Иногда совершенно разные события, произошедшие в совершенно разные эпохи, позволяют обнаружить между ними занимательные совпадения.

Вот один из примеров такого совпадения — 29 августа. В 1949 году в этот день на полигоне под Семипалатинском прогрохотал взрыв нашей первой Бомбы — РДС-1. Заглавная буква в слове «Бомба» не случайность. Мы предлагаем всем читателям осознать и помнить, что первое успешное испытание атомной бомбы СССР означало, что мир вступил в эпоху, в которой новой мировой войны либо не будет никогда, либо всему человечеству будет уже все равно, какой у нее будет порядковый номер, — нам ее все равно не пережить. Осознали это и по ту сторону океана — там, где строились планы ядерного уничтожения наших городов, нашей страны. 29 августа 1949 года — день, когда самоотверженный труд наших ученых, конструкторов, инженеров, рабочих, организаторов промышленности обеспечил нам с вами возможность жить.

А еще — это день, когда мы впервые «познакомились» с таким замечательным химическим элементом, как плутоний. Его нет в природе, он рождается только в атомном реакторе, своим названием он обязан планете Плутон, но это имя носил и древнегреческий бог подземного царства и смерти. И 29 августа 1949 года РДС-1 показала, насколько точным оказалось это название — ничего более разрушительного человеческая цивилизация до той поры не создавала. Тем занимательнее, на наш взгляд, то, что именно 29 августа, но уже 2000 года премьер-министр России Михаил Касьянов поставил свою подпись под СОУП — Соглашением Об Утилизации Плутония. «День рождения» плутония совпал с днем, когда Россия решила избавиться от его излишков. За годы холодной войны мы создали слишком много оружейного плутония — нам не хватало носителей для того количества боеголовок, которые можно было из него произвести. Россия и США пришли к обоюдному решению о том, что по 34 тонны оружейного плутония мы уничтожим, отправив его туда, откуда он и явился, — «в топку» атомных реакторов.

Холодная война не хочет уходить в прошлое

Собственно говоря, первая статья в истории аналитического онлайн-журнала «Геоэнергетика.ru» и была посвящена именно плутонию. Опубликовав эту статью, мы были совершенно уверены, что те, кто намного глубже в этой теме, продолжат знакомить читателей с более подробными деталями того, что же именно тогда произошло. Удивительно, но продолжения темы не последовало, а история того, как американцы действительно хотели, но не смогли справиться с выполнением условий СОУП — интересна и поучительна. История большая, и, раз уж «все промолчали», мы попробуем куда более подробно рассказать об этой удивительной истории. Мы уверены, что анализ событий, происходивших на протяжении десятилетия, чрезвычайно важен.

В истории о появлении и «кончине» СОУП (кавычки — потому, что законопроект, ратифицированный в России по предложению Владимира Путина, предусматривает и возможность восстановление действия СОУП) слились воедино наука и политика, в ней наиболее наглядно, выпукло, рельефно видны подходы, отношение, уровень ответственности в России и в США. А уровень ответственности, как бы громко и пафосно это ни звучало — запредельный, поскольку 68 тонн оружейного плутония потенциально являются орудием смерти для миллионов и миллионов человек. Загляните в текст упомянутой статьи — там есть расчеты того, в какое количество боеголовок можно превратить это количество химического элемента с таким зловещим названием.

В истории СОУП мы увидим, как уровень технологического развития влияет на политические решения, как, в свою очередь, политические амбиции влияют на решения, которые вынуждены принимать непосредственные участники атомного проекта — проектировщики, инженеры. В очередной раз мы увидим, к каким последствиям приводит стародавнее решение США доверить владение АЭС не государству, а частным компаниям, и им же, частникам, доверить развитие атомного энергетического проекта. Отсутствие компетенции, потеря опыта, навыков, неумение освоить новые технологии, бесконечный поиск компромиссов между интересами частного капитала и государства — с одной стороны, и четкое следование государственной программе, начатой еще в советские годы, — с другой стороны. Откровенная глупость, которая привела к отказу США от сотрудничества с Россией в атомной энергетике, допущенная Бушем в 2008 году, которую с восторгом и энтузиазмом поддержали конгрессмены и сенаторы, привела не только к дальнейшему отставанию Америки во всем, что связано с АЭС. Этому решению политиков мы, население планеты, обязаны тем, что излишний оружейный плутоний по-прежнему не уничтожен, по-прежнему несет в себе явную угрозу.

