В помощь МИД РФ. Вопросы для г-на Додона в роли президента Молдавии

Осень — традиционное время активизации политических процессов после летнего затишья. Нынешний год не является исключением: с середины сентября в Молдавии властные и оппозиционные структуры вернулись к активной политической деятельности, ориентированной на ключевое событие наступившего сезона — парламентским выборам, намеченным на конец февраля 2019 г.

Эксплуатирующий пророссийскую риторику титульный президент Молдавии И. Додон провел ряд анонсированных ранее мероприятий, ориентированных на его внутриполитические цели. Так, в Кишиневе был проведен международный форум, посвященный семейным ценностям, который должен был в очередной раз укрепить имидж Додона как приверженца традиционных семейных ценностей. Кроме того, в Кишиневе под эгидой г-на Додона состоялся молдаво-российский бизнес-форум, в котором приняла участие представительная делегация российских бизнесменов.

Впрочем, оба мероприятия не достигли тех целей, на которые рассчитывал Додон: на «семейном» форуме ожидался визит Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, которого И. Додон планировал сопровождать не только по Молдавии, но и в Приднестровье, демонстрируя тем самым верховенство и светской власти Молдавии в отношении Приднестровья. Однако экстренное заседание Священного Синода РПЦ в связи с событиями вокруг судьбы православия на Украине привело к отмене запланированного визита.

Что касается бизнес-форума, то ожидалось участие в его работе не только представителей бизнес-сообщества России, но и ряда чиновников, в первую очередь вице-премьера российского правительства Д. Н. Козака, выполняющего в соответствии с Указом президента Российской Федерации В. Путина обязанности специального представителя президента России по развитию торгово-экономических отношений с Республикой Молдова. Однако и в данном случае ожидания молдавского лидера не оправдались, а встреча с Д. Козаком была перенесена.

Более того, российский бизнес сообщил о готовности вкладывать в Молдавию значительные инвестиции, но только если в Молдавии «будет обеспечена политическая стабильность», что вряд ли под силу г-ну Додону в нынешней ситуации и в ожидаемом россиянами смысле. Таким образом, российские предприниматели и их представители фактически увязали перспективы российских инвестиций с итогами парламентских выборов, что вряд ли в интересах Додона, которому нужен эффект «здесь и сейчас».

Таким образом, эффект обоих мероприятий оказался в значительной степени «смазанным», что объясняется не только отсутствием высоких гостей, но и тем фактором, что эти мероприятия планировались еще в тот период, когда выборы предполагались в конце осени с. г., но никак не в конце февраля следующего. Такие мероприятия, как правило, не имеют продленного эффекта и вряд ли будут кем-то вспоминаться в канун выборов.

Тем не менее молдавский лидер продолжает с упорством искать контактов с российским руководством, справедливо полагая, что Россия — единственный электоральный ресурс, на который он может рассчитывать в избирательной кампании, поскольку для молдавского избирателя грани между Додоном и фактическим «хозяином» Молдавии В. Плахотнюком (разыскиваемым Россией по обвинению в организации заказного убийства) всё больше стираются. Поэтому для Додона контакты с Москвой — ключевой источник политического выживания.

Реализуя эту задачу, на днях президент Молдавии И. Додон на своей странице в социальной сети, а вслед за ним и молдавские СМИ анонсировали запланированную на 26 сентября встречу г-на Додона с Д. Н. Козаком. Затем, как сообщается, молдавский лидер планирует принять участие в саммите СНГ в Душанбе, где, вероятнее всего, рассчитывает на очередную «беседу на полях» с российским президентом.

ИА REGNUM в очередной раз решило оказать содействие российским чиновникам, ответственным за проведение встреч со стороны Москвы, и предлагает ряд вопросов молдавскому лидеру, честные и ясные ответы на которые должны стать ключевым фактором при определении перспектив сотрудничества российских властей с И. Додоном на предстоящую перспективу. Для удобства мы разделили вопросы на несколько блоков.

А. Внутриполитическая ситуация в Молдавии и подготовка к выборам.

А-1. С какой целью И. Додон и подчиненная ему Партия социалистов поддержали инициативу Демократической партии Молдовы во главе с В. Плахотнюком относительно перехода к смешанной избирательной системе? Понимает ли И. Додон, что своими действиями он способствовал укреплению позиций правящего режима В. Плахотнюка и фактически гарантировал ему и прозападным силам в Молдавии сохранение у власти как минимум на следующий цикл работы парламента и, как следствие, невозможность отмены / пересмотра решений молдавского парламента по запрету российских новостей, ограничений в отношении русского языка, закреплению «европейского выбора Молдовы» в Конституции Молдавии и т. д. Понимает ли И. Додон, что согласованное с В. Плахотнюком голосование по принципиально важному для молдавской политики вопросу практически не оставляет сомнений в тесной координации действий между ними?

