ИА REGNUM

Конституция РФ:

Статья 42.

Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением.

Статья 41.

3. Сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность в соответствии с федеральным законом.

ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера»:

Статья 18.

Граждане Российской Федерации имеют право:

на защиту жизни, здоровья и личного имущества в случае возникновения чрезвычайных ситуаций;

быть информированными о риске, которому они могут подвергнуться в определенных местах пребывания на территории страны, и о мерах необходимой безопасности.

Владимир Путин 27 декабря 2016 года на заседании Государственного совета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений» поставил задачу «кардинального снижения выбросов вредных веществ в атмосферу» как приоритетную в области охраны окружающей среды и здоровья населения и по сути констатировал чрезвычайный характер этой задачи:

«Ситуация с вредными выбросами остаётся крайне неблагополучной. Половина городского населения живёт в условиях высокого уровня загрязнения воздуха».

«Жить стало веселей»

Казалось бы, приоритет в области экологической политики ясен и четко задан Президентом. Продукты питания мы можем выбирать, воду дополнительно очищать, а воздухом мы вынуждены дышать таким, каков он есть. Но странным образом в «Плане основных мероприятий по проведению в 2017 году в Российской Федерации Года экологии», утвержденном распоряжением Правительства РФ от 2 июня 2016 г. №1082-р вообще нет раздела «Воздух». Есть «Мусор», «Вода», «Лес», «Арктика», «Байкал», а «Воздуха» нет.

Логично предположить, что отсутствие раздела «Воздух» в Плане года экологии связано с выдающимися успехами по снижению загрязнения воздуха российских городов. Действительно, в «Государственном докладе о состоянии и об охране окружающей среды в 2014 году» (http://www.mnr.gov.ru/regulatory/list.php?part=1101) Минприроды сообщает, что за один год удалось количество городов с высоким и очень высоким уровнем загрязнения воздуха уменьшить со 123 до 51 (в число счастливцев вошла и Москва), а долю населения страны, проживающего в условиях высокого загрязнения воздуха, снизить с 52 до 19%. Каким образом и за счет чего удалось добиться столь выдающегося результата? Ответ находим в том же докладе:

«Резкое изменение показателя загрязнения воздуха в городах обусловлено не улучшением качества воздуха, а связано лишь с установлением в 2014 г. нового значения ПДКс.с. формальдегида — более чем в 3 раза выше использовавшегося ранее значения. При использовании для оценки прежнего значения ПДКс.с. формальдегида, количество городов, в которых уровень загрязнения атмосферы оценивается как высокий и очень высокий, составило бы 107 городов».

Как это было сделано? Совершенно незаметно, так как для изменения ПКД по формальдегиду — одному из самых токсичных загрязнителей первой категории опасности — требуется всего лишь подпись Главного санитарного врача. Категорию опасности формальдегида в том же году понизили до второй. А в 2015 году в два раза повысили ПДК по фенолу.

Специфика российской ситуации

Все развитые страны имеют автоматизированные системы мониторинга загрязнения атмосферы, которые необходимы, прежде всего, для получения в реальном масштабе времени информации о повышенных концентрациях отравляющих веществ и оперативного предупреждения населения о возникающих рисках для жизни и здоровья. В США и странах ЕС, как в прошлом и в СССР, за загрязнение воздуха несет ответственность центральная власть. В 2010 году Правительство РФ сбросило с себя ответственность за загрязнение воздуха на регионы и муниципалитеты, против чего тогда выступила только фракция ЛДПР. Получается, если регион или муниципалитет богатый, то он может себе позволить создание городской или региональной системы мониторинга загрязнения воздуха.

Итак, в России единая система автоматизированного мониторинга загрязнения воздуха отсутствует. Сегодня автоматические станции мониторинга имеют Москва, Санкт-Петербург, Казань, Екатеринбург и Свердловская область и еще несколько городов, отдельные станции работают на территориях некоторых промышленных предприятий. Количество таких станций значительно ниже того, что требуется для проведения полноценного мониторинга. На остальной территории страны с советского времени действует система «ручного» мониторинга загрязнений воздуха, которая не позволяет регистрировать «залповые» и кратковременные повышения концентрации опасных веществ, определять местоположение источника выбросов. Всего, по данным вышеупомянутого Госдоклада Минприроды за 2015 год, «регулярные наблюдения Росгидромета выполнялись в 230 городах на 629 станциях».

Таким образом, люди проживающие в большей части населенных пунктов России лишены конституционного права на достоверную информацию о загрязнении атмосферного воздуха и возникающих при этом угрозах для жизни и здоровья.

Но даже там, где существует возможность оперативного получения информации об опасном загрязнении атмосферы, пользы от этого мало, так как до конца непонятно, как должны действовать власти при возникновении угрозы здоровью населения.

