Олимпийское наследие — чьё оно и что с ним можно делать?

Актуальность нашим рассуждениям придает то обстоятельство, что после начала СВО изоляция российского спорта достигла максимального уровня, поэтому потребовалось срочно провести специальное заседание Совета при Президенте РФ по развитию физической культуры и спорта, на котором был сформулирован целый ряд поручений (http://www.kremlin.ru/acts/assignments/orders/68609), направленных на преодоление последствий токсичного воздействия стран коллективного Запада в этой сфере. Однако спортивные чиновники не смогли предложить чего-то нового, ограничившись альтернативными чемпионатами, да и спортивная наука оказалась бесплодна в генерации новых идей.

На этом фоне мы решили вспомнить наши исследования, в том числе совместные, чтобы экстраполировать аутентичные модели олимпийских празднеств на современность. Получилось неожиданно свежо и в интересах Евразии, а главное в новой модели США — главный распорядитель олимпийского движения вытеснен и решена проблема колеи, зависимости от предшествующего развития (path-dependence problem), если использовать терминологию институциональной теории нобелевского лауреата по экономике (1993) Дугласа Норта. В результате, мир спорта может первым освободиться от гегемонии США в модели нового олимпизма.

Приватизация олимпийского наследия

Сразу следует сказать, что современный олимпизм настойчиво, а подчас и агрессивно отвлекающий внимание спортивной общественности от неисчерпаемой глубины и многообразия международного спорта, представляет собой только ОДНУ из исторических форм, которая, к тому же, подвержена естественным процессам жизненного цикла: становления, расцвета и угасания. Очевидно, что сейчас мы наблюдаем его конечную фазу. Между тем основоположники современного олимпизма в конце XIX века чутко предвосхитили дух грядущего XX века — так называемой «эпохи империализма» и связанной с ним концентрацией капитала, рождением финансовой олигархии и созданием транснациональных корпораций, одной из которых по сути стал Международный олимпийский комитет (МОК).

Миссия МОК была разработана по имперским лекалам и предопределила его сотрудничество с транснациональными корпорациями. Поэтому вполне закономерно, что история Эллады и эллинских Олимпий в рамках этой идеологии использовалась утилитарно, будучи необходимой только для изготовления яркой, красочной и привлекательной формы потребления образов современных Олимпиад, апеллирующих скорее к формам Древнего Рима, чем Древней Греции. Это достаточно наглядно отражено даже в самом олимпийском девизе «Citius, Altius, Fortius!», который оформлен именно на латинском языке Римской империи.

Далее важно отметить, что любая идеология, опирающаяся на имперское мироощущение, обязательно включает в себя ряд ключевых положений, которые невозможно полностью рационализировать, невозможно доказать или опровергнуть их подлинность, поскольку эти положения сразу становятся мифологемами и защищаются авторитарной инстанцией, а не формируются в рамках научного дискурса. К примеру, любые попытки начать дискуссию по поводу научной несостоятельности утверждения «о запрете античных Олимпийских игр» безрезультатны, поскольку мы имеем дело с нарушением классического принципа onus probandi, когда «бремя доказательства» снимается с утверждающей стороны и перекладывается на оппонента, вознамерившегося опровергнуть такое утверждение. И здесь впору задаться вопросом: почему же так важен для МОК миф «о запрете античных Олимпийских игр»?

Возможно, это покажется слишком простым объяснением, но суть такова, что запрет выполняет важнейшую системообразующую функцию в идеологии олимпизма, он подкрепляет римско-имперское осмысление древнегреческой агонистики через обращение к принципу централизма и единообразия «один Олимп — одна Олимпия». Достоверно известно о проведении олимпийских празднеств по всей ойкумене со множеством Олимпий, но это явно противоречит концепции главенства МОК — и в этом заключается антиисторичность современного олимпизма вопреки главному тезису Олимпийской хартии о возрождении античных игр. Фактически МОК провел колонизацию эллинистической традиции, которая началась с того, что был бездоказательно провозглашен не имевший места в действительности запрет императора Феодосия Великого на проведение Олимпийских игр в 394 году н. э. («Олимпизм и культурная преемственность: пересмотр ключевого момента в спорте», 2016), и это опровергается, в первую очередь, тем фактом, что сам император умер спустя два года именно на играх в Медиолане (современный Милан) в честь победы над узурпатором Евгением.

