В погоне за рейтингом к нацистскому реваншу. О вакханалии на российском ТВ

Всего за одну неделю на телеканале «Россия-1» случились два достаточно резонансных скандала с участием постояльцев политического ток-шоу Владимира Соловьёва. Скандалы эти интересы сами по себе, как феномены, отражающее нынешнее состояние как части экспертной среды отечественного телевидения, так и, в существенной степени, СМИ в целом. Однако говорят они и о чем-то другом.

Сначала некто Григорий Винников, которого отечественные СМИ отрекомендовывают как американского журналиста Грэга Вайнера, решил в глумливой форме оттоптаться на могиле героя России, Романа Филипова в день его похорон, чем вызвал бурю негодования всех участников соловьевского «Вечера». Ведущий, поступив, на мой взгляд, совершенно правильно, попросил «эксперта» покинуть студию. И здесь в принципе всё понятно.

Видео можно посмотреть здесь: Соловьев — журналисту из США: В России есть понятие «уважение к смерти»

В другой раз директор открытого клуба «Междуародный диалог» Григорий Амнуэль ничтоже сумняшеся решил выступить в защиту «исторической справедливости», высказав свое глубочайшее возмущение тем, что присутствующие посмели назвать концентрационный лагерь Саласпилс, организованный немецкими нацистами в Латвии для уничтожения евреев, антифашистов и советских военнопленных, концентрационным.

Более того, предпринимались очевидные попытки сгладить ужас нацистских преступлений с увиливанием от неудобных вопросов по принципу ужа на сковороде, что смотрелось не иначе как адвокатура и апологетика, причем по совсем уж очевидной схеме. Дескать, это не «фабрика смерти» типа Аушвица и Биркенау, это нечто принципиально иное. Какое именно иное?

Видео можно посмотреть здесь: «Всего лишь забирали кровь»: Саласпилс призвали не называть концлагерем

Известно, например, о споре между командующим полицией безопасности и СД в Риге Рудольфом Ланге и рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером, в котором первый утверждал, что это не концентрационный лагерь, а «воспитательно-трудовой», а второй настаивал, что он концентрационный. Для педантичных немцев, пусть и нацистов, этот вопрос действительно принципиальный: тут и учет истребленных евреев, антифашистов и коммунистов, и вопрос выделения финансирования на истребление, да и каждый полагает, что умеет истреблять «унтерменшей» наиболее качественным способом.

А какие страсти кипят в душе Амнуэля? О «добром» Ланге и «злом» Гиммлере, иначе к чему эти цепляния? Но тогда чем этот спор отличается от апологетики племени каннибалов против племени людоедов? Там что, людей не истребляли? Судя по увиливаниям Амнуэля — он прекрасно знает, что убивали, и в каких количествах. И факт выкачивания крови из детских тел досуха на нужды «арийцев», который Амнуэль очень нехотя признал, видимо, беспокоит его гораздо меньше всего остального.

Конечно, не в этом дело, он занимается омерзительным уравниванием коммунизма и нацизма, жертв и спасителей с античеловечной мразью, тем самым неизбежно оправдывая мразь. Однако несмотря на хоть и верное, но достаточно, как мне кажется, вялое осуждение в студии, Амнуэль в ней остался, и никто его оттуда не попросил.

Что происходит с понятием нормы в нашем медиапространстве? Почему в одном случае мы видим здоровую реакцию, а в другом — готовность смириться с присутствием человека, очевидно вышедшего за все рамки приличия и плюющего в лицо жертвам нацизма, а значит, и нашей исторической памяти?

Никоим образом не хочу ничего умалять или превозносить, но что, выходит, в современной России оскорбление памяти героя страны, выполнявшего свой долг перед Родиной в Сирии, страшнее, чем оскорбление сотен тысяч солдат, женщин и детей, замученных только в одном нацистском концлагере? Иначе почему одних прогоняем (надолго ли?), а другим даем трибуну?

Дело ведь даже не в том, кто такие Винников с Амнуэлем, а в том, что они пропагандируют. Винников — классический проамериканский пропагандист, и содержание его речей — пропагандистский примитив типа «американцы всегда во всём правы, а русские всегда во всём не правы». Не оставляет ощущение такого же специального примитивного заводного болванчика и мальчика для битья, как Ковтун, Карасев и прочие трюханы. На их фоне любой умеющий говорить смотрится титаном мысли. Удобно? Да, наверное, но неизбежно ведет к скатыванию передачи в балаган и общему понижению градуса интеллектуализма беседы.

Амнуэль же, как мне представляется, занимается адвокатурой несколько иного уровня. Глубина его апологетики затрагивает такие сферы, которые пока еще даже в нашем крайне «либерализированном» медиа-пространстве проговаривать вслух еще, в отличие от той же Украины, нельзя. Невозможность проговорить нечто прямо и до конца порождает все эти виляния пятыми точками и извивания по траектории ужа на сковороде. Но ведь если вчера нельзя было говорить, сегодня можно наполовину, тогда, наверное, скоро можно будет вообще всё?