Несколько примеров из «Года экологии»

Москва, 4 января 2016 года. Автоматические станции «Мосэкомониторинга» зафиксировали в Марьино и Капотне повышенный уровень сероводорода, который к 22:00 достиг 28 ПДК! Но уже ночью 5 января МЧС, а потом и Роспотребнадзор «опровергли слухи» по результатам двух замеров, сделанных ручным способом, а с утра городской Комитет природопользования начал успокаивать население, что никакой опасности от сероводорода нет в принципе. Выбросы сероводорода повторились.

В середине января 2014 года от смога начали привычно задыхаться Челябинская (https://regnum.ru/news/economy/1879533.html) и Свердловская области. На улицах нечем дышать, концентрация смога иногда такова, что не видна противоположная сторона улицы, от едкого воздуха не удается спастись в квартирах с закрытыми окнами, в некоторых местах дошло до использования противогазов. Прокуратура осуществляет проверки предприятий — нарушений по выбросам в атмосферу не найдено. Власти во всем винят погоду из-за отсутствия ветра и осадков, вводятся НМУ (неблагоприятные метеорологические условия), при которых предприятия должны снижать выбросы. Экологи и население, в свою очередь, обвиняют «металлургических королей и баронов», экономящих на сорбентах и фильтрах, а также связанных с королями чиновников.

Губернатор Челябинской области Борис Дубровский охарактеризовал сложившуюся ситуацию как «кризис существующей системы контроля и управления качеством атмосферного воздуха».

С 10 января 2017 года режим «черного неба» введен в Красноярске. В январе НМУ также были объявлены в Иркутске и Республике Марий Эл.

Для жителей многих городов смог и НМУ становятся обычными условиями существования. В Екатеринбурге за 2016 год «предупреждения о неблагоприятных метеорологических условиях для рассеивания вредных примесей в атмосфере объявлялись не менее 27 раз. В общей сложности смог висел над Екатеринбургом почти 100 дней».

Но что толку призывать жителей как можно меньше находиться на улице во время НМУ, если дома и на работе их нередко ждет не менее ядовитая атмосфера из-за некачественной мебели и стройматериалов, о чем на Госсовете по экологии как проблеме общероссийского масштаба говорил Владимир Жириновский.

В г. Березняки Пермского края 12 января закончилось многолетнее «формальдегидное дело», которое тянулось несколько лет. В 2008 году был построен целый микрорайон двухэтажных четырехквартирных домов для переселения жителей из сейсмически опасного района. В 2011 году выяснилось, что в квартирах 89 подобных домов уровень формальдегида постоянно превышал ПДК в несколько раз, а в 2013 году было зафиксировано 46-кратное превышение! Правительство Пермского края, наконец, приняло решение о сносе 58 двухэтажных домов, уголовное дело закрыли, ущерб федерального бюджета в 1,6 млрд рублей списали. Дома планируют строить заново.

Тихая капитуляция российской системы санитарного контроля

Справедливости ради, надо сказать, что в плане Года экологии в шестом разделе «Арктика и климат», есть два пункта, относящиеся к мониторингу загрязнения воздуха:

п.196 «Формирование систем информирования и оповещения эко‑ и метеозависимых граждан о факторах риска окружающей среды», за который ответственен Минздрав и Росгидромет.

п.197 «Реализация пилотных проектов по развитию государственного экологического мониторинга в Российской Федерации» в Красноярском крае, Московской области и Крыму.

Не очень понятно, как можно создать эффективную систему информирования и оповещения, если существующая система мониторинга «не видит» наиболее опасные загрязнители, а система санитарных нормативов постоянно деградирует, что проявляется в постоянном повышении ПДК отравляющих веществ и снижении качества санитарного контроля.

Практически Россия под давлением ВТО успешно переходит на американскую систему санитарного контроля, в которой потребитель выступает в качестве подопытного кролика, так как в США существует практика, что опасность продукта или технологии должен доказывать покупатель или потребитель. Ничто не должно тормозить свободную от всяких норм торговлю, даже угроза человеческой жизни.

Скандальныех примеры последних лет

1. Отмена в 2015 году биотеста или, так называемого, «теста на мышку», важного для проверки действия особо опасных веществ, которые не обнаруживаются приборами или возникают в организме или окружающей среде в результате взаимодействия своих предшественников (например, бинарные яды).

2. Разрешение заправлять холодильники и кондиционеры фреоном-134а (R134а), который не имеет в США и ЕС разрешения ни на контакт с пищевыми продуктами, ни для использования в закрытых помещениях. По российскому Сан ПиН 2.3.2. 560−96 R134а также не имеет разрешения на контакт с пищевыми продуктами, поскольку он хорошо внедряется в растительные и животные жиры, но сегодня им в России заправлены половина бытовых и промышленных холодильников, кондиционеры автомобилей и пассажирских железнодорожных вагонов. Например, в описании инженерных систем Храма Христа Спасителя честно написано:

«В состав оборудования хладоцентра входят:

— Холодильные машины фирмы «TRANE» (2 шт.) — турбокомпрессорные, со встроенным компьютерным управлением типа CVGE56-КС-PC, работающие на фреоне марки 134А. Количество фреона — по 690 кг на каждую машину».

