В чем суть мировой войны? Для ответа на этот вопрос не стоит исписывать тонну бумаги, запутывая читателя бессвязными фактами. Все объясняет одно слово — «передел». Третья мировая война, развязанная в 2011 г., знаменует собой передел газового рынка планеты. Речь идет о Большой газовой игре, которая проходит на фоне перманентной войны за нефть: после 1918 и 1945 гг. державам удалось слегка передохнуть. Америка ослабила Британию, превратив Израиль в свою путеводную звезду на Ближнем и Среднем Востоке. Все складывалось успешно ровно до тех пор, пока глобальный финансовый кризис 2008 г. не пошатнул былую уверенность Вашингтона в своих силах. Когда к 2010 г. цена на нефть начинает корректироваться, Геологическая служба США публикует данные о запасах Левантийского бассейна, расположенного в восточной части Средиземного моря, — 3,45 трлн кубометров газа и 223,5 млн тонн нефти. У властей в Бейруте умножились «хлопоты»: на шельфе Ливана запасы углеводородов составляют 2,7 трлн кубометров газа и 113,7 млн тонн нефти. Британская Spectrum выявила на ливанской территории 31 участок с залежами газа и нефти. Министр энергетики Ливана Д. Бассиль подтверждает эти цифры.

Ресурсы Сирии значительно превышают ливанские. По данным Oil & Gas Journal, доказанные запасы (на 1 января 2014 г.) сирийской нефти — 2,4 млрд баррелей. Большинство месторождений находятся на востоке (недалеко от границы с Ираком) или в центре страны, к востоку от города Хомс. Разведанные запасы природного газа — 8,5 трлн кубометров. Именно эту цифру приводит Syria Business Law Handbook в 2010 г.

Спустя год, когда данные по сирийскому газу исчезнут из американских справочников, в Северной Африке и на Ближнем Востоке начинается такой «шторм», с которым даже в Версале и Потсдаме справились бы с трудом. Причем свергаются не только режимы, контролирующие ресурсы. Как правило, перевороты происходят в тех странах, которые влияют на транспортировку углеводородов. Вместе с Тунисом пал режим Х. Мубарака в Египте, снабжавший Израиль природным газом. Как отмечает Deutsche Welle, с 2005 г. Египет поставлял Израилю газ в больших объемах и по выгодным ценам, однако после свержения Мубарака этот источник иссяк: на газопроводе, проходящем по Синайскому полуострову, совершались теракты, вынудившие Каир расторгнуть в 2012 г. договор о поставках. Зона Суэцкого канала на длительное время становится эпицентром хаоса.

Тель-Авив усмотрел в происходящем ряд возможностей. Пришло время разведать и использовать собственные газовые недра. Тем более что карты все на руках, выпала козырная масть. Напомним, что в 2009-2010 гг. израильтяне обнаружили два месторождения газа: Тамар с запасами в 274 млрд кубометров, и Левиафан — одно из крупнейших газовых месторождений в мире с потенциалом в 481 млрд кубометров, расположенное на водной границе с Ливаном. Разработка началась 30 марта 2013 г. Тамар осваивается американской Noble Energy, которой принадлежит основная доля в проекте. Ее партнеры — израильские корпорации Delek, Isramco и Dor Alon. Только в 2013 г. их инвестиции превысили €2,8 млрд. Суммарные запасы природного газа на израильском шельфе внушительны — 1,4 трлн кубометров.

Израиль, располагая самой высокотехнологичной армией на Ближнем Востоке, превращается в региональную газовую державу, которая борется за экспортные рынки. Bloomberg сообщило в октябре, что еврейское государство планирует организовать поставки газа в Египет, Иорданию и Палестину на десятки миллиардов долларов. Израильская сторона уже заключила предварительные соглашения с Египтом и Иорданией, согласно которым в ближайшие 15 лет ожидается реализовать газ на сумму до $70 млрд. По подсчетам специалистов, ежегодный экспорт газа в Каир и Амман пополнит бюджет на $2,5 — $3 млрд, что составляет 1% от ВВП Израиля. Египет и Иордания остро нуждаются в израильском газе: Каир переживает падение своих газовых мощностей, а Амман опасается, что нестабильность в Ираке и Сирии отразится на его энергобезопасности.

