Тема стратегических ограничений на возможность проведения Россией той или иной внешней политики в той же Средней Азии является очень важной. Однако здесь с легкой руки целого ряда недостаточно хорошо разбирающихся в вопросах международных отношений авторов левого (Делягин, Кагарлицкий) и неоевразийского направления (Дугин и т.п.) "накручено" очень много мифологии, от которой необходимо избавиться для того, чтобы проводить реалистичную политику. Об этом в ходе виртуального форума "Советы Владимиру Путину", проходящему на базе проекта "Центральная Евразия", заявил директор Аналитического центра МГИМО (У) Андрей Казанцев. По мнению ИА REGNUM, мнение эксперта приобретает особое значение в свете недавнего визита в регион помощника Государственного секретаря США Роберта Блейка.

По мнению эксперта, Россия зависит от мирового рынка, от западной банковской системы, от формально западных (а, по сути, чаще всего, российских же, выведенных ранее) инвестиций. И это ограничивает внешнюю политику Москвы. Более того, Казанцев указывает на то, что Россия зависит и от мировой системы коммуникаций и от западной массовой культуры.

"Избавляться от этих ограничителей желательно, так как любое государство стремится к максимизации своей силы. Однако надо понять, что мы существуем во взаимозависимом мире, где полное избавление от ограничений невозможно. Наоборот, надо пытаться эти ограничения осознать и максимально использовать к собственной пользе" - уверен эксперт. Вместе с тем, вопрос о том, что Россия (например, в силу экономических и прочих ограничений со стороны глобальной системы) сильно ограничена в своих возможностях проведения активной внешней политики, в том числе, в Средней Азии, возник, по мнению Казанцева, закономерно. "Это связано с тем, что политика России после распада СССР была чрезвычайно пассивной. Россия была не столько субъектом, сколько объектом системы международных отношений, что было вызвано отсутствием достаточных экономических и политических ресурсов у Кремля" - теоретизирует Казанцев. По его мнению в Средней Азии "это проявилось в полной и сознательной утрате Москвой всех инструментов влияния в первой половине 1990-х гг. Россия сознательно минимизировала свое присутствие в регионе. В новом тысячелетии в связи с увеличившимися возможностями государства (особенно, в связи с ростом цен на нефть и установлением "вертикали власти") возник большой интерес к проведению более активной политики. Одновременно начался поиск инструментов повышения субъектности государства на внешней арене, в том числе, и усилиями экспертов. Однако нельзя не понимать, что активность и субъектность не могут быть самоцелью. Сила государства должна быть "умной". Недаром во всем мире сейчас говорят о smart power (умной силе) в международных отношениях".

По мнению специалиста, "умность" силы должна заключаться, прежде всего, в принятии реалий региональной и международной системы отношений и в том, чтобы оптимально реализовать интересы России в этих условиях. Никаких других условий России просто не будет, и фантазировать (или ностальгировать) на эту тему в практическом плане бессмысленно. Проблема заключается в том, что, сопротивляйся - не сопротивляйся, возмущайся - не возмущайся, реалии эти придется учитывать. В этом плане политика Москвы в регионе всегда будет ограниченной, вне зависимости от желаний власти. Однако, предлагает Казанцев, нужно продумать, как использовать на благо России даже эти ограничения. Реалии эти следующие.

"Признание факта существования независимых государств Средней Азии и отказ от иллюзии возможности воссоздания СССР или чего-то подобного в любой новой (пусть, например, евразийской оболочке). Регион теперь эффективно (не в плане эффективности политики, а в плане реализации самой возможности контроля) контролируют местные элиты и/или контрэлиты (например, криминальные), причем они тесно связаны, хотя и частично конкурируют. Если не понять этот приоритет местных элит полностью, то невозможно эффективное взаимодействие с среднеазиатскими элитами".

Казанцев уверен: "при этом условии исчезает основной аргумент для противников сотрудничества с Россией в среднеазиатском регионе и их союзников на Западе. Воссоздание СССР или другой имперской формы путем экономической интеграции недостижимо, это можно сделать только путем завоевания. Поэтому ряд неоевразийцев (прежде всего, Дугин), которые путают евразийскую экономическую интеграцию с воссозданием евразийской империи, делают России очень плохую услугу. Они просто ссорят Москву с местными элитами новых независимых государств, а также дают возможность этим элитам апеллировать к поддержке Запада, используя мнимую угрозу своей независимости (недаром Дугин один из самых цитируемых российских авторов на Западе)".

Поэтому "необходимо тщательно продумать идеологию евразийской интеграции, не отдавая ее на откуп экстремистам. Именно этим, т.е. поиском новой, адекватной реалиям современности и прагматичной евразийской идеологии в настоящее время заняты такие известные российские эксперты, как, например, А.И. Подберезкин. Запрос на это сформулирован в известной предвыборной статье Владимира Путина, а еще намного раньше его сформулировал в большом количестве публикаций Нурсултан Назарбаев". "Москва еще в первой половине 1990-х гг. утратила стратегический контроль над регионом в плане недопуска в него других ключевых мировых игроков. Местные элитыконтрэлиты постоянно "играют" на противоречиях основных вовлеченных в регион великих держав (России, США, Китая и т.п.)" - отмечает Казанцев.

Но при этом, по его мнению, даже если ряд государств Средней Азии (особенно, такие зависимые от внешней помощи страны как Киргизия и Таджикистан) интегрируется в структуры типа ОДКБ, то это не означает получения РФ эксклюзивных стратегических прав на регион. Одновременно все среднеазиатские государства взаимодействуют через НАТО с США и через ШОС с КНР. Часто они используют сближение с Россией для получения новых предложений от США и, наоборот. Растет значимость КНР, которая превращается в приоритет №1 для всей Средней Азии, мягко "выдавливая" Россию.

Следовательно, - говорит он, - нам нужно понять, как не дать среднеазиатским элитам продолжать разыгрывать нас, усиливая наше противостояние с другими великими державами там, где нам это не нужно. Особенно "славится" такой стратегией в стиле бисмарковской "реалполитик" Ташкент, который любит разыгрывать противоречия великих держав с целью максимизировать свое региональное влияние. Мы уже зачастую бессмысленно конкурируем с США там, где нам было бы выгоднее сотрудничать (например, в сфере борьбы с экстремизмом, терроризмом, наркотраффиком, образованием несостоявшихся государств и т.п.). А в перспективе нас могут столкнуть лбами и с КНР, что вообще катастрофично.

Итак, "Москва, как минимум, стратегически ограничена в Средней Азии интересами местных элит и интересами других вовлеченных в регион великих держав. Без принятия этих реалий нам будет работать в регионе очень трудно" - заключил Андрей Казанцев.