Турция: кто и как готовил операцию «Пеликан»

Администрация университета Мармары в Стамбуле запретила встречу со студентами бывшего преподавателя этого учебного заведения, профессора, ставшего потом министром иностранных дел Турции и главой правительства, Ахмета Давутоглу. Он готовился представить свою новую книгу «Стоп» и ответить на вопросы студентов. И надо полагать, что вопросы и ответы могли получиться очень острыми, даже сенсационными. Потому что чуть ранее Давутоглу решил выйти из тени и раскрыть тайну своей отставки с поста премьер-министра, обозначив проблемы, существующие в правящей Партии справедливости и развития (ПСР), о которых в Турции ходят только слухи.

Давутоглу вспомнил о так называемом досье «Пеликан» (Pelikan Dosyasi), которое появилось в мае 2016 года. В нем утверждалось, что премьер вступил в «сговор» с Западом против президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. «К сожалению, эта атака была проведена против многих фигур внутри партии… Больше всего меня огорчило молчание наших друзей по этому вопросу. Это стало репутационным самоубийством», — сказал Давутоглу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что администрация университета Мармара приняла решение об отмене мероприятия. Экс-премьеру дали понять, что он более не является желанным гостем в его стенах. Более того, недавно Семих Ялчин, один из лидеров Партии националистического действия (ПНД), являющейся союзником правящей ПСР, публично назвал Давутоглу «политическим трупом», обвинив его в проведении «ненациональной неоосманской политики, игнорирующей реалии региона».

Провал амбициозных проектов

Когда речь заходит о внешней политике Анкары на Ближнем Востоке, то критики сходятся в одном — она потерпела полный крах. Вину за это возлагать принято на бывшего премьер-министра, который с 2002 года, момента прихода к власти ПСР, считался главным архитектором турецкой дипломатии. Ее главный смысл усматривают в так называемом неоосманизме, который был призван восстановить былую имперскую мощь Османской империи, прежде всего, конечно, на Ближнем Востоке, но при одновременном развитии сотрудничества с Западом, в первую очередь с Европейским союзом. Как исторический шанс заявить о себе в качестве влиятельной региональной державы Анкара восприняла «арабскую весну». И до определенного времени (до военного переворота в Египте в 2013 году) нечто похожее получалось в отношении Туниса и Египта, где к власти пришли «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), идеологически близкие партии Партии справедливости и развития.

Того же Анкара хотела добиться и в Сирии. С самого начала сирийского кризиса турецкие власти объявили его «внутренней проблемой» Турции. Они стали поддерживать сирийскую оппозицию, организовывать встречи ее в Стамбуле. Но в реальности ход событий в Сирии оказался сложнее и запутаннее. Помимо того, на сцену стал выходить курдский вопрос, и уже не как внутренняя проблема Турции. Анкара просчиталась по-крупному, став заложницей своих имперских амбиций, утеряв способности конвертировать действительно имевшиеся в ее распоряжение ресурсы и козыри в конкретные достижения. Обнаружилась еще одна важная проблема. Давутоглу пытался позиционировать Турцию в регионе как достойную подражания «единственную демократию западного типа в исламском мире». Тогда как Эрдоган, по оценке английской газеты Financial Times, добивался «европейского благополучия без европейских ценностей», склонившись к актуализации ислама внутри страны, внедрению исламского фактора во внешнюю политику. И взял курс на создание сильного государства без кемализма. Становилось ясно, что конфликт между Эрдганом и Давутоглу является неизбежным, хотя Давутоглу, получивший пост премьер-министра в 2014 году, после избрания Эрдогана президентом, долгое время считался безоговорочным сторонником последнего.

Кто и как готовил операцию «Пеликан»?