Таким образом, МОК транслирует заведомо ложную версию альтернативной истории с легко угадывающейся целью: если доказать возрождение Олимпийских игр исключительно усилиями МОК, то всё, что так или иначе связано с античными агонами и олимпизмом можно представить как результат интеллектуальной деятельности и защитить возникшие исключительные права патентом, — что и было сделано в обеспечение сверхдоходов этой главной спортивной транснациональной корпорации.

Сегодня в России, как и во многих других странах, в угоду МОК введен законодательный запрет «на использование наименований «Олимпийский», «Олимпиада», «Сочи 2014», «Olympic», «Olympian», «Olympiad», «Olympic Winter Games», «Olympic Games», «Sochi 2014» и образованных на их основе слов и словосочетаний, олимпийские символ, огонь, факел, флаг, гимн, девиз, а также эмблемы, символы и сходные с ними обозначения Олимпийских игр и Олимпийских игр, предшествующих им и следующих за ними» (ч. 1, ст. 7, ФЗ «О проведении Олимпийских игр в Сочи»). Довольно странно, что никто из депутатов не потребовал от МОК всесторонне обоснованных аргументов на заявленные ограничения и не задался вопросом: какое отношение к античным играм эллинов имеет эта швейцарская неправительственная организация (НПО)?

При этом требование МОК стать единственным правообладателем понятия «Олимпиада» и производных от него сомнительно как в культурно-правовом аспекте, так и в историческом. Начнем с культурного. С точки зрения понятийного аппарата, сложившегося в ходе институционализации культурного наследия, исключительным правом наследования обладают народы, а роль государства сводится к обеспечению всемерной поддержки фундаментальных прав народов на самобытность. Потому что любой может играть в народные игры, петь народные песни и плясать под них под настроение. Исходя из этого, патент МОК в контексте компендиума программ культурного наследия может и должен быть незамедлительно отменен преюдициально. По крайней мере в России, которая вышла из предиката верховенства международного права.

Рассмотрение исторического контекста нужно разделить на две части — современную и античную. Начнем с современной. Кубертен не был тем, кто возродил игры — он даже не был тем, кто возродил к ним интерес, вопреки его же утверждению. К моменту громкого заявления Кубертена, сделанного при учреждении МОК, уже 280 лет как по всей Европе и даже в Америке были проведены 341 раз локальные и международные игры по образу древних олимпиад. Ложь Кубертена заключалась в том, что сам он был на Олимпийских играх прямо в Париже: по всей Франции они проводились уже более ста лет после первой Мемориальной Олимпиады Республики в 1796 году. Тем не менее Кубертен не упоминает об этой олимпийской традиции Франции, и даже о том факте, что 26 апреля 1889 года он оказался в числе полумиллиона (!) зрителей на Мемориальной Олимпиаде Республики, посвященной столетию революции (1789–1794), и приуроченной к открытию Всемирной выставки в Париже, символом которой стала Эйфелева башня.

Через год — в 1890 году — по приглашению англичанина Вильяма Пенни Брукса он попал на 40-е Олимпийские игры, которые на протяжении столетия проводила Британская Олимпийская Ассоциация (BOA). Кроме того, Брукс поведал Кубертену о шведах, которые в 1834 и 1836 годах в Рамлоза провели Скандинавские Олимпийские игры. Но больше всего Брукса восхищали Пангреческие Олимпийские игры 1859 года, которые устроил в Афинах на свои деньги майор греческой армии Эвангелос Заппас. Таким образом, как видно из этого краткого обзора (полный представлен в работе «Окольцованный спорт», 2009), Олимпийские игры не были креативным продуктом Кубертена и эксклюзивной деятельности МОК на этом поприще.

