Ватикан увидел в противостоянии униатов и РПЦ на Украине политику и историю

Председатель Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох на днях выступил с идеей, имеющей далеко идущие последствия. Как передает «Сибирская католическая газета», монсеньор предложил создать специальную комиссию для урегулирования отношений между Русской православной и Украинской греко-католической церквями, которая «могла бы заняться работой над исцелением ран прошлого и созданием совместного будущего». Свое предложение Кох сформулировал в письменном заявлении, которое вместе с текстом официального выступления кардинала распространил Институт экуменических исследований Университета города Фрибурга, где 12 февраля состоялись торжественные мероприятия с участием Коха и главы Отдела внешних церковных связей Московской патриархии митрополита Илариона (Алфеева), посвященные первой годовщине исторической встречи Папы Римского Франциска и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Кубе.

О проблемах общения с украинскими униатами говорил и митрополит Иларион. «Важной предпосылкой для восстановления доверия со стороны православных стало заявление, впервые прозвучавшее на высшем уровне в Гаване, о том, что уния не является средством для достижения единства между Церквами и что в православно-католических отношениях недопустим прозелитизм в любых его проявлениях, — отметил председатель ОВЦС. — Совместная декларация лишь подтвердила положение принятого в Баламанде в 1993 году совместного православно-католического документа «Униатизм как метод объединения в прошлом и поиски единства в настоящем». Однако мы знаем, с каким раздражением была воспринята в Украинской греко-католической церкви встреча папы Франциска и патриарха Кирилла и особенно те положения декларации, которые касались непосредственно Украины и унии. По поводу Совместного заявления верховный архиепископ УГКЦ Святослав Шевчук сказал: «Мы пережили не одно подобное заявление, переживем и это». Вновь и вновь, вопреки договоренностям, достигаемым ценой больших усилий на высоком уровне между Православной и Католической церквами, уния напоминает о себе как силе, сеющей вражду и ненависть, систематически и последовательно препятствующей примирению между Востоком и Западом. Вот почему мы считаем, что обсуждение темы унии, начатое, но не завершенное в ходе богословского диалога между Римско-католической церковью и Православной церковью, должно быть продолжено и доведено до своего логического завершения».

Заметим, что митрополит Иларион, комментируя обсуждение темы унии, говорит о «богословском диалоге» между РКЦ и РПЦ. Однако в таком случае «богословские проблемы» должны были бы портить отношения Московской патриархии со всеми греко-католическими Церквями, чего на самом деле не происходит — на Ближнем Востоке, например, Русская православная церковь довольно успешно сотрудничает как с Ватиканом, так и местными Церквями, часть из которых давно являются униатскими. И лишь контакты с украинскими греко-католиками имеют значительный конфликтный потенциал. Получается, что на богословском уровне, по мнению Святого престола, православным и униатам делить нечего. А что тогда? Кардинал Кох дал свою интерпретацию. Он сделал акцент на том, что нынешние трудности в отношениях между православными и греко-католиками на Украине вызваны не столько причинами богословского характера, сколько обстоятельствами, связанными с национальными и политическими факторами. «На историческом уровне мне представляется необходимой совместная работа для «очищения памяти» в рамках комиссии ad hoc, которая, несомненно, будет долгой и трудной, учитывая раны прошлого как одной, так и другой стороны. Однако без излечения памяти трудно представить себе общее будущее», — говорится в заявлении монсеньора, который призвал в этой связи найти формы взаимоприемлемого сосуществования, как и предлагает Совместная декларация, подписанная год назад в Гаване.

Разгребание национальных, политических и исторических завалов, пожалуй, на сегодня будет наиболее перспективным и адекватным подходом для налаживания отношений между православными и греко-католиками на Украине. Однако вначале потребуется дать грамотную диагностику тем процессам, которые привели к болезненному разрыву в 1596 году в процессе Брестской унии. Приведем еще раз оценку, данную в сборнике «Из архива Юго-Западной России, издаваемый Временною комиссией для разбора древних актов, высочайше учрежденною при Киевском военном, Подольском и Волынском генерал-губернаторе (Киев, Университетская типография, 1859 г.): «Цель унии была часто политическая. Польское правительство полагало, во-первых, что для внутреннего спокойствия в государстве необходимо единство вероисповедания… Увеличение политической силы Польского королевства особенно было необходимо для того, чтобы противодействовать возраставшему могуществу Турецкой империи, угрожавшей не только Польше, но и всей христианской Европе. В этом отношении уния как средство к укреплению Польского королевства имела важность для папского двора и для всех христианских государств Европы, считавших Польшу оплотом против возраставшего магометанизма. Польское королевство смотрело на разделение Церквей как на главную причину Турецкого могущества и всех бедствий, претерпеваемых христианскими народами от магометан; это ясно видно из следующих слов в манифесте Сигизмунда III (польский король, правил в 1587 — 1632 гг.): «По отторжении Церкви Греческой от Римского костела весь гнев Божий излился на людей, христианство терпит бесчисленные бедствия, государства подвергаются неоплаканной гибели, великие и славные королевства впадают в нищету, знаменитые люди богатых и славных стран терпят неволю во власти неверных. Особенно в настоящее время жестокости и притеснения более и более возрастают от несогласия между христианами и от могущества неприятеля, который всеми силами старается попрать славу Божию». Сверх того, Польское правительство считало необходимым соединение Церквей для того, чтобы окончательно разорвать моральную связь, соединявшую Юго-Западную Русь с Московским государством».

