«Легенда» о спасителе потсдамского дворца Сан-Суси

В эти дни мы вспоминаем наших родных и близких, и тех, кто не вернулся с фронта, и тех, кто был рядом с нами и до конца своих дней пронёс физические и душевные раны, нанесённые Великой Отечественной войной. Сегодня мне хотелось бы рассказать о человеке, чьё имя вряд ли кто вспомнит в эти дни. Речь пойдёт о старшем лейтенанте Евгении Фёдоровиче Лудшувейте. Сколько их было, таких старших лейтенантов, героически сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны… Но далеко не каждую из фамилий советских офицеров — участников войны можно было встретить в названии улицы немецкого города.

Евгений Фёдорович Лудшувейт родился в 1899 году. В Гражданскую войну воевал в кавалерии, а после учился на восточном факультете Военной академии РККА, затем был направлен на дипломатическую службу. Впоследствии он стал известным учёным-востоковедом. До сих пор исследователи пользуются его работами по истории и экономической географии Турции. До войны он успел поработать в Московском институте Востоковедения при ЦИК СССР, Куйбышевском педагогическом институте и Московском государственном университете. Именно оттуда он и был призван в Красную армию, в которой находился с 30 января 1942 г. по 1 апреля 1947 г., когда он в звании гвардии капитана вернулся домой. Его фронтовые дороги протянулись от Сталинграда до Берлина. Евгений Федорович обладал знанием около десятка иностранных языков, среди которых были немецкий, французский, английский, турецкий. Знание немецкого языка оказалась особо востребованным в военные годы.

В апреле 1945 г. старший лейтенант Е. Ф. Лудшувейт оказался в рядах наступающей 47-й армии в пригороде г. Потсдама. Командование 1-м Белорусским фронтом было ознакомлено с распоряжением маршала Г. К. Жукова о необходимости овладения городом с учётом того, что в нём находятся исторические ценности и среди них дворец Сан-Суси. Дворец был возведён в 1747 году по проекту самого короля Фридриха Великого. Дворец и парк Сан-Суси часто называют «прусским Версалем».

Наступающим частям изначально ставилась задача сделать всё возможное для сохранения памятников культуры при ведении боевых действий. Все последующие боевые операции по взятию города планировались с учётом этого. Взять Потсдам было не просто, со всех сторон он был окружён несколькими озёрами и рекой Хавель (Havel). В пригородах имелось много каменных построек, каждая из которых могла стать огневой точкой при обороне города. Вместе с тем артиллеристы при планировании нанесения огневых ударов изыскивали все возможности для того, что бы исключить из зоны огня цели, имеющие историческую ценность.

Гвардии старшему лейтенанту Евгению Фёдоровичу Лудшувейту было поручено сделать всё возможное для защиты и охраны дворца. Вот что писал в своих воспоминаниях один из очевидцев тех событий Александр Никитович Пыхтин: «Мы ворвались в Сан-Суси с севера. По нам палят, а мы не можем ни из орудий, ни из гранатометов ударить. Лудшувейт запретил. Это же бесценные произведения искусства. Ультиматум эсэсовцы отвергли. Пришлось штурмовать дворец почти врукопашную, чтобы спасти его… Когда воцарилась в парке тишина, обнаружили, что весь парк, Новый дворец, Сан-Суси, Цецилиенхоф (дворец в северной части Нового сада Потсдама) — заминированы, а их сокровища разбросаны повсюду».

27 апреля 1945 года к командиру 175-й стрелковой Уральско-Ковельской дивизии генерал-майору Захарию Петровичу Выдригану явились представители городского магистрата и принесли ключи от императорского дворца. Евгений Федорович был назначен комендантом дворца Сан-Суси. Собрав команду из легкораненых и выздоравливающих военнослужащих Красной армии, он сумел не только сохранить, но и начать ремонт пострадавшего от боевых действий здания.

Несколько забегая вперёд, скажу, что в 90-е годы, после объединения Германии, все эти события приобрели совсем другую окраску. В новой трактовке никакого спасения дворца не было. Позволю себе обратиться к уникальному архивному документу, рапорту Е. Ф. Лудшувейта, датированному октябрём 1945 года. «…Фашистское командование, варварски относящееся к вопросу сохранения величайших культурных ценностей, сосредоточенных в дворцах, отказалось выполнить предложение отдельных советских командиров подразделений, объявить зону парков и дворцов Потсдама нейтральной зоной, вывести оттуда войска».

Далее Евгений Фёдорович пишет о том, что ему были выделены несколько бойцов для охраны здания, и с их помощью из помещений дворца удалось выдворить пытавшиеся разместиться в нём тыловые части. Его распоряжением была восстановлена в правах немецкая администрация дворца. По его же просьбе директор дворца, доктор Галль, привлёк к восстановительным работам 50 служащих. Советский комендант дворца решил вопросы их продовольственного обеспечения и проживания. К восстановительным работам было привлечено около 300 рабочих. Говоря об этих событиях, Е. Ф. Лудшувейт писал: «В итоге осуществлена важная политическая задача — советское командование, вопреки геббельсовской пропаганде, проявило большую заботу к сохранению для всего человечества (выделено мною) важных культурно-исторических ценностей, находившихся в Потсдамских дворцах».