Мы уже писали ранее, что из-за R134а Россия уже потеряла два экипажа подводных лодок, несчастные случаи с этим и другими «озонобезопасными» хладагентами тщательно скрываются.

3. Разрешение под давлением Монреальского протокола применения крайне токсичного вещества фосфина для обработки зерна с целью защиты его от насекомых, в то время как сорбционная и кумулятивная способности фосфина не изучены.

4. Коррекция ГОСТа по хлебу, разрешающая теперь выпекать хлеб даже из фуражной муки самого низшего класса, что ведет к снижению содержания белка в хлебе, макаронах и пр. Ранее недостаток белка в структуре питания человека и животных назывался скрытым или структурным голодом, сейчас эта тема практически перестала обсуждаться. Каким образом в 2016 году при рекордном общем урожае зерновых был получен огромный дефицит хлебного зерна в России, мы вразумительного объяснения от руководителей Минсельхоза так и не получили. Но два фактора неопровержимы — это увеличение экспорта хлебного зерна в ущерб собственному населению и снижение качества зерна из-за деградации и зараженности почв бактериальными и грибными патогенами.

5. Игнорирование и замалчивание чрезвычайной ситуации с заражением зерна, хлеба и других продуктов питания патогенными грибами и микотоксинами.

6. Повышение ПДК по формальдегиду в 2014 году в три, а в 2015 году по фенолу — в два раза.

7. Переход на систему наилучших доступных технологий (НДТ) в том виде, как это сегодня происходит. Например, в справочнике НДТ по сжиганию мусора контроль диоксинов (самого опасного из веществ, образующихся при сжигании мусора, одна молекула которого способна вызвать рак) предусмотрен раз в год (см. статью «Сжигание мусора несовместимо с концепцией устойчивого развития»), а в справочник по цементу пытаются включить «доступную технологию» с превышением ПДК по цементу в 200 раз.

8. Игнорирование проблемы образования канцерогенных трансжиров при фальсификации молока и молочных продуктов на основе пальмового масла (даже самого высокого качества!). Масштабы фальсификации молочных продуктов достигают 75%.

9. 25 ноября 2010 года в Институте физики атмосферы им. А.М.Обухова РАН состоялось Всероссийского совещания «Состояние воздушного бассейна г. Москвы в экстремальных погодных условиях лета 2010 г.», в материалах которого зафиксировано:

«Приведенные на совещании данные и результаты их анализа показали, что экстремальные погодные условия лета 2010 года на Европейской территории России привели к огромным человеческим и экономическим потерям. Дополнительная смертность населения России в июле-августе этого года оценивается в 58 тысяч человек.

Экстремально жаркое лето 2010 года продемонстрировало недостаточную готовность государственных и муниципальных властей к предупреждению негативного воздействия экологических последствий экстремальных погодных условий. Проблема климатической и экологической безопасности является вопросом национальной безопасности России.

Назрела необходимость развития в России федеральной системы мониторинга и прогноза погодных, климатических и экологических изменений и экстремальных явлений с оценкой риска для здоровья населения России…».

Прошло шесть лет. Ничего не изменилось. «Мосэкомониторинг» по-прежнему добросовестно мониторит столичную атмосферу. Общероссийской системы автоматизированного мониторинга загрязнения воздуха нет даже в планах, несмотря на то, что затраты на неё не столь уж высоки, если ее создавать не на импортном, а на отечественном оборудовании. Один приличный импортный газовый анализатор стоит в районе €20 000, тогда как отечественная комплексная станция мониторинга, укомплектованная несколькими газоанализаторами, специализированным компьютером (регистратором данных), серверным оборудованием и пр. стоит от 1,5 до 2,5 млн рублей.

И главное, такая система давно в России разработана (см. статью «Автоматизированная система мониторинга загрязнения воздуха: 100% готовность») в соответствии со всеми международными стандартами и внедрена на государственном уровне в Казахстане (http://atmosphera.kz/).

ИА REGNUM

От мониторинга загрязнений к системе защиты населения

Надеяться на быстрое снижение выбросов загрязняющих веществ в атмосферу при существующей технической политике не приходится. Поэтому нам срочно нужна не только система мониторинга и единые установленные правила оповещения об опасных загрязнениях воздуха, но и эффективная система защиты населения при таких загрязнениях, в частности, от «наилучших доступных» технологий, которые по-прежнему останутся основным источником выбросов. Что необходимо сделать для создания такой системы защиты:

1. Прежде всего, восстановить ответственность федеральной власти за контроль и управление загрязнением атмосферы и научно-обоснованную систему нормирования отравляющих веществ.

