Эрдогану нужны деньги и оружие из Англии, но Лондон требует поддержки Киева

Климатическая конференция COP29, состоявшаяся недавно в Баку, собрала полсотни мировых лидеров. И многие из них прибыли в азербайджанскую столицу не только чтобы обсудить изменение климата, но и для проведения ключевых двусторонних встреч, как поступили, например, Анкара и Лондон.

Лондон давно и тесно связан с Анкарой. Британия — один из крупнейших инвесторов в Турции и ее стратегический партнер. До Brexit британцы последовательно выступали проводниками турецких интересов и лоббировали вступление Анкары в Евросоюз.

Особые связи

Британия уже относительно давно покинула ряды Европейского союза, да и власть в Лондоне сменилась с более привычного для Реджепа Тайипа Эрдогана правительства консерваторов на лейбористов. А те настроены гораздо менее дружелюбно, поднимая вопросы защиты прав человека вообще и курдов в частности.

Депутаты-лейбористы одно время даже предлагали исключить Рабочую партию Курдистана (РПК) из списка террористических организаций, где она находится с 2001 года. Не последнюю роль в этой инициативе играли лейбористы левого фланга, включая министра цифрового развития Ферьял Кларк — курдянку по национальности. Однако кабинет Кира Стармера выбрал прагматичный курс, не желая портить отношения с союзником по НАТО.

Помимо Стармера, балансирующего между всеми «крыльями» лейбористов, сторонником теплых отношений с Турцией выступает глава Форин-офиса Дэвид Лэмми.

Источник, знакомый с содержанием визита Лэмми в Анкару, отметил, что был приятно удивлен тем, как тот «приложил усилия для поддержания диалога между Турцией и Лейбористской партией».

В марте тогда еще теневой глава МИД Лэмми прибыл в Анкару и начал налаживать диалог между своей партией и правительством Эрдогана. После победы на выборах, несмотря на всю важность Турции для кабинета Стармера, ни он, ни его глава МИД не нашли времени для визита в Турцию. Лейбористы были больше поглощены другими делами: Стармер принялся восстанавливать связи с Евросоюзом, откуда тори вытолкнули Британию.

Если не считать визит на вашингтонский саммит НАТО, то первые зарубежные поездки Стармера — это Берлин — Париж и снова Берлин — Париж. Надо было заниматься и Украиной.

Однако первую же возможность установить контакт с Эрдоганом новый британский премьер использовал уже меньше чем через неделю после вступления в должность. Там же, на саммите НАТО в Вашингтоне, они провели двустороннюю встречу. Это был скорее ознакомительный диалог с обсуждением двусторонних и региональных вопросов.

Турецкий президент тогда выразил надежду на то, что Лондон и Анкара могут предпринять новые шаги «для улучшения отношений» во всех областях и что положительный тренд в отношениях продолжится. Затем в конце октября в Лондон съездил министр иностранных дел Турции Хакан Фидан. Результаты встречи не озвучивались.

И вот местом рандеву стал Баку.

На полях 29-й сессии Конференции сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата (COP29) Эрдоган и Стармер в очередной раз обсудили двусторонние отношения. Турецкий лидер заявил о продолжении усилий по углублению отношений, в том числе в торговле.

На этом направлении, в принципе, никаких сложностей нет. После выхода из ЕС британские консерваторы подписали с турками соглашение о свободной торговле. Лейбористы продолжают работу в этом направлении.

При этом в отличие от консерваторов они больше зациклены на теме демократии, и поэтому внутриполитические тренды в Турции — подавление оппозиции и притеснение курдов — могут создать помехи успешному течению переговоров.

Но в целом лейбористы будут стараться сохранить особые связи с Анкарой и держаться курса, который один британский эксперт обозначил как «прогрессивный реализм» — среднее между реализмом и идеализмом.

Большие сложности в отношениях может создать разница во внешнеполитических подходах стран.

Великобритания с самого начала конфликта в Донбассе в 2014 году пыталась втянуть Турцию в антироссийский альянс с участием Польши, Прибалтики и Украины и намекала на участие в санкциях. Эрдоган, исходя в том числе из интересов своего электората, присоединился к инициированной англичанами «Крымской платформе» и, услаждая британское ухо, периодически выдает, что «Крым — это Украина».