Отсюда пункт первый: уния была направлена против Константинопольского патриархата, который в то время контролировал Киевскую митрополию, сам будучи со стороны османских султанов-мусульман подконтрольным элементом управления православной общиной. С учетом планировавшейся во второй половине XVI века антиосманской коалиции, куда должны были войти Римская курия, Священная Римская и Персидская империи, Речь Посполитая Обоих Народов, а также Московское царство, ход логичный и понятный. Однако, пункт второй, изменение геополитических реалий привело к тому, что в XVII — XVIII веках в ходе противостояния Варшавы и Москвы акценты сместились. С учетом того, что в 1686 году Киевская митрополия окончательно ушла из-под ведения Константинопольского патриархата в Московский, церковный смысл существования униатства приобрел характер политический (Варшава против Москвы) и национальный (польское культурное давление против возрождения русинского/украинского самосознания). В конечном итоге на сегодня все пришло к тому, что украинские греко-католики, более-менее на момент лета 2013 года выстроившие баланс с православными и восстановившие свои позиции на Западной Украине после 1991 года, не удержались и попытались претендовать уже на всю Украину, поддержав государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года. А это уже затрагивало интересы Украинской православной церкви Московского патриархата и самой по себе, и как части Русской православной церкви, равно как било по позициям непризнанной Украинской православной церкви Киевского патриархата.

Своя оценка ситуации была у Ватикана, и она отличалась от точки зрения украинских униатов. В марте 2014 года курирующий восточное направление в Папском совете по содействию христианскому единству отец Иакинф Дестивель в интервью польскому католическому информагентству Katolicka Agencja Informacyjna заметил следующее. Он заявил, что, во-первых, Святой престол и Московская патриархия согласны рассматривать происходящее на Украине как проблему украинских Церквей, поэтому «сами украинцы должны стремиться к миру и примирению в своей стране», а также «между Святым престолом и Московским патриархатом достигнуто понимание», что Украина не должна стать разыгрывающей фигурой в международной геополитической игре. Во-вторых, по словам отца Иакинфа, Ватикан не рассматривает патриарха Кирилла и Русскую православную церковь в качестве «орудия российской политики на Украине». При этом УПЦ МП останется автономной, но сохранит духовную связь с Москвой, будет находиться в духовном пространстве России. Таким образом, Святой престол подтверждал факт пребывания Киевской митрополии в ведении РПЦ с 1686 года, что ныне снова пытается оспаривать Константинопольский патриархат и не только это. В августе 2015 года константинопольский патриарх Варфоломей в интервью немецкому католическому информационному агентству KNA заявил, что он был бы доволен, если бы православные и греко-католики посчитали его своим духовным отцом и указали, что Константинопольский патриархат является их Матерью-Церковью, и он хотел бы «оказаться достойными этого доверия в будущем». Иначе говоря, Фанар намекнул на желание подвергнуть ревизии и результаты Брестской унии, благодаря которой появилась нынешняя Украинская греко-католическая церковь, и вернуть статус-кво, существовавший до 1596 года.

Тем не менее с момента февральского переворота в Киеве украинские униаты долгое время «безуспешно» пытались, как писал американский католический портал National Catholic Register, убедить Ватикан выступить против президента России. «Украинские католики особенно разочарованы тем, что, как указывает бывший апостольский нунций в России архиепископ Антонио Меннини, Франциск никогда не воспринимал Путина как «агрессора» и это мнение, говорит Меннини, разделяет большинство в Ватикане», — сообщало издание летом 2015 года. А эксперт по внешней политике Святого престола Массимо Франко отмечал, что папа всегда поддерживал «осторожную и самостоятельную стратегию» взаимодействия с Россией с «полного согласия» государственного секретаря Ватикана кардинала Пьетро Паролина». Основной задачей Ватикана, подчеркивал Франко, является предотвращение «новой холодной войны между Россией и Соединенными Штатами, а также между Католической и Православной церквями». В итоге в феврале 2017 года архиепископ Шевчук был вынужден признать: «Наше видение состояния и обстоятельств, в которых живет наш народ сегодня, может отличаться от того понимания или представления об Украине, которые имеют о нас разные ватиканские ведомства. Наш взгляд — изнутри, а их — снаружи, наше видение формируется ежедневным общением с нашим народом, а их — на основе глобальных вызовов человечества». То есть, максимум того, что сегодня может получить Украина от Ватикана — это посредническую функцию Святого престола.

А что в перспективе? Приведем прогноз польского эксперта, историка Анджея Запаловского, озвученный им в интервью католической газете Nasz Dziennik в июне 2015 года. Запаловский заявил тогда, что молитва папы Франциска о мире и желание президента Путина сохранить за Россией Крым вкупе с федерализацией Украины — это два «в некотором смысле совпадающие элемента». Эксперт заметил, что Москва «уже не хочет Западную Украину», из чего следует, что Кремль «дает свободу для развития на этой земле Греко-католической и Римско-католической церквей». Иначе говоря, церковно-территориальное разграничение Украины может оказаться ходом хотя бы для выхода на «холодный мир», который в перспективе со временем станет фундаментом для восстановления спокойных ровных отношений. Но в случае реализации подобного сценария украинским униатам, видимо, придется вернуться во Львов из Киева. И это уже — политическое решение.