Конец капитализма: финансовый суперкризис на подходе

Есть такая структура — Банк международных расчетов (Bank for International Settlements (BIS). Несмотря на привычное слово в названии, банковской деятельности в классическом представлении она не ведет. БМР специализируется исключительно на координации банковской деятельности в целом, контроле состояния мировых финансов, анализе складывающихся в отрасли тенденций и выработке коллективной стратегии реагирования на них.

Так как его учредителями являются центральные банки ведущих государств (конспирологическая версия гораздо более занятна), его вполне заслуженно называют «центробанком центробанков» и обычно всегда внимательно следят за любыми его исследованиями.

Так вот, согласно новому аналитическому отчету БМР, мировая экономика начинает демонстрировать те же признаки, которые предшествовали ипотечному кризису 2008 года в США, уничтожившему в итоге все в мире, созданное на протяжении почти десяти лет до того. Только в этот раз масштаб взрыва экспертами BIS прогнозируется на порядок больше.

Для тех, кто не помнит, следует сделать историческое отступление. Когда-то, очень давно, банк выполнял всего три простые функции: кошелька, сейфа и аккумулятора денег для превращения их в капитал. То есть банк предоставлял защищенное от разных напастей место для физического хранения денег, помогал осуществлять бухгалтерские расчеты, особенно на больших расстояниях, и понемногу, в объемах размера свободных остатков, выдавал кредиты, зарабатывая на ссудном проценте.

Именно отсюда и вытекает системный смысл капитализма. Он не только в эксплуатации или отъеме прибавочной стоимости. Суть капитализма в постоянном превращении денег (шире — любых ресурсов вообще) в капитал, то есть в актив, приносящий прибыль. Его простейшей формой является кредит. Взяли рубль с обязательством через четко фиксированный срок вернуть, например, два. Пока деньги лежат под матрасом, даже если это банковский счет, капиталом они не являются. Это пассив, становящийся активом, только будучи выданным в качестве кредита.

Пока банковская и финансовая деятельность происходила в рамках формулы деньги — товар — деньги, капитализм жил неспешно, имея достаточно пространства для развития. Даже в очень капиталистических США в начале ХХ века в активном обороте находилось менее 15% всей суммы имевшихся в стране денег. Включая золото. Расти было куда. Опять же обязательность превращения денег в товар создавала серьезные риски. Завод мог сгореть, мог исчерпать доступный рынок и остановиться, у конкурентов мог появиться товар лучшего качества по лучшей цене и разное такое прочее. Спрогнозировать все многообразие рисков на длительный срок почти ни у кого не получалось, потому кредиты выдавались только на короткие сроки, для очень понятных проектов и под весьма серьезное обеспечение.

Все изменилось с изобретением ипотеки и появлением чисто денежных инструментов — облигаций. Это когда заемщик берет деньги не под что-то конкретное, а вообще просто на свои надобности под гарантию собственного имени (имеющегося капитала).

Сначала результат выглядел прекрасно. Банк выдает очень длинный на 10−15−20−25 лет кредит под самое надежное обеспечение — недвижимость, чем обеспечивает себе что-то вроде постоянно действующей нефтяной скважины. Превратил все пассивы в капитал и четверть века спокойно стриги купоны. Но, как всегда, захотелось большего.

Вот, скажем, был у банка миллион. Его выдали на десять ипотек по сотне тысяч на 25 лет. И дальше что, закрываться, потому что свободный капитал назад в хранилище вернется только лет через 15? И все это время безучастно смотреть на очереди желающих взять ипотеку?

В классической модели капитализма все именно так и происходило. Темпы расширения экономики уравновешивались размером имеющегося капитала, выполнявшего роль обратной тормозящей связи. Даже если на рынке появился очень выгодный проект с огромной кредитной емкостью, то он тут же оттянет на себя все свободные деньги системы, лишив доступа к кредитам прочие отрасли, где тут же начнется кризис, убивающий не только эти отрасли, но и сам выгодный проект.

В новой версии капитализма (вторая половина ХХ века) механизм работал уже иначе. Кто-то умный сообразил, как обменять часть ипотечного дохода на возможность эти же деньги выдать в кредит еще раз. Ведь обеспечением под новые облигации может выступать сам ипотечный кредит!

Условно говоря, вот, смотрите, у нас выдано 10 кредитов по 100 тыс. под 10% годовых на 25 лет. Давайте вы нам дадите, скажем, 800 тысяч, а мы будем перечислять вам или даже половину своей ипотечной прибыли? Не беспокойтесь, залогом в любом случае выступает реальная недвижимость. Полученные деньги снова выдавались в ипотеку, а заключенные договора опять превращались в залог под выпуск следующей партии облигаций.

Что в итоге позволило «выдать» один и тот же миллион несколько раз, параллельно повышая доходность в процентах за счет обналичивания и капитализации даже еще не полученных процентов по ипотечным договорам будущих периодов.

Все это вело к эффекту саморазгона, известного из ядерной физики. Чем больше выдается ипотечных кредитов, тем выше спрос на жилье. Это стимулирует рост строительства и повышение цен, тем самым позволяя оплачивать проценты через перепродажу ипотечного жилья на вторичном рынке и даже оставаться в прибыли, за счет которой можно опять брать ипотеку на новые, более дорогие объекты.

А рост спроса на ипотеку требовал новых денег и толкал выше спрос на жилье. И все вокруг читали в деловой прессе о сияющих перспективах рынка жилья и роста экономики.

Постепенно ресурс ипотечных договоров оказался исчерпан. Потом расследование вскрыло ряд случаев, когда один и тот же кредитный договор оказывался обеспечением эмиссии облигаций аж одиннадцати разных выпусков. Но процесс превращения репутации в деньги банкам уже понравился, и они изобрели субстандартные облигации (CDO), обеспечением которых являлись уже не сами ипотечные договора, а облигации первого уровня, выпущенные на их основе.