Нынешняя эскалация напряженности между Россией и США все так же, как и в годы холодной войны, может привести к невиданной гонке вооружений, причем вооружений ядерных — материальная база для этого продолжает существовать. Отсутствие сотрудничества, отсутствие доверия между двумя странами, имеющими самые большие ядерные потенциалы, — это данность, это медицинский факт, а приостановленное СОУП наглядно показывает, насколько безответственно одно руководство США за другим относится к потенциальному риску ядерной войны. Впрочем, обо всем по порядку — мы соберем воедино факты, чтобы свои выводы на их основании смог сделать каждый, кто позволяет себе роскошь задуматься над очевидным: мир как стоял перед угрозой глобальной ядерной войны, так и остается в той же ситуации. Но сначала — цифры и факты, а уж потом можно дать волю всевозможным философским рассуждениям.

МОКС-топливо

Идея уничтожения оружейного плутония, если помните, заключалась в том, что Россия и США произведут из него МОКС-топливо, которое и будет отправлено в энергетические реакторы атомных электростанций. «Умирая», плутоний должен был принести нам максимум пользы — подарить нам огромное количество электроэнергии. По энергетической ценности 1 грамм плутония, если его сжигать в легководном реакторе, практически равен 1 грамму урана-235, так что 34 тонны плутония — это уже не гига-, а тераватты электроэнергии. Давайте коротко припомним, каким таким образом плутоний становится не смертельным оружием, а энергетическим ресурсом. Да-да, мы снова предлагаем вспомнить, что такое МОКС-топливо.

МОКС-топливо, прямая транскрипция англоязычного MOX-fuel, Miksed-OXide fuel, смесь оксидов (соединений) плутония и урана. Как возникла идея его создания? Физики-теоретики рассчитали, а «эксплуататоры реакторов» подтвердили на опыте, что за то время, которое урановое топливо проводит в ядерном реакторе, в нем, в результате ядерных реакций накапливается до 1% трех изотопов плутония. Всего 1%, но это тот вид ядерного топлива, для добычи которого нет необходимости заниматься поисками месторождений, добывать руду, обогащать ее на руднике, возиться с фтором, включать центрифуги — «вытащи» плутоний из облученного ядерного топлива и пользуйся!

Основной «рабочей лошадкой» атомной энергетики являются легководные реакторы, поэтому уместно на их примере и посмотреть, что и как происходит с плутонием, которого перед загрузкой топлива в реакторе просто нет. Если взять некий реактор «усредненной мощности» в 1'000 МВт, то за год в результате «горения» уранового топлива на нем нарабатывается порядка 200 кг изотопов плутония, при этом набор этих изотопов таков, что использовать этот, называемый «энергетическим» плутоний для создания ядерного оружия невозможно. Но технология переработки ОЯТ настолько сложна, что ею занимаются (или совсем недавно занимались) всего в пяти странах «атомного клуба» — в России, во Франции, в Индии, в Японии и в Великобритании.

