Юань вместо доллара?

scmp.com

1 октября с.г. китайский юань официально присоединился к корзине Международного валютного фонда, заняв почетное место среди доллара, евро, британского фунта и японской йены. Разумеется, до перестройки мировой финансовой системы ещё далеко, поскольку глобальные долларовые резервы сейчас оцениваются в $11 трлн, а валютная корзина фонда составляет всего $285 млрд или 204,1 млрд SDR (Special Drawing Rights — специальные права заимствования, условная денежная единица, эмитируемая МВФ), уточняет агентство Bloomberg. Тем не менее психологическое воздействие данного события налицо. Ведь последний раз изменения в корзине МВФ происходили в 1999 году, когда единая европейская валюта объединила под собой французский франк и немецкую марку. Спустя десять лет, уже на волне международного финансового кризиса, управляющий Народного банка Китая Чжоу Сяочуань обрушился с критикой на монопольное положение доллара, назвав его одним из главных причин экономических потрясений. МВФ долго сомневался, пытаясь балансировать между Вашингтоном и Пекином. Однако осенью 2015 года китайцы все-таки достигли желаемого — фонд согласился принять юань в валютную корзину. С учётом того, что в декабре прошлого года Конгресс США одобрил реформу МВФ, которая расширит его полномочия, в ближайшие годы бюджет международной организации превысит $700 млрд, увеличивая, тем самым, и китайское экономическое присутствие.

Автор этих строк не случайно говорит о валютно-финансовых аспектах формируемого миропорядка, поскольку именно там проходит водораздел между двумя центрами обмена, Нью-Йорком и Лондоном. Причем последний обращается к Пекину за союзной помощью в надежде сбалансировать американское преобладание в экономике и политике. Подтверждением тому служит тот факт, что Лондон превратился для юаня во второй по величине (в мире) оффшорный клиринговый центр (с долей в 6,3%), сообщает International Business Times. Как и следовало ожидать, первое место занимает Гонконг, на долю которого приходится 72,5% всех финансовых операций в юанях. Суточный объем операций в китайской валюте оценивается в $39 млрд. Что касается доллара и евро, то их позиции пока непоколебимы — $1.9 трлн и $837 млрд соответственно. Вот как оценивает значение британо-китайских отношений финансист Марк Болеат, один из управляющих лондонского Сити: «Благодаря тому, что Лондон стал вторым по величине оффшорным клиринговым центром для китайской валюты, британские корпорации могут получить в юанях весь спектр товаров и услуг, что способствует развитию торговли между Великобританией и Китаем. Экспорт в КНР теперь можно сразу осуществлять в местной валюте, что делает сделки более выгодными. В противном случае контрагентам пришлось бы сначала приобрести доллары, а затем только обменять их на фунты. То же самое относится и к импорту».

Таким образом, Великобритания пытается вернуть себе главенствующие позиции на мировом рынке финансовых услуг, где её доля неумолимо снижается в пользу Гонконга, Токио и Сингапура. По данным Банка международных расчётов, с 2013 года доля Лондона на валютном рынке сократилась с 41 до 37%, в то время как Гонконг, Токио и Сингапур увеличили свои совокупные позиции с 15 до 21%. Логика британцев лежит на поверхности: Евросоюз — крупнейший торговый партнёр Китая, что только повышает в Старом Свете спрос на юань, позволяя Лондону (главному оператору китайской валюты на континенте) оставаться в роли ведущего финансового центра Европы, а в будущем и остального мира, в том числе и Северной Америки. Поэтому Британия и выходит из состава ЕС: это позволит ей режиссировать европейско-китайские торговые потоки без оглядки на Еврокомиссию и Европейский центробанк, в котором тон задают представители банковских домов Германии, Люксембурга и Италии.

