вероника Скворцова — ИА REGNUM ), то «причиной отказа в выдаче лекарственных средств почти всегда является неэффективное управление товарными запасами».

Многие считают, что поликлиники попросту экономят. Несмотря на то, что средства эти не из личного кармана администрации или эндокринолога и препараты оплачивает государство, а не поликлиника. Это воистину удивительный факт: Президент России даёт распоряжение, Минздрав вырабатывает хорошие, дельные требования к обеспечению больных, депутаты закладывают требуемую сумму в бюджет, Минфин отчитывается в том, что деньги перечислены в полном объёме… а в конкретной, отдельно взятой поликлинике вам говорят, что лекарств нет по причине недофинансирования.

Не знаю, как там, в «верхних слоях власти», а в поликлиниках существует примерно такой порочный круг. По тем или иным причинам, но льготных лекарств, например, тест-полосок, действительно в аптеках нет. Кто-то, возможно, региональный минздрав, даёт поликлиникам негласные требования соблюдать нормы выдачи лекарств. Не столько, сколько положено больному для лечения, а сколько есть у них на складе. Далее администрация поликлиник, в свою очередь, даёт негласное распоряжение тянуть с рецептами, выдавать по минимуму и максимально волокитить весь процесс. И получается так, что врач, рецептурный компьютер и аптека, которые, по идее и закону, должны быть разделены, как три ветви государственной власти, на самом же деле находятся под властью. Под властью того, кто выплачивает им зарплату и кто даёт им работу. Ведь как может отказать рядовой врач, хотя бы и дававший клятву Гиппократа, своему работодателю — главврачу поликлиники — если он попросит кое о чём? А сам главврач откажется ли исполнить то, о чём его попросят по одному звонку из минздрава города… или области?

Ведь это совершеннейшая дикость! Когда один и тот же эндокринолог, принимая одного и того же пациента, сначала в бесплатной, участковой поликлинике назначает ему унизительный минимум древнего снадобья, а принимая этого же пациента уже в платной клинике, рекомендует ему новые, современные препараты и схемы лечения. Совсем по-другому разговаривает с ним, по иному обходится — просто кардинально меняется всякое отношение к больному. И тут уже нет желания «втюхать» что подороже, а нормальное, достойное лечение.

Сразу же хочу оговориться: и лично мне известны честные, доброжелательные и ответственные врачи… но все они также работают под «крышей» поликлиники.

— Соцработник — это очень большая помощь в жизни не только диабетика, но и каждого инвалида, который ограничен в движении. Соцработник ходит в магазин, оплачивает счета, помогает по дому, выполняет поручения, и в том числе обслуживает медицинские нужды инвалида. Соцработник — это тот человек, который чаще всего ходит вместо больного по трём кругам ада российских поликлиник. Эти люди видят, слышат и знают очень многое из чего, что можно лишь снимать в фильмах ужаса. И если их порасспросить, то можно легко составить «чёрную книгу» преступлений либерализма и свободного рынка.

— Соцработник — это перво-наперво функция, и он может лишь принести лекарства, которые ему выдадут. Он не может контролировать то, что прописывает врач, не может требовать исполнения закона, находясь в рецептурном кабинете, не может отстаивать права больного у главврача поликлиники. И, прекрасно это зная, поликлиника пользуется этим по полной! Все, кто только может, максимально «динамят» соцработника, игнорируют его, волокитят процесс выписки лекарств… короче, как только могут, «суют палки в колёса». Несмотря на то, что это представитель государства, и один соцработник блюдёт интересы многих больных, его мурыжат в очереди, заставляют брать талоны к врачу за неделю и могут попросту отказать. Так, например, в Магнитогорске соцработник входит в кабинет без очереди и в любой приёмный день беспрепятственно, а вот копейский соцработник с десятком карточек диабетиков вынужден загодя озаботиться талоном, а потом еще сидеть целый день в общей очереди.

— В настоящее время диабет уже не считается страшным заболеванием, а является особым образом жизни при условии получения необходимой терапии. Основу лечения составляет правильная система питания, приём соответствующих препаратов и самоконтроль глюкозы в крови. Если эти условия соблюдаются, то осложнения практически не наступают и качество жизни не ухудшается. И надо сказать, что теоретически, на уровне «Стандарта медицинской помощи», из деклараций Минздрава РФ, в лекарственном снабжении диабетик обеспечен на «удовлетворительно». Но вот на практике…

— Да, бороться с беспределом лекарственных властей крайне сложно. Диабетик, инвалид — человек общественно незначимый. Это маленький человек, который просто «варится» в своих проблемах, не может инициировать громкие обсуждения своих бед и не имеет выхода на СМИ. Воевать же с целой огромной государственной системой он просто не в состоянии.

Очень мало кто знает. Для общества больной сахарным диабетом в основном — это либо терра инкогнита, либо нечто трагическое, ужасное… подлежащее презрению или вытеснению из сознания. Стоящие практически одной ногой в могиле… Диабетики не имеют никакого союза, нет у них ничего вроде организации. Старики, одинокие люди, калеки — буквально гниют заживо в своих квартирках. Зачастую соцработники — это единственные люди, которых они видят. Государство полностью отгородило этих людей, ограничившись пенсией и декларациями. Всё проходит под лозунгом: «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Ну, а если у диабетика есть хоть какие-то свободные деньги, он просто покупает всё необходимое себе сам. Естественно, кому же в здравом уме охота лезть в пекло лекарственного ада!

— У таковых с диабетом, равно как и со многими другим обстоятельствами, никаких проблем нет. Они питаются дорогой и качественной низкоуглеводной пищей, часто отдыхают и компенсируют диабет в специализированных санаториях. Обеспеченные люди посещают высокопрофессионального, платного эндокринолога. Который, не оглядываясь на администрацию, им, конечно же, назначает лучшие лекарства и современные методы лечения. В их пользование предоставлены все технологические и генные инновации в диабет-сфере: от неинвазивных, лазерных глюкометров и аналогов инсулина пятой генерации до инсулиновых помп — хай-тек-аналога поджелудочной железы. Такие люди, не связываясь с дешёвым адом «бесплатных» поликлиник, сохраняя в целости свои нервные клетки, покупают всё им выписанное за свои деньги и долго, счастливо живут.

— Немного надо. Но есть первейшее. Уголовное и административное преследование для чиновников «обл» и «горздрава», администраций поликлиник и тех врачей, которые допустили задержки или отказали больным сахарным диабетом в положенном законом лечении или выдаче гарантированных лекарств и препаратов. И это без шуток. Есть такой закон: «Закон об охране здоровья граждан России».

Проблема качества жизни, о которой все чаще говорят последнее время чиновники разного уровня, не может решаться исключением из орбиты внимания государства людей, страдающих какими-либо заболеваниям, в том числе и сахарным диабетом, — на первый взгляд не смертельной, но очень коварной болезнью. При этом имеют место факты, когда некоторые, совершенно оторванные от жизни простых людей администраторы поликлиник и структур здравоохранения, не вникающие в чаяния диабетиков, полагают, что порой завышенное по их меркам потребление инсулина и тест-полосок — это случаи невоздержанного злоупотребления больными сладостями и хлебобулочными изделиями. Тогда как российский диабетик далеко не притязателен и с радостью перешел бы на совершенно здоровую, вкусную и полноценную пищу, которая ему предписана. И потому совершенно не является излишеством требование гарантированного ему законом и Минздравом РФ медицинского обеспечения.