Отбывая срок в тюрьме после падения Баварской советской республики, в 1921 году Эрнст Никиш избирается депутатом местного ландтага. Как раз в это время в мюнхенском политикуме становится заметен молодой ветеран Первой мировой Адольф Гитлер, произносивший зажигательные речи в пивных, часто заканчивавшиеся стычками его национал-социалистов с идейными противниками.

Эрнст Никиш

В кабинете министра внутренних дел состоялось совещание лидеров партий на тему, что делать со смутьяном, доставляющим беспокойство гражданам, подстрекающим молодежь и ведущим себя как хозяин Мюнхена. Большинство участников, включая Никиша, высказались за высылку Гитлера, являвшегося на тот момент «лицом без гражданства», из Баварии. Однако против из соображений свободы слова и демократии выступил лидер местных социал-демократов Эрхард Ауэр. Мол, Адольф всего лишь фигляр, рабочему классу не составит труда отбросить его обратно в безвестность. Никиш не без злорадства приходит к выводу: то, что Гитлер был сохранен для немецкого народа, — «заслуга» социал-демократов.

Адольф Гитлер произносит речь на террасе Королевского замка Люстгартен в Берлине во время своей предвыборной кампании, около 1920 г

На протяжении 1920-х — начала 1930-х годов влияние и вес национал-социалистов в политической жизни Германии неуклонно возрастают. И параллельно возрастает неприятие и критика их национал-большевиком Никишем и его единомышленниками. Почему? Ведь, казалось бы, у них немало общего: и те, и другие за преодоление Версальской системы на основе подъема национального духа, идеализма и жертвенности, против либерализма…

Марксисты иногда делают вывод, что оба течения принадлежат к одному корню. А их внешняя вражда, мол, ничего не доказывает — примерно как расправа в «ночь длинных ножей» эсэсовцев над штурмовиками. Это, конечно, ложь и подмена понятий.

Факторов тут много. Например, личный.

Никиш был участником установления власти советов и желал доведения Ноябрьской революции до конца, с приоритетом прусского духа. В Гитлере же он видел могильщика революции, ставленника западного капитала, привносящего в Германию чуждое ей австрийско-католическое начало.

Кроме того, будучи одним из выдающихся интеллектуалов своего времени, Никиш много иронизировал над НСДАП и её вождями в своих брошюрах и периодических изданиях. Чего ему впоследствии, разумеется, не простили.

Но самое главное родовое уродство нацизма в глазах Никиша — то, что Гитлер находился во власти «плоского антибольшевизма», начиная со времен «Майн Кампф», рассуждения в которой «полны безмерной ненависти к Советскому Союзу».

Любопытно, что ему по этому поводу случалось напрямую полемизировать со своими противниками. В 1930 году писатель Арнольт Броннер свел его на вечеринке у себя в доме с Йозефом Геббельсом.

Никиш атаковал того, утверждая, что

«национал-социализм имеет ложную картину мировой политики… Запад в Германии не нуждается. Наиболее успешные немецкие политики, такие как Фридрих Второй и Бисмарк, на своем опыте убедились, что плодотворную для Германии политику можно проводить, только сотрудничая с восточным соседом — с Россией».
Геббельс выступает в берлинском Люстгартене, 25 августа 1934 год

Геббельс в ответ сообщил, что первым делом нужно разгромить коммунистов в Германии, которые являются подручными большевиков и могут нанести удар в спину. Никиш парировал, что, если бы правительство честно стремилось к немецко-советской дружбе, местные коммунисты поддержали бы эту линию. И вообще логика действий Гитлера ведет в объятья крупной западной индустрии, которой большевизм ненавистен.

Дело закончилось перепалкой на повышенных тонах, едва не закончившейся физическим воздействием, когда Геббельс пообещал «привести к молчанию» тех, кто не примет национал-социализма. Никиш же в ответ попросил его не спускаться на уровень, обычный «для ваших партийных собраний».

В итоге Геббельса, считавшегося одним из главных умов нацистской партии, он оценил не слишком высоко: как человека талантливого, который был бы неплохим специалистом по рекламе, но совершенно изолгавшегося. Прямо как в одном из анекдотов 30-х годов: замечательный народ немцы — честны, интеллигенты и преданы национал-социализму, только все три качества сразу не встречаются ни у одного из них.

