Есть ли будущее у альянса Баку – Анкара – Исламабад?

В Баку прошла встреча министров иностранных дел Азербайджана, Турции и Пакистана — Эльмара Мамедъярова, Мевлюта Чавушоглу и Хаваджа Муххамеда Асифа. Это первая встреча в таком формате. На ней, по словам главы МИД Азербайджана, «проводились интенсивные консультации по вопросам развития экономических и торговых связей, конфликтов в регионе, которые создают угрозу стабильности и безопасности». Кроме того, были затронуты вопросы борьбы с терроризмом. По итогам встречи принята Бакинская декларация. В этой связи в Азербайджане вновь заговорили о трехстороннем альянсе Анкара — Баку — Исламабад. Наречие «вновь» мы используем не случайно. Еще в 2004 году в Азербайджане многие политики предлагали создать военный альянс с Турцией и Пакистаном, который «мог бы противостоять уже существующему военному объединению России, Армении и Ирана». Если же копнуть чуть глубже, то…

По следам младотурок

Пакистан до 1947 года входил в состав английской колонии Индии. Населяли эту колонию многочисленные народности, которые можно разделить на две части: индусов — коренных жителей страны и мусульман, потомков завоевавших Индию в XII—XIII веках персов. Индусы были сосредоточены в основном на территории нынешней Индии, а мусульмане — на отошедших к Пакистану землях. Османская империя, вдохновляемая идеями пантюркизма и панисламизма, стала обозначать свое присутствие в этом регионе главным образом в Афганистане, сразу после победы в 1908 году младотурецкой революции. Появились так называемые младоафганцы, которые имели тесные связи с «младобухарцами» и «младохивинцами» на территории Российской империи. Тогда в регионе в среде тюркских этносов на севере страны — узбеков, туркмен и некоторых малочисленных групп тюркского происхождения типа кызылбашей, афшаров, чар-аймаков — наблюдался рост пантюркистских настроений, пантюркистской идеологии. В 1919 году, когда Османская империя, султан которой считался повелителем всех правоверных, после поражения в Первой мировой оказалась на грани исчезновения, мусульмане Британской Индии начали кампанию гражданского неповиновения. Солдаты и офицеры пытались через Афганистан и Персию пробраться в Османскую империю, чтобы защитить султана. В Турции об этом помнят до сих пор. В 1947 году Пакистан получил независимость, и Анкара одной из первых установила с ним дипломатические отношения. Основатель страны Али Джинна открыто восхищался коллегой Ататюрком и обещал строить государство на его принципах.

С тех пор Пакистан и Турция были рядом, входили в антисоветский блок СЕНТО и поддерживали друг друга в дальнейших сложных, порой, драматических событиях. После прихода к власти в Турции правящей ныне Партии справедливости и развития ее лидер Реджеп Тайип Эрдоган в ранге главы правительства и президента посещал Исламабад. Анкара, находившаяся определенное время на пике своего экономического и геополитического подъема на Ближнем Востоке, в Пакистане использовала приемы «мягкой силы». Так что альянс Анкара — Исламабад исторически выглядит вроде бы естественным, хотя в нынешних условиях Турция вряд ли способна оказывать Пакистану эффективную помощь в решении прежде всего его геополитических проблем. Что касается Азербайджана, не имеющего общих границ ни с Турцией (за исключением 15-километрового участка в районе Нахичевани), ни с Пакистаном, то его участие в альянсе приобретает своеобразный характер. Напомним, что еще весной 2012 года вице-президент пакистанского сената Мир Джан Джамали во время визита в Баку предлагал Азербайджану создать совместный военный блок. По его словам, союз Исламабада, владеющего ядерным оружием, с Баку «станет ядром военного альянса всех мусульманских стран». Пакистан отказался признать независимость Армении и поддержал азербайджанскую позицию относительно Нагорного Карабаха. В свою очередь Баку в пакистанском споре с Индией по поводу Кашмира занимает сторону Исламабада.

Игра Азербайджана

Баку пытается «выжать» пользу для себя из сложившейся геополитической ситуации. С одной стороны, в альянсе с Турцией и Ираном на сирийском направлении состоит Россия. С другой стороны, Пакистан и Индия стали полноправными членами Шанхайской организации сотрудничества, хотя между этими странами остаются острыми взаимоотношения из-за Кашмира. С третьей стороны, существует тесный союз между Китаем и Пакистаном. Эти альянсы определяют направления действий Азербайджана в регионе на уровне разных треугольников, в которых каждый угол кем-то прикрывается. После встречи в Баку со своими турецким и пакистанским коллегами глава МИД Азербайджана заявил о появлении «дорожной карты» для будущего сотрудничества в развитии экономических и торговых связей. Пакистану было предложено воспользоваться возможностями Азербайджана и Турции в этой области, имея в виду недавно введенную в эксплуатацию железную дорогу Баку — Тбилиси — Карс. Однако логистика подсказывает необходимость подключения к этому проекту Ирана, и здесь появляются многие «но».

Сухой остаток

Недавно германская газета Tagesspiegel, анализируя стремление Баку и Анкары прикрыть свои геополитические планы китайским проектом «Новый Шелковый путь», заявило, что он в обозримом будущем нереален из-за антииранской направленности политики США на Ближнем Востоке. Издание утверждает, что несмотря на имеющиеся проблемы во взаимоотношениях между США и Турцией, Анкара «не выйдет из зоны влияния Вашингтона», а железная дорога Баку — Тбилиси — Карс остается «только турецким «новым шелковым путем» в обход России и Ирана». Это уже давно поняли в Китае, который «руководствуется практическими интересами прибыли, открывая железнодорожное сообщение с Западной Европой через Казахстан и Росcию». Более того, для Пекина это имеет свою историческую и геополитическую предпосылку, напрямую связанную с тюркским фактором. В свою очередь глава МИД Пакистана в Баку обозначил как проблему и поставил в один ряд урегулирование ситуации в Кашмире, на Севером Кипре и в Нагорном Карабахе. Если посмотреть на карту, то Кашмир и Северный Кипр охватывают фланговые направления треугольника Анкара — Баку — Исламабад. Так что скорее всего альянс будет поставлен на паузу. Следующую встречу глав министерств иностранных дел намечено провести в 2018 году, на которой будет обсуждаться вопрос о повышении ее статуса до уровня глав государств. Но к тому моменту на Ближнем Востоке и в Закавказье кое-что серьезно изменится.