В «атомном клубе» приняты две системы обращения с ОЯТ — окончательное захоронение при ориентации на открытый ядерный цикл, и переработка при ориентации на создание замкнутого ядерного топливного цикла. При этом надо помнить, что на сегодняшний день ни одного постоянного геологического могильника для ОЯТ в мире не создано, хотя многие страны и стараются. Для приверженцев открытого топливного цикла, в свою очередь, есть всего два варианта. США, к примеру, приравняли ОЯТ к высокорадиоактивным отходам, запретили сами себе его переработку и пытаются придумать, как его «вечно» хранить. Из-за 3% действительно высокоактивных элементов в составе ОЯТ стержни, извлеченные из реактора, действительно весьма опасны, но пока все, что получается с ними сделать — выдерживать несколько лет в пристанционных бассейнах, потом пытаться «спрятать» во временные сухие хранилища и накапливать, накапливать, накапливать…

Второй вариант, которым пользуются в Европе — отправить ОЯТ на коммерческой основе туда, где его перерабатывать умеют — во Францию или в Россию. Франция зарабатывает на этом вполне приличные деньги, принимая ОЯТ от всех желающих, в России на переработку принимают ОЯТ, полученное только из реакторов советского, а теперь уже и российского дизайна. Франция при этом «результаты переработки» возвращает обратно отправителям, а те не отказываются — после переработки ОЯТ занимает куда как меньше места, из него уже извлечены энергетический плутоний и недогоревший уран-235, то есть радиоактивная опасность этих отходов куда как меньше, для обеспечения хранения физически нужно меньше места. Это вовсе не мелочи, это очень важный момент, это реальный способ борьбы за радиационную безопасность.

Открытый топливный цикл и его последствия

Результаты работы приверженцев открытого топливного ядерного цикла — накопленные по всему миру 345'000 тонн ОЯТ, которые ежегодно растут на 10,5 тысяч тонн. Можно рассказывать какие угодно сказки по этому поводу, но давайте смотреть правде в глаза: открытый топливный ядерный цикл — это тупик. Постоянные геологические могильники — это не просто дорого, это очень дорого. На примере горы Юкка (Yucca Mountain nuclear waste repository) в США мы видим, чем может обернуться дело в странах, где происходит откровенная деградация ядерных технологий. Более удачные примеры — Финляндия и Швеция, которые рассчитывают, что в 20-е годы смогут начать загрузку своих «вечных хранилищ». Но это страны, у которых хватает территории под такие могильники, но которые не испытывают ни малейшего желания принимать «чужое» ОЯТ. В существующие, запланированные и даже перспективные могильники нынешнее, да еще и постоянно растущее количество ОЯТ просто физически не запихнуть. Тупик.

Как в наше время обстоят дела с переработкой ОЯТ у нас в России, мы уже писали. Если коротко — два наших завода в Озерске и в Железногорске уже способны перерабатывать большее количество ОЯТ, чем его нарабатывают наши реакторы. И для нас ОЯТ — не «отходы», а хороший источник ядерного топлива как для реакторов на быстрых нейтронах, так и для обычных легководных. Напомним, что в составе ОЯТ — порядка 1% урана-235, а это больше, чем в урановой руде с ее 0,7%, для российской атомной отрасли ОЯТ является источником как энергетического плутония, так и урана, который обогатить легче, дешевле, чем уран природный.

Ла-Аг и Melox

Но к делам российским мы вернемся чуть позже, а пока давайте рассмотрим атомную Францию — хозяйку самого большого в мире завода по переработке ОЯТ. Как мы уже писали, курс на атомную энергетику Франция решительно взяла сразу после нефтяного кризиса 1973 года, но готовиться к достижению собственной топливной независимости там начали чуточку раньше. Напомним, что это была совсем другая Франция, нежели та, которую мы с вами видим сейчас. Это была Франция Де Голля, Франция Жискар Д’Эстена, а не Франция, которой руководит Ангела Меркель через посредника…

