Возвращение генерала Фитина

10 октября в 16 часов в Москве на территории пресс-бюро Службы внешней разведки Российской Федерации был открыт памятник генерал-лейтенанту Павлу Михайловичу Фитину (1907—1971), возглавлявшему советскую разведку с 1939 по 1946-й год, то есть на протяжении всей Второй мировой войны. Нет смысла объяснять, что для разведки — как и для всей страны — Великая Отечественная война явились самым трудным, самым напряжённым периодом истории. И вот теперь генерал возвратился в Москву в образе прекрасного памятника, созданного скульптором Андреем Ковальчуком, народным художником России, председателем Правления Союза художников РФ.

Выступая на торжественном митинге, директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин, в частности, сказал:

«Долгие годы имя Павла Фитина было незаслуженно забыто. И только теперь, после того, как вышла в свет книга «Фитин» в знаменитой серии ЖЗЛ, сняты фильмы о Павле Михайловиче, а сегодня мы открываем памятник легендарному руководителю отечественной разведки, его имя, я уверен, станет известным не только на Урале, но и по всей стране…»

Итак, образ генерала Фитина теперь воплощён в бронзе, но сначала всё-таки было слово — то есть моя биографическая книга, дважды увидевшая свет в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» в 2015 году.

Биография Павла Фитина совершенно уникальна: родился он в Зауралье, в селе Ожогино; активно участвовал в комсомольской работе, окончил Тимирязевскую сельхозакадемию в Москве, но получил назначение в Сельхозгиз — Сельскохозяйственное издательство, где вскоре дорос до должности заместителя главного редактора. Ещё и в армии год отслужил… В то время, после печально знаменитых «ежовских чисток», органы государственной безопасности были очень ослаблены, так что было принято решение призвать на службу в НКВД порядка 800 молодых коммунистов и комсомольцев с высшим образованием или студентов. Так что весной 1938 года Павел был совершенно неожиданно зачислен в Центральную школу НКВД, отучился там полгода, получил направление в разведку, а уже 13 мая 1939 года был назначен её начальником…

Это, кстати, был безошибочный выбор наркома внутренних дел Лаврентия Берии. За то время, как Фитин руководил разведкой НКВД — НКГБ, в военной разведке сменилось пять руководителей! А Павел Михайлович так оставался один, несмотря на свою поразительную для этой должности молодость: когда он возглавил разведку, ему был всего тридцать один год.

Человек сумел так поставить себя в коллективе, что ему стали доверять и опытные профессионалы — такие асы разведки, как Василий Михайлович Зарубин, Исхак Абдулович Ахмеров, Зоя Ивановна Рыбкина и многие другие, — и от него не отшатнулись его недавние товарищи по Центральной школе, как часто бывает, когда кто-то внезапно становится начальником. Опытные разведчики стали для него учителями и наставниками, молодые — надёжной опорой. К тому же за дело Павел взялся горячо и без раскачки, чего не позволяла обстановка начавшейся войны. Между тем в результате репрессий и предательств многие зарубежные резидентуры были буквально парализованы, так что нарком иностранных дел Вячеслав Молотов вообще предлагал упразднить разведку, передав её функции дипломатам НКИД. Но, как писал сам Фитин, «…в предвоенные годы удалось укомплектовать около 40 резидентур за кордоном и направить в них более 200 разведчиков, а также вывести на нелегальную работу многих кадровых чекистов. Это сразу же сказалось на результатах». А годов-то этих было всего два!

Скоро Кремль был буквально завален информационными материалами разведки — такая нелепая практика разведки, поставлять высшему руководству всю получаемую информацию, существовала тогда не только в СССР, но даже и в Великобритании. Кстати, Павел Михайлович долго с этим боролся, так что именно в его бытность в составе 1-го управления НКГБ, как называлась разведка, появилось своё информационно-аналитическое подразделение. Не будем уточнять, что сейчас это — мощное управление, успешно решающее любые задачи. И вообще, свой современный образ разведка во многом приобрела именно при Фитине… Так вот, только с января по июнь 1941 года разведка НКГБ направила И. В. Сталину свыше ста донесений о подготовке Германии к нападению на Советский Союз…

К сожалению, та самая «фальсификация истории», которую мы так любим разоблачать, у нас зачастую идёт сверху. Ещё в хрущёвские времена, когда началось развенчание сталинской эпохи, стали писать, что «коварный Берия» ненавидел принципиального Фитина, не мог ему простить именно эти сообщения, «тревожившие вождя», а потому изломал его послевоенную карьеру. Но это — полная чушь! Фитинские донесения Лаврентий Павлович самолично визировал как нарком внутренних дел. Что было бы, если бы он не был согласен — можно не объяснять.

Но почему Сталин не обратил должного внимания на донесения разведки? Это остаётся одной из исторических загадок. Во многом не прояснена и встреча Иосифа Виссарионовича с наркомом госбезопасности Меркуловым и начальником разведки Фитиным 17 июня 1941 года, о чём я подробно пишу в своей книге.