А-2. Почему И. Додон не предпринимает никаких шагов против ограничения его президентских полномочий и против масштабного наступления на права русскоязычных и на российские интересы в Молдавии — ни как глава государства, ни как политический деятель? Почему за всё время президентства Додона не состоялось сколь-нибудь значимых протестных акций поддерживающих его политических сил? Означает ли такая ситуация, что Додон и Партия социалистов считают нормальными явлениями высылку российских дипломатов, экспертов и журналистов, ограничение русского языка, запрет на трансляцию российских новостей, периодические «отстранения» президента от выполнения своих конституционных полномочий и т. д.

А-3. Предполагает ли И. Додон и в дальнейшем делать ключевую ставку в избирательной кампании на геополитический вопрос? Понимает ли Додон, что если он и дальше пойдет по пути превращения парламентских выборов в очередной референдум о геополитическом выборе Молдавии, то его ключевыми конкурентами окажутся полумаргинальные унионисты и правая оппозиция, в то время как Демпартия В. Плахотнюка окажется «над схваткой» и займет пока пустующую нишу «промолдавской партии», в то время как Партия социалистов Додона будет бороться с «тепловыми ловушками»? Или же такие действия Додона — часть общей стратегии с В. Плахотнюком?

А-4. Если г-н Додон хотел бы избежать геополитического противостояния в рамках выборов, то на какие ресурсы, помимо российской материально-технической, интеллектуальной и иной поддержки, а также встреч с высшим российским руководством, рассчитывает Додон во время предстоящей кампании, тем более что в молдавском общественном мнении он достаточно прочно ассоциируется с В. Плахотнюком? Чем Додон и его политформирование могут быть привлекательны для молдавского избирателя, помимо пророссийской риторики, и чем будет отличаться его программа от аналогичных документов других участников избирательного процесса?

А-5. На какое число голосов по одномандатным округам рассчитывает Партия социалистов?

А-6. Что намерен предпринять И. Додон как глава Республики Молдова в случае поступления официального запроса от российских правоохранительных органов в отношении В. Плахотнюка, заочно обвиненного в РФ в организации заказного убийства (безотносительно к сути запроса — задержание, допрос и т. п.)?

А-7. Планирует ли президент Молдавии подписать законодательные акты парламента (в случае их принятия) относительно налоговых реформ, амнистии капитала, предоставления гражданства в обмен на инвестиции и т. п. Не считает ли он, что эти документы несут в себе большой потенциал для еще большего развития коррупции в государственных институтах Молдавии?

А-8. Опасается ли И. Додон конкуренции на «пророссийском» поле? Не этим ли объясняется его конфронтация с другими политиками, претендующими на статус «пророссийских», причем даже более острая, чем с правящим «олигархическим режимом»?

Б. Переговорный процесс с Приднестровьем.

Б-1. Чем обусловлен отказ И. Додона от выдвинутой им же в 2012—2013 гг. федеративной концепции молдаво-приднестровского урегулирования? Понимает ли он, что федеративная модель — наиболее проработанная к настоящему времени основа урегулирования, хотя и в высшей степени компромиссная для народа Приднестровья, неоднократно подтвердившего свой выбор в пользу независимости и союза с Россией? Или Додон считает интересы Приднестровья и интересы России в Приднестровье ничтожными?

Б-2. Понимает ли г-н Додон, что его действия, в первую очередь совместное с В. Плахотнюком согласие на «дарование» Приднестровью двух мандатов в молдавском парламенте, наносят серьезный удар по переговорному процессу и фактически делают ненужным дальнейшие международные усилия, в т. ч. в формате «5+2»? Понимает ли г-н Додон, что реализуемый им и В. Плахотнюком новый формат избрания парламента Молдавии в значительной мере лишает Российскую Федерацию статуса гаранта и посредника в переговорах по молдаво-приднестровскому урегулированию, поскольку переводят конфликт в плоскость внутриполитических решений парламента и правительства Молдавии, где нет места международным гарантам и посредникам?