В 1969 году на севере Нормандии, на мысе Ла-Аг началось, как тогда писали французские газеты, «строительство линкора из бетона и стали, который обеспечит нашу подлинную независимость». После всех модернизаций мощность Ла-Аг по переработке ОЯТ составляет 2'000 тонн в год — цифра весьма внушительная, вполне сопоставимая с той, которая сейчас достигнута в России — 2'100 тонн. Ла-Аг подоспел вовремя — к началу нефтяного кризиса 1973 года он уже был в строю. Уран-235, извлекаемый из ОЯТ, стал хорошим подспорьем для обогатительного завода в Пьер-Монте — напомним, что тогда обогащение было диффузионным, «сеточным», до покорения центрифуг на тот момент никто в мире, кроме СССР, технологически еще не дорос. И тогда же, неподалеку от Ла-Аг, начал свою работу завод Меlox по производству МОКС-топлива для легководных реакторов. Нет, если совсем точно, то заводов целых два — UP-2 и UP-3, и совсем недавно мы бы могли смело написать, что принадлежат они «атомному гиганту AREVA», но такие подробности — в намеченном продолжении анализа того, как идет спасение этого самого «атомного гиганта» от банкротства.

Подчеркиваем — Мelox изготавливает МОКС-топливо именно для легководных реакторов. Мы уже касались этой темы, сейчас более подробно. Из-за того, что плутоний обладает намного большей удельной активностью, чем уран-235, приходится весьма основательно модернизировать систему управления и защиты реакторов, поэтому наиболее целесообразно загружать в легководный реактор не более 1/3 МОКС-топлива, все остальное — традиционные урановые сборки. При такой комплектации ОЯТ, получаемое в стержнях с МОКС-топливом, настолько отравлено ПД — продуктами деления — что извлечь из него еще раз плутоний и уран-235 технически невозможно (по меньшей мере — пока невозможно). Плутоний в легководных реакторах «убивается» окончательно, ОЯТ МОКС-топлива из легководных реакторов переработке не подлежит, его приходится готовить к «вечному» хранению. И еще один момент, который важен для дальнейшего анализа: завод Melox до самого последнего времени не работал с оружейным плутонием, а только и исключительно с плутонием энергетическим.

Теперь пару слов о, так сказать, экономике процесса. Что зарабатывают французы на своем комплексе «переработка + производство МОКС-топлива»? Им платят за то, что они принимают ОЯТ на переработку. Им платят за то, что они производят МОКС-топливо — на сегодня более 30 реакторов в Европе и в Азии лицензированы на использование этого топлива. Подчеркиваем — именно в Европе и в Азии, великой страны США в этом списке просто нет, за океаном эта технология не освоена. Не освоена по очевидной причине: нет переработки ОЯТ — нет и МОКС-топлива, а таскать через океан ОЯТ во Францию и не безопасно, и дорого, и просто запрещено законом, который не позволяет США экспортировать радиоактивные материалы, а ОЯТ там приравняли к высоко радиоактивным отходам.

Но это США, а что касается Франции, то их «комплект» зарабатывал вполне приличные деньги, чтобы многократно окупить все сделанные вложения, тем более, что они стали монополистами этого рынка. При этом французские атомщики прекрасно понимали, что занимаются «убийством» энергетического плутония, что используемое ими решение — далеко не лучший вариант. Да-да, вы совершенно верно понимаете, уважаемые читатели, что лучший вариант — это реакторы на быстрых нейтронах, работающие в режиме бридеров. Утрируя: закинул на ночь в печку два полена, чтобы не замерзнуть, утром печку погасил и вытащил три полена из золы. Но технология БН-реакторов оказалась «не по зубам» никому, кроме одной «чрезвычайно отсталой» страны, экономика которой, как говорил один Нобелевский лауреат, «порвана в клочья».

СССР, а теперь и Россия спокойно работали по собственному плану, не обращая внимания на успехи и неудачи своих «коллег по ремеслу» по ту сторону границы. Ну, а французы, не имея своих БН-реакторов, и не думали каким-то образом перестраивать работу и технологи своего Melox — зачем, если и так все в полном порядке, прибыль идет, реакторы Франции всем обеспечены, количество накапливаемого ОЯТ не сильно велико?.. Франция предпринимала усилия по освоению технологии БН-реакторов, но и у нее ничего не получилось. Попытки продолжаются и сейчас, и вот в том случае, если они когда-то дадут положительный результат, Франция и намерена размышлять над обновлением, модернизацией своей МОКС-технологии. А пока ОЯТ во Франции накапливается — Ля-Аг перерабатывает много, но не все, что выдают на-гора в виде ОЯТ реакторы Франции и Европы. Копится и ОЯТ, получаемое из МОКС-топлива, потому во Франции идут и работы по созданию «вечного» геологического захоронения.

