По мнению Патрика Бьюкенена, которое он высказал на страницах журнала American Conservative: «Хоть Китай и великая держава, у нее большие проблемы. Ее боятся и не любят ее соседи. У нее территориальные ссоры с Россией, Индией, Вьетнамом, Филиппинами, Японией. Сепаратисты в Тибете и Синьцзяне. Христианство растет, а государственная религия — коммунизм — мертвая вера. Более того, монополия власти, которой сейчас пользуются Коммунистическая партия и Си Цзиньпин, означает, что если всё вдруг пойдет как-то не так, винить в этом больше будет некого».

Собор китайский 222 мучеников

Бьюкенен приводит и ключевое, на его взгляд, отличие от ситуации с Холодной войной.

«Поскольку Китай стремится доминировать в Евразии, у него, похоже, нет желания угрожать жизненно важным интересам Соединенных Штатов. Коммунизм Китая — идеология, в которую не верит даже ее собственный народ, и которую он не намерен навязывать Азии и остальному миру».

Это очень интересный момент. Действительно, у Китая всего много: экономический рост, рост среднего класса, как и всего населения, заявки на глобальное лидерство и амбиции велики. Чего ему действительно не хватает, так это убедительной идеологической основы — платформы, на которой можно было бы выстроить что-то вроде «пролетарии всех стран, объединяйтесь». Общечеловеческой концепции, одним словом. Бум христианства в стране — яркое тому подтверждение. Эксперты уверяют, что к 2024 году Китай станет самой крупной христианской страной в мире.

Как бы это парадоксально не звучало, но христианская вера лучше всего вписывается в современные научные технологии. Социологи считают, что значительное увеличение числа христиан в Китае обусловлено появлением более образованного поколения, которое испытывает «культурную несовместимость» с азиатскими традициями и технологическим миром вокруг, что приводит к духовной депривации, на которую только христианство и в состоянии ответить.

Процессия несторианских священников в Вербное воскресенье. Настенная роспись VII или VIII вв в несторианской церкви в Китае

Американский социолог Вильям Старк говорит, что «интеллектуалы Китая должны повернуться к Западу, чтобы понять мир, в котором живут… восточные религии не вписываются в современный мир, который их окружает, и только на Западе они находят подходящую философию и религию». Восточная традиция (даосизм, конфуцианство и буддизм) действительно как-то не особо поощряет мысли о будущем и прогрессе. Все они скорее активно ему противостоят, провозглашая, что мир катится вниз от славного прошлого к отвратительному будущему. Но китайской молодежи в этом будущем жить. И хотя она продолжает по-конфуциански уважать и чтить предков, в будущее она заглядывает с большим любопытством.

Придя к власти, коммунисты тщательно убивали конфуцианство, теперь же они отчаянно хватаются за его остатки, как за соломинку, пытаясь скомпилировать из них хоть какую-то эрзац-версию идеологии. Получается плохо. Китайские религии, действительно, плохо «оборудованы» для динамизма XXI века. Но у самого Запада от христианства, если разобраться, остался практически лишь один фасад — церкви пусты, а вместо мессы по выходным люди отправляются в шоппинг-моллы.

Говоря о перерождении Китая, скорее уместнее говорить о некой стандартизации образа жизни, а не о чисто духовных переменах. Это что-то больше похожее на крещение народа в реке Янцзы, но с обязательной раздачей гамбургеров из Макдональдса под исполнение песни «Despacito». Религиозное обращение происходит в основном через живые социальные связи, перенимаются стиль, манеры — весь образ христианина XX-го века.

Возможно, именно благодаря такому симбиозу западной христианской культуре и удастся выжить. Подобное взаимопроникновение культурного и материального капиталов — некое «взаимообогащение» — может оказать самый действенный эффект.

Александр Дейнека. Китай на пути освобождения от империализма. 1930

Pepsi, McDonald's, Cheetos, KFC, Frosted Mini-Wheats Kellogg, Pizza Hut, Wendy's, Yoplait, Subway, Visa и Ford — это лишь некоторые из самых быстрорастущих в Азии фирм. Они с интересом наблюдают за Азией, потому что понимают: только Азия будет стимулировать рост мировой экономики в будущем. Это обусловлено растущим средним классом, жаждущим потребительских товаров. А американские бренды, способные извлечь выгоду из этого роста, выживут и будут процветать.

В то время, когда президент Трамп говорит о победителях и проигравших в мировой экономике и о своих обещаниях заставить Америку снова стать великой [Great again], в том числе и в торговле, и сделать что-то с дефицитом торгового баланса с Китаем, один фактор он явно не учитывает. Восточный ренессанс может сам по себе принести пользу компаниям и народу Запада без шума, пыли и всех этих резких популистских движений.