В настоящий момент продолжаются газовые переговоры Израиля с Турцией. Министр энергетики Израиля С. Шалом с гордостью заявляет Bloomberg, что «газ — огромное стратегическое преимущество, которое приносит политические и экономические плоды». Под «политическими плодами» в Минэнерго понимают улучшение отношений с Турцией. Агентство Anadolu со ссылкой на экспертов из Вашингтонского института в Стамбуле отмечает, что газовое соглашение с Израилем позволит Турции диверсифицировать поставки энергоносителей. Анкару беспокоит газовая зависимость от Москвы и Тегерана. По данным турецкой BOTAS, из общего объема потребления в 45 млрд кубометров Турция в 2014 г. импортировала почти 30 млрд кубометров из России и Ирана. Исследовательское сообщество призывает Анкару выстроить новую газовую стратегию со странами Восточного Средиземноморья. Несмотря на то, что министр энергетики Турции Т. Йылдыз увязывает развитие энергетического сотрудничества Анкары и Тель-Авива с палестинским вопросом, турецкая Zorlu Enerji Elektrik Uretim AS (ZOREN) уже длительное время согласовывает планы по строительству газопровода из месторождения Левиафан, который позволил бы ежегодно закупать сырье на сумму до $2 млрд.

Турция считает, что газовое соглашение с Израилем улучшит двусторонние отношения, создаст необходимый фундамент для их развития. Однако Анкара опасается, что Тель-Авив пойдет на дальнейшее сближение с Никосией. Вот что пишет по этому поводу руководитель турецких программ Вашингтонского института С. Чагаптай: «Проект нефтепровода из Израиля через Кипр в Грецию, или терминала для сжиженного природного газа (СПГ) на острове будет нерентабельным для еврейского государства… Израильтянам выгоднее поставлять газ в Европу через Турцию, что потребует минимальных инвестиций». Эксперт сгущает краски: «Большинству арабских стран природный газ либо не нужен, либо у них отсутствуют средства для его закупки. Греция же переживает экономические потрясения и не в состоянии исполнить долгосрочные обязательства по приобретению значительных объемов газа». Чагаптай посылает Тель-Авиву прямой сигнал: «Турция — единственный надежный покупатель израильского газа». Турецкая сторона пытается всячески воспрепятствовать строительству терминалов СПГ на Кипре, которые девальвируют ее транзитный потенциал на европейском направлении.

Анкара не ограничивается ролью потребителя и транзитера. Агентство Anadolu приводит позицию чиновников из Турецкой Республики Северного Кипра, которые вновь подчеркнули, что ресурсы острова принадлежат обеим общинам: «Турки-киприоты не откажутся от своих прав на эти ресурсы». Премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу заявил недвусмысленно: «Добыча нефти и газа на шельфе Кипра возможна только в том случае, если турки и греки, проживающие на острове, сумеют разрешить территориальный спор». В кипрском направлении Анкара пытается лишить Тель-Авив пространства для маневра, превратив его в заложника Большой газовой игры. Пока Турция смешивает политику с экономикой, Китай действует. China Shipbuilding Industry Corporation планирует построить СПГ-терминал на Кипре. Переговоры активно продолжаются с февраля 2014 г. South China Morning Post со ссылкой на правительственные круги Никосии сообщает, что Поднебесная также рассматривает варианты долевого участия в газовых месторождениях Кипра. Итальянская Eni и корейская KOGAS (Korea Gas Corporation) действуют на опережение, подписав 31 июля 2014 г. Меморандум о взаимопонимании с Республикой Кипр, предполагающий строительство терминалов СПГ на территории острова. Этому документу предшествовали аналогичные соглашения, заключенные Никосией с французской Total и американской Noble Energy.

Каждая из великих держав пытается обратить в свою пользу будущий рост потребления природного газа в мире. По данным директора Центра энергетики, природных ресурсов и геополитики А. Коэна, к 2020 г. газовая отрасль вырастет на 30%, а сегмент СПГ — на 40%. Эксперт отмечает, что Китай — крупнейший в мире потребитель природного газа. Однако на рынке Поднебесной погоду все еще делает Туркменистан, обеспечивая 88,2% поставок трубопроводного природного газа. В этой связи перспективным решением Коэн считает строительство плавучих платформ по производству сжиженного природного газа (Floating LNG). «Это удобнее, так как платформу можно перемещать туда, куда надо, и в конечном счете это дешевле», — резюмирует эксперт. Аналитик убежден, что Москве следует нарастить свои позиции в сегменте СПГ на китайском рынке и пересмотреть стратегию «старомодных трубопроводов в Европу». Коэн поясняет свои заключения следующей статистикой: «Ведущий поставщик СПГ — Катар. Его доля — 34%, а Россия поставляет только 3% всего импортируемого в Китай сжиженного природного газа».