Американский план исполнения СОУП

Вот такая, собственно говоря, была обстановка в мире в 1997 году, когда между Россией и США начались переговоры по тогда еще будущему СОУП — Соглашению об утилизации плутония. Имелась в наличии французская технология, о которой были прекрасно осведомлены в США, имелись некие наработки в России, о которых в США знали мало, а понимали еще меньше. А у нас работал исследовательский реактор БН-60, работал опытно-промышленный БН-600, шли проектные работы по созданию БН-800, без суеты отрабатывалась технология и переработки ОЯТ, и производства МОКС-топлива. Но полученные результаты мы особо не рекламировали, да и рекламировать их толком не для кого было — технология реакторов на быстрых нейтронах и сейчас остается недосягаемой высотой для всех, кроме нас, «отсталых». Но избавляться от излишков плутония явно было пора, и именно США были инициаторами СОУП.

Идея была проста: строим на территории Америки аналог Melox, пока идет стройка — учимся использовать МОКС-топливо в своих легководных реакторах. Готов завод — начинаем сжигать плутоний, отрабатывая затраченные финансы. АЭС в США — частные, завод будет государственным, вот государству за МОКС-топливо и будут платить, бюджету вернут все ранее затраченное. К тому времени, когда начнет появляться ОЯТ из МОКС-топлива, будет готова гора Юкка с ее вечным геологическим захоронением — и все, пасьянс сложился. Понятно, что у нищей России денег на французскую технологию может и не хватить, но печатный станок у нас тут под рукой — подкинем, не проблема. Прорехи в этом плане очевидны: руководство США сбросило со счетов то, что ему предстояло каким-то образом убедить частных владельцев АЭС в том, что использование МОКС-топлива, для которого придется основательно изменить систему управления и защиты реакторов — дело выгодное, способное принести дополнительную прибыль. Мало того, дело должно казаться еще и перспективным. Да, 34 тонны оружейного плутония могли обеспечить производство 1'700 сборок МОКС-топлива для АЭС, но, к примеру, в Европе и в Японии годовое потребление даже сейчас, после Фукусимы, составляет не менее 200. Ну, пусть «оружейного» МОКС-топлива хватит лет на 10 — а дальше-то что? Переработкой ОЯТ Штаты не занимаются, Франция остается монополистом производства МОКС-топлива. «Частник, трать деньги на модернизацию реакторов, на первое время мы тебя топливом обеспечим, а там — как договоришься с французами. Авось повезет, продадут не сильно дорого».

Франция для США — не только статуя Свободы

Ну, и грянуло 29 августа 2000 года, СОУП стал своеобразным приговором «богу смерти». СОУП было подписано, какое-то время спустя его ратифицировали парламенты обоих государств. Американцы без суеты и спешки приступили к переговорам с AREVA, которая в ту пору только-только создавалась, зато сразу стала проявлять огромную активность. Пока США размышляли-рассуждали, AREVA эпично выиграла финский тендер на строительство энергетического блока. Договор с финской TVO был подписан в 2003 году — 4,5 года, 3,2 млрд евро, сверхновый реактор поколения III EPR-1600. На сегодняшний день, если все будет удачно, имеем 13 лет (запуск реактора запланирован теперь на вторую половину 2018 года), 8,5 млрд евро — пометим и эти цифры.

В конце 2007 года, как официально известила об этом AREVA в специальном бюллетене, был подписан контракт о строительстве аналога MELOX на территории США. 7 лет и 3,3 млрд долларов — запомним и эти цифры. Иначе ведь не поймем, что такое французский стиль, французский шарм, да еще и подкрепленный американской пунктуальностью и организационными навыками.

