Превращение Грузии в сравнительно благополучную страну, повышение уровня доходов рядовых граждан, создание выгодных условий для привлечения иностранных инвестиций, возрастание доверия со стороны предпринимателей к карающим за любые нарушения властям, расширение финансовых источников для центрального и местных бюджетов - именно эти и другие аналогичные цели преследуются правительством страны, передавшим в парламент на обсуждение закон "О финансовой амнистии". Власти, как удалось выяснить у надежных источников в Госканцелярии Грузии, немало обеспокоены судьбой бюджета 2005 года, а законопроект депутатами при этом усиленно торпедируется. Почему? И насколько обоснована тревога, что власти строят экономическую политику не на доверии, а на страхе? Любопытное мнение высказывает, объясняя суть происходящего, депутат парламента от Республиканской партии Леван Бердзенишвили.

Скорее всего мы имеем дело с ситуацией, которая не нуждается в предварительной оценке. После того как наряду с налоговым кодексом будет узаконена и финансовая амнистия, все смогут понаблюдать и увидеть, возрастает приток инвестиций в Грузию или нет. С учетом того, что происходит сегодня, можно предсказать определенный экономический рост, но не настолько быстрый, как это необходимо для страны. С моей точки зрения, в этой сфере Грузии нужны гораздо более радикальные шаги. "Амнистия" же, которую нам предлагают, амнистией может считаться лишь наполовину. Более того, инициаторы законопроекта стараются избежать применения этого термина, который в этом документе даже не упоминается. Обсуждение затянулось, проект, что называется, "застрял", хотя президент совсем недавно высказывал убеждение, что парламент поддержит закон "О финансовой амнистии" без особых возражений. Называл сроки. Они прошли, а законопроект блокируется - как неясный и недостаточно, мягко говоря, приемлемый для актуальных экономических целей.

Почему все-таки депутаты противятся, что именно их не устраивает?

То, что записано в законопроекте, не заслуживает этого высокого слова - "амнистия". По сути, авторы документа, представляющие властные структуры, не могут решиться на амнистию по-настоящему. В этих условиях можно ожидать лишь половинчатых инвестиций, чем немало встревожены в бизнес-кругах. В проекте немало красивых и привлекательных слов, но фискального эффекта они не принесут. Кстати, это признают, понимают и в правительстве. Поэтому не очень понятно, что мы собираемся принимать и для чего.

Последует ли упомянутый Вами фискальный эффект благодаря другому закону - о налоговом кодексе?

Этот кодекс, несмотря на все заверения и ожидания, не стал, точнее, не станет прорывом в смысле облегчения выплат крупным и другим налогоплательщикам за счет сокращения размеров налогов и других либеральных мер - таких, скажем, как общее упрощение системы. Этот налоговый кодекс по целому ряду причин будет лучше, чем прежний, но он не обеспечит те дивиденды, которые были обещаны. Экономика не получит, таким образом, в виде нового закона некую живительную силу, способную привести в движение полезные процессы на бизнес-пространстве, придать предпринимательству необходимую обществу динамику. Говоря иначе, по-прежнему будут факты сокрытия налогов, тайные манипуляции, феномен "черного бизнеса" и другие составные теневой экономики. Но беда не только в этом, хотя подобные шаги сами по себе крайне важны, и потому должны быть тщательно выверены.

Однако проблема состоит в том, что экономические реформы в Грузии не сосредоточены в руках одного человека, одной умной личности. У нас этими реформами занято множество людей средних способностей. Мы уже не один год мучаемся с финансово-экономическими проблемами, и все время обсуждаем их, но с постоянным и бесполезным многословием. В создание экономики одновременно включено столько умных и глупых людей, что представить себе возможность реального успеха очень трудно. Настанет однако время, когда мы сможем оценить - возрос ли приток инвестиций в Грузию или нет. Судя по нынешним впечатлениям, шансов на это немного. И это несмотря на то, что другие факторы, политические, например, этому вроде должны способствовать. Я имею в виду "революцию роз" и начавшиеся год назад процессы обновления. Но кое-кто и мешает, в частности - напряженность из-за событий вокруг бывшей Юго-Осетинской автономной области. Сейчас все будет зависеть от комплекса решений. В первую очередь от того, какие будут приняты законы и какая проводится внутренняя и внешняя политика. В этом смысле ситуация далека от стабильности. Говоря иначе, я не жду особых улучшений за счет принимаемых законодательных актов и проводимой внутренней и внешней политики.

Впечатление такое, что в среде бизнесменов и бывших чиновников, сращенных когда-то с бизнесом, сложилась атмосфера недоверия к обещаниям властей простить присвоение средств в обмен на честное декларирование имеющихся у них средств...