Есть мнение, что досье было подготовлено группой проправительственных журналистов, назывались фамилии Джемиля Барласа и Хилаля Каплана, с целью добиться скорейшей отставки Давутоглу. Но, по всем признакам, готовилась она сотрудниками турецкой разведки с участием наиболее приближенных к Эрдогану лиц в правящей партии. Операция имела базовую концептуальную основу: обеспечить переход к президентской форме правления, чтобы позволить президенту удерживать контроль над всеми государственными структурами, а также над высшим органом ПСР. Первоначально казалось, что Давутоглу, которого Эрдоган лично выбрал в качестве своего преемника на посту главы правительства, будет следовать заданным курсом и обеспечит транзит к более авторитарной политической системе. Но после парламентских выборов 2015 года, в результате которых ПСР не смогла заручиться квалифицированным большинством в 330 мандатов (она получила только 317), необходимых для проведения референдума по новой Конституции, кресло президента зашаталось.

Давутоглу, как глава правительства, в руках которого было сосредоточено большинство конституционных властных полномочий, мог укротить амбиции Эрдогана и заручиться поддержкой Запада, который открыто противопоставлял премьера президенту и активно поддерживал первого. Дальнейший ход событий показывал, что влияние Давутоглу как главы правительства стало усиливаться. В этой связи многие турецкие эксперты заявляли, что раскол в правящей партии — вопрос ближайшего времени, так как «ресурс политической гармонии между премьер-министром и президентом имеет ограниченный характер». Более того, Давутоглу заявлял, что «изменение формы правления в стране не является главным приоритетом политической повестки». Он давал понять, что правящая ПСР якобы готова заключить компромиссное соглашение с оппозицией по новой Конституции, при подготовке которой был достигнут консенсус по 60 статьям, кроме тех, которые предусматривают трансформацию политической системы из парламентско-республиканской в президентскую.

Давутоглу без консультаций с Эрдоганом вступил в контакт с лидером оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Кемалем Кылычдароглу, который заявил, что «Турции нужна Конституция, позволяющая избавиться от чрезмерного влияния определенных лиц», имея в виду, конечно, Эрдогана. Премьер рассматривал вопрос о формировании коалиционного правительства с участием представителей оппозиционных партий, что устраняло ПСР от власти аппаратным путем. Именно в этот момент и появилось досье «Пеликан», в котором были приведены 27 пунктов, по которым президент расходится с премьером, и содержались обвинения Давутоглу в предательстве. Упоминались призывы прекратить гражданскую войну с курдами, провести открытые расследования о коррупции в высших эшелонах власти, соблюдать свободу слова и принципы демократии и т.д. В мае 2016 года на внеочередном партийном съезде 22 мая Давутоглу ушел с поста председателя партии и подал в отставку с поста главы правительства. Как писала турецкая газета Cumhuriyet,

«пополнил список «клуба проигравших», в котором уже числится свыше 50 политиков, включая и экс-президента Абдуллу Гюля. Когда-то и Гюль был близким соратником Эрдогана, а затем оказался вытеснен им из политического поля Давутоглу».

Что дальше?

Пока у Эрдогана всё или почти всё получается внутри страны. Вместо Давутоглу премьер-министром назначен Бинали Йылдырым, бывший министр транспорта. Он считается одним из ближайших соратников президента, одним из основателей правящей ПСР. Объявлено о преобразовании Турции в президентскую республику. Новые парламентские и президентские выборы назначены на 2019 год. Однако правящая партия уже ранее дважды не могла набрать достаточно голосов для того, чтобы достичь квалифицированного большинства. А появившиеся недавно данные социологических опросов не фиксируют заметного роста авторитета ПСР. На этом фоне некоторые турецкие СМИ стали именовать Йылдырыма «серым кардиналом». И самое интересное будет тогда, если Эрдоган через некоторое время решится и премьера объявить новым «врагом», так как президент, как пишет один европейский эксперт, «демонстрирует повсеместное недоверие ко всем и каждому, за исключением членов своей «политической семьи». Внутриполитическая борьба в Турции продолжается. Верхушка ПСР по-прежнему рассчитывает на победу. Но у нее есть и «план Б» на случай поражения, если большинство турок в 2019 году проголосуют против президентской системы. Ведь на Востоке власть дается нелегко, а расстаются с ней еще труднее.