Но в целом Украина является точкой, на которой концентрируются разногласия.

Эрдоган и его министры стараются положить конец войне и закрепить за Стамбулом статус главного посредника между Кремлем и Банковой. Стармер же по примеру своего политического противника Бориса Джонсона только и думает, как сорвать мирный процесс. Совместно с президентом Франции Эммануэлем Макроном он обратился к президенту США Джо Байдену, чтобы получить-таки разрешение на удары по России дальнобойным оружием.

Это фактически плевок в сторону Анкары, где заявляют о недопустимости таких действий. Обвиняя Запад в «неконтролируемой эскалации» конфликта, Эрдоган фактически винит и своего стратегического союзника — Лондон.

Ближневосточные разногласия

Сильно беспокоит Анкару и война на Ближнем Востоке. Британский премьер и турецкий президент обсуждали тему Ливана и Палестины. Здесь вроде бы сильных расхождений нет: обе страны выступают за прекращение конфликта. Лейбористы жестче предшественников настроены к Израилю и, по отдельным сообщениям, даже прекратили поставки ему некоторых видов вооружений.

Электорат Стармера — пропалестинский, и поэтому британскому премьеру нужно пытаться остановить кровопролитие в Газе. Осуждая ХАМАС, он постоянно повторяет тезис о «двух государствах».

Эрдоган хотел бы увидеть более жесткую позицию Лондона, но премьер Израиля Биньямин Нетаньяху не слушает не только Британию, но даже Байдена. Поэтому турецкому лидеру остается надеяться на новые американские власти, хотя причина этой надежды и непонятна: Трамп — самый произраильский глава Белого дома.

Но что действительно может стать проблемой в двусторонних отношениях, так это Сирия. Там Анкара ведет политику, которая в корне расходится с представлениями лейбористов о справедливости.

Во-первых, Эрдоган говорит о готовности к диалогу с сирийским президентом Башаром Асадом, а он для британских либералов — тиран и убийца. Во-вторых, по возвращении из Баку Эрдоган вновь пригрозил провести новую военную операцию против курдских Отрядов народной самообороны (YPG) на севере Сирии.

Даже прошлая, консервативная Даунинг-стрит была недовольна операцией «Источник мира», которую Анкара намерена довести до конца. Британцы, пославшие в Заевфратье своих военных советников, ввели оружейное эмбарго. И едва ли лейбористы, симпатизирующие курдам, дадут «зеленый свет» новой кампании.

Ссориться с Лондоном Эрдогану невыгодно. Помимо инвестиций, нужных для поддержки кризисной турецкой экономики, он намерен укрепить военно-воздушные силы. От американцев F-35 и F-16 он так и не получил и нацелился теперь на Eurofighter Typhoon. Это истребители четвертого поколения, которые производят совместно Британия, Италия, Испания и Германия.

Кроме ФРГ, все страны дали добро, хотя на встрече с Эрдоганом немецкий канцлер все стрелки перевел на Лондон. Не исключено, что сделку тормозят и лейбористы. Очередная война Турции против курдских боевиков может оттянуть ее заключение, не говоря уже о влиянии состояния демократических процессов в Турции, о чём Стармер не кричит, но замечает.

В любом случае Турцию правительство Великобритании будет стараться держать поближе к себе. Инвестиционные и торговые «плюшки» партнерам британцы обязательно предложат. Однако вряд ли Стармер может рассчитывать на сближение позиций по Украине: Анкара никогда не станет участвовать в разжигании конфликта в своем подбрюшье, тогда как Лондон будет до последнего стремиться сорвать мирный договор.

При этом менять суверенную внешнюю политику на британский фунт Турция не хочет, слишком уж важную роль в ее экономике начали играть Россия и Китай. Британия уже не в ЕС и не может поддерживать давно ставшие лишь ритуалом европейские устремления Турции. А вот в БРИКС Турции рады, и предоставление статуса партнера на казанском саммите является недвусмысленным сигналом странам НАТО, в том числе и лейбористам Стармера.