2. Как можно быстрее создать общероссийскую государственную систему автоматизированного мониторинга загрязнения воздуха на основе российских разработок, которая охватила бы малые городские и сельские населенные пункты (прежде всего, по параметру приземного озона), а в больших городах обеспечила дифференцированный мониторинг по ключевым показателям до уровня микрорайонов. Система должна включать общественные пункты контроля атмосферы, независимые от государства и предприятий-загрязнителей атмосферы.

3. Внедрить передовые технологии активного воздействия на атмосферу, которые позволят снять проблему неблагоприятных метеорологических условий, засухи и природных пожаров. О технологии направленной ионизации атмосферы «Атлант», способной вызывать осадки и ветер, разгонять туманы и облачность мы рассказали в статье «Система управления погодой должна быть международной».

4. Создать общероссийскую систему оповещения о возникновении рисков для жизни и здоровья, связанных с загрязнением воздуха. Например, информация по приземному озону дается в ЕС и США по телевидению и в интернете. Элементарная программа на смартофоне может брать информацию с ближайшей станции мониторинга загрязнения воздуха и сигнализировать человеку (прежде всего из группы риска) о возникновении угрозы, например, об опасной концентрации приземного озона, формальдегидов, твердых частиц и пр.

5. Измененить стандарты вентиляции зданий, сооружений, транспорта, ужесточить СНиПы и СанПиНы по выделению отравляющих веществ строительными материалами, мебелью и пр. Соответствующим образом должна быть скорректирована программа капитального ремонта жилого фонда. На первом этапе все общественные здания, сооружения (больницы, школы, торговые центры и пр.), салоны и кабины транспортных средств с точки зрения качества воздуха должны быть превращены в укрытия. Исследования, проведенные в США показали, что школьники, регулярно прогуливающие уроки, болеют в несколько раз чаще заболеваниями, вызванными загрязнением воздуха, так как системы вентиляции в американских школах снабжены высокоэффективными фильтрами.

6. Запретить к применению бытовые озонаторы и оборудование, недокументированно генерирующего озон (например, поддельные люстры Чижевского, некоторые ионизаторы и кондиционеры).

7. Разработать и обеспечить доступность эффективных индивидуальных средств защиты от загрязнения воздуха.

8. Внедрить систему экологического просвещения и оповещения по проблемам загрязнения воздуха через ТВ, радио и интернет, вместо бесконечной пропаганды не имеющих научного обоснования гипотез антропогенного глобального потепления и фреоновой опасности для озоносферы Земли, которые включают в систему детского образования с детского сада. Это безобразие Комиссия по борьбе с лженаукой РАН упорно не замечает, несмотря на четко высказанную позицию Академии наук как по Монреальскому, так и по Киотскому протоколу.

9. Как можно скорее провести клинические испытания уникального отечественного препарата пероксиредоксина (и других подобных разработок), внедрение которого тормозится почти 20 лет, несмотря на то, что пероксиредоксин позволит спасать сотни тысяч больных, подвергшихся смертельным воздействиям от ожогов, радиации и окислительного стресса, полученного, в частности, и от действия приземного озона (см. статью «Озоновая дыра» в системе национальной безопасности России»). Об открытии пероксиредоксина и его удивительных свойствах рассказано в статье «Если завтра война»: Коммерческой медицине панацея не нужна!».

10. Создать систему медицинской профилактики, помощи и спасения от последствий воздействия загрязненного воздуха. «Последним рубежом обороны» этой системы должна стать пульмонологическая реанимация, оснащенная экстракорпоральными гемооксигенаторами (искусственными легкими). Такая реанимациясуществует во всех развитых странах. По оценке главного терапевта России академика А.Г.Чучалина, пульмонологическая реанимация обеспечит сохранение в России 250 тысяч жизней в год.

Всё это требует денег. Безусловно. Но значительная часть предлагаемых мер окупиться в первый же год, прежде всего, за счет экономического эффекта от внедрения системы активного воздействия на погоду. Ущерб от приземного озона только по зерновым (пшеницы и риса) в Индии достигает $1,3 млрд в год, в сельском хозяйстве США достигает $6 млрд, а в ЕС — $10 млрд. В южных и центральных областях России ущерб от приземного озона не намного меньше, только наши работники сельского хозяйства об этом ничего не знают. Вызванный с помощью установки «Атлант» дождь и вовремя примененные другие средства защиты могли бы эти потери минимизировать. А еще есть лесные и торфяные пожары, засуха, пересыхающие водохранилища, нелетная погода, неблагоприятные метеорологические условия, наконец. Все это позволит окупиться внедрению системе защиты населения от загрязнения воздуха уже в первый год работы.