Другая проблема исторического аспекта заключается в противоречии идеологии МОК по отношению к античной олимпийской традиции, распространенной по всей ойкумене эллинов. Так что с полной уверенностью можно утверждать: никакая НПО не может стать распорядителем прав на олимпийское наследие, потому что это неотчуждаемое право тех стран, которые расположены в ареале расселения древних греков. Согласно описаний Эратосфена, территория ойкумены охватывает на современной политической карте мира регионы Средиземноморья, Магриба, Ближнего Востока, Аравийского полуострова, Центральной Азии, Кавказа, Индии и даже Китая — той его части, куда проникали эллины по Шелковому пути из Греко-Бактрийского царства. Своими южными регионами возле Азовского и Черного морей Россия тоже была частью ойкумены. Сегодня на территории древнегреческой ойкумены расположены 54 страны:

Азербайджан, Албания, Алжир, Андорра, Армения, Афганистан, Бахрейн, Болгария, Босния и Герцеговина, Великобритания, Венгрия, Греция, Грузия, Египет, Израиль, Индия, Ирак, Иран, Испания, Италия, Йемен, Казахстан, Катар, Кувейт, Кыргызстан, Китай, Ливан, Ливия, Македония, Мальта, Марокко, Монако, ОАЭ, Оман, Пакистан, Румыния, Россия, Сан-Марино, Саудовская Аравия, Сербия, Сирия, Словакия, Словения, Таджикистан, Тунис, Туркмения, Турция, Узбекистан, Украина, Франция, Хорватия, Черногория, Эритрея, Эфиопия.

В составлении перечня этих стран использована концепция эмпориев — торговых поселений эллинов. В исследовании «Emporium Ludorum, или Единство идентичности ярмарок и традиционных игр» (2013) был разработан тезис о том, что традиционные игры были неизменным атрибутом празднеств и ярмарок, следовательно, эмпории служили распространению агональных практик эллинов. Такой вывод подтверждается и более поздними определениями игр древности, аналогичных олимпийским, которые в том же духе называли mercati olympiaci (лат. — олимпийские базары), mercatus ludorum (лат. — торговые игры). В тех восьми странах, где обнаружены эмпории, но пока нет данных о проведении олимпийских празднеств, мы предположили с высокой вероятностью возможность их проведения, опираясь на массовые источники в сопоставлении с другими 48 странами списка.

Новая олимпийская идея

Сегодня вполне может сложиться новое институциональное объединение стран в контуре античной ойкумены, что позволит переосмыслить пространство Евразии в контексте олимпийского наследия, и для этого может быть создан межправительственный орган — Совет олимпийского наследия. Прямое участие государств позволит выйти из контаминантного утверждения, что «спорт вне политики», поскольку спорт существует исключительно благодаря поддержке правительств и не стоит это дезавуировать. Даже основатель МОК Кубертен уповал именно на правительства стран в развитии спорта и проведении олимпийских игр, что хорошо видно на требовании в Олимпийской хартии об обязательной гарантии правительств стран при подаче заявок от городов-кандидатов на проведение олимпийских игр. Кроме того, большинство членов МОК прямо или косвенно связаны с правительственными учреждениями. Таким образом, создание межправительственного органа позволит провести легализацию status quo участия государств в олимпийском движении.

В историческом аспекте объединение стран контура ойкумены позволит вернуть современное олимпийское движение, погрязшее в политической ангажированности и стяжательстве, в лоно принципов и эстетики эллинизма. При этом Россия может стать инициатором нового объединения, в которое могут войти всего несколько стран на первом этапе, а затем к ним присоединятся другие. В том числе и те страны, которые расположены вне контура исторической ойкумены, получив статус ассоциированных членов, чтобы спортсмены из этих стран смогли участвовать в олимпийских играх. Но представителей стран, имеющих статус ассоциированных членов (а среди них будут США), целесообразно было бы ограничить в правах, наделив лишь совещательным голосом при обсуждении и принятии ключевых решений совета.