Б-3. Что обусловило игнорирование молдавским президентом существующей международной практики урегулирования конфликтов посредством референдумов на самоопределившихся территориях или как минимум раздельных референдумов на «признанной» и «непризнанной» территории? Понимает ли Додон, что выдвинутая им идея «общего референдума» в Молдове и Приднестровье дискриминационна в отношении Приднестровья? Почему Додон игнорирует права граждан России, проживающих в Приднестровье? Для чего И. Додон идет на осознанную провокацию, прикрываясь «новыми инициативами»?

Б-4. Продолжают ли президент Молдавии и другие институты власти (парламент, правительство) «говорить друг с другом на одном языке», когда дело касается Приднестровья? Означает ли это, что молдавский президент поддерживает ограничительные меры против жителей и экономических агентов Приднестровья?

Б-5. Готова ли Партия социалистов, в случае гипотетической победы на выборах, инициировать пересмотр закона Молдавии 2005 года о статусе Приднестровья, а также референдум по изменению унитарного характера государственного устройства Молдовы, без которого невозможно нахождение жизнеспособного компромисса в отношениях с Приднестровьем?

Б-6. Когда президент Республики Молдова и подчиненные ему эксперты сформулируют свою позицию относительно совместного молдаво-украинского таможенного и пограничного контроля вдоль границы с Приднестровьем и связанных с этим ограничений в отношении передвижения людей и грузов ( ИА REGNUM напоминает, что соответствующие обязательства были взяты на себя И. Додоном еще во время одной из предыдущих встреч с президентом Приднестровья В. Красносельским весной прошлого, 2017 года)? В случае выявления дискриминационных и ограничительных норм, а также практики их применения, как будет реагировать президент Республики Молдова?

Б-7. Подтверждает ли г-н Додон приверженность ранее подписанным договоренностям переговорного процесса, стартовавшего в 1994 году? Готов ли Додон подтвердить неизменность статуса России как гаранта и посредника в переговорном процессе?

Б-8. Как г-н Додон намерен реагировать на действия других участников переговорного процесса, которые не соответствуют статусу гаранта и посредника, в частности, Украины? Планирует ли Додон противодействовать ограничению прав и интересов экономических агентов и жителей Приднестровья, включая граждан России, со стороны Украины?

Б-9. Планируются ли в Молдавии какие-либо мероприятия в связи с 15-летним юбилеем предложенного в 2003 году Россией «Меморандума Козака» с участием президента Молдавии, представителей общественности, Партии социалистов и т. п. Считает ли Додон актуальными базовые положения «Меморандума» 2003 года?

В. Вопросы регионального мира и безопасности.

В-1. Действительно ли г-н Додон полагает, что в России некому внимательно прочитать и адекватно проанализировать выдвинутую им «Позицию Президента Молдовы в отношении обеспечения безопасности Республики Молдова и её граждан посредством укрепления конституционного статуса постоянного нейтралитета страны» от 19 июля с. г. (в ближайшее время ИА REGNUM представит развернутый анализ этой «Позиции Президента…»)? Полагает ли г-н Додон, что на российских чиновников мантра о «постоянном нейтралитете Республики Молдова» должна произвести столь неизгладимый эффект, что никто не обратит внимания на содержание, вкладываемое г-ном Додоном в это понятие? Почему, выдвигая подобные «инициативы», И. Додон рассчитывает, что никаких изменений в российских подходах к обеспечению регионального мира и безопасности после печальной памяти Стамбульского саммита ОБСЕ 1999 г. не произошло?

В-2. Почему ключевым условием «постоянного нейтралитета» Республики Молдова является исключительно вывод российских войск, включая миротворцев, но не ограничение сотрудничества с НАТО? Не являются ли постоянные учения молдавских военных и натовцев вблизи Зоны безопасности и участие военных Молдавии в натовских мероприятиях бОльшим вызовом нейтралитету Молдавии, чем проводимая в соответствии с международным правом миротворческая операция на берегах Днестра, а также охрана российскими и приднестровскими военными складов с имуществом бывшей 14-й Армии?

В-3. Почему в качестве условий постоянного нейтралитета Молдавии не рассматривается демилитаризация Республики Молдова, о чем неоднократно говорилось на международных площадках, а соответствующие предложения вносились Действующим председательством ОБСЕ, к примеру, в 2004 году? От кого, по мнению Додона, исходит военная угроза для Молдавии и как нынешняя Национальная армия Молдовы намерена противостоять вызовам в сфере обороны со стороны сопредельных государств?

В-4. Согласен ли г-н Додон с утверждением министра обороны РМ относительно того, что ключевая военная угроза для Молдавии исходит от Приднестровья? Как г-н Додон в качестве главнокомандующего расценивает совместные заявления руководителей оборонных ведомств Молдавии и Украины относительно противодействия «приднестровской угрозе» и почему Додон до сих пор никак не отреагировал на подобные заявления и возможные действия в этом направлении?