Относительно мобильности терминалов СПГ нет никаких сомнений. Однако считать стратегию трубопроводного экспорта газа устаревшей как минимум преждевременно. Россия — сухопутная держава, расположенная на границе двух частей света: смысл трубопроводов определяется нашим ландшафтом. Катар же — морская держава, полуостров, вынужденный делать ставку на плавучие платформы СПГ.

Коэн признает, что «американский сжиженный сланцевый газ не является конкурентом для российского газа в Европе: он слишком дорогой». Это реалии, которые приняты в США на экспертном уровне. Россия, понимая свое ценовое преимущество перед Америкой, не сидит сложа руки. Москва проявляет значительный интерес к разработке шельфа Ливана: «Роснефть», «Лукойл» и «Новатэк» подали заявки на участие в тендере. Наряду с ними, в конкурсе участвуют 52 компании из 25 стран. Среди них такие гиганты, как французская Total, американские ExxonMobil и Сhevron, итальянская Eni, норвежская Statoil, англо-голландская Shell, а также японские, корейские и индийские компании.

Москва уже укрепила свои позиции в восточной части Средиземного моря, получив одобрение Тель-Авива на разработку израильского шельфа. Еще в феврале 2013 г. «Газпром» получил эксклюзивное право на продажу СПГ с месторождения Тамар. Эксперт О. Самофалова пишет на страницах издания «Взгляд»: ""Газпром" получил новый шанс закрепиться на рынке СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе". Сообщается, что Gazprom Marketing & Trading Switzerland договорилась об эксклюзивной продаже СПГ, который будет добываться на месторождениях Тамар и Далит. Соглашение подписано на 20 лет с компанией Levant LNG Marketing. Самофалова отмечает, что Levant также сотрудничает с южнокорейской Daewoo, которая должна построить плавучий терминал для сжижения, хранения и транспортировки сжиженного газа. «Газпром» будет закупать топливо на этом плавучем СПГ-заводе и отвечать за поиск потребителей. Поставки газа с месторождения Тамар мощностью 3 млн тонн СПГ в год планируются с 2017 г. В конце ноября 2013 г. «Газпром» передает свои права «Новатэку», однако это не меняет дела. Министр иностранных дел Израиля А. Либерман реагирует по-деловому: «Нам все равно, с кем работать. Главное — чтобы партнеры были адекватны и эффективны». Всего на дальневосточные рынки планируется экспортировать до 4,2 млрд кубометров сжиженного газа. Что же касается прав на Левиафан, то здесь выбор Тель-Авива пал на австралийскую Woodside Petroleum.

Израиль решает стратегические вопросы с Россией и Турцией, которые в начале декабря 2014 г. достигли исторического соглашения в газовой сфере — закрытия «Южного потока». Тель-Авив учитывает тот факт, что именно Москва располагает инструментами, способными определить будущее сирийской гражданской войны и всего Левантийского бассейна. Сирийский кризис, территориальное разграничение с Ливаном и переговоры вокруг кипрского шельфа — три вопроса, выходящие в авангард энергетической дипломатии Израиля. Только поэтапное их урегулирование позволит избежать в обозримом будущем затяжных военных конфликтов как в Северной Африке, так и на Ближнем и Среднем Востоке. Москва и Тель-Авив пытаются сохранить баланс сил в Левантийском бассейне. У каждой из сторон есть рычаги влияния на ситуацию: Россия действует при помощи союзных отношений с Б. Асадом, а Израиль — при помощи курдского лидера М. Барзани. Россияне и израильтяне имеют четкие зоны влияния, которые пытаются не нарушать. Вот как описывает этот процесс издание EnergiaNews (Израиль): «Неожиданная бомбардировка Израиля в Сирии возмутила Россию. Российское руководство может отказаться от обещания не поставлять ракеты Сирии, то есть „Хезболле“. После того как Россия приняла на вооружение современные зенитно-ракетные комплексы С-300, Израиль прилагает много усилий, чтобы убедить Москву не поставлять это оружие враждебным государствам, так как противопоставить этим ракетам Израиль пока ничего не может. В мире господствует мнение, согласно которому комплексы С-300 в состоянии „ограничить свободу действий“ израильских ВВС».

Грани очень тонкие. В регионе много влиятельных игроков, однако именно Москва и Тель-Авив хранят ключи от Большой газовой игры. Баланс сил в регионе стремительно меняется. На наших глазах формируется «курдский коридор», который начинает свой путь от Ирана, северного Ирака до Турции и северной Сирии, выходя к берегам Левантийского бассейна. Ни одна из великих держав не может контролировать этот «коридор» в одиночку. Наступает эпоха тотальных переговоров.