О заслугах Павла Михайловича можно рассказывать немало, но, пожалуй, неоценимое значение имеет тот факт, что когда в конце сентября 1941 года Джон Кернкросс, один из членов знаменитой «Кембриджской пятёрки» — агент «Лист» — передал в Центр доклад премьер-министру Черчиллю о проекте создания атомного оружия, Фитин обратил на него внимание. Мелочь? Отнюдь! Подумайте, сентябрь 41-го, гитлеровская армия уже стоит на пороге Москвы, Ленинград в блокаде — ну и так далее, и так далее — а тут приходит сообщение, что якобы англичане могут создать какое-то там фантастическое сверхоружие в течение двух лет. Кто бы обратил внимание на эти прожекты?! Да и до того ли было, когда именно сейчас судьба страны решалась?

Фитин не только обратил внимание сам, но и убедил в серьёзности этих планов как своё руководство, так и фактически высшее руководство страны. Однако и тут фальсификаторы постарались: в ряде источников написано, что «данные были доложены Л. Берии, который отверг их как дезинформацию». Но тут же указывается, что нарком распорядился направить полученные сведения на экспертизу в 4-й спецотдел НКВД — крупный ведомственный научно-исследовательский центр. То есть не отверг, но, не являясь учёным-атомщиком, выразил свои вполне понятные сомнения — а потом поступил именно так, как и следовало… В общем, с этого фактически началась наша работа по созданию атомного оружия — в разведке это называлось операция «Энормоз».

Ограничимся самой скупой информацией: чтобы ускорить и удешевить процесс, разведка добывала тщательно скрываемые нашими западными союзниками материалы по разработке атомного оружия, которые передавались советским учёным, а те их творчески перерабатывали, зачастую улучшали — и создавали свою бомбу. В итоге, как известно, американцам не удалось утвердить свою «ядерную монополию», а на Земле на несколько десятилетий воцарился довольно устойчивый «двухполярный мир».

О заслугах Павла Фитина в годы Великой Отечественной войны можно рассказывать очень и очень много. Разведка под его руководством проникала в планы военных операций вермахта; обеспечивалась безопасность встреч «большой тройки» — руководителей стран Антигитлеровской коалиции; была пресечена возможность сепаратных переговоров наших англо-американских союзников с Германией — и многое, многое другое… Однако высшее руководство не щедро оценило военные заслуги генерал-лейтенанта Фитина: орден Красного Знамени и орден Красной Звезды; ещё один орден Красного Знамени был вручён ему ещё перед войной.

Послевоенная судьба Павла Михайловича окружена не только завесой секретности, но и туманом дезинформации — мол, Берия свёл с ним счёты, снял с должности и услал из Москвы. А между тем, как стало ясно при работе над книгой, уйдя с руководства разведкой, Фитин выполнял важнейшую задачу по обеспечению, скажем так, «атомного блефа». Обзаведясь ядерным оружием, американцы уже планировали бомбардировки наших городов. Но тут в 1949 году, совершенно для них неожиданно, Советский Союз произвёл испытание своей бомбы. Возникла возможность адекватного ответа, что сразу же умерило воинственный пыл президента Трумэна. Хотя реально отвечать нам было пока ещё нечем. Вот Фитин и делал всё возможное, чтобы противник об этом не узнал. После Москвы он сначала побывал в Германии, откуда в СССР привозили учёных-атомщиков и где разрабатывали урановое сырьё; потом четыре года исполнял обязанности заместителя начальника Управления МГБ по Свердловской области. А ведь именно на Урале находились все «закрытые города», созданные, кстати, по идее Павла Михайловича, в которых и «ковалось» ядерное оружие. В 1951 году Фитина перевели в Казахстан — это Семипалатинский полигон и опять-таки урановые рудники — уже министром госбезопасности. Серьёзный карьерный взлёт!

Но эту блестящую карьеру подкосили смерть Сталина и, затем, Берии. Новые власти с заслугами не считались. По счастью, найти хоть какую-то причастность Фитина к пресловутым «незаконным репрессиям» не удалось, а потому его не стали, как пытались, объявлять «врагом народа», а просто уволили. Генерал-лейтенанта отправили в отставку без пенсии, так как по срокам службы он её не выслужил. Зато здоровье, особенно в последние месяцы разбирательств, он подорвал основательно. В итоге — работа на невысоких должностях и смерть за четыре дня до 64-летия. Но также — благодарная память тех людей, кто его знал, кто с ним работал и, разумеется, тех, кто теперь узнал о его судьбе и жизненном подвиге.

Так что справедливость восторжествовала! Начальник советской разведки генерал-лейтенант Павел Михайлович Фитин возвратился к нам. Сначала — на страницах одноименной книги и с экранов телевизора, теперь — бронзовым памятником, установленным на улице Остоженка.