Азиатская политика США на государственном уровне всегда рассматривалась как политика сдерживания Китая. Но многонациональные компании видят рост Азии как возможность. Компании, от Unilever и Nestle до Coca-Cola и Johnson & Johnson, переживают самый быстрый рост именно на развивающихся рынках, особенно среди потребителей среднего класса. «Подавляющее большинство этих потребителей проживает в Азиатско-Тихоокеанском регионе: сегодня — это около 1,5 млрд человек, а к 2030 году прогнозируется 3,5 млрд», — говорит американский ученый Хоми Харас.

Как отметил Харас, скоро средний класс будет на 88% состоять из азиатов. Азиатские потребление будет составлять подавляющее большинство до 2030 года — на сумму около 29 триллионов долларов. Например, Ford в прошлом году продал свой миллионный автомобиль в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

По мере роста азиатских рынков продажи американских компаний дома снижаются. Американская молодежь всё чаще избегает больших имен — они ей набили оскомину. Это давно не модно — ходить в Мак. Молодые люди все чаще делают выбор в пользу правильного питания — в пользу небольших, местных, органических брендов. Это же касается одежды и других отраслей. Поэтому акулы капитализма будут стремиться взять в Азии всё, что смогут. McDonald's будет штурмовать Китай примерно 2000 новыми ресторанами к 2021 году. KFC уже имеет более 5000 ресторанов в Китае. Yum! — материнская компания KFC в Кентукки, а также Pizza Hut и Taco Bell, заработала около половины своих доходов именно в Китае в прошлом году. Starbucks также заинтересован в китайском среднем классе, он стремится удвоить количество своих заведений там от 2500 до 5000 к 2021 году.

wanghongliu
Макдональдс в Китае

Apple сообщила о существенных увеличениях квартальных доходов на фоне роста в Китае. Компания рассчитывает на получение около 45 миллиардов долларов дохода от того, что она называет «большим Китаем» (Гонконг, Сингапур и Тайвань) в 2017 финансовом году. «Мы очень оптимистичны в отношении Китая», — заявил глава Apple Тим Кук журналистам в недавнем отчете о прибыли. «Мы продолжаем работать на средний класс, который быстро растет».

Трамп, с его «Америка превыше всего» [America first], вряд ли согласовывается с историей корпоративной Америки, которая выводит миллиарды налогов в оффшорные налоговые гавани, и которой, кажется, всё равно, как себя чувствует средний класс их родной страны. Он ей более не интересен, т.к. утратил покупательную способность.

Крупнейший, самый богатый, самый разветвленный, инновационный и динамичный частный сектор в мире, продукция которого пользуется успехом во всех уголках планеты — американский. В мире только две страны, где компания Coca-Cola не занимается бизнесом: Северная Корея и Куба. Coca-Cola-stan охватывает весь земной шар. А если бы Facebook была страной, ее пользовательская база сделала бы ее самой большой страной в мире. Некоторые из ведущих компаний Америки, такие как Apple, имеют рыночную капитализацию больше, чем капитализация иных стран.

С такими цифрами у корпоративной Америки едва ли есть причины расстраиваться. Также, согласно цифрам министерства торговли, 20 миллионов рабочих мест в самих Соединенных Штатах связаны с экспортом и иностранными инвестициями. В прошлом году Китай инвестировал 46 миллиардов долларов в Соединенные Штаты — рекордный год, по данным консалтинговой компании Rhodium Group, расположенной в Нью-Йорке.

«Сегодня Китай является крупнейшим в мире потребителем энергии, металлов, фильмов, большинства товаров и даже пива. Если его экономика замедлится, это сведет на нет более широкий Азиатско-Тихоокеанский регион, а пульсация будет ощущаться от Аргентины до Анголы и, конечно, до самих Соединенных Штатов. Китай стал системно важным [если не системообразующим] для мировой экономики — слишком большим, чтобы вдруг потерпеть неудачу.

Азия также является крупнейшим в мире регионом импорта, на который приходится 36% импорта. На долю Соединенных Штатов и Европейского союза в совокупности приходится 31%. К 2020 году в Юго-Восточной Азии будет больше пользователей смартфонов, чем в Соединенных Штатах. В Южной Азии также происходят головокружительные перемены. Каждую секунду три индуса впервые заходят в Интернет, а Пакистан также становится «горячим» рынком для компаний США.

Азия может стать жизненно важным якорем для экономического возрождения. Потребление среднего класса в Азии может, по иронии судьбы, стать важным элементом в восстановлении собственного среднего класса Америки, находящегося в явном упадке», — пишет Atlantic.