На прошлой неделе в области регулирования интернета произошло несколько довольно значимых событий. Первое событие — ряд крупных компаний, входящих в экспертный совет при президенте, раскритиковали требования к организаторам распространения информации. Критику выразили такие компании, как «Яндекс», Mail.ru, «Ростелеком», МТС, «Мегафон», «Билайн» и другие. Они усомнились в технической возможности выполнения предъявляемых законом требований.

Иван Шилов ИА REGNUM
Кремлевские роботы

Второе — стало известно, как именно будут контролировать анонимайзеры, VPN и другие средства, с помощью которых можно потенциально обойти блокировки Роскомнадзора.

Что значат все эти слова и термины, в сущности не важно. Одни хотят зарегулировать интернет и залить сургучом, а другие просят немного придержать коней. Другой вопрос, что хотят получить за счёт усиления регулирования интернет-сферы? Это довольно сложный и непрозрачный вопрос. Все объяснения с позиции того, что усиление контроля необходимо для борьбы с экстремистской деятельностью, для защиты детей от тлетворного влияния, для противодействия незаконному обороту запрещённых товаров и так далее — жалки. Это только звучит правдоподобно.

На практике именно с этим бороться как раз и не получится. Сколько трафик ни фильтруй, а в сетях всё равно найдётся брешь. Такие бреши всегда находятся по одной простой причине. Информационные технологии развиваются гораздо быстрее, чем сфера их юридического регулирования. Вся эта борьба может быть описана по следующей формуле. Возникает некая технология, которую поначалу используют в узком кругу любителей. Через какое-то время она совершенствуется и начинает выходить за пределы этого круга, становясь массовой. Когда вокруг новинки начинает крутиться достаточное количество людей, туда приходит бизнес. Бизнес сначала вкладывает в новинку средства, потом начинает извлекать прибыль. Примерно с этого места новинкой начинает интересоваться государство.

Программист

Так было со всеми новшествами из области информационных технологий на моей памяти. Государство приходит последним. И чаще всего оно приходит в эту сферу тогда, когда уже созданы новинки следующего поколения, но ещё не обрели массовость. То есть государство пришло, а всё, с чем оно хотело бы бороться, — уже готово уйти и предоставить государству возможность побороться с ветряными мельницами. Притом желательно, чтобы государство завязло в этом деле на как можно более длительный срок.

Что делать с этой схемой государству? Да понятно что! Возглавить внедрение новинок! И при этом делать это не директивно, а новинки такого уровня, который мог бы заинтересовать пользователей и бизнес. Но наше государство по какой-то причине с бизнесом борется, заставляет его нести огромные издержки и действует всем на нервы своими неуклюжими телодвижениями. При этом в результате не получит ничего. Ни улучшения в области борьбы с криминалом и экстремизмом, ни какого-то развития, ни даже хотя бы прибыли с этого всего. Одни издержки.

Ещё один момент: в России не получится сделать, как в Китае. Мы не сможем тут построить собственный отдельный интернет. Точнее сказать, у нас для этого технические возможности есть, но у нас не такое большое население, и мы гораздо плотнее интегрированы с мировым интернетом. Но даже если наши регуляторы не считают это важным обстоятельством, всё равно это плохой вариант. В наших условиях нам гораздо выгоднее заниматься экспансией на внешние рынки и перехватывать там инициативу, нежели огораживаться от них. Ведь чем глубже наши информационные компании будут входить во внешние среды, тем больнее внешним игрокам будет разрыв связей с нами.

Если у нас в стране взят курс на то, чтобы отвечать на западные санкции повышением издержек от их введения, то нужно действовать так, чтобы было чем крыть. Сейчас для Запада почти ничего не будет стоить отсечь российский сегмент интернета. Никакие пакеты госпожи Яровой не смогут помочь пройти через этот процесс безболезненно. Если нам хочется обезопасить себя от неприятностей по причине отрезания нас от внешнего мира, нам стоит сделать процесс такого отрезания болезненным для оппонента. И чем это будет болезненнее для них, тем это будет менее болезненно для нас.

Китайские школьники

Посмотрите опять на Китай. Сегодня большая часть операций с биткоинами (88%) обрабатывается в Китае. Испытают ли боль те, кто пользуются биткоином, при попытке изолировать Китай? Это будет весьма болезненно и потянет на несколько десятков миллиардов долларов. При этом сам Китай не сильно пострадает.

Почему Россия не может поступать похожим образом? Что вообще мешает? В России достаточно талантливых разработчиков, которые при должном уходе могут создавать новшества более интересные, чем все эти блокчейн. Это вообще уже вчерашний день, освоенная технология. Там уже конкуренция, сферы поделены. Надо быть немного мудрее и понять, куда всё это движется. Зачем всё это пытаться грубо контролировать, пытаться запрещать, регулировать, подчинять, когда можно попытаться сделать шаг на опережение? У тех же биткоинов куча проблем. В них инвестировали уже внушительные средства, но это недостаточно талантливая система. Этот пузырь в любой момент может лопнуть, когда кое-кто наиграется.

Конечно, чтобы вкладываться в развитие чего-либо, субъекту развития хочется как-то контролировать развиваемое. Но контролировать интернет — это всё равно что контролировать броуновское движение. Не то чтобы это нельзя делать, но нужно понимать физику процесса и создавать специальные инженерные решения вместо того, чтобы следить за каждым атомом в отдельности. Это ведь и имеется в виду под попыткой организовать хранение и анализ всего трафика. Не лучше ли вместо этого создавать таких собственных агентов влияния, которые могли бы это самое броуновское движение увлекать в нужную сторону?

Почему бы государству не поговорить с теми самыми «любителями», или как их ещё называют, «гиками»? С ними сложно разговаривать, они не практичны, у них чёрт знает что в голове, но именно они потом и создают те самые новшества, которые со временем приобретают массовый характер, начинают интересовать бизнес, который вкладывает туда средства и куда потом приходит государство… А так, оно уже может быть там.