Бонапарт по-американски: почему США развалили Ближний Восток

На наших глазах формируется новый мировой порядок. Речь идет о современном «звездопаде» империй, который является логичным продолжением двух глобальных войн XX века. Автор этих строк не случайно использует термин «современность», поскольку историческая наука считает началом данного периода Великую французскую революцию. Едва ли «арабскую весну» когда-нибудь будут сравнивать с Révolution française (начатой 14 июля 1789 года), которая с помощью наполеоновских войн избавила Старый Свет от предрассудков феодализма. В отличие от французской революции, «арабская весна» не основывается на влиятельной интеллектуальной традиции, у нее так и не появился свой Вольтер, Монтескьё или Руссо. Хотя размаху протестной волны в мусульманских странах позавидовал бы сам Робеспьер.

Революция во Франции породила либерализм, консерватизм, а впоследствии и марксизм. Что касается «арабской весны», то она отличилась лишь тем, что откатила Ближний Восток к национализму, трайбализму и религиозному экстремизму. Тем не менее перевороты в странах региона далеки от антиколониализма и антиимпериализма. Напротив, они являются следствием повсеместного торжества консюмеризма. Достаточно вспомнить «багетную революцию» в Тунисе или протесты в Египте, которые стимулировались высокими ценами на хлеб. Но у «арабской весны» есть еще одна особенность — она разрывает арабские государства на этнорелигиозные единицы. То есть действует вопреки логике Наполеона Бонапарта, армия которого сначала склеивала итальянские города-государства, а потом делала то же самое на просторах раздробленной Пруссии.

Разумеется, исторические аналогии местами неуклюжи. Иногда кажется, что прошлое уже никогда не повторится, а политический процесс неумолимо следует из точки «А» в точку «Б». И эта линейная концепция имеет право на существование. Однако есть магистральные процессы, которые из века в век повторяются с завидным упрямством. Речь идет о распаде империй. «Недалеко уже то время, когда мы почувствуем, что для того, чтобы в самом деле разгромить Англию, нам нужно овладеть Египтом», — напишет генерал Бонапарт в одном из своим писем, датированных августом 1797 года. Мало кто сегодня вспоминает, что еще Египетский поход (1798—1801 гг.) Наполеона положил начало опаснейшему в истории Османской империи мятежу, когда посланный для борьбы с интервентами мамлюк Мухаммед Али укрепился в Египте, превратился во всесильного пашу, который единолично правил этим вилайетом с 1805 по 1848 год, не скрывая своего франкофильства. Он войдет в историю как Мухаммед Али Египетский. О его курдских корнях расскажет народная молва. Некоторые из ревности припишут ему албанское происхождение. Так началась агония великой империи, которой будет суждено погибнуть в Первой мировой войне. У курдов достаточно исторических связей с Египтом и другими частями мусульманского мира, где основал свою династию (Айюбидов) Салах ад-Дин, который с 1174 по 1193 год правил обширной империей, состоящей из нынешних территорий Египта, Ирака, Сирии, Хиджаза, Йемена, Палестины и Ливии. Почему же мы о нем вспомнили?

Ответ лежит на поверхности. Несмотря на то, что победитель крестоносцев был исламским космополитом и мыслил категориями халифата, а не национального государства (которое появилось в позднее Средневековье), его образ сегодня становится особенно притягательным для курдского ополчения в САР. Впрочем, как и фигура Мухаммеда Али, жившего в эпоху этнического пробуждения, которое в 1848 году обернулось Весной народов. 2003 год оказался рубежным. Ввод англо-американских войск в Ирак спровоцировал крах самого влиятельного в регионе арабского государства, у руля которого стоял баасист Саддам Хусейн. Так появились предпосылки для усиления Иракского Курдистана. Эрбиль стал центром первой курдской автономии, которая укрепила свою боеспособность, чтобы выжить в войне всех против всех. Апогей борьбы наступил летом 2014 года, когда террористы ИГИЛ захватили Мосул, распространив влияние и на соседнюю Сирию. Когда ситуация для Дамаска стала невыносимой, президент Башар Асад даровал местным курдам право на автономию, играя против захватнических планов Анкары.

Эти процессы получили соответствующее развитие благодаря «арабской весне», которая следовала с запада на восток — с Египта на Сирию. Что сделал Запад на самом деле? Атаке одновременно подверглись две цивилизации, наследовавшие традиции своей государственности от Древнего Египта и Древнего Рима, союз которых воспел еще Уильям Шекспир в пьесе «Антоний и Клеопатра». Сирия, являясь некогда одноименной провинцией Рима, а позже и столицей Омейядского (Дамасского) халифата (661−750 гг.), служит живым памятником арабского владычества на Ближнем Востоке. То есть с 2008 по 2016 год президент США Барак Обама следовал заветам французского полководца — чтобы безраздельно господствовать в регионе, Вашингтон принялся завоевывать и разваливать империи прошлого. И первыми «под раздачу» попали арабы. Следуя законам жанра, американцы сыграли на имперских амбициях Турции, возложив на ее руководство «грязную работу» в Сирии и Ираке, куда Анкара вторгалась в 2007 и 2015 годах, позабыв о суверенитете Багдада.