Кривое зеркало: Как СМИ искажают присутствие Китая в Средней Азии

Усиление присутствия Китая в Средней Азии сопровождается ростом числа публикаций, описывающих роль КНР в регионе. Их качество, полнота, а также наличие логических ошибок, демагогических приемов и попыток манипуляций влияют на четкость восприятия роли Поднебесной в регионе.

ИА REGNUM приводит перечень типичных ошибок и манипуляций, возникающих при описании «китайской тематики» в Средней Азии.

***

Выдавание желаемого за действительное

Одним из самых распространенных искажений является попытка выдать надежды и планы за реальность. Прием используется для рассказов о «гарантированно успешных» проектах

Пример:

«Заместитель министра сельского хозяйства, пищевой промышленности и мелиорации Киргизии Эркинбек Чодуев рассказал сегодня на пресс-конференции, какие продукты будут экспортировать в Китай. […]

«Отрадно, что есть договоренность о поставке вишни и дыни в Китай. Ведется работа по экспорту мяса и фасоли». (Публикация от 30 мая 2017 года)

На самом деле: в тексте идет речь о начале экспорта продуктов в Китай как о гарантированном факте — «будут поставляться». В представлении читателя возникает картина: караваны из сотен грузовиков и железнодорожные эшелоны, набитые киргизской продукцией, вот-вот отправятся в Китай.

В действительности одной лишь договоренности между двумя странами для начала массовых поставок недостаточно. К потенциальным экспортерам Китай выдвигает набор требований, который сможет выполнить далеко не каждый поставщик. Но об этом ни чиновник, ни СМИ не упоминают.

В общих чертах алгоритм выглядит следующим образом:

Опуская некоторые детали и опираясь на опыт казахстанских предприятий, которые не первый год бьются над выходом своей растительной и животноводческой продукции на китайский рынок, можно утверждать, что:

Чрезмерным оптимизмом в описании перспектив взаимодействия грешат не только в Киргизии, но и в остальных странах Средней Азии.

Пример:

«Казахстан создаст совместно с Китаем ряд новых лабораторий, которые будут заниматься сертифицированием экспортируемой в КНР сельскохозяйственной продукции. При этом ее будет проходить не только продукция, производимая непосредственно в Казахстане, но также и из других стран Центральной Азии. Такое заявление сделала заместитель министра сельского хозяйства республики Гульмира Исаева». (Публикация от 17 мая 2017 года)

На самом деле:

Здесь, по сравнению с первым примером, читателям представляется еще более масштабная картина — со всего региона товары на экспорт в Китай сначала привозятся в Казахстан, проверяются и лишь потом (вероятно с помощью местных железных дорог) отправляются в КНР.

В тексте вновь используется форма «будет», а не «может быть». Чиновник, а следом за ним и СМИ, без оговорок преподносят информацию о создании новых лабораторий как свершившийся факт.

В действительности, Астана лишь предполагает, что китайские партнеры согласятся на предложенный вариант сертификации товаров для экспорта в Поднебесную. Будет ли получено согласие Пекина на реализацию этой схемы, смогут ли в Казахстане создать лаборатории, соответствующие стандартам КНР, сколько их будет, согласятся ли соседние страны на подобную схему и сколько времени на все это потребуется? Все эти вопросы остаются без внимания большей части СМИ.

Пока что Казахстан пытается начать поставки собственной животноводческой, мясной и растительной продукции в Китай. Получение разрешений неоднократно откладывалось.

Пример:

Освещение темы строительства железной дороги Китай — Киргизия — Узбекистан.

«Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев и президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев предлагают построить железную дорогу Китай — Киргизия — Узбекистан. Такую инициативу они озвучили в ходе саммита Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане». (Публикация от 9 июня 2017 года)

«Президент Алмазбек Атамбаев упомянул, что в ходе предстоящего его визита в Китай будут обсуждены вопросы строительства железной дороги Китай — Киргизия — Узбекистан» (Публикация от 3 сентября 2015 года)

«…предполагается проложить железную дорогу Китай — Киргизия — Узбекистан, она откроет доступ на рынки Западной Азии и стран Ближнего Востока». (Публикация от 3 марта 2017 года)

На самом деле:

И вновь в текстах намерения и планы смешиваются с реальностью. Строительство железной дороги еще и не начиналось, но в тексте она уже гарантированно «откроет доступ на рынки Западной Азии и стран Ближнего Востока».