Алеппо, Мосул и Керманшах

Вышеперечисленные нюансы — верхний этаж мировой политики, устойчивость которого зависит от военной обстановки в Сирии и Ираке. Речь идёт о проекте китайского «Шелкового пути», который следует в Евросоюз через страны Ближнего и Среднего Востока. Его судьба неразрывно связана с сирийским Алеппо и иракским Мосулом. Правительственная армия САР уверенно теснит позиции террористов «Джебхат ан-Нусры» (деятельность запрещена в России) на востоке Алеппо, продвигаясь в районе Бустан аль-Паша (Bustan al-Pasha), передает иранское агентство Tasnim News. А специальный посланник генсекретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура и вовсе предлагает последователям «Джебхат ан-Нусры» покинуть Алеппо: «Если вы решите покинуть Восточный Алеппо достойно, со своим оружием, и отправиться в Идлиб или туда, куда вы захотите, я готов лично вас сопровождать». Задергались все, в том числе и французская Le Point, которая вдруг вспомнила о 275 тысячах оставшихся жителей города. Ведь о людях западные СМИ вспоминают только тогда, когда появляется формальный повод упрекнуть президента Башара Асада в «кровопролитии». Главное командование вооруженных сил Сирии имеет точную информацию о местонахождении боевиков и их складах на востоке Алеппо. Поэтому западная коалиция во главе с США оказалась в замешательстве, ведь поражение их агентуры в Алеппо обесценивает планируемую операцию по «освобождению» Мосула от ИГИЛ (запрещена в России). И вот почему: север Ирака и север Сирии — потенциальный транспортный коридор для товаров из Поднебесной, перевалочным пунктом для которых служит Иран, куда продукция поступает через железнодорожную сеть стран Средней Азии или же по морю через порт Бендер-Аббас в Персидском заливе.

Задача максимум для Пентагона — контроль над ирано-иракской и иракско-сирийской границей. Это позволит Вашингтону предъявить геополитический «счёт» Пекину и Тегерану. Прямым следствием данной стратегии служит противостояние КСИР Ирана с курдским боевикам из Партии за свободный Курдистан (Party for Free Life in Kurdistan — PJAK), которая действует в западной провинции Керманшах. Кстати, иранский Керманшах — один из ключевых городов «Экономического пояса Шелкового пути», связка которого с Мосулом и Алеппо позволит видоизменить логистику торговых отношений между Евросоюзом и Поднебесной. И американцы не могут смотреть на это сквозь пальцы.

В дело вступает Турция, которая ранее информировала США, что шиитское ополчение Ирака будет пробивать себе сухопутный коридор на Иран и Сирию, используя при этом позиции в г. Талль-Афар (провинция Найнава), расположенном в 50 километрах от Мосула. Получается, что захват в 2014 году Мосула террористами ИГИЛ (запрещена в России) — удар именно по Ирану, который через север Ирака поставлял помощь Дамаску. То есть на сирийской территории иранская поддержка играла уже против Анкары. Турецкая Daily Sabah уточняет, формирования «Пешмерги», лояльные президенту Иракского Курдистана Масуду Барзани, будут контролировать границу в Синджаре, где в настоящее время частично сосредоточены силы Рабочей партии Курдистана (РПК). «Шиитское ополчение Ирака воспользуется поддержкой РПК на границе с Синджаром, чтобы достичь Сирии. Это позволит упростить военное и материально-техническое оснащение армии Башара Асада. ИГИЛ по-прежнему контролирует половину г. Синджар, в то время как РПК контролирует центр города и районы вдоль сирийской границы. По данным турецкой разведки, РПК располагает в Синджаре около 1 тыс. сотрудников милиции, которая в основном состоит из езидов», — подчеркивает Daily Sabah. Более того, оккупационная политика Анкары на севере Ирака играет на руку Вашингтону, поскольку создаёт плацдарм для сосредоточения американских сил в Мосуле. В этом смысле ИГИЛ — удобный повод для региональной экспансии Пентагона, который рассматривает Мосул в качестве потенциальной военной базы. Не случайно Анкара вступает в словесную перепалку с Багдадом, который стремится восстановить территориальный суверенитет. «Вне зависимости от того, что говорит правительство в Багдаде, Турция останется на севере Ирака, чтобы бороться против ИГИЛ и предотвратить любые демографические изменения в регионе посредством силы», — цитирует China Post премьер-министр Турции Бинали Йылдырыма.

Судя по активности представителей Франции, Германии, Великобритании и США в Эрбиле, блок НАТО уже достиг внутреннего политического консенсуса по «Шелковому пути», который будет носить отчётливо антироссийский характер. Так что у ВКС России, сирийской правительственной армии и КСИР Ирана нет другого выхода, кроме как освободить Алеппо от власти салафитских группировок. Только так Москва, Дамаск и Тегеран сумеют выстоять в эпоху новой колонизации Старого Света, локомотивом которого выступает тандем Китая и Великобритании.