Праздновать Олимпиады четырехлетия по-прежнему следует конвенциально, договариваясь о месте проведения главных стартов современности. При этом отдельно стоит сказать о программе игр. Современная композиция программы игр представляется избыточной и сильно перегруженной, поэтому будет разумно ограничить число видов спорта, чтобы облегчить восприятие. Но еще важнее — обеспечить локализацию программы игр, в результате которой наиболее популярные в стране проведения игр виды спорта станут олимпийскими. Такой подход сделает каждые игры неповторимыми и уникальными и в конечном счете позволит избежать пессимизма в отношении потерявших актуальность видов спорта и в то же время вдохновит атлетов, практикующих наиболее популярные дисциплины.

А здесь мы подошли к самому главному: Олимпийские игры в каждой стране автономны и могут воплощать собой мультиспортивные чемпионаты по разным видам спорта, интерес к которым будет значительно выше, чем к сингулярным чемпионатам большинства видов спорта. Но самое главное, что в таком подходе нет никакого расхождения с традицией — помните Антиохийские, Истмийские, Немейские, Пифийские и другие игры? Везде были свои Олимпиады.

Строго говоря, имеются основания предполагать, что само слово «Олимп» связано с семитским корнем «олам», означающем «вечность / Вселенная», а распространению этого слова применительно к горным объектам, служившим ориентиром для купцов в регионах восточного Средиземноморья, способствовало расширение морской торговли, развитие угаритских и финикийских эмпориев («Опыт построения гипотезы о северо-западной семитской этимологии понятия «Олимп» с учетом данных о протоолимпийских традициях Средиземноморья», 2016). Заметим, что благодаря распространению арабского языка в эпоху раннего Средневековья семитский корень «олам» получил вторичный импульс для развития и закрепился в лексическом составе практически всех языков исламского мира, его можно обнаружить в казахском (әлем), таджикском (олам), татарском (галǝм), турецком (âlem), узбекском (olam) и чеченском (Iалам) языке. При этом современное арабское наименование Олимпийских игр утратило связь с древней первоосновой и, будучи транслитерацией новоевропейского понятия, пишется не через исторически верный «айн», а через «алеф».

Активное развитие торгово-экономических связей в восточном Средиземноморье в эгейскую эпоху привело к тому, что в исторических областях, связанных с древнегреческой цивилизацией, обнаруживается более восьми значимых горных объектов, имевших наименование «Олимп», а также некоторое количество особо выделенных низинных участков, которые обладали необычными природно-геологическими особенностями, тоже именовались «Олимпиями».

Были и локальные формы олимпизма, связанные с элидской Олимпией или Олимпией в Афинах, ликейским Олимпом Зевса-Волка или фессалоникийским Олимпом («Исторические формы олимпизма», 2021). Известны десятки поселений с названием «Олимп» на территории современных Греции и Турции.

Установление римской политической власти в Элладе потребовало введения строгой централизации и унификации в сфере греческой агонистики, вследствие чего элидская Олимпия, обладавшая на тот момент определёнными конкретно-историческими преимуществами, была выбрана в качестве центра, способного транслировать имперскую идеологию целостности и единства. И сегодня нет смысла разрушать или подвергать сомнению культурное значение избранной МОК Олимпии в долине Алфея — она должна оставаться объединяющим символом, поощряя дальнейшее развитие олимпизма, когда на смену одной исторической форме олимпизма неизменно приходит другая, более соответствующая сложившимся историческим обстоятельствам и геополитической ситуации. Так было не раз и не следует останавливаться в развитии. Возможно, мы уже на пути в движении к новому олимпизму.

Алексей Кыласов, доктор культурологии, главный научный сотрудник Государственного музея спорта

Павел Нестеров, кандидат педагогических наук, Московская государственная академия физической культуры