В 2004 году из США во Францию доставили целых 150 килограмм оружейного плутония. Исключение в законе было сделано по настоянию Национальной комиссии по ядерному регулированию, поскольку было совершенно логичным и обоснованным. Melox должен был впервые в своей истории изготовить МОКС-топливо не из энергетического, а из оружейного плутония, содержание изотопа плутония-239 в котором достигает 95%. 150 кг оружейного плутония хватало для изготовления четырех сборок МОКС-топлива, которым потом надлежало вернуться в Штаты, чтобы их атомщики на каком-то из реакторов проверили, как будут себя вести эти сборки во время топливной сессии. Как говорится, процесс пошел — под оглушительные крики «Гринписа» и прочих любителей природы, недовольных самим фактом перемещения по морю-океану оружейного плутония, что, по их мнению, подвергало всех и вся каким-то неописуемым рискам. Через полгода французские кудесники закончили свою работу, готовые сборки МОКС-топлива убыли в обратный путь.

Сладкая парочка МОКС-проекта США

Те из читателей, которые прочитали статьи Геоэнергетики, посвященные «пикированию» компаний AREVA и Westinghouse, наверное, уже представляют, что и как происходило со строительством завода, не так ли? Разочарований не будет.

Под программу строительства было создано американо-французское совместное предприятие Shaw/AREVA MOX Services, в котором французам принадлежало 30%, и на них была возложена ответственность за производство оборудования, монтаж производственных линий в соответствии со всеми требованиями к уровню радиоактивной безопасности. Американская компания Shaw Group Inc получила 70% акций и отвечала за все капитальное строительство, инженерную инфраструктуру и прочие «неядерные» виды работ. Компания не случайно оказалась внутри еще и этого проекта, в то время она была гордым обладателем 20% акций компании Westinghouse, которые она получила «из рук» Toshiba в 2006 году. Как Shaw оказалась внутри атомного проекта США, мы немного уже рассказывали. В 2000 году на банкротном аукционе она прикупила недорого компанию Stone&Webster, которая некогда была участником сооружения нескольких АЭС на территории США. В 2006 году основатель Shaw мистер Д. Бернард умудрился купить акции Westinghouse не за деньги, а в обмен на соглашение о том, что Stone&Webster будет основным подрядчиком строительства АР-1000 на территории США. При этом контракт был подписан с условием, что Toshiba принимает на себя обязательства по обратному выкупу акций по биржевой цене, которая будет существовать на момент требования о таком выкупе со стороны Shaw. В результате всех этих маневров владельцы Shaw, изрядно «отличившаяся» при строительстве атомного реактора АР-1000 на АЭС Vogtl сумели продать свою компанию Chicago Bridge & Stone (CB&I) за 3 млрд долларов вместе со всеми обязательствами по строительству АР-1000. Ну, и финальный аккорд — в феврале 2013 года компания Shaw была официально ликвидирована. Все, на этом ее история закончилась — совершенно благополучно для мистера Д. Бернарда, как вы понимаете.

Гладко было на бумаге…

Извините, немного отвлеклись. Вот такая славная парочка исполнителей — AREVA и Shaw получили контракт на строительство завода, получившего название MFFF (MOX-fuel fabrication facility), в штате Южная Каролина, в Саванна-Ривер. AREVA и Shaw. Крайний срок завершения работ — 2014 год, два года на отладку технологического процесса со всеми необходимыми пробными испытаниями и так далее, с 2016 — работа на проектную мощность со скоростью 3,5 тонны оружейного плутония в год, чтобы программа СОУП была завершена к 2035 году. Это — планы, а хроника реальных событий выглядела приблизительно вот так.

В сентябре 2007 на площадке завода побывала комиссия NRC — службы атомного надзора США.