Скупые описания сложных переговоров обильно насыщаются формулировками «обсудили», «проявили заинтересованность», «выразили надежду» — в СМИ подобные результаты превозносятся до небес, однако на деле это чаще всего означает, что стороны не пришли к общему решению и, возможно, продолжат переговоры в следующий раз.

К сожалению, авторы текстов регулярно забывают, что «обсудить проект», — не значит поддержать его, выделить деньги и успешно его реализовать.

***

Некорректное обобщение

Пример:

«Товарооборот между провинцией Цзисянь в 2015 году и республикой [Киргизией] составил около $70 млн. Темпы роста торговли быстро развиваются. В первом квартале оборот вырос в три раза», — сказал глава китайской делегации Ли Шанглин.

Он добавил, что цель китайской делегации заключается в установлении дружеских контактов между регионами, стимуляции экономического сотрудничества между странами».

(Публикация от 28 июня 2016 года)

На самом деле: Увеличение товарооборота с КНР в СМИ чаще всего преподносится как признак развития экономики среднеазиатской страны. Почему так подает информацию китайский дипломат понятно, его работа — поддерживать положительный имидж Китая. Но почему местные СМИ, воспроизводя высказывания китайских чиновников, не задумываются над смыслом слов — большой вопрос.

Если импорт товаров из Китая растет, а экспорт остается значительно ниже, утверждать об успешном развитии экономики Киргизии нельзя. Такой перекос в торговле с КНР (Киргизия продает в Китай в 34 раза меньше, чем покупает) приводит к вымыванию финансов из страны.

В настоящий момент «стимуляция экономического сотрудничества» в торговле Китая с приграничными странами в большинстве случаев происходит в одностороннем порядке. КНР активно продвигает свои товары на рынки стран Средней Азии, стараясь минимизировать объемы закупок, импортируя лишь сырье необходимое для производства.

Другой пример:

«Основную роль реализации проекта Шелкового пути взял на себя Китай. Но насколько выгодно будет такое сотрудничество, например, для Киргизии? Ведь все уже давно привыкли, что чаще всего Поднебесная является именно страной экспортером. Но это не так. Китай с большим населением всё больше потребляет товаров и превращается в крупного потребителя, а значит, и импортера. Например, в прошлом году Казахстан наладил поставки растительного масла в Китай».

(Публикация от 26 апреля 2017 года)

На самом деле: Китай предпочитает не покупать продукцию за рубежом, а производить ее внутри страны, а затем продавать. Исключением являются лишь сырье, сырьевые продукты с минимальной переработкой и энергоресурсы. Для примера можно привести товары, которые Киргизия поставляет в КНР, — среди наиболее крупных поставок: нефтепродукты, фрукты, орехи, необработанная руда, необработанная кожа, полудрагоценные камни.

Во-первых, сравнивать продукцию из Киргизии и Казахстана как минимум некорректно. Казахстанские продукты питания, которые пытаются экспортировать в Китай, хоть и не всегда, но зачастую выше по качеству и разнообразнее по номенклатуре. А растительное масло, которое приводится в качестве примера успешной торговли, у Казахстана покупает и Киргизия.

С экспортом в КНР других наименований товаров у казахстанских производителей возникают трудности — их не пускают на китайский рынок под несколькими предлогами/причинами, в том числе из-за несоответствие стандартам качества КНР.

Во-вторых, экспортеры Киргизии действительно сталкиваются с серьезными проблемами, но отсутствие рынков сбыта не входит в число ключевых препятствий, мешающих развитию бизнеса.

