American Conservative: В новой холодной войне США с РФ виноват Билл Клинтон

На вопрос о том, кто несет ответственность за нынешнюю напряженность в российско-американских отношениях, существует большое число ответов, однако далеко не в последнюю очередь в этом виноват бывший глава Белого дома Билл Клинтон. Он своим решением расширить блок НАТО и включить в него страны из бывшей зоны влияния Москвы навсегда поставил крест на любой возможности партнерских отношений между Вашингтоном и Москвой. Тогда этот шаг создал условия для возобновления противостояния великих держав в Европе против «реваншистской» России, пишет Дейв Муджамбар в статье для The American Conservative.

О таком развитии событий администрацию Клинтона неоднократно предупреждал бывший посол США в СССР и один из «архитекторов холодной войны» Джордж Фрост Кеннан.

«Расширение НАТО станет наиболее судьбоносной ошибкой американской политики во всей эре после холодной войны», — написал дипломат 5 февраля 1997 года в статье New York Times.

«Такое решение с высокой долей вероятности приведет к разжиганию националистических, антизападных и милитаристских тенденций в российском общественном мнении. Оно будет иметь негативные последствия для развития российской демократии, вернет атмосферу холодной войны в отношения Востока и Запада, а также направит внешнюю политику России в направлениях, которые решительным образом будут нам [Западу] не по нраву», — добавил он.

Мудрый совет Кеннана был проигнорирован, и сегодня можно наблюдать тот самый сценарий, о котором предупреждал дипломат. Через более чем 25 лет после окончания холодной войны отношения между Москвой и Вашингтоном достигли самой низкой отметки с момента развала Советского Союза. И действительно, некоторые обращают внимание на то, что США и Россия вступают в своего рода новую холодную войну.

Будучи глобалистом, Клинтон стремился к распространению демократии и продвижению реформ свободного рынка в России и на территории бывшего социалистического блока. Сама эта идея коренилась в теории демократического мира Иммануила Канта, которая была популяризована Фрэнсисом Фукуямой в его опубликованной в The National Interest работе 1989 года «Конец истории». В конечном счете самой большой проблемой стало воплощение этой идеи и, возможно, наивность со стороны Клинтона.

В Восточной Европе, отмечает автор, администрация Клинтона надеялась с помощью НАТО стабилизировать «освобожденные недавно» государства и интегрировать их в западный мир. В то же самое время Клинтон хотел заключить с Москвой своего рода трансатлантическое соглашение о безопасности, одновременно продвигая демократические реформы и рыночную стабилизацию внутри России.

Создания таких партнерских отношений на фоне расширения НАТО было бы крайне сложной задачей для администрации США, даже невозможной задачей, если учесть, что это были две фундаментально несовместимые цели. Тем не менее администрация Клинтона лишь усугубила ситуацию из-за тех обманчивых сигналов, которые были посланы российскому руководству в октябре 1993 года во время визита в Москву госсекретаря Уоррена Кристофера.

Речь идет об инклюзивной программе «Партнерство во имя мира», за которую выступали и Пентагон, и Государственный департамент. Программа предполагала возможность включения в НАТО всех стран бывшего Варшавского договора и бывших советских республик на равных основаниях. Тогдашний президент России Борис Ельцин посчитал, что программа означает, что расширение НАТО будет отложено на неопределенный срок. Как свидетельствуют документы дипломатического ведомства США, Кристофер заявил главе Кремля, что процесс расширения будет «долгим и постепенно развивающимся».

Тем не менее обсуждения о расширении НАТО начались незамедлительно после этого. В 1994 году, в ходе январского саммита североатлантического альянса в Праге Билл Клинтон дал понять, что «вопрос больше не в том, будет ли НАТО принимать новых членов, но в том, когда и как» произойдет это расширение.

Неудивительно, что на фоне подготовки планов расширения НАТО реакция Москвы была далеко не позитивная. Хотя Клинтон обещал Ельцину «никаких сюрпризов, никакой спешки и никаких исключений», тем не менее в Кремле происходящее видели в несколько ином свете. С точки зрения России, США стремились расширить свое присутствие на так называемый «задний двор» Кремля, тогда как Москва слышала лишь пустословия от Вашингтона.