В-5. Чем обусловлена готовность Додона способствовать предоставлению Украиной «коридора» для вывода из Приднестровья российских войск? Означает ли это, что «пророссийский» политик Игорь Додон готов поставить под угрозу жизни и здоровье российских военнослужащих во время транзита по запрошенному им «коридору» через украинскую территорию?

В-6. Согласен ли Додон с инициированными Молдавией резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН и другими недавними международными документами по выводу российских военных из Приднестровья? Если не согласен, то почему он не инициировал отзыв послов Молдовы, продвигавших данные проекты?

Г. Региональное сотрудничество.

Г-1. В какой мере г-н Додон готов к ранее заявленной им денонсации Соглашения об ассоциации между Молдавией и Европейским союзом или же г-н Додон отказался от этой идеи, как и от иных инициатив, выдвигавшихся им ранее (к примеру, федеративной идеи молдо-приднестровского урегулирования)?

Г-2. Если г-н Додон более не намерен денонсировать Соглашение об ассоциации Молдавии с Европейским союзом, то считает ли он, что какие-либо положения данного документа требуют корректировки?

Г-3. Как И. Додон намерен добиваться более тесной координации с ЕАЭС (если это, конечно, всё еще входит в его планы) при сохранении неизменными положений Соглашения об ассоциации с Евросоюзом, некоторые из которых содержат прямо противоположные обязательства Молдавии?

Г-4. Как И. Додон намерен реагировать на дальнейшую системную интеграцию Молдавии и Румынии, включая практику совместных заседаний правительств, парламентов и т. п.

Г-5. Как И. Додон видит будущее Молдавии в составе разного рода антироссийских образований типа ГУАМ или созданного летом с. г. межпарламентского формата Молдавии, Грузии, Украины?

Д. Российско-молдавские отношения.

Д-1. Рассчитывает ли Додон и в дальнейшем на всестороннюю безвозмездную помощь России по наиболее чувствительным для РМ вопросам (экспорт с/х продукции в РФ, проблема мигрантов и др.) без каких-либо встречных действий с молдавской стороны?

Д-2. Планирует ли Додон активизацию существующих институтов двустороннего российско-молдавского сотрудничества или же эти вопросы рассматриваются им только в привязке к предстоящим выборам, после чего вновь утратят актуальность?

Д-3. Как И. Додон планирует повысить уровень защиты российских интересов и прав российских граждан в Молдавии?

Естественно, что перечень вопросов гораздо шире, и мы уверены, что российские специалисты знают и о других проблемных аспектах российско-молдавских отношений. Мы лишь выделили только некоторые, по нашему мнению, наиболее значимые вопросы, на которые хотелось бы получить ответы от действующего главы молдавского государства и от политика, претендующего на статус «пророссийского».

Но было бы неверным «играть в одни ворота», в связи с чем у ИА REGNUM есть и вопросы к заместителю председателя правительства РФ Д. Н. Козаку.

Во-первых, не считает ли он, что официальное наименование его статуса как спецпредставителя по развитию торгово-экономических отношений с Республикой Молдова ограничивает его полномочия и возможности по ведению политического диалога, в особенности с Приднестровьем, которое, как известно и подтверждено Россией, является самостоятельной стороной конфликта? Не считает ли Д. Козак неуместной проявленную «политкорректность» в отношении молдавских властей и отказ от специального упоминания Приднестровья в наименовании его статуса? Полагает ли г-н Козак, что, по сравнению с 2012 годом, диалог Молдавии и России настолько изменился в лучшую сторону, что факт существования Приднестровья в качестве политико-правовой реальности можно игнорировать в угоду «политкорректности» перед антироссийскими действиями всех без исключения институтов молдавской власти?

Во-вторых, как российское руководство учитывает риски диалога с традиционно непоследовательным и «изменчивым» молдавским руководством? Какие гарантии того, что в случае получения устраивающих российскую сторону ответов на многочисленные вопросы к «пророссийским» молдавским политикам взятые ими на себя обязательства будут выполнены? Какие есть у Москвы реальные рычаги для того, чтобы обеспечить молдавскими политиками выполнение взятых на себя обязательств?

Впрочем, последние вопросы носят скорее риторический характер. И по отношению не только к молдавским политикам, но и к многим другим, «пророссийскости» которых хватало только на то, чтобы всё сдать и осесть где-нибудь в Ростовской области или в Австрии.