Во многих случаях это вполне обоснованный синдром страха, поскольку бояться должны все, кто украл. Однако дело в том, что законы нарушали все, кто заработал хоть какие-то деньги. В стране не было никаких возможностей, чтобы честный человек стал миллионером. Но миллионеров, у нас, тем не менее, хватает. Поэтому нужен такой закон о финансовой амнистии, который снимет у этих людей синдром страха. Но это вовсе не значит, что закон должен обеспечить бывшим криминальным фигурам репутацию честных граждан. Наши бизнесмены хотят, чтобы их объявили героями, порядочными и образцовыми людьми. Простите, но они этого не дождутся - общество не готово к тому, чтобы воров объявить святыми. Если вести разговор о морали, то им следует не только стыдиться, но и ходить на исповедь, хотя это их дело. Но что касается страха оказаться в тюрьме за былые прегрешения, от этого им надо помочь избавиться. Поэтому необходимо объявить в виде закона амнистию, где будет сказано: что было, то было, но отныне надо жить честно и строго выполнять свои деловые и финансовые обязательства перед государством. Понятно, что в условиях грузинской действительности и действующих все эти годы законов разбогатеть честным путем было совершенно невозможно, но это не значит, что разбогатевших следует держать в постоянном ужасе. А они сейчас очень перепуганы. У этого страха есть два основания - моральное и законодательное. С первым мы справиться не сможем, но законодательная сторона может быть упорядочена, что способно облегчить и моральные проблемы. Общество, со своей стороны, ко всему этому относится с немалой настороженностью, и его волнение понять можно, поскольку нет гарантии, что те, кого освобождают от ответственности, не натворят дел похуже. Соответственно, если законодательство усилено не будет, то никакая финансовая амнистия не будет иметь смысла.

Что имеется в виду под "усилением"?

Если мы не сможем обеспечить выплату налогов, то смысл в амнистировании старых задолженностей, возникших из-за сокрытия реальных доходов, явно теряется. Я являюсь сторонником финансовой амнистии, но считаю обязательными введение таких правил игры, которые выполнимые. Поэтому и говорю, что только принять налоговый кодекс - совсем не достаточно. Не думаю, что если у кого-то были проблемы с выплатой 20-процентного налога добавочной стоимости, то он будет счастлив снижением НДС до 18 процентов. Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что особой разницы в этих цифрах нет. И уж во всяком случае она не так ощутима, как между мной и моими коллегами-миллионерами. В Грузии немало людей, которые имеют прибыль в тысячу раз больше, чем у людей среднего достатка. Я не требую всеобщего равенства, все подряд миллионерами стать не могут, но существующую разницу с ее характеристиками нормальной признать никак нельзя. Я не смогу примириться с тем, что сотрудникам министерства финансов платят огромную зарплату, а педагогам - 50 лари. Такая экономика, да и такая страна, никуда не годится. У нас в парламенте немало не очень образованных. Вместо "амнистия" они произносят "аминистия", и их никак не заставишь заглянуть в словарь иностранных слов. Не подумайте, что это простые люди. Это лидеры парламентского большинства, которые учат нас уму-разуму. А мы все, между прочим, по-прежнему очень хотим, чтобы нас наставляли образованные люди. Эта проблема существует потому, что квалификация самих преподавателей не вполне, скажем так, высока. И так будет до тех пор, пока учителя получают 25-40 долларов в месяц. Жить на эти средства невозможно, о чем хорошо известно и министру финансов, который назначает своим сотрудникам высокую зарплату. Кстати, не могут на нее пожаловаться все другие министры и их подшефные. Но тогда следует увеличить зарплату учителям, библиотекарями, людям других профессий. Думаю, что страна, где не понимают, что педагог и библиотекарь должны цениться так же, как скажем, бухгалтер, не имеет нормального будущего. Тогда и у чиновников не должна быть слишком высокая зарплата, потому что не следует создавать пропасть несоответствия и недоверия между простыми гражданами и чиновниками. В противном случае это вызовет ненависть и раздражение к власть имущим. А это - прямой путь к очередной революции. Ведь и Шеварднадзе не верил, что революционные процессы были возможны. Его люди говорили: не удастся, мол, поднять такую мощную волну. А зачем ее поднимать? Если массы людей испытывают чувство голода, унижения и несправедливости, их никакой сытый и довольный жизнью чиновник не остановит. Они выйдут на улицы и потребуют своего. Поэтому властям, пришедшим год назад на посты руководителей, следует еще раз, и уже в новой политической роли, как следует осознать, что всяческие законы и мудреные кодексы будут полноценно действовать тогда, когда в стране не будет голодных людей.