Надо сказать, что после окончания войны в знак признательности немецкого народа за сохранение культурных ценностей перед входом в дворец Сан-Суси был установлен бюст старшего лейтенанта Евгения Фёдоровича Лудшувейта, а на установленной рядом бронзовой табличке было начертано: Спасибо советским солдатам. Они защитили в апреле 1945 года Сан-Суси от угрозы разрушения. В ноябре 1967 года она из улиц Потсдама, Каштановая аллея, была переименована в честь спасителя дворца и стала называться Ludschuweit-Allee».

После демобилизации Е. Ф. Лудшувейт вернулся на кафедру Ближнего и Среднего Востока Московского государственного университета, на которой и проработал до своего ухода из жизни в декабре 1966 года.

Почему же отношение к Евгению Фёдоровичу Лудшувейту изменилось после объединения Германии? Он был назначен представителем Трофейного управления ГСОВГ (Группа советских оккупационных войск в Германии). После окончания Великой Отечественной войны в Германию выезжали группы разных советских специалистов, в чью компетенцию входили вопросы по использованию определённой части культурных ценностей Германии в качестве компенсации наших культурных утрат. Хотел бы напомнить, что в годы войны на территории СССР было разрушено и разграблено 427 музеев (из них 154 находилось на территории Российской Федерации), только массовые библиотеки страны недосчитались более 100 млн томов. Как представитель трофейного управления Евгений Фёдорович подписывал документы, согласно которым культурные ценности, сосредоточенные на складах Трофейного управления, передавались представителям Комитета по делам искусств, Комитета по делам культурно-просветительных учреждений и представителям других организаций. На трофейных складах были в основном сосредоточены культурные ценности, которые обнаружили в соляных шахтах, рудниках, штольнях, замках, куда они были эвакуированы при приближении фронта к границам Германии.

Хотелось бы напомнить и о том, что в одной из статей закона Российской Федерации «О культурных ценностях, перемещённых в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» обозначено, что «все перемещенные культурные ценности, ввезенные в Союз ССР в осуществление его права на компенсаторную реституцию и находящиеся на территории Российской Федерации, за исключениями, предусмотренными статьями 7 и 8 настоящего Федерального закона, являются достоянием Российской Федерации и находятся в федеральной собственности».

А теперь мне хотелось бы привести некоторые выдержки из потсдамской газеты"Potsdamer Neueste Nachrichten, датированной апрелем 2005 г. В статье упоминался герой моего повествования: «Будучи техническим директором так называемой Трофейной комиссии 47-й армии, он должен был собирать художественные сокровища в качестве трофеев войны и готовить их к отправке в СССР». Вовсе не случайно эта статья называлась «Легенда о Лудшувейте». Далее сообщалось, что российский парламент узаконил «кражу произведений искусства». Как следует из содержания этой статьи, ставится под сомнение сам факт того, что советские войска защищали Сан-Суси от разрушений фашистами.

Простите, но больше обо всей этой нынешней «исторической правде по-европейски», которую мы в последнее время хлебаем полной ложкой, писать не хочется. В 1992 г. Каштановой аллее вернули её прежнее имя, табличка с благодарностью советским солдатам за спасение дворца также канула в небытие. Не мог разыскать достоверную информацию, но, скорее всего, и бюст Е. Ф. Лудшувейта, установленный у входа во дворец, тоже удостоился такой же участи.

Не будем наивными, считая, что пресловутая резолюция Европарламента от 19 сентября 2019 года «О важности европейской исторической памяти для будущего Европы», в которой на СССР и Германию была возложена равная ответственность за развязывание Второй мировой войны, появилась как чёрт из табакерки. Видимо, постоянно свербит в сердцах нынешних европейских политиков то, что их страны в считаные недели легли под фашистский сапог, а русский, советский солдат освободил себя, свою страну и Европу от коричневой чумы. Кстати, тогда же европарламентарии обвинили уже нынешнюю Россию в искажении исторических фактов и ведении «информационной войны с целью разделить Европу». Кстати, нынешняя ситуация с пандемией убедительно продемонстрировала, как Европа в экстремальной ситуации может разделить сама себя без участия России.

По большому счёту с нынешней «европейской исторической памятью» мне давно всё ясно. На данный момент для нас важнее сохранение собственной памяти. Памяти, которую нам оставили наши родители и деды. Той памяти, которая осталась в семейных фотоальбомах, фронтовых письмах, песнях, наградах, которые хранятся как семейная реликвия. И мне хотелось, чтобы среди тех героев, которых мы будем вспоминать в эти дни, было бы и имя учёного, гвардии капитана Евгения Фёдоровича Лудшувейта, который вместе с солдатами Красной армии спасал культурные ценности для всего человечества.

В конце этой публикации хотел бы выразить благодарность Ирине Николаевне Толкачёвой, которая любезно предоставила копии документов из личного дела Е. Ф. Лудшувейта.