В 1931 году увидела свет книга Никиша «Гитлер — злой рок для Германии», ставшая самой известной в стране отповедью набирающему очки фюреру. Там анализируются причины его популярности:

«В какой-то мере Гитлер стал мощным рупором мелкобуржуазной души; каждый лишившийся своей жизненной укорененности мелкий буржуа чувствовал, что насквозь, вплоть до самых темных закоулков своего сердца понят им и истолкован».

Проиллюстрирован этот тезис был карикатурой в издаваемой Никишем газете «Выбор» сразу после прихода НСДАП к власти: немецкий обыватель Михель глядит на небо, откуда падают вещи, которых он так вожделел и которыми, как он верит, его осыплет Гитлер… Надо признать: экономические успехи Третьего рейха в первые годы были весьма впечатляющими и вещи, вроде не только хорошего костюма, но и личного автомобиля, у многих михелей появились. Что не отменяет последовавшей в итоге катастрофы.

Кто кого? Советский плакат 30х годов

Никиш пытается сколачивать политические коалиции против нацистов и узурпации ими власти, впрочем, не преуспев в этом. Он много ездит по Европе и общается с самыми разными деятелями как левого, так и правого толка. В 1935 году он даже был принят в Риме Бенито Муссолини. Никиш сообщил собеседнику, что «антирусская линия Гитлера закончится тем, что Германии придется воевать на два фронта, а от этого она неизбежно погибнет». Альтернативой ему представлялась коалиция Германии, Италии, России и, возможно, Японии. Дуче согласился, отметив, что Гитлер не понимает азов политики — всегда хочет только получать, но никогда никому ничего не давать.

«То, что Муссолини вопреки своим умным суждениям все же присоединился к линии гитлеровской политики, произошло потому, что он в результате абиссинского похода попал в долговое рабство к немцам», — сделал Никиш вывод позднее.

Учитывая его широкую международную известность, мыслителя долго не трогали. Уезжать же в эмиграцию он не собирался принципиально, из патриотических соображений. Однако весной 1937 года Никиш и еще 60 участников «Сопротивления» арестовывает гестапо. При обыске у него изымается рукопись «Рейх низких демонов» с характерными выпадами в адрес ведущих функционеров режима: Гиммлер и Гесс — «жаждущие крови», Розенберг — «лишившаяся остатков разума курица», Штрайхер — «свинья», Гитлер — «тип с физиономией сутенера» и так далее.

Неудивительно, что после длившегося около года судебного процесса следует беспрецедентный приговор суда, который вряд ли имеет аналоги в современной истории. Не просто пожизненное заключение, но ещё и исключение из сообщества немецкой нации (!).

Следующие семь лет Никиш проводит в тюрьмах. Несмотря на проблемы со здоровьем и перенесенные невзгоды, он остается привержен своим взглядам с прусскими и просоветскими симпатиями, а также сохраняет чувство юмора и оптимизм. (По выражению переводчика его мемуаров «Жизнь, на которую я отважился» А. Перцева, его тюремные эпизоды дают картину своего рода «ироничного ГУЛАГа»). В отличие от многих бывших соратников. Тот же поэт и бывший глава Баварской советской республики Эрнст Толлер в 1939 году в отчаянии повесился в номере нью-йоркского отеля, узнав об окончательной победе франкистов в Испании…

Тюрьма Бранденбург-Гёрден. 1931

Весть о нападении Германии на СССР привела Никиша к мысли, что его заключение не будет пожизненным. И действительно, в конце апреля 1945 года двери тюрьмы под Бранденбургом распахнули солдаты РККА. «Я вряд ли дожил бы до освобождения, если бы мне пришлось ждать его от немецкого народа», — констатировал он.

Никиш мог торжествовать хотя бы потому, что оказался пророком: его злейший враг Гитлер был повержен, причем исходя именно из тех факторов, на которые он указывал с самого начала. Правда, на месте Германии теперь были руины и «разлагающийся политический труп».

Но это был не конец его удивительного жизненного пути. Национал-большевику Никишу предстояло оставить свой след в истории обоих послевоенных немецких государств — как ГДР, так и ФРГ.