Очень показательным в этом плане является апологетика на одной из передач годичной давности Амнуэлем Романа Редлиха, заместителя по идеологической части главы «Локотской республики» Бронеслава Каминского. «Республика» эта была создана с одобрения и под прямым контролем нацистского оккупанта и просуществовала с ноября 1941 по август 1943 года преимущественно на части территории нынешней Брянской области.

Достаточно подробно этот сюжет разобрал политолог, театральный режиссер и лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян в одной из своих передач, записанных по горячим следам после его «Поединка» с Амнуэлем на той самой передаче, где и происходил амнуэлевский «каминаут».

Если коротко, то по приказу Бронеслава Каминского, в бытность его обер-бургомистром, то есть главой «Локотской республики», было уничтожено порядка 15 тыс. мирных жителей, сожжено живьем не меньше 200 человек и полностью уничтожено несколько деревень. Командовал с 1941 по 1943 гг. полицайской Русской освободительной народной армией (РОНА), состоящей из псевдорусских ублюдков, которую использовали немцы для выполнения особо грязной работы. Позже, в августе 1944 года, был командующим 29-й гренадерской дивизией СС «РОНА», получив звание бригаденфюрера СС и железный крест первой степени из рук самого Генриха Гиммлера.

Роман Редлих был заместителем Каминского по идеологической части в республике Локоть, о чем он совершенно не стесняясь писал в личных мемуарах, описывая свои тесные отношения с Каминским.

«Это не просто одна шайка-лейка, это люди, которые находятся в одном и том же организованно-политическом поле… Теперь я смотрю фильм, где выступает… это Редлих и его супруга… Вся зоологическая ненависть к стране, которая отняла у них собственность и положение, вся воля к уничижению всего, что дышит, пахнет отдаленно «совком» … это всё пронизывает фильм. Это такие бабушка, дедушка, оба хорошие, это всё идет под классическую музыку кадрами, это апологетический фильм», — охарактеризовал Кургинян обсуждаемый на ток-шоу фильм Амнуэля, чья компетентность как в историческом, так и в художественном аспекте данного вопроса, думаю, ни у кого вопросов не вызывает.

Вот вам «дедушка Редлих», а вот вам «не смейте назвать Саласпилс концлагерем» под крики о том, что в СССР было то же самое, а его до сих пор «почему-то» не осудили. И это происходит в студии центрального канала. В Израиле мы можем увидеть пляски на костях жертв Холокоста с апологетикой или оправданием палачей? Как скоро этого сумасшедшего выведут в наручниках под белы рученьки из студии? А у нас — пожалуйста!

И дело даже не в том, кто-то там плохой, а кто-то хороший. А в том, что всем заправляет рейтинг, то есть деньги. В таком режиме всё остальное, нематериальное, начинает атрофироваться, разлагаться. Еще остается какое-то реликтовое осознание неприемлемости чего-то совсем явного, например, глумления над Героем России в день похорон. И уже совсем не так остро чувствуются издевательства над жертвами нацистских лагерей. А ведь в общество транслируется не только адвокатура зла со стороны приглашенных, но и сама модель вялого неприятия зла, которая именно ввиду своей вялости больше похожа на ломающуюся «ради приличия» барышню перед тем, как дать свое согласие.

Значит ли это, что нужно всё срочно запретить и вести диалог в узком кругу комплементарных по большей части друг другу личностей, чьи разногласия носят местечковый характер? Нет, не значит. Это значит только то, что в медиапространстве и вообще в обществе должна быть задана нормальная, прошу прощения за тавтологию, норма.

Любой любитель «кинуть зигу» с телевизионного экрана должен знать, что это не только порицаемо обществом (что, считаю, важнее всего, хоть кидающему на это и плевать), но и наказуемо по закону. Чтобы любой желающий справить нужду на чьей-то могиле завтра же проснулся презираемым всеми, включая СМИ, маргиналом.

Но это может быть только в здоровом обществе тогда, когда есть шкала идеалов и ценностей. Не может этого быть в обществе, где правит бал рейтинг. Мы сами себя лишили иммунитета, а теперь горделиво бьем кулаком в грудь, рассказывая с голубых во всех смыслах экранов, какой у нас идейный плюрализм. А на самом деле мы хуже брейгелевских слепых. Пока мы тут развлекаемся, тучи вокруг сгущаются. И всякие амнуэли здесь — это лишь цветочки. Ягодки же, если будем продолжать гоняться за рейтингами, расцветут такие, что даже жителям одной соседней страны не снилось.