«Французские компании поставляют на будущий завод по производству МОКС-топлива в Саванна Ривер оборудование, не соответствующее инженерным стандартам Соединённых Штатов. … У французов имеются собственные программы качества, которые отличаются от американских. Следовательно, нам нужно разобраться с их программами и работать с французами над тем, чтобы они поняли наши требования»

Сентябрь 2007, всего месяц спустя после того, как был подписан договор! Хватало там людей, которые сильно подозревали, что затея какая-то чересчур авантюрная, толком не подготовленная. Возник неформальный «Союз обеспокоенных ученых», который уже в 2007-м тыкал носом правительство США, что проект завода надо было за полгода до начала строительства согласовать с МАГАТЭ, что проект стоило бы отдать на независимую экспертизу — вот только все это ушло в песок, большому кораблю было приказано отправиться в большое плавание. Куратором выполнения работ стала Национальная администрация по ядерной безопасности — NNSA. Название весьма серьезное, а стиль работы мы сейчас покажем, а вы оцените.

24 мая 2008 года, проверка стройплощадки со стороны NNSA:

«Завод в Саванна-Ривер сооружается с определённым отставанием от графика»

Август того же года:

«На 80% готов фундамент главного здания комплекса площадью 500 тысяч квадратных футов. Всего уложено 30 тысяч кубических ярдов бетона из общего требуемого количества 170 тысяч кубических ярдов. Начата контракция основного оборудования, первые партии которого поступят на площадку уже в ближайшие дни. Ведётся также сооружение вспомогательных зданий комплекса»

Но в том же месяце проверку провела и NRC, и ее отчет звучал несколько иначе:

«Инспекторы NRC зафиксировали факты нарушений технологии укладки бетона и других ошибок. Например, на участке BMP-F112 при бетонировании был забыт посторонний предмет. К Shaw/AREVA есть претензии и по поводу выбираемых ими материалов. В частности, в феврале 2008 года было установлено, что альянс использует арматурный профиль, не отвечающий стандартам американского института бетона»

Нет, это не AREVA в Финляндии, это AREVA в США, не перепутайте.

Март 2009. Ходом строительства завода в Саванна-Ривер в начале марта заинтересовались аудиторы Счётной палаты США. В подготовленном ими отчёте был подвергнут резкой критике уровень государственного контроля за ходом выполнения проекта. В одном из выводов, сформулированных в этом документе, говорилось, что NNSA «не смогло должным образом подтвердить… что график реализации проекта будет выдержан». Срок окончания строительства сдвинут на 2017 год. Нет, это не Shaw на АР-1000, это она на строительстве завода МОКС-топлива, не перепутайте. Сумма, необходимая на окончание строительства — 4,8 млрд долларов.

Да, с вашего позволения мы не будем ничего рассказывать про подрядчиков, субподрядчиков и субсубподрядчиков — иначе рассказ превратится в повесть.

2009, ноябрь, снова проверка NRC:

«Компании необходимо пересмотреть используемые документы и процедуры, увеличить объёмы профессиональной подготовки сотрудников, а также проводить периодические проверки качества выполняемых работ»

Март 2009 года — число строителей на площадке увеличено с 1'400 до 1'800 человек, планируется принять еще не менее 600. Причины объяснять надо? Да, график не выполняется. Да, на площадке появилась вторая смена.

Январь 2011, снова NRC:

«Из-за низкого уровня зарплат текучесть кадров на строительной площадке достигает 24%, что значительно снижает производительность труда»

Май 2012, комиссия Конгресса:

«Рост затрат на сооружение МОКС-завода в Саванна-Ривер может привести к эрозии бюджетных средств … Строительство продолжает выходить за пределы графика вследствие непредвиденной сложности работ, плохой эффективности подрядчиков, задержек в закупках и расширении объёма работ. До сих пор нет понимания о полной стоимости проекта и сроках ввода МОКС-завода в эксплуатацию. По долгосрочным инвестициям, которые могут потребоваться для поддержки эксплуатации, представлено мало деталей»

По мнению конгрессменов, счет задержки окончания строительства завода пойдет не на месяцы, а на годы. Вслед за коллегами прибыли депутаты Сената, которые так и не смогли взять в толк, по какой такой причине NNSA пытается выколотить из бюджета несколько повышенную сумму ежегодных расходов на эксплуатацию пока еще не построенного завода. NNSA заявило, что потребуется не 156 миллионов, а чуть больше — 499 миллионов.

У семи нянек

Вы пробуете зафиксировать количество надзирателей и смотрителей, уважаемые читатели? NNSA, NRC, парламентские комиссии. Думаете, все? Как бы не так. Деньги на счета генерального подрядчика поступали со счетов министерства энергетики — следовательно, имелись контролеры и аудиторы и от этого ведомства. После визитов парламентариев в бой пошла еще и Главная бухгалтерская служба США — аналог нашей Счетной комиссии. А самый невероятный в истории атомной отрасли тандем стиль менять и не думал.

Shaw/AREVA must go on!..

Замечания, пожелания, требования устранить и … И — все! Голосования по бюджету раз за разом проходили удачно, генподрядчик не получал штрафов, рост сметы легализовался раз за разом, возмущений по поводу переноса сроков не было. «Да, фиговенько, кривоватенько, дороговатенько, но что поделаешь…». Да ничего не поделаешь, мистеры! Если страна утратила атомное машиностроение, а в исполнителях мировой монополист — остается расслабляться и получать удовольствие. Американцы и терпели.

Февраль 2013, Главная бухгалтерская служба США выдает оценку стоимости полного объема строительства — теперь она составляет уже 6,8 млрд долларов. Следует доклад этой службы Конгрессу, а тот … принимает к сведению. И где-то тихонько, чтобы не волновать господ политиков, стонала NRC — ей очень хотелось понять, почему Shaw/AREVA MOX Services за 6 лет строительства внесла в первоначальный проект завода 18'000 (восемнадцать тысяч — прописью, путаницы в нулях нет) изменений. Восемнадцать тысяч! За шесть лет. И … не известила об этом регуляторов! Мы специально тщательно выводим каждую цифру: если кто-то когда-то в вашем присутствии будет рассказывать о «высочайшем уровне бюрократии и коррупции в России», предлагаем просто знакомить рассказчиков вот со всем этим … ну, сами подберите слово, в общем.

В марте 2013-го появились слухи о том, что на 2014-ый Конгресс может резко сократить финансирование — такой была реакция политиков на отчет Главного бухгалтерского управления, которая на стройке изучала доклад министерства энергетики о положении дел. А дела шли все более блистательно: по прикидкам минэнерго, стройка могла закончиться никак не ранее ноября 2019 года, да и денег придется потратить уже не 6,8 млрд долларов, а 7,7. Главные бухгалтеры, перепроверив результаты проверки, выдали свои замечания:

«Одной из основных причин удорожания строительства и срыва сроков стали неточно спроектированные узлы … Другая причина перерасхода и задержек касается неточного понимания возможностей промышленности по выпуску оборудования для МОКС-завода в намеченные сроки»

Неточно понятые возможности неточно спроектированных узлов, посторонние предметы в бетоне, не та арматура — и вот 2019-й вместо 2014-го, 7,7 млрд вместо 3,3. И — никто не наказан, ни одного штрафа. Вот она, демократия высшего образца во всем своем великолепии!

На этом, пожалуй, пока и остановимся. Раз уж полтора года тема СОУП не раскрывалась теми, кто ее знает намного лучше — а такие люди, безусловно, имеются — торопиться нам некуда. Помимо финансовых проблем вокруг творчества сладкой парочки Shaw/AREVA, одновременно происходило и много других событий. Интересно сложилась судьба у экспериментальных сборок МОКС-топлива, изготовленных на Melox, параллельно всей этой вот красоте работали наши атомщики. 08.08.08 в Грузии случилось то, что случилось — это, как ни удивительно, тоже повлияло на судьбу СОУП. Нет, в одну статью так много событий поместить невозможно.