***

Отсутствие логики

Пример:

«Министр по торговле Евразийской экономической комиссии Вероника Никишина в своем докладе поделилась, что в прошлом году ЕЭК была произведена оценка по готовности строить иные более преференциальные режимы с партнерами, которые находятся за пределами ЕАЭС. Оценив выгоду и риски, стало ясно, что плюсов гораздо больше, нежели минусов от создания новых соглашений с третьими странами. (Публикация)

На самом деле: Вероника Никишина говорит, что ведомство оценило возможности более преференциальных режимов со странами, не входящими в ЕАЭС. Так как дальнейший текст материала не закавычен, можно предположить, что журналист самостоятельно делает выводы, что «плюсов от новых соглашений больше, чем минусов».

Далее по тексту Никишина опровергает озвученные выводы и акцентирует внимание, на том, что сейчас формат возможных соглашений с КНР носит непреференциальный характер.

Публикация скорее носит позитивный характер и акцентирует внимание на том, какие плюсы принесет сотрудничество китайского Экономического пояса Шелкового пути и ЕАЭС. Позиция ЕЭК, которая отвергает возможности создания зоны свободной торговли между Евразийским союзом и КНР, в тексте теряется и снижает свою значимость.

***

Фрагментарный подход

Пример:

«Перенос избыточных мощностей Китая в Киргизию в рамках развития «Экономического пояса Шелкового пути» обсуждается с 2016 года. […] Почему Киргизия, а не другая страна региона?

Интерес Китая в Киргизии обусловлен тем, что республика является членом Евразийского экономического союза, который представляет из себя многомиллионный рынок. […]»

(Публикация от 25 апреля 2017 года)

На самом деле вопрос «Почему Киргизия, а не другая страна региона» некорректен. Киргизия в этой инициативе не является избранной страной. Программа переноса избыточных предприятий из Китая касается Африки, Восточной Европы, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Индонезии и России. В Средней Азии помимо Киргизии в качестве принимающей стороны рассматриваются Казахстан и Таджикистан. Сам перенос избыточных производств является одним из направлений экономической стратегии Пекина.

Журналисты, которые не знакомы с деятельностью Китая в сопредельных странах и составляют мнение о работе Пекина в Киргизии на основе информации из пресс-релизов, порой, искажают информацию, смещая акценты и дезинформируя читателей.

***

Использование недостоверных или сомнительных источников

Пример:

«Земельный вопрос в Таджикистане рискует перерасти в межнациональный конфликт. Свидетельство тому — ввод войск Китайской Народной Республики на территорию соседней страны. Оппозиция Таджикистана сообщает, что в понедельник, 6 мая, официальный Пекин установил военный контроль над частью земель в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. Эти территории Душанбе передал Китаю в счет погашения внешнего долга. Известно, что таджикские власти отписали китайским партнерам десятки гектаров земель в Мургабском районе ГБАО, однако официальные власти отказываются подтверждать сей факт».

(Публикация от 7 мая 2013 года)

На самом деле: Захвата территории не было. За 4 года, прошедших с момента публикации новости, никаких подтверждений передачи части таджикской территории Китаю так и не появилось.

Единственным источником являлись утверждения оппозиционного политика, чьи слова без проверки и уточнений растиражировали некоторые СМИ.

***

Выводы:

1. Для создания информационных поводов пресс-службы и СМИ могут преувеличить значимость событий в сфере сотрудничества с Китаем. Формальная и ничего не значащая информация о встречах и переговорах преподносится как важное достижение, которое неизбежно изменит ситуацию к лучшему.
2. В информационном пространстве появляется большое количество пиар-материалов, описывающих только положительные стороны сотрудничества стран Средней Азии с Китаем. Публикаций в СМИ, в равной степени освещающих положительные и отрицательные стороны вопроса немного, качество материалов чаще всего невысоко.
3. Большая часть материалов, описывающих присутствие Китая в регионе, представляют собой смесь из пресс-релизов, хвалебных заявлений политиков и стереотипных суждений. Искаженная информация во властных и околовластных СМИ формирует неверное понимание происходящих процессов.
4. Чиновники и эксперты, заинтересованные в китайских проектах в своих странах, либо используют размытые формулировки, либо преподносят информацию в позитивном свете. Чаще всего это не ложь, а смещение акцентов и замалчивание неудобных моментов с целью манипулирования мнением общественности.