И строительство пирамиды продолжилось, одновременно окончательно запутывая схему обеспечения для инвесторов (впрочем, те особо не заморачивались, руководствуясь лишь репутацией эмитента) и критичными темпами перегревая рынок. Дело дошло до выдачи ипотеки лицам без постоянного дохода вообще. Не парьтесь! Жилье в любом случае дорожает. Возникнут проблемы с обслуживанием — продадите, вернете банку кредит, да еще в плюсе останетесь.

А потом в 2008 году пузырь оглушительно лопнул. Похоронив под обломками пирамиды все, что мировой экономикой было заработано за предыдущее десятилетие. Причем зацепило не только Соединенные Штаты, одномоментно потерявшие 50% биржевой капитализации всех там котировавшихся компаний. Ушли в историю такие монстры финансового рынка, как Lehman Brothers, Fanni Mae, Freddie Mac, AIG, а государственному бюджету США для спасения финансовой системы страны пришлось заплатить суммой почти в 2% ВВП страны. Досталось всем, включая как сильно связанные с Америкой рынки Европы, так и довольно от нее далеко стоящей России.

Так вот, из анализа BIS следует, что минувший кризис капиталистическую финансовую систему не научил вообще ничему. Будучи критично завязанной на необходимость постоянного повышения уровня капитализации прекратить превращать деньги в капитал (т. е. в кредиты), она требовала от банков найти другие варианты рынков взамен утраченного ипотечного.

Таковым стал рынок CLO (Collateralized loan obligations) — точно таких же облигаций, но обеспеченных не ипотечными домами, а ранее выданными коммерческими кредитами, от корпоративных до самых обычных потребительских.

Остальное — один в один. И перемешивание бумаг, выпущенных на основе кредитных договоров, с бумагами, эмитированными на базе уже вторичных субстандартных облигаций. И ранжирование CLO на так называемые транши якобы на основе уровней кредитного риска. И даже местами отмеченная знакомая практика выдачи первичных кредитов и без того предельно закредитованным предприятиям и частным лицам, уже в принципе неспособным обслуживать долги.

Эксперты БМР отмечают наличие на балансах банковской системы обеспеченных кредитных обязательств (этих самых CLO) по меньшей мере на 1,4 трлн долларов. На фоне примерно 78 трлн долларов совокупного мирового ВВП это пока не кажется опасным, если не учитывать трех моментов.

Во-первых, озвученная сумма является лишь вершиной айсберга. Когда в прошлый раз регуляторы столкнулись с признаками приближения кризиса ипотечного рынка, их оценки его реального масштаба отстали от фактического положения вещей в 14 раз.

Судя по всему, с CLO положение еще масштабнее из-за чрезвычайно высокой вовлеченности в пузырь капиталов финансовых фондов «первого и второго дивизионов». Есть основания полагать, что из-за прогрессирующих отрицательных ставок рефинансирования и минусовой фактической доходности трежерис в той или иной степени не менее 15% всего мирового капитала уже вложено в CLO или получено под их обеспечение.

Во-вторых, лежащий в основе обеспеченных кредитных обязательство кредитный рынок на протяжении последних трех лет демонстрирует признаки ускорения деградации. Доля бумаг, эмитированных без ковенантного соглашения (то есть без ограничения права заемщика набирать потом еще кредиты, даже чреватые последующим банкротством), с 2012 года по настоящий момент увеличилась с 20 до 80%!

В переводе на русский это означает, что инвестор, покупающий CLO, даже близко не представляет реальное состояние компаний, кредитный договор с которыми служит обеспечением этих облигаций. Так что когда начнется череда банкротств, а она начнется неизбежно, кризис затронет не только самих заемщиков или кредитовавшие их банки, он обрушит балансы практически всех финансовых фондов планеты.

В-третьих, и это, пожалуй, самое важное, катастрофа такого масштаба не только вынудит все банки постараться как можно быстрее отозвать кредиты, в том числе досрочно, их руководство в первую очередь будет стремиться выдернуть деньги из наименее надежных клиентов, и без того с трудом балансирующих на грани обрушения. Чем лишь ускорит темпы и увеличит масштаб банкротства экономики в целом.

А хуже всего то, что возврат денег на банковский счет систему в целом уже спасти не сможет. Давно и окончательно лишившись функции накопления стоимости, все нынешние фиатные деньги станут массово обесцениваться просто ввиду падения доверия к ним со стороны пользователей и отсутствия у них понимания, что сколько будет стоить потом.

Причем без разницы даже о конкретной национальной принадлежности валюты. Хотя доля доллара в мировых расчетах, по данным SWIFT, находится у отметки в 45%, в той или иной степени на него пока еще завязано не менее 55−60% всех торговых операций на планете.

А согласно отчету ФРС от 25 сентября текущего года, на балансе этой организации по сей день числится на 1,46 трлн долларов еще тех, уже мусорных, ипотечных облигаций. Объем CLO там пока не раскрывается, однако он должен быть точно не меньшим, а, скорее всего, пропорционально большим. Так что когда костяшки посыплются, проблемы с устойчивостью возникнут даже у него.

Ряд источников указывает на подготовку в США запуска четвертого раунда программы количественного смягчения, что, пусть и косвенно, свидетельствует о росте остроты проблемы до критического уровня. В мировой финансовой системе закончились не только деньги, которые можно конвертировать в капитал, но и львиная доля суммы самого капитала загнана в токсичный пузырь, приемлемого выхода из которого уже не существует.

Открытым остается лишь вопрос — когда?