«Европа, не успев избавиться от наследия холодной войны, рискует погрузиться в холодный мир», — заявил 5 декабря 1994 года Ельцин на встрече глав государств-участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в Будапеште.

Чтобы успокоить Кремль, администрация Клинтона предложила создать совет Россия-НАТО, где у Москвы будет голос, но не будет права вето. Фактически русские остались вне трансатлантической структуры безопасности. Похоже, даже сам Клинтон признал основной недостаток этого плана.

«Из той прекрасной сделки, которую мы им предлагаем, русские получили возможность сидеть в одной комнате с НАТО и присоединиться к чему-либо, когда бы ни согласовывали что-то, но они не могут остановить нас от шагов, с которыми они не согласны», — передают слова Клинтона Джеймс Голдгейер и бывший посол США в России Майкл Макфол в их книге «Могущество и предназначение: Политика США по отношению к России после холодной войны». (Power and Purpose: U.S. Policy toward Russia after the Cold War).

«Они могут продемонстрировать свое неудовольствие, выйдя из этой комнаты. А в качестве второго преимущества, которое они получают, мы обещаем им не размещать военное оборудование на территории их бывших союзников, которые теперь будут нашими союзниками, если однажды мы случайно не проснемся и не решим, что передумали», — далее цитируют главу Белого дома Голдгейер и Макфол.

Основная проблема состояла, по мнению автора, в главном эксперте по России в администрации Клинтона Строубе Тэлботте, переговорная стратегия которого была достаточно «топорной».

"Переговорная позиция США была достаточно простой, непреклонной и, по большей части по этой же причине, успешной, — писал он. — Принцип «предложи и упрись» ('Table and stick'), называли мы ее: без обиняков говори, что хочешь, и не отказывайся от этого, ожидая, пока другая сторона не даст слабину. Мы смогли посмотреть русским в глаза и сказать им, что мы сделаем так с ними или без».

Такой его подход, подчеркивает автор, возможно, и был причиной более поздней напряженности между Вашингтоном и Москвой, в частности, по вопросу кампании в Югославии 1999 года. Неудивительно, что Кремль был не впечатлен методами Тэлботта.

«Знаете, и без того довольно неприятно, когда вы, ребята, говорите нам, что вы будете делать то-то и то-то, нравится нам это или нет, — заявил тогдашний глава МИД РФ Андрей Козырев в ходе закрытой встречи с Тэлботтом по Косово.— Так хотя бы не сыпьте соль на раны, заявляя, что подчиняться вашим приказам — еще и в наших интересах».

К сожалению для русских, подчеркивает Муджамбар, Кремль переживал Мелосский диалог из «Истории Пелопоннесской войны» древнегреческого историка Фукидида, согласно которому «сильные делают то, что они могут, а слабые страдают от того, что должны». Поэтому Москва должна была кротко пойти на уступки Вашингтону. После распада Советского Союза США, несмотря на свои заявления об обратном, по сути, в качестве победителя принудили Россию к миру на своих условиях.

В конечном счете хотя Москва и не сразу отреагировала — Россия в 1990-х была слишком слаба, чтобы решительным образом выступать против Вашингтона, — именно при Клинтоне и были посажены семена неприятия США. В действительности реакция Москвы была именно такой, как ее предсказал Кеннан в статье для the New York Times в 1998 году.

«Я думаю, это начало новой холодной войны. Я думаю, русские постепенно будут реагировать крайне негативным образом, и это скажется на их политике. Я думаю, что это трагическая ошибка. Для этого не было никаких причин», — отмечал он.

«Никто никому не угрожал. Узнав об этом расширении, отцы-основатели этой страны [США] перевернулись бы в своих могилах. Мы подписались на защиту целой серии стран, хотя у нас ни ресурсов, ни намерений делать этого каким-либо серьезным образом», — добавил он.

В конце концов, заключает автор, несмотря на «наилучшие» намерения Клинтона о построении партнерских отношений с постсоветской Россией, американский триумфализм и расширение НАТО создали тупик, из которого США не могут выйти по сей день. Если раньше этого можно было